Маргарита Дюжева
Разорванная пара

Глава 1
Пролог

Утро началось с тоскливого предчувствия, ожидания неминуемой беды.

Села на кровати и не глядя нащупала тапки, мечтая только об одном – забраться обратно под одеяло, прикрыть глаза и провалиться в пустой сон. С трудом переборола желание позвонить на работу, сказать, что плохо себя чувствую и отпроситься, чтобы провести день наедине с собой, спрятавшись от всего мира. Нельзя. Надо идти вперед, даже если ничего не хочется. За меня никто это не сделает. Тем более сегодня суббота, и библиотека, в которой я работаю, открыта только до двух. Переживу как-нибудь.

Заставила себя подняться и побрела в маленькую кухню, где вдвоем не развернуться. Какое счастье, что я одна! Совсем. Совершенно. И ничего, кроме горького сарказма, по этому поводу у меня не осталось. Одна. Так страшно. Так горько. Так привычно. За этот год я почти свыклась со своей участью, смирилась и опустила руки. Лишь иногда по ночам позволяла себе задаваться вопросом "почему?" Ответа не было, только болезненно пульсировала тягучая пустота внутри.

Маленькая кухонька была под стать маленькому домику в маленьком переулке маленького села, где я работала в маленькой библиотеке – мой маленький мир, в котором нашла пристанище, пытаясь продолжать жить дальше.

После всего случившегося хотелось зарыться поглубже, спрятаться ото всех, чтобы никто никогда не нашел. Можно подумать, кто-то будет меня искать…

Небо, затянутое серыми облаками неприветливо, заглядывало в окна. В воздухе пахло дождем, было невыносимо душно. Едва выйдя из дома, почувствовала, как блузка прилипла к спине. Боже, как же хочется надеть короткие шорты и майку на тонких лямках! Только это больше не мой вариант, и никогда моим не станет. Все, что я могу себе позволить: юбку до колен да рукав три четверти – еще одно неприятное последствие минувших событий.

В библиотеке безлюдно. На стареньких, еще советских стеллажах стоят невзрачные книги, большую часть которых, наверное, никто в руках не держал. Вооружившись тряпкой, прошла между рядов, смахивая пыль и рассеянно открывая то один томик, то другой. Взглядом пробежав по нескольким строчкам, ставила обратно – сегодня мне ничего не интересно, я не находила успокоения в тишине, не пыталась спрятаться от реальности, уйдя в сюжет очередного не запоминавшегося романа. Взгляд то и дело обращался к окну. Все то же серое тяжелое небо. Дождь так и не начался.

От этого предчувствие обострялось. Кажется, весь мир замер перед тем, как разлететься на осколки. Не по себе, неуютно. Моя жизнь и так похожа на тусклое разбитое стекло, которое я кое-как склеила. Неопрятно, не стараясь, пытаясь дешевым скотчем залепить дыры в тех местах, где осколки потерялись, рассыпались в прах. Потрясения мне больше не нужны.

Под конец рабочего дня я не находила себе места. Меряла шагами узкое пространство между своим столом и картотекой, то и дело подходя к окну и тревожно всматривалась в пустынную улицу, и каждый раз замирала, когда кто-то появлялся в поле зрения. Я ждала. Не знаю кого, чего – просто ждала. Обреченно, еле дыша, зная, что скрываться бесполезно. Обычное человеческое предчувствие, приправленное изрядной толикой мнительности. Едва стрелка часов достигла двух, схватила старенькую сумочку и вышла из зала, в котором за весь день так никто и не появился. Заперла входную дверь на два замка – один скрипучий, как несмазанные ворота, а второй не больше щеколды на кухонном шкафу, и, не оборачиваясь, пошла прочь.

До дома рукой подать: два квартала по разбитой дороге, которая новый асфальт не видела со времен динозавров, мимо двухэтажных домов – каменных снизу и деревянных надстроек сверху. Потом по брусчатке с пригорка вниз, повернуть налево – и вот уже переулок, в конце которого притаился темно-зеленый неказистый домик. Шла домой, не торопясь, на каждой ноге будто гиря висела и тянула к земле. Внутри обмораживало, несмотря на изнурительную жару. Небо казалось угрожающим, будто специально хмурилось и давило, а листва шелестела тревожно: "Скоро…. скоро… скоро… Тебе не убежать". Да я и не хочу бежать. Незачем и не к кому, только шаг непроизвольно ускоряла, сжимая истертые ручки сумочки, то и дело оглядываясь.

Никого. Меня никто не преследует. Я никому не нужна. А сердце заходилось, с силой ударяясь о ребра. Предчувствие лишало лёгкие воздуха, заставляя часто дышать полной грудью. Нервно, рвано.

С пригорка спускалась чуть ли ни бегом, мимо благоухающих кустов жасмина, несмотря на простреливающую от бедра вверх боль. Порыв ветра закачал ветви, а мне казалось, будто нежные цветы пытаются убежать, скрыться, мечутся в панике, не в силах сорваться с места.

Паранойя.

Я выскочила на свою улочку, уже чуть дыша, растягивая душивший ворот блузки, который впивался в кожу. Здесь все спокойно. Тихо. Все те же домики с маленькими палисадниками под окнами, те же кусты вишни, усыпанные розовеющими ягодками, та же грунтовая дорога, шелестевшая под ногами. Все по-прежнему.

Как в бреду, шагала к своему дому, не слыша ничего вокруг за гулом крови в висках, уже понимая, что я здесь не одна. Зайдя на крыльцо, дрожавшими пальцами искала в сумочке ключи. Их нет. Как назло вывалились из маленького кармашка на дно, спрятавшись в бесконечных мелочах. Шарила рукой, пытаясь нащупать, слыша их насмешливый звон.

…За спиной раздался звук закрывшейся дверцы машины. Тихий, плавный, но он пугает меня до нервного писка, сорвавшегося с губ. Неторопливые шаги в мою сторону, и по спине холодной волной – чужой взгляд. Наконец пальцы сомкнулись на гладкой поверхности ключа. Вытащила их, цепляясь за растрепанную подкладку, и неуклюже уронила себе под ноги. Обреченно замерла, глядя на них, не делая попыток поднять. Нет смысла.

Шаги позади меня затихли. В томительной тишине прошло несколько долгих секунд, а мне кажется, что целая жизнь.

– Здравствуй, – наконец, раздался знакомый голос. Не тот, которого я боялась больше всего в жизни. Другой. Но от этого не легче.

– Добрый день, Кирилл, – чуть слышно прошелестела онемевшими губами, прекрасно зная, что он услышит. Каждое мое слово, каждый звук, каждый удар сердца. Он все уловил: мою панику, мой страх, что нахлынул с новой силой.

Обернувшись, посмотрела на стоявшего перед ступенями крыльца молодого мужчину в деловом костюме, идеально сидевшем на широкоплечей фигуре. Мистер Деловой. Так я его называла раньше. В прошлой жизни. Там, где считала его своим другом.

В этом я ошибалась. Друзей в Черных Тополях у меня никогда не было. Они – стая, семья, а я так и осталась чужачкой. И когда их альфа вынес мне приговор, обвинив в том, чего не делала, они просто набросились, и ни один не встал на мою сторону. Я никогда не забуду, как тот же Кирилл, вытащив меня чуть живую из леса, закинул в кузов пикапа как ненужное барахло. В его взгляде тогда не было ничего: ни дружбы, ни тени сомнения или сочувствия. Только презрение, смешанное с отвращением и злостью. Он сдал меня в захудалую больницу, сделав вид, что впервые видит. Скинул на руки хмельному медбрату, а потом развернулся и уехал. Вот она дружба. А теперь он стоял передо мной, хмуро скользя взглядом по моей фигуре, по моему лицу. Он чувствовал мой страх, желание сбежать – для него все мои эмоции как на ладони.

С неимоверным трудом заставила себя стоять на месте, не пятиться от него к двери, не делать глупостей – мне от него не убежать. Тишина затягивалась, била по нервам, горячим штырем впивалась в грудь. Зачем он приехал? Кто-то решил, что я слишком легко отделалась?

Кирилл сделал шаг ко мне, и внутри все оборвалось. Отшатнулась в сторону, судорожно, с всхлипом втягивая воздух. Это сильнее меня!

Он замер, еще больше хмурясь. Светло-карие глаза прищурились, глядя на меня, а мне хотелось кричать "уходи. Оставь меня в покое. Все вы – оставьте меня в покое!"

Как-то нервно глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Попятилась от него еще дальше, не зная, чего ждать. Он сердился, ему не по себе, а мне плохо рядом с ним.

– Зачем ты приехал? – спросила чуть дыша.

Кирилл поморщился, словно мой холодный тон был ему неприятен:

– Ты должна поехать со мной.

В груди так больно стало от ужаса, от воспоминаний, что набросились безжалостной лавиной. Я не хочу туда возвращаться. Никогда! Ни за что!

Покачала головой – на большее не было сил, меня словно парализовало от ужаса.

– Тань, – замолк, заметив, как вздрогнула от своего имени, – не усложняй. Поверь мне, все и так сложно.

Сложно? Три месяца в больнице в полном одиночестве, когда до тебя нет никому дела – вот что сложно. Истерики по ночам, когда пытаешься внутри себя найти то, что было неотъемлемой частью с самого рождения, а проваливаешься в пустоту – вот это невыносимо сложно!

– Я не хочу возвращаться туда, – в голосе звучала неприкрытая мука.

Он еще раз шумно выдохнул и, уперев руки в бока, смотрел в сторону.

– Придется, – наконец, произнес, переводя на меня взгляд, в котором прочитала непоколебимую решимость.

– Мое желание как всегда не имеет значения? – горько спросила, чувствуя, как покидают последние силы.

Если ему велели меня привезти – он сделает это, даже если придется связать и закинуть в багажник. Слово альфы – закон. Спорить бесполезно, пытаться сбежать – тем более.

– Тань, – начал было он, но осекся, когда, понурив голову, спустилась с крыльца и остановилась перед ним.

– Поехали.

По венам расползалось равнодушие, холодное, горькое, безнадежное. Лучше я сама, сохранив хоть каплю достоинства, чем силком потащит. Кирилл стоял напротив,  ничего не говоря, только кожей чувствовался тяжелый пристальный взгляд, а я не могла посмотреть в ответ. Не хотела.

– Идем, – наконец, тихо произнес и отступил на шаг в сторону, пропуская меня вперед. Неужели боится, что убегу?

К машине мы подошли одновременно, привычным жестом Кир распахнул передо мной заднюю дверь. Заглянув в темноту салона, с трудом сглотнула. Моя карета в ад. Неуклюже забралась внутрь, стараясь не морщиться от боли. Снова почувствовала на себе цепкий взгляд. Кирилл замер надо мной, рассматривал – пытался понять, что не так. Я молча села удобнее, сложила руки на коленях и не мигая уставилась прямо перед собой , не шевелясь, замерев, как статуя. Наконец, он прикрыл дверь и, обойдя машину спереди, сел рядом со мной:

– Домой, – холодно кивнул водителю, с интересом поглядывавшему на меня в зеркало заднего вида.

Домой? Мой дом больше не там, не в Черных Тополях. Там только могила, в которой погребены мои надежды, моя жизнь, моя любовь.

Кирилл нажал кнопку на подлокотнике, и между салоном и водителем опустилась перегородка. Машина плавно тронулась с места, унося меня из крошечного мирка, в котором я пыталась воскреснуть, встать на ноги, научиться жить дальше. Сквозь сильно тонированные окна наблюдала за тем, как мимо проносятся привычные улицы. Серое небо теперь казалось удручающе темным, а дождь так и не начинался. Кир молчал, кажется, даже не двигался, тоже смотрел в окно, подпирая щеку рукой, но само его присутствие давило на меня, тяготило. Он это чувствовал и был недоволен.

– Зачем я ему понадобилась? – все-таки задала вопрос, разъедавший душу.

– Хочет поговорить.

– Поговорить? – не сдержала измученной иронии. – Мне казалось, в прошлый раз он все сказал. Объяснил подробно, что к чему.

И снова перед глазами ужас тех дней. Мои слезы, истерики, отказ верить в происходившее, а потом та ночь, после которой все перевернулось.

Кирилл посмотрел долгим непонятным взглядом, будто искал что-то во мне, ждал чего-то, но у меня ничего не осталось ни для него, ни для кого-то еще. Пустая.

– Руслан сам тебе все расскажет, – ответил со вздохом, устало потирая бровь, – это не мой разговор.

Я снова от него отвернулась, обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Замерзала, несмотря на жару июньского дня.

Таня

– Согласен ли ты, Руслан, взять в законные жены Татьяну, – раскатистый голос работницы ЗАГСа пронесся по залу, вытряхивая меня из нервного транса.

– Согласен, – Бекетов, не глядя на меня, кивнул, отвечая со всей серьезностью.

– Согласна ли ты, Татьяна, взять в законные мужья, Руслана, – вопрос, обращенный ко мне.

Букет в моих руках затрепетал, да и сама задрожала, как лист на ветру. Голос перехватило на миг, и я испугалась, что сейчас начну мычать. Тихонько кашлянув, ответила:

– Согласна.

Самые важные слова в моей жизни, которую хочу провести рядом с этим мужчиной. Только с ним, только вместе. Украдкой бросила на него взгляд: высокий, статный, уверенный в себе. Тот, ради кого готова на все: и жить, и умереть.

– Жених может поцеловать невесту, – слышу очередную фразу и забываю, как дышать, когда Руслан разворачивается ко мне.

Сердце в груди бьется как заполошное, гудит, раскатисто грохочет, и каждая клеточка рвется к нему. Глаза в глаза, не замечая никого вокруг: ни гостей, ни фотографа, настойчиво щелкавшего камерой чуть ни перед самым носом – только мы с Русланом во всей Вселенной, и больше никого не надо. Склонившись, он целует, осторожно касаясь моих губ. Знаю, что еле держится, что сходит с ума, как и я сама. Нас тянет магнитом друг к другу. Связаны навсегда, и дело вовсе не в подписях, что ставим в большой книге.

Дело в предназначении.

Мы предназначены друг другу судьбой. Истинная пара, нерушимая, крепкая. Раз и на всю жизнь. Переплетены так крепко, что не разорвать, растворились друг в друге, утонули, отдавая все, что есть, не прося ничего взамен. Наша связь идеальна, кристально чиста. Мужчина, женщина. Волк, волчица. Совершенное слияние.

Когда рассказывали о том, что испытываешь, встретив свою пару, я не верила. Сомневалась, что такое возможно, что такое бывает. Оказалось зря. Безупречная связь, четыре звена переплетены воедино, и каждое из них делает нас сильнее.

Гости обступили со всех сторон, засыпая поздравлениями, пожеланиями, напутствиями. Я слушала их, счастливо улыбалась, не веря, что все это происходит со мной. Руслан стоял рядом, приобняв меня за талию, не отпуская от себя ни на миг. Мой любимый собственник.

Свадьбу решили сыграть по всем правилам. На росписи присутствовали самые близкие: отец Руслана, дядя с женой, сестра Наталья и Кирилл – бета клана Черных Тополей и лучший друг Руслана, а с моей стороны только Алиска – подруга, с которой сошлись после того, как я переехала к Руслану.

После торжественной церемонии отправились в лучший ресторан города, где нас ожидало торжественное застолье. Здесь уж собрались все: и члены стаи, пришедшие поздравить своего альфу, и представители дружественных кланов, прибывшие выразить почтение Бекетову, ну и мне заодно. Хотя многие из них недоумевали, как он мог связаться с такой, как я, почему связь образовалась именно между нами? Ведь единственное, что во мне было примечательное – это масть волчицы. Редкая, грифельно-серая, с подпалинами. Руслан говорил, что моя волчица – самая прекрасная из всех, которых ему довелось видеть. Я ему верила. В остальном совершенно обычная, среднестатистическая девушка.

И он.

Мало того, что альфа клана, так еще и прайм, чья воля сильнее любого волка. Неприкосновенный. Его слово – закон. Его взгляд – приговор. Сильный, по-звериному гибкий. Брюнет с глазами цвета янтаря. С врагами – безжалостный, с подчиненными – хладнокровный и требовательный, со мной… со мной он другой. Настоящий, любящий, надежный. Я бы сказала, что он – моя половина, но это не так. Он – мое все. Моя пара, моя любовь, моя жизнь.

Руслан разговаривал с кем-то из важных гостей. Если честно, большую часть народа я не знала. Кто все эти люди? Хотя… людей-то тут как раз и нет. Ни единого. На такие мероприятия простых смертных не пускают. Даже официанты и те оборотни, хоть и низшего звена.

Однако скучала я недолго. Рядом со мной очень быстро нарисовались две мои закадычные подруги.

– Танюш, ты сегодня такая красивая! – проворковала Наташа Бекетова, обнимая меня за плечи.

– Можно подумать, обычно она страшная, как атомная война, – усмехнулась Алиса, подмигивая мне.

– Ну тебя! – Наталья в шутку толкнула ее локтем в бок. – Ну что, девочки? Сегодня, одна из нашей могучей троицы распрощалась с вольной жизнью и связала себя узами брака с моим несносным братом!..

Несмотря на такое заявление, мы прекрасно знали – Наташа своего старшего брата просто боготворит, в рот ему заглядывает и ревностно относится ко всему, что с ним связано.

– …Теперь он запрет тебя в своем доме и будет выпускать лишь по праздникам, чтобы показать, что ты еще жива, и что он… не залюбил тебя до смерти. Но! – она подняла кверху указательный палец, призывая к вниманию. – Наша дружба будет нерушима!

– Конечно, – мне было так тепло и уютно. – Девчонки, как мне с вами повезло!

Обняла их обеих, прижимая к себе, чувствуя, что еще немного – и разревусь, как сентиментальная дурочка. У меня никогда не было семьи – ни братьев, ни сестер. Никого. В приюте, где росла, с друзьями сложилось. Сначала хотелось, но меня почему-то не принимали, сторонились, а в тринадцать лет, когда впервые обернулась, сама уже не искала дружбы, опасаясь саму себя и свою едва проснувшуюся волчью сущность. Так по жизни и шла, держась от всех в стороне, пока в один прекрасный день судьба не столкнула меня с Бекетовым. Так я обрела друзей, дом и семью, о которой могла только мечтать. Так началась новая жизнь, в которой, оказывается, я могла быть любимой, не одинокой, самой собой.

– Предлагаю на этой неделе устроить девичник! – предложила Алиса, запихивая в рот канапе.

– Так у нас был девичник. Вчера! – сочла своим долгом напомнить ей этот поразительнейший факт.

– Девичников много не бывает, – категорично заявила подруга.

– Это точно, – Наталья с готовностью ее поддержала, – все, решено! Собираемся в пятницу и идем отдыхать. Компания чисто девчачья, никаких мальчиков! – и очень выразительно посмотрела на меня.

Что я сделаю, если оторваться от него не могу? Если секунда без него дольше года тянется?

– Опять затеваете какую-нибудь авантюру? – к нам неслышно подошел Руслан, улыбаясь той самой улыбкой, от которой дух захватывает.

– Да! – сестрица гордо вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на брата. – И тебе, большой страшный волчище, мы ничего не расскажем.

Обычная игра: она делает вид, что готова сражаться с ним, отстаивая свою точку зрения, он делает вид, что сердится на нее, и все это прекрасно понимают и знают – альфа души не чает в младшей сестре и иначе как «мелкой егозой» не называет,

– Мне даже страшно подумать, что вы тут замыслили, – он обвил мою талию руками, прижимая к себе и целуя в макушку.

– Так! Давайте-ка без своих телячьих нежностей! – проворчала Наталья.

– Ничего не знаю, – Руслан чуть сильнее сжал меня, – она моя законная жена, так что имею полное право делать с ней все что захочу, где захочу и когда захочу!

– Слышала, Тань? Ты попала в лапы к настоящему тирану! Диктатору и самодуру!

– Кто-то сейчас получит по своей мелкой наглой заднице, – проворчал Рус, на что Наташа показала ему язык, скорчив смешную мордочку, а я рассмеялась. Как же мне нравилось вот это семейное подтрунивание друг над другом.

– Потанцуем? – склонился ко мне, прошептав чуть ли не на самое ухо.

По телу дрожь, и мысли кружатся в бешеном хороводе. Дурею от его близости, теряя себя, растворяясь в нем. В своих чувствах к нему. Волчица внутри довольно заворчала, потянулась за своей парой.

– Давай, – согласившись, вложила в его раскрытую ладонь свою маленькую руку и доверчиво последовала за мужем.

– А сейчас, дорогие гости, самый романтичный момент этого вечера. Наполненный обжигающей страстью и щемящей нежностью. Вашему вниманию представляем танец молодых!

Тут же почувствовала, как по телу прошелся миллион острых иголочек – чужие волчьи взгляды. Пристальные, выхватывавшие каждую деталь, ловившие каждое движение. На миг я растерялась от того, что придется танцевать перед всеми ними, но Руслам ободряюще улыбнулся, одними губами беззвучно прошептал «я тебя люблю», и паника рассыпалась на миллион осколков. Мне нечего бояться или смущаться, потому что он со мной, держит в своих сильных руках, как ценнейшую драгоценность.

Мы начали танцевать. Из динамиков лилась прекрасная музыка, от которой сердце замирало, и душа дрожала, все взгляды прикованы к нам. Двигались в центре круга как единое целое – он начинает, я продолжаю. Я как гибкая лоза, а он – надежная скала, опора. Без страха откидываюсь назад, прекрасно зная, что удержит. Не даст упасть. Никогда.

Когда танец закончился, замерли друг напротив друга, впиваясь полыхавшими взглядами, а вокруг бушевали аплодисменты, одобрительные крики. Ничего не видела, все смешалось в пеструю массу: звуки, краски, запахи. Безумная карусель, подхватившая меня внезапным вихрем. Но в центе всего – Руслан, занимающий весь мой мир.

Тяжело дыша, смотрели друг на друга, не в силах насмотреться. Кровь внутри закипала, пульсировала на кончиках пальцев. Грифельная волчица рвалась на свободу, к своему волку. Руслан, хищно прищурившись, смотрел на меня, мои губы, и этот взгляд обещал ночь, которую никогда не забуду. Смущенно отвернулась, чувствуя, что становится немного легче дышать – наваждение отступало.

Не верю в свое счастье.

После танца вернулись на свое место во главе стола. Я жадно пила минералку из красивого бокала, пытаясь загасить пожар. Не скажу, что полностью получилось, но легче стало. Тем временем рядом с нами появился мужчина лет сорока, среднего роста, крепко сбитый, с блестящей гладко выбритой головой.

– Руслан Андреевич, – отстранено, но с почтением произнес он, – поздравляю.

Бекетов даже не подумал встать, что поприветствовать поздравляющего. Смерил его равнодушным, оценивающим взглядом:

– Что, у альфы клана Штормовых нашлись более важные дела? – спросил надменно, и мне захотелось его толкнуть. Такой хороший вечер, зачем его портить?

Мужчина сдержанно улыбнулся:

– Он приносит свои извинения за отсутствие. У его сестры сегодня первый ребенок родился…

– И что? Сестра – не жена. Там счастливый муж должен сидеть и за руку держать. Мы могли и не присылать приглашение, позвали бы кого-нибудь другого, раз он не в состоянии свой клан достойно представить.

Ну началось! Сейчас он опустит беднягу ниже плинтуса, задавит своей железной энергетикой. У того аж лысина еще больше заблестела, покрывшись мелкими капельками пота. Надо спасать ситуацию.

– Руслан, налей мне, пожалуйста, шампанского!– попросила, ласково заглядывая в глаза, а рукой под столом, так чтоб никто не видел, по бедру провела, шаловливо перебирая пальчиками.

Янтарный взгляд потеплел, в нем зажглась усмешка, приправленная обещанием:

– Конечно, – и потянулся за дорогой бутылкой, отпуская взгляд волка. Тот исподтишка облегченно выдохнул и поспешил прочь, подальше от прайма.

– Ты зачем к бедняге прицепился? – шепчу на ухо мужу.

В ответ он лишь пожал плечами и невозмутимо, без тени смущения, ответил:

– Ничего страшного. Пусть знает свое место.

– Да ладно тебе! Все и так знают, что ты большой страшный серый волк. Незачем демонстрировать это сейчас, на нашей свадьбе.

Он притянул мою руку к губам и легонько поцеловал, отчего по коже побежали мурашки – по руке и шее к волосам.

– Хорошо, – подмигнул лукаво, прекрасно зная, как его прикосновения на меня действуют, – только ради тебя.

– Спасибо, я польщена, – склонила голову, а сама из-под ресниц смотрела на него игриво и насмотреться не могла.

Вечером, когда веселье было в полном разгаре, Руслан незаметно вывел меня в коридор, туда, где никого не было:

– Сбежим? – янтарные глаза полыхали, и мне хотелось в них раствориться, сгореть дотла.

– Как же гости? – в нерешительности оглянулась. В зале было шумно, играла музыка, ведущий зажигал толпу, народ веселился, не замечая нашего отсутствия.

– Пусть сами развлекаются, – пренебрежительно отмахнулся Руслан, притягивая к себе собственническим жестом, – поехали домой.

– Руслан! Они все к нам пришли! Это же наша свадьба.

– Вот именно – наша! Это наш день. Наш праздник. И я не собираюсь ни под кого подстраиваться.

– Руслан!

Губами впился, стирая мой протест, придавил к стене, сжимая сильными руками бедра. О, Боги! Перед глазами темнело, в крови разгорался огненный шторм – тело моментально откликнулось на его ласку. Отступил чуть, насмешливо глядя на меня, и поинтересовался невинно:

– Все еще хочешь остаться здесь? – рисовал пальцами замысловатый узор на моем плече. Каждое его прикосновение как разряд электричества, пронизывающий до самых костей. – Или поедем домой?

– Поехали, – встав на цыпочки, сама легонько его поцеловала и тут же игриво вывернулась из объятий.

– Таня, – многообещающе протянул он, делая шаг ко мне, – от меня не убежишь.

– А я все-таки попробую! – подхватив длинный подол белоснежного платья, побежала, звонко цокая каблучками. Только побег мой длился недолго – Руслан в два шага настиг, подхватил на руки и закружил, прижимая к себе.

– Маленькая чертовка.

Дыхание перехватило от его близости.

– Я тебя люблю, – прошептала, нежно проведя кончиками пальцев по гладкой щеке.

– И я тебя, – он поймал мою ладонь, поцеловал и поставил меня на ноги,– пойдем отсюда.

Как два шпиона, выскользнули из ресторана, не оглядываясь, добежали до машины, припаркованной неподалеку, и уехали, ни о чем не жалея.

Руслан, конечно, самовольный эгоист, но в чем-то он прав – у нас свой мир, свой праздник. Он только наш. Его и мой.

По темным пустынным улицам добрались до окраины города, вывернули на трассу и понеслись стрелой. Проскочили мимо указателя, обозначающего дорогу к Черным Тополям – закрытому коттеджному поселку, где проживает клан Бекетова. Дальше до развилки – на узкую дорогу до Синеборья, принадлежавшего нашей стае.

Боги! Наша стая! Сама себе не верила! Я теперь не одиночка, а часть этой стаи, такой же, как и остальные. Они приняли меня, признали своей, и мне плакать от этого хотелось. Я о таком и мечтать не могла!

К усадьбе подъехали уже было к полуночи. Машина уютно шелестела шинами по дорожке, когда въезжали на частную территорию, и охранник закрыл за нами ворота. В этот момент на телефоне мужа заиграла веселая мелодия.

– Глянь, кто там, – Руслан просто кивнул на мобильник, лежавший на панели.

– Кирилл, – отозвалась, глядя на фотографию друга.

Красивый жгучий брюнет с зелеными, как весенняя листва, глазами. Хорош собой, уверенный, спокойный. И когда улыбается, на щеках появляются ямочки. Он бы непременно мне понравился, если бы не была давно и беспросветно влюблена в супруга. По уши, неизлечимо, до конца дней своих.

– О, хватились, наконец! – рассмеялся Руслан, метнув на меня озорной взгляд. Как мальчишка! Сил нет, как хотелось к нему прикоснуться. Но я сдержалась, понимая, что тогда из машины мы точно не выберемся. – Ответь ему.

– Слушаю! – произношу, давясь хохотом.

– Вы куда пропали, молодожены? – подозрительно интересуется бета. На заднем плане играла музыка, шумели разномастные голоса. – Мы вас потеряли!

– Мы уехали, – просто призналась, наблюдая, как Руслан паркуется.

В усадьбе машины доезжали только до просторной парковки, а дальше – пешим ходом. Здесь не было места технике. Особняк, построенный в конце девятнадцатого века, утопал в девственной зелени. Лес подступал к самому крыльцу, свежий, дикий, прекрасный в своей необузданности. Это рай для волков. Для тех, кто хотел быть ближе к природе, кто устал сдерживать свои звериные порывы, кто хотел выпустить себя на свободу.

– Как уехали? – изумился Кирилл.

– Вот так!

Руслан припарковался и теперь дразнил меня – нырнув рукой под юбку, медленно вел по бедру. По спине мурашки, и голос дрожал. Проклятье! Нашел момент! Попыталась отстраниться, оттолкнуть наглую лапу, но он лишь тихо рассмеялся и коснулся кружевных трусиков, нежно поглаживая.

– Ты говори, говори, – прошептал, а в глазах скакали веселые бесенята .

– И куда же вы уехали? – Кир не унимался и, судя по звукам, пытался отвязаться от какого-то настырного гостя или, скорее, гостьи.

– В Синеборье! – созналась, чуть не охнув в голос, когда ловкие пальцы сдвинули клочок ткани в сторону и прикоснулись к мокрым складочкам.

– Ну вы даете! – присвистнул Кирилл. – И что мне тут с гостями делать? Они сейчас вспомнят о вашем существовании и ринутся на поиски.

– Девчонок подключи. Они мигом толпу построят, – предложила и охнула, потому как пальцы внутрь скользнули

– Ладно, разберемся, – вздохнул Кирилл, – отдыхайте.

– Спасибо, – поблагодарила и сбросила звонок.

В тот же миг Руслан притянул к себе, приник губами, нетерпеливо лаская, доводя до беспамятства.

– Рус… Руслан, – выдохнула, еле отстранившись, – стой! Остановись! Прекрати!

– Почему? – голос с хрипотцой, глубокий, затрагивающий что-то внутри меня.

– Давай не будем нашу первую брачную ночь проводить в машине? – усмехнулась, иронично подняв брови. – Не об этом твоя невеста мечтала!

– Жена! – поправил меня серьезно и отпустил. – Пойдем.

Ночной воздух был наполнен миллионами запахов: ночных цветов, раскрывших нежные бутоны, рекой, что протекала в километре отсюда, полночной влажной землей. И звуки доносились со всех сторон тихие, наполненные жизнью. Вот где-то среди ветвей расправил крылья старый филин, сорвался с ветки, раскатисто ухнув, и полетел прочь. Полевка близко к дому подошла, принюхиваясь настороженно. Журчание ручья, пробивающегося среди камней, смешалось с ленивым шелестом листвы.

– Идем.

Руслан протянул мне руку, я без раздумий вложила в нее свою ладонь, и тут же меня окутало ощущением надежности, защищенности. Ощущением того, что мой мир, наконец, стал цельным, обрел смысл, сделав меня самой счастливой из женщин, из волчиц. Муж повел меня по дорожке, но не к дому, а в лес, туда, где между кустами жасмина виднелся проход. По едва заметной тропочке мы брели вперед, сохраняя тишину. Наконец, вышли на небольшую поляну, залитую голубоватым таинственным лунным светом. Наше любимое место. Без слов притянул к себе, ладонью зарылся в волосы, вытаскивая шпильки из высокой прически. Тут же локоны разметались по плечам шелковистым водопадом. Снова поцеловал, в этот раз медленно и нежно, смакуя каждый момент, каждое прикосновение.

– Скажи, мы будем счастливы? – внезапно спросила я и осеклась, не понимая, откуда такой вопрос вообще взялся. Я уже счастлива! И каждый новый день с ним как подарок судьбы.

– Конечно, будем, – Руслан ответил со всей серьезностью, обхватив мое лицо ладонями и заглядывая в глаза.

Взгляд прайма пробирал до самых костей, проникал в каждую клеточку. От него ни спрятаться, ни скрыться. Да я и не хочу, наоборот – открываюсь ему навстречу, полностью отдаваясь во власть чувств. Пусть видит, как сильно я его люблю.