Маргарита Юрьевна Жарких
Девочка с алым предсказанием
Глава 1
Свет. Он яркий, ослепляющий, заставляющий глаза слезиться. Свет падал из огромного окна, в нем кружились пылинки. Бесчисленное множество пылинок. Они оседали на темном деревянном полу, на мебели, кое-где укрытой белой тканью, на шкафах с книгами, какими-то склянками, вазами, резными канделябрами, и еще черт знает на чем, чем была богата эта комната. И все под толстым слоем пыли. Кроме разве что кушетки и стола со стулом, которые находились возле самой входной двери, и где остывало жаркое. Его аппетитный аромат плыл по комнате, заставляя рот наполняться слюной. Однако добраться до желанного блюда не представлялось возможным из-за проклятой полосы света, бьющего из не зашторенного окна и пересекающего всю комнату.
Окна практически всегда были спрятаны за темными занавесками, и это было самым важным правилом. В этот раз слуги по своей забывчивости упустили этот момент. Хотя, вполне возможно, что это было сделано намеренно. Впрочем, и не в первый раз. Впрочем, и слугами их назвать трудно, скорее надзирателями. Но факт оставался фактом – полоса света слишком широка, чтобы ее перепрыгнуть, или перебежать, даже накрывшись тканью с мебели, потому что ткань была слишком прозрачна, а силы – на исходе. А рисковать своей, хоть и в какой-то мере бессмертной, жизнью Дамиан не привык. Тем более в последние двести с лишним лет. Уж лучше дождаться, когда слуги вновь придут, чтобы забрать поднос с посудой. Они же заметят нетронутую еду и солнечный свет в комнате, и все исправят. Такое ведь тоже могло быть.
Дамиан находился здесь в качестве заключенного. Хотя комфортности условий, ему предоставленных, мог позавидовать любой арестант. Трехразовое питание, собственная уборная и ванная, с горячей водой по субботам, и несколько капель крови по воскресеньям, чтобы он окончательно не превратился в мумию. Все портили только нескончаемые пытки и эксперименты с перерывами на короткий отдых, вот как сейчас.
Может, оно и к лучшему, что Дамиан не мог сейчас поесть. После еды обычно просыпалась жажда к жизни. Но не к этой проклятой жизни в четырех стенах, а как раньше, когда он по щелчку пальцев мог уничтожить целую деревню. Смешно. Сейчас он был не в состоянии пересечь полосу света от окна.
До чего он дошел? Дамиан горько усмехнулся в своем пыльном кресле в самом темном углу комнаты. Он давно оставил попытки сбежать отсюда. Стены замка надежно охраняли своего пленника, в прямом смысле слова. В самом начале своего заточения он предпринял множество попыток побега, но прорваться за Стену ему так и не удалось, ни разу. Никак – ни под землей, ни по земле, ни над землей. Что только он не выдумывал, даже пытался отрезать себе руку, на запястье которой находился злосчастный деревянный браслет. Все было тщетно. Браслет защищал хозяина от причинения вреда самому себе, и не позволял выйти из замка за Стену.
И все бы ничего, наслаждайся отдыхом и трехразовым питанием, если бы не проклятые ведьмы с их экспериментами. Пытки и издевательства, иначе их и не назовешь, могли длиться неделями, а то и месяцами. После них Дамиана отправляли в эту комнату восстановиться и набраться сил для следующих ведьмовских выдумок. Но, конечно, не в полной мере, а лишь для того, чтобы возможно было существовать и дальше терпеть бесконечные кровопускания, переливания крови, зелья, настои и прочую бесполезную чепуху.
И так двести с лишним лет. Дамиан уже сам со счета сбился. Уже любой врач смирился бы и оставил попытки вылечить неизлечимого пациента, но только не эти упрямые ведьмы. Они были до чертиков целеустремленные и верные своим убеждениям.
На глазах Дамиана сменилось несколько поколений этих мучительниц, и каждое изощреннее и непоколебимее предыдущего. Они придумывали все новые и новые рецепты и способы, и спешили опробовать их на своем пленнике, на бедном вампире, истребившем в свое время полстраны в борьбе за выживание. И власть.
Первое время после поражения в войне и заточения в замке ведьм, Дамиан был одержим местью. Он пытался сбежать только для того, чтобы отомстить всему миру за свой провал, утопить его в реках крови, особенно весь ведьмовской клан; доказать, что он вовсе не должен изменять своей сущности по прихоти какой-то магической стекляшки. Но за двести лет пыток и безуспешных попыток побега жажда мести сменилась давящей, угнетающей усталостью.
