Маргарита Светлова
Не отвергай босса, опасно!

ГЛАВА 4

После разговора с Лизой на крыше я немного пришла в себя, но ответов на волнующие вопросы так и не нашла. А больше всего переживала из-за разговора с первым мужем – его желание забрать ребёнка меня настораживало.

В то, что он у меня сможет отобрать ребёнка, не верила, но, как говорится, бережённого бог бережёт, так что придётся всё-таки уехать из Москвы. Жаль, конечно, но выхода у меня нет, да ещё этот джигит с замашками тирана…

***

Через три дня я поняла, что план осуществить будет очень сложно – за мной, словно тень, следовал крупный мужчина бандитской наружности. То, что следить будут, знала, но, когда поняла, что и за дочкой ведётся наблюдение, разозлилась. Один из громил оставался возле детского сада и пропадал из виду, когда я забирала Алису.

«Сволочь, обложил!» – мысленно возмутилась я и собралась взять телефон Калагова, чтобы сказать ему, что об этом думаю. Сейчас Алису посажу в машину и переговорю с надзирателем номер один.

– Солнышко, посиди немного в машине, мне нужно у одного дяди кое-что спросить, – присаживаясь на корточки, обращаюсь к своей девочке.

– Спросишь у дяди, где мой папа, да? Ведь ты его ищешь, правда?

Ну вот что тут скажешь? Я не знаю, что случилось, но дочь уже целый месяц задаёт один и тот же вопрос. Раньше редко, а сейчас почти каждый день, и я не знаю, что ответить. Скажешь, что папы нет, – расстроится, и приступа не миновать, решила придумать сказку, мол, папа потерялся, но мы обязательно его найдём. Сказать-то сказала, а как выкручиваться дальше, не знаю. Загнала себя в угол враньём, а сказать правду боюсь.

– Мама, а мне Петя сказал, что я врушка, – шмыгнула она носом.

– Почему он так сказал? – насторожилась я.

– Он говорит, что папы не теряются, вот. – И столько в глазах моей девочки печали было при этом…

Сдался ей папа! С чего вдруг у неё возникла такая потребность?

– У других, может, и нет, а наш потерялся.

Улыбаюсь в ответ, а у самой ком в горле.

«Дочка, это я врушка, а не ты, прости!»

Она принимает ответ, обнимает меня маленькими ручками.

– Какой же он у нас потеряшка, – вздыхает. – Ему, наверное, плохо без нас, страшно.

– Нет, моя хорошая, наш папа ничего не боится, – через силу смеюсь, беру её на руки, сажаю её в машину. Вот кто меня за язык тянул! Ругаю себя, пока иду к человеку джигита.

– Многоуважаемый, не могли бы вы дать мне номер телефона господина Калагова?

Мужчина окинул меня взглядом, который говорил: «Что пристала, букашка?». Я же взяла себя в руки и продолжила:

– Уж очень хочется поблагодарить его за заботу.

– Не положено, – прогрохотал охранник, а у меня от злости чуть ли пар из ушей не повалил.

– А что положено? – интересуюсь, изображая саму любезность.

– Охранять, – ответил «мистер красноречивость».

Поняла, что от этого твердолобого истукана ничего не добьюсь. Психанула.

– Зараза!

Разворачиваюсь и вижу, как мимо меня медленно проезжает чёрный внедорожник. Догадаться, кто в нём, было несложно. Я еле удержалась, чтобы не рвануть за ним. И почему я не удосужилась телефон у него взять? И тут до меня дошло: «Твою ж… Калагов видел дочь!».

Не нравится мне это, зачем ребёнка в свои игры впутывать? Смотрю, джип останавливается и сдаёт назад. Ну уж нет, я не собираюсь разговаривать с ним сейчас, когда Алиса в машине!

Быстро взяла себя в руки. Бояться и переживать будем потом, развернулась и чуть ли не бегом направилась к своей машине. Быстро села, завела мотор.

– Дочка, пристегнись, – говорю и поворачиваю голову к своему солнышку.

– Мамочка, я уже пристегнулась.

Она удивилась, почему я таким тоном говорю.

– Прости, счастье моё, не заметила, – уже мягко отвечаю ей и даю по газам.

Мне повезло – джигит не стал меня преследовать, но стоило доехать до дома, зазвонил телефон. Посмотрела, номер незнакомый.

– Да? – отвечаю излишне резко.

– Радость моя, чтобы в первый и последний раз ездила с такой скоростью, – начинает он.

– А то что? – начинаю я закипать, открывая дверь квартиры.

– Прав лишу, рисковать жизнью ребёнка из-за дури не позволю! – Молчу, так как ответ его меня немного удивил и в то же время напугал. Прикрываю телефон, обращаюсь к Алисе: – Солнышко, иди ручки помой. – Зашла в комнату, закрыла дверь и, чуть ли не рыча, продолжаю: – Господин Калагов, у меня к вам просьба, – замолкаю, стараясь взять себя в руки, чтобы не заорать на него, – хотя неверно – у меня две просьбы. Уберите с глаз долой своих цепных псов и не смейте вмешивать в наши разборки мою дочь! – говорю строго, чеканя каждое слово.

– Уверена, что только твоя? – тихо смеётся он. А меня холодный пот прошиб.

– Что вы этим хотите сказать? – чуть слышно спрашиваю. Может, это он моему мужу помогает?

– Скоро узнаешь, – продолжает издеваться он.

Нет, сюрпризов мне не нужно, я их не люблю.

– Марат Рустамович, признайтесь, вы мне за что-то мстите?

– О, и как зовут меня, вспомнила – прогресс налицо, – рассмеялся он. – Это не месть, успокойся. Ты бы почувствовала разницу. Скажем так, я беру то, что по праву моё.

– Можно уточнить – что «ваше»?

– Ты, радость моя.

Тяжело вздыхаю. Интересно, когда я стала его? Точно ненормальный. Но последующие его слова меня напугали.

– А раз у тебя есть ребёнок, то и он будет моим. По-моему, это логично, не находишь?

– Для вас есть хоть что-то святое?

– Есть. Семья. – Я молчу, потому что слов нет, а он продолжает: – Ты же умная девочка и прекрасно понимаешь, что жить мы будем вместе, и наше знакомство с Алисой неизбежно.

– У нас договор, моя дочь там не упоминалась, – напоминаю ему о документе.

– А ты уверена, что подписала именно договор? – продолжает он веселиться. – Я говорил, а ты не слушала. Я дал тебе только список правил, а вот что ты подписала на самом деле, скоро узнаешь.

– Вы мне позвонили, чтобы довести до нервного срыва? – сорвалась я.

– Нет, это не входило в мои планы, да и переживать у тебя нет повода. Ребёнка я не обижу, более того, воспитаю хорошим человеком, в отличие от тебя.

Я взорвалась.

– Ну, раз я такая дрянь, то какого… – Делаю паузу, а затем как рявкну: – Вы ко мне пристали?!

– Ты же умная, догадайся сама, – равнодушно отвечает он.

– Извините, но не всем дано разобраться в лабиринте ваших хитросплетений. И ещё, не смейте приближаться к моей дочери, иначе я вам глотку перегрызу!

– Неплохо, но не впечатлила. Потренируйся ещё немного, может, получится меня пронять. А теперь слушай меня внимательно, – теперь в его голосе появились стальные ноты, – что мне делать, я буду решать сам, свой воинственный пыл умерь – я этого не люблю. Ещё один раз со мной в таком тоне заговоришь и будешь жить у меня дома. – Делает паузу и добивает меня продолжением фразы: – С дочкой. Я тебе время свыкнуться с этой мыслю не дам, приеду и заберу вас.

– А если буду тихой и послушной? – начала я примирительным тоном, а сама уже начинаю прорабатывать план побега.

– Дам время, чтобы ты смогла привыкнуть ко мне и подготовить ребёнка к переменам.

– Очень великодушно с вашей стороны, – все-таки съязвила я.

– Цени, радость моя, – вновь рассмеялся он, – и ещё, глупости не делай.

– И не собираюсь. Разве я могу с вами тягаться.

– Рад, что понимаешь, – смягчился он. – Через пятнадцать минут тебе привезут продукты. Те, что ты покупаешь, не очень хорошего качества, ребёнку они на пользу не идут.

У меня нет слов. Хотя есть.

– Может, я сама буду решать, чем кормить свою дочь?

– Мне приехать?

Шантажист!

– Спасибо за заботу! – еле сдерживаю рычание при ответе.

– Не стоит благодарности, это моя обязанность, до встречи, радость моя. – И отключается.

Стою, как дура, смотрю на телефон, пытаюсь прийти в себя. Нужно бежать – это ясно как день, но как это сделать при тотальной слежке? Никогда бы не подумала, что помощь придёт от того, от кого уж точно не ждала. И главное, в чём-то похожие проблемы нас сблизят, и я вновь научусь доверять.

ГЛАВА 5

Я чувствовала, что Лизу хотят подставить, два раза ей звонила и предупреждала, чтобы та была осторожнее, на душе было беспокойно. Уж кто, а я на себе испытала подлость людскую, поэтому и переживала за девушку. Пришла на работу, всё было как обычно, но под конец рабочего дня собралась выйти в другой отдел, устала ждать лифт. Только хотела открыть дверь на лестницу, как с другой стороны случайно уловила разговор, из которого стало ясно, что кого-то хотят подставить – говорившая объясняла, где ждать жертву и как поступить с ней.

Даже из обрывков фраз стало понятно – девушку ждёт страшная участь. А когда я догадалась, о ком речь, рванула в коридор позвонить Лизе, предупредить о готовившемся покушении, но та как назло не брала трубку. Я забежала в отдел кадров и попросила свою должницу дать номер телефона Люды – как я поняла, она её хорошо знает. Та начала ломаться, пришлось немного надавить, дала.

Выскочила в коридор, нарвалась на Милу и Наташу – нашу новую сотрудницу, которая тут уже работала раньше. И то, что она подлая тварь, мне известно – видела её методы, очень хитрая особа. Она обратилась ко мне, и я окончательно убедилась, что давала распоряжение подельникам именно она.

Девушки тут же принялись меня обрабатывать, поливая Лизу грязью и обвиняя чёрт знает в чём! Предлагали отомстить. Это не месть, это самое настоящее убийство – после такого она точно не оправится. По их плану моя задача заключалась в том, чтобы я пришла в приёмную и незаметно налила в чай Лизе какой-то препарат. Идиотки с психическим отклонением! Пришлось им ответить, что я девушку, конечно, не люблю, но не до такой степени. Отвернулась и быстрым шагом пошла от ненормальных, попутно набирая номер телефона Люды. Только начала говорить, что собираются сделать с Лизой, так почувствовала удар. Кажется, я ненадолго лишилась чувств.

Очнулась от того, что какой-то парень приподнимает меня и испуганно интересуется:

– С вами всё нормально?

Перевожу взгляд – Люда удерживает Наташу, та шипит от боли.

– Кажется, нормально, – пожала плечами неуверенно. Боль в области удара чувствуется, но не смертельно – небольшой шум в голове, и всё.

– Кажется, – проворчал парень, – а кровь откуда? Так, милая, иди-ка ты ко мне на ручки, мы сейчас сходим тебя в порядок приведём.

– Да бог с кровью! Лиза в опасности, эта тварь на неё трёх мужиков натравить хочет! – начала я.

– Не переживай, опасность миновала. И не спорь с Мишей, он лучше знает, что делать в таких случаях, – продолжая удерживать преступницу, – по-другому я эту девушку назвать не могу – ответила Люда.

– Хорошо, – спорить не стала.

Позволила парню себя отнести в туалет, Миша помог отмыть кровь, сетуя, что опоздал, и я пострадала. Он снова взял меня на руки, я возмутилась.

– Малышка, не спорь, может, у тебя сотрясение, вот к врачу свожу, он мне скажет, что всё нормально, тогда, пожалуйста – ходи ножками. За то, что пыталась спасти кнопку, я готов тебя на руках носить.

– Давай ты меня до приёмной отнесёшь, а там посмотрим, – не стала я спорить. Хочет парень геройствовать – пусть.

Но стоило войти в приёмную, я поняла – лучше бы я ножками шла, и плевать на сотрясение. Взгляд Калагова был весьма красноречив, и не нужно быть провидцем, чтобы понять – проблемам быть.

– Что за… – рыком начал джигит и уже сделал шаг в нашу сторону.

И тут Лиза с Людой, не сговариваясь, перегородили ему путь. Я была поражена их поступком. Хрупкие девушки собрались бросить вызов грозному криминальному авторитету? И, несмотря на то, что тот явно был в ярости. А как иначе, ведь к его собственности посмел прикоснуться другой! От их манёвра ревнивец опешил, в растерянности посмотрел на Аверина. А Миша прошествовал к дивану и аккуратно опустил меня на него.

– Юля! – посмотрев на меня, Лиза в ужасе воскликнула, наверное, заметила, что на блузке расплылись пятна крови и волосы влажные.

– Оставить панику! – произнесла незнакомая блондинка, подошла ко мне и деловито начала осматривать. Медик, наверное. – Голова кружится? Тошнит?

– Нет, всё нормально, – сделала вид, что всё в полном порядке.

Мне было неуютно от всеобщего внимания, да и горящий яростью взгляд Калагова словно прожигал насквозь. Мне страшно, и в то же время смелость девочек вдохновила. Они же могут открыто говорить «нет», так почему я не могу? Почему сейчас-то испугалась? Не знаю, возможно, его взгляд так подействовал? Возможно, увидела его, и всплыл его страстный поцелуй, который, зараза, то и дело всплывает в памяти!

Вот, спрашивается, зачем он это сделал? Жила и не знала, что такое бывает. А теперь… Встретившись с ним снова, осознала – бежать просто необходимо, не устою перед его чарами, поддамся соблазну. Такие, как он, опасны.

Так, оставить пессимистические мысли! Главное – больше не позволять ему к себе прикасаться, а что всплывает – сотрётся из памяти… надеюсь.

И всё же страсть разгорается в один миг и лишает женщин разума. Видела подверженных ей, наблюдала, как рушится семейная жизнь, как сгорают они в этом огне и остаются на пепелище своих надежд. А то, что я ощущаю при виде его, явно смахивает на первую искру этого пагубного чувства. С одной стороны, я его ненавижу, с другой – отчаянно хочу оказаться в его объятьях. Парадокс.

От невесёлых мыслей меня отвлёк строгий голос блондиночки:

– И всё же я рекомендую обратиться в травмпункт, чтобы исключить сотрясение, – произнесла она со знанием дела, – и нужно засвидетельствовать травму. Как я поняла, Наташа тебя ударила? – обратилась она ко мне.

– Поехали, – услышала голос Калагова, он попытался отодвинуть Люду, но та направила на него пилочку, намекая, что тот может лишиться своих чёрных очей.

А подруга Лизы оказалась не из робкого десятка, самому криминальному авторитету угрожает. И чем? Пилкой для ногтей! А я сдала позиции? Помялась под него?! Ну уж нет!

– Я с вами никуда не поеду, – чётко проговаривая каждое слово, ответила ему, попыталась вложить во взгляд всю злость.

– Мне это воспринимать как бунт? – ледяным голосом угрожающе процедил Калагов, пронзая меня злым взглядом.

– Воспринимайте, как хотите, но ответ остаётся прежним. Даже больше скажу: вы – последний человек, от которого я приму помощь.

Потому что ты опасен для меня. Потому что оскорбляешь, унижаешь и угрожаешь. Потому что, несмотря на это, хочу твоих прикосновений. Ненавижу себя за это! Как можно после такого желать мужчину?! Мерзко от себя, горько, что потаскухой оказалась. Прав Серёжа был, увидел эту червоточину во мне, а я всё его ругала, мол, я святая… Что избил – не прощу. А вот насчёт другого… Как же тяжко осознавать свои пороки. Смотрю на него взглядом, полным ненависти, но не его ненавижу…

После моих слов он был готов ринуться и придушить меня, но Аверин его остановил.

– Марат, не стоит.

Тот полоснул меня красноречивым взглядом и ушёл в кабинет к боссу. Не простит он мне этот бунт, накажет. Но как? Страшно.

– Миша, бери ключи от моей машины и Юлю, – от невесёлых дум меня вырвал деловой тон блондиночки, – валите отсюда, пока горячий южный парень не вернулся. Уж больно мне не понравился его взгляд, – девушка сделала правильный вывод.

– И мне тоже, – поддержала её Лиза.

– Лиз, с тобой всё нормально? Что-то у тебя глаза подозрительно блестят и дыхание странное… – К ней подошла деятельная девушка и начала прощупывать её пульс. Лиза смущённо посмотрела на моего спасителя.

– Ты случайно последние полчаса ничего не пила? – поинтересовалась я. Кажется, до меня дошло, по какой причине у неё странные ощущения.

– Чай, – показала на пустую чашку глазами.

– Ты сама его наливала?

– Нет.

– Тогда диагноз ясен – она выпила напиток, в который Мила успела влить препарат, – выдала всё та же блондинка.

– Яд? – ужаснулась я.

– Судя по симптомам, другое средство, – осипшим голосом ответила Лиза и густо покраснела.

Упс, кажется, кому-то будет сегодня хорошо – я догадалась по её покрасневшему от смущенья лицу, что за симптомы беспокоят Лизу.

– Всё, опасности Лизиному здоровью нет, чего не скажешь о Юле. Так что, Миш, иди-ка ты стремительной походкой от проблем, – начала подталкивать ко мне Люда парня.

– Что-то мне подсказывает, что я к этим проблемам стремительно приближаюсь, – пробурчал он, наверное, вспомнив взгляд Калагова, – но чего не сделаешь ради прекрасных дам! Придётся геройствовать, – рассмеялся он. – Надеюсь, мне это зачтётся на небесах.

А он не из робкого десятка, как и девочки, что заступились за меня.

– Ой, да прекрати причитать! Мы тебя прикроем, – крутя пилочку в руках, пообещала Люда.

Зря она – этим оружием от таких, как Калагов, не защитишься, он просто не захотел устраивать сцен при посторонних. И её не тронул по какой-то другой причине. Так просто такие люди не отступают. Хотя какой отступает? Реванш будет, главное после этого выжить.

Зараза! Он же может шантажировать дочерью! Нужно срочно бежать, сегодня, край – завтра! Но как?

ГЛАВА 6

Прошло уже четыре года и четыре месяца после встречи, которая превратила мою жизнь в ад – голубоглазая русалка отравила мой разум. Это какое-то наваждение, её образ ничем не вытравить из памяти. Говорят, время лечит, но не в моём случае. Каждый день похож на пытку, ничего не помогает, не могу забыть её! Всё перепробовал – тщетно, люто ненавижу и отчаянно… А вот это слово я даже мысленно говорить не буду. Не переношу его до скрежета зубов. Подумать только, я веду отчёт времени после того злополучного дня!

Много лет назад судьба вновь столкнула меня с головастиком, которого я когда-то спас. Он вырос и превратился в прекрасную русалку с глазами цвета лазури, манящими и опасными. Когда я увидел её, идущей по берегу моря, не узнал сразу, но стоило заглянуть в глаза, когда второй раз вытаскивал из водной стихии, я вспомнил! Таких глаз я никогда не видел, даже когда она была ребёнком, я уже понял, что из этой девочки вырастет невероятная красавица, от которой будут терять разум мужчины. Я даже представить не мог, что этой жертвой стану я, и, спасая её очередной раз, погиб сам. Судьба.

Проклинаю тот день, когда согласился на авантюру Глеба. Не приехал бы туда, не вкусил сладость её губ, не ловил с жадностью её стоны, не познал бы, что такое рай, а через день – ад. Увидев, как она обнимает другого мужчину и смотрит на него глазами, полными обожания, шепчет «люблю»… Такого подлого лицемерия я в жизни не видел – ночью со всей страстью отдавалась мне и говорила «люблю», а теперь то же самое другому! С того дня я не переношу это слово, оно для меня стало олицетворением лжи и коварства. Неважно, кого она обманула: его или меня, сам факт омерзителен. Выкинул букет роз, которые принёс ей в больницу, и пообещал себе забыть подлую лгунью, возненавидел её за рай и ад. С того момента и началась моя агония под названием «русалка».

Уехал в Москву, пытался всё забыть, но не мог – её образ словно въелся в мозг, а сны о ней не давали покоя, и это было самой настоящей пыткой. Я одержим ей! Если бы мне кто-то сказал, что такое бывает, не поверил бы.

И через шесть месяцев увидел её вновь! Она шла по улице и была беременна! При виде её грудь сдавило, дышать стало нечем, благо был не за рулём, а то аварии не миновать, моё сердце пронзила такая… острая боль, что в глазах потемнело. Посмотрев на меня, водитель даже испугался. Немудрено, ведь я был белый как мел. С трудом пришёл в себя, запрещал себе думать о ней, ушёл с головой в работу.

Через два года я увидел её вновь, узнал, что она работает у Артура. Хотел плюнуть на гордость. Я был в отчаянии, но друг не дал, напомнил про карточный долг, а он превыше всего. Да я бы и на него плюнул, если бы случайно не уловил разговор сотрудниц Артура. Они говорили, что Юля – любовница моего друга и муж её выгнал из-за того, что та понесла от этой связи. Это был очередной удар. Получается, что она одновременно со мной переспала и с моим другом, и у неё ребёнок от него. Я решил не поднимать этой темы, хотя первое время не понимал, как Аверин может не принимать участия в воспитании своего ребёнка. Ведь дети – дар свыше! Но потом всё же решил, что он это делает, только старается не афишировать. Друг не может быть шакалом, я его знаю.

После этого я старался к нему на работу больше не приходить, только по острой необходимости – не желал бередить рану, которая не заживала и продолжала кровоточить. Его звонок и предложение меня удивили, оказалось, он вообще с ней никогда не имел интимной связи.

Вот я идиот, столько времени зря потерял! Давно бы её за шкирку и домой, а там разобрались бы. Потрепыхалась бы немного и успокоилась. Она секс любит – так я ей его дам столько, что на других у неё сил не останется. Теперь она от меня никуда не денется, не отпущу, хватит, настрадался!

В этот же день приставил к ней своего человека, позвонил Кириллу и Глебу. Первый потерял дар речи, когда услышал суть моей просьбы, затем долго ругался, говорил, что я и Аверин умом повредились. Второй же только сетовал на то, что находим себе проблемных женщин и ему работы прибавляем, но других комментариев не было. Уверен, он ждёт личной встречи, чтобы в глаза свои мысли по этому поводу высказать. Правда, поржал немного и пошёл собирать информацию. Мне нужно было хоть что-то знать до встречи с моей добычей. Я специально не интересовался ей раньше – боялся сорваться.

Утром мне было уже известно, что Юля действительно в разводе уже как четыре года и два месяца, у неё дочь, зовут Алиса, девочке четыре с половиной года. Когда услышал возраст, меня посетила мысль, что девочка может быть моей, ведь примерно в это время мы были близки, и муж её утверждает, что это не его ребёнок. Его или нет – без разницы, теперь девочка моя, я от дара небес отказываться не буду, тем более девочка от моей русалки, она – частичка неё.

Кирилл принёс документы, которые я просил, ругался долго, сетовал «зачем тебе чужой ребёнок?». Пришлось напомнить, что отец тот, кто воспитывает, а не тот, кто зачал, и, если воспитывать её буду я, значит, она моя. Тот спорить не стал, мол, твоё дело, молча покрутил у виска и ушёл.

Позвонил мой человек, доложил, что видел, как она разговаривала с каким-то мужчиной возле детского сада. Неужели бывший вспомнил про дочь? Или Юлю собрался вернуть? Если да, то поздно – я своего не отдам, ноги переломаю, если понадобится, и память отшибу. Я её трижды из лап смерти вытащил не для того, чтобы бесхребетнику отдать. Он от них отказался, а я заберу. Тем более для меня мужчина, бросивший своего ребёнка и беременную жену, – не мужчина вовсе. Он мог развестись, но обеспечивать обязан и в воспитании ребёнка должен принимать участие.

Шакал.

Через час-два документа были готовы: один для того, чтобы проверить её, и, если она согласится, то задача Артура – подменить документ. Я хочу убедиться, готова ли она будет лечь под меня. Если да, то и методы её воспитания будут соответствующие. Если нет, то скажу, что это просто проверка, так как сотрудницы с такими моральными устоями мне не нужны. И уже потом, как только она станет у меня работать, я начну её обрабатывать. Никуда не денется, рано или поздно сдастся под моим напором.

Согласилась.

Было неприятно осознавать, что она ещё и продажная тварь. Помню сочувствующий взгляд друга. Он всё сделал, как я и просил, потом оставил нас наедине, теперь ход за мной. Пора её просветить, какая её ждёт участь.

Разозлилась, огрызаться начала. Ты посмотри на неё! А где та краснеющая девушка, что опускала взгляд и дрожащим голосом говорила «спасибо» за спасение? Тогда даже в глаза не смела смотреть, а с моей татуировки не отводила взгляда. Говорила, не знает, чем отблагодарить, пошутил: «Отдай мне, красавица, своё сердце».

Смутилась. Ответила, что я в её сердце останусь навсегда как человек, который спас, но отдать она его не может. Развернулась и убежала. Отдала этим же вечером, только не сердце, а тело, и отдавала охотно, даже сознание потеряла, когда кончила. Куда скромность растеряла?

Ну да ладно, то, что было, – прошлое, его не изменить. Сейчас передо мной стоит разъярённая стерва, плюющаяся ядом. Интересно, это часть её игры или она на самом деле в ярости?

А она изменилась очень. Взгляд ожесточённый.

Ты смотри, хамить мне вздумала! Она думает, со мной можно вести себя как со своим шакалом? Нет, девонька, пусть я и одержим тобой, но это не означает, что об меня можно ноги вытирать и вить верёвки, в нашей семье всегда главой буду я!

Смотрю на неё и еле сдерживаюсь, хочется сорваться, послать всё к чертям и получить сполна всё, о чём я грезил ночами. Я не мечтаю о её любви – такие, как она, не умеют этого – сейчас мне нужно только её тело, чтобы немного сбить желание, оно мешает ясно мыслить.

Хочу её так, что в глазах темнеет, но держусь.

И всё-таки она меня довела, не сдержался, впился в её губы голодным поцелуем, пил её с жадностью. Околдовала меня, ведьма, нет сил бороться с влечением к ней. Но я смог взять себя в руки, спасибо ей – сопротивляться начала, вспомнил, что у друга в кабинете. Посмотрел ей в глаза – в них отражались страх и растерянность.

А потом она вновь превратилась в стерву! Ну-ну, язви, девочка, пока можешь, недолго тебе осталось, я с тебя спесь собью. Она последний раз съязвила и скрылась за дверью.

Два дня дались тяжело, хотел приехать к ней, забрать, но понимал, что её дочь нужно подготовить к переменам, так сразу нельзя с ребёнком, она ещё кроха, зачем пугать малышку? На третий день не выдержал, поехал посмотреть на Алису, не знаю почему, но очень хотелось посмотреть на девочку и как с ней общается Юля.

Она меня не разочаровала, было видно, что она излучает любовь к своей девочке, от стервы и следа не осталось, я увидел пусть не скромную русалку, но женщину, которая трепетно и нежно любит своё дитя. А значит, стерва – это просто защитная маска для других. Ну что ж, придётся ей с ней расстаться, скоро она ей не понадобится. Отныне защищать её буду я. Или я опять ошибаюсь?

***

Утром следующего дня вся наша неразлучная четвёрка была у меня в офисе – мы собрались, чтобы уточнить наши действия. Глеб выяснил, что на Лизу планируется нападение.

– На, будущий папаша, – протянул листок с заключением о моём отцовстве, – в суд когда пойдёшь? – не скрывая неудовольствия, начал Кирилл.

– Надеюсь, это не понадобится, – начал я.

– Так какого… я юлой крутился, тебе документы подделывал?! – взорвался он.

– Это своего рода подстраховка, – ответил за меня Артур.

– Больные, причём оба, – раздражённо вынес он вердикт, садясь в кресло.

– И не говори. Видел, какие они договора своим девчонкам подсунули? – присоединился к нему Глеб.

– Имел возможность ознакомиться с «гениальными» документами, составленными ревнивыми параноиками. Вот что из нормальных мужиков лю… – начал он, но увидел мой предостерегающий взгляд и замолчал. – Ну, ты понял, что я хотел сказать. – Он посмотрел на Кирилла.

– Вот как своих встретите, посмотрим на вас, – не остался в долгу Артур.

– Ну уж точно такие договора подсовывать не будем, – начал Кирилл.

– И мозги не растеряем, – вторил ему Глеб.

– Мои мозги на месте, – процедил я зло.

– На месте, говоришь? Зашибись! – всплеснул друг руками. – Она такое сделала, а ты по ней сходишь до сих пор с ума! Или ты думал, я не вспомню твою русалку, когда наводить справки о ней буду? И ещё ты, кажется, забыл, что она нерусских считает вторым сортом, на дух не переносит? Или мне вновь озвучить её милую беседу с её бывшей подругой? Марат, где твоя гордость, чёрт возьми! – взорвался Глеб.

– Довольно! – Со всей силой ударил кулаком по столу. – Запомни, Глеб, – процедил я, – если я её выбрал, для меня она лучше всех, и не смей оскорблять её ни словом, ни взглядом. Со своей женщиной я разберусь сам. И решать только мне, хорошая она или нет. Свою заведи и вешай на неё ярлыки.

– Да не кипятись, я же переживаю за тебя, – начал он примирительно.

– Я не прошу за меня переживать, – сбавил я обороты.

– Так, я не понял, что случилось четыре года назад? – растерянно поинтересовался Кирилл.

– Сердце она ему вырвала, – процедил Глеб и осуждающе посмотрел на меня.

– Как вырвала, так и вернёт, – встал на мою сторону Аверин. – Вам не понять, но, когда встретите свою единственную, сами готовы будете на многое пойти. Так что осуждению тут нет место. Но только врубиться не могу, если вы раньше пересекались, почему она тебя не узнала?

– После грима, который на меня наложил Глеб, меня даже мама родная не узнала бы.

– Ты сам потребовал, забыл? – возмутился друг.

– Разумеется, требовал. Ты представляешь картину: босс приезжает на работу, вся рожа чёрная, а где была борода – белое. Я же не буду объяснять сотрудникам, что маскировка у меня была и для чего это нужно было.

– Тогда вопрос снимается, – хохотнул Артур, представив, наверное, загар, который я описывал.

– Слушай, но ведь Воронцова чуть твою под монастырь не подвела, ты же из-за этого её уволить решил, – не унимался Кирилл.

– Да, но не забывай, она уже два раза звонила Лизе и умоляла быть осторожнее, а тварям безразлично благополучие других. А значит, какая та часть её прежней, ещё осталась.

– Артур, можешь пояснить, что ты этим хочешь сказать? – обратился я к другу.

– Могу, – невесело улыбнулся он и начал рассказ. – Юля не была раньше такой озлобленной, она была милой и отзывчивой девушкой, всегда старалась помочь другим, чем-то мою Лизу напоминала. Я же своих сотрудников знаю отлично…

А изменения случились приблизительно четыре с половиной года назад. Она приехала из отпуска, и через два с половиной месяца её было не узнать – она просто излучала счастье. Многие гадали, что случилось, но она молчала. Теперь я понимаю – она узнала, что ждёт ребёнка. Так вот, она неожиданно заболела, никто на это особого внимания не обратил, ведь всякое бывает, заболел человек. Но когда она пришла, я её не узнал: взгляд потух, она напоминала тень, потом поползли слухи, что её муж выгнал, мол, она нагуляла ребёнка. Несколько раз проезжал мимо неё вечером и видел, как она шла домой со слезами на глазах. Тогда я попросил у Полины узнать, что стряслось. Та и поведала мне, что Воронцова разводится со своим мужем и он действительно её выгнал. И живёт с её подругой. Вызвал её к себе, предложил помощь. Помню, как она подняла затравленный взгляд и только кивнула. Ещё заметил, что при разговоре со мной она закрывала руками живот, словно защищая дитя. Нет, не поглаживая, как многие женщины, а защитный жест.

Я дал ей адвоката – Марию Степановну. Чувствовал, что с мужчиной Юля на контакт не пойдёт. И оказался прав. Марии Степановне с трудом удалось её разговорить, выяснилось, что муж потребовал, чтобы та сделал аборт, иначе он разведётся с ней. Воронцова отказалась и сама подала на развод, кстати, находясь ещё на больничном. Что между ними произошло, не знаю, но только этот подлец решил отжать у неё квартиру, в которой семьдесят процентов доли – это её сбережения и сумма от продажи её однокомнатной квартиры. Представляете, она, глупая, после отпуска отдала деньги и позволила ему оформить жилплощадь на себя. Вопрос: могла бы это сделать корыстная тварь? На такое идут только влюблённые дуры…