Маргарита Ардо
Академия волшебства. Незачет по злодеям

Швейлики загудели недовольно, как некормленые комары. Я виновато развела руками:

– Разве что если отрезать какие-нибудь детали от готовых платьев в шкафу?..

Смута на лицах швейликов улеглась. Они бросились роем в шкаф. И вернулись на удивление быстро.

– Я буду вам помогать… – сказала я, набрасывая на плечи халат и садясь рядом с нежным материалом, переливающимся на полу. – Только ткань очень сложная в раскрое. Может, я буду держать, а вы кроить? Или наоборот?

Уже собравшиеся на разложенном отрезе волшебные портняжки, как военачальники на совете перед боем, тут же обернулись и ткнули в мою сторону иглами, словно копьями.

– Не лезть?.. – догадалась я.

Швейлики закивали.

– Хорошо, лезть не буду.

Швейлики снова направили на меня свои иглы-копья и ткнули в сторону кровати.

– Поняла, мешаться не буду, – ответила я.

Влезла на кровать и, подмяв под себя подушку, уставилась на крошечных портных. Жутко интересно было, как они будут справляться с задачей!

Швейлики деловито засуетились над нежно-розовым сиянием, которое становилось всё явственней с наступлением темноты. Я зажгла лампаду у кровати.

И услышала нежную мелодию. Привстала, озираясь, а затем поняла, что это крылышки швейликов, активно разрезая воздух, создают звуки. Переливы колокольчиков, приятное жужжание, потрескивание и трели успокаивали и настраивали на сонный лад. Сейчас казалось, что мотыльки, похожие на человечков, красиво танцуют над искристой тканью. Завораживают.

Мои веки налились тяжёлой сладостью, я подставила под подбородок ладонь, велев себе не засыпать и… сознание начало проваливаться куда-то. Сон манил, пуховый, мягкий, тёмный. И вдруг я подскочила испуганно, вытаращилась в окно: чёрное небо за закрытыми створками рассекли молнии, ветер ударил по стёклам и взвыл так, что всё задрожало. Ураган?! Или Вёлвинд вышел на свободу?!

Я забыла, как дышать.

Глава 5

Здание сотряслось, словно картонное. Учебники попадали с полок, зазвенела посуда. Ночь за окном адски громыхнула, волнение наполнило меня до краёв. На улице кто-то закричал.

Я вскочила с кровати, но в окно никого не увидела – после вспышки молний там воцарилась кромешная темень.

Я бросилась расставлять упавшие вещи обратно по местам, понимая, что наверняка может тряхнуть ещё. Возвращая в вазочку выпавшую ветку сирени, я обнаружила, что мои пальцы дрожат.

В голове всё перемешалось. Если Вёлвинд освободился, значит, он убил человека! Снова! И пусть мне совсем не нравился дознаватель Форси, бунт, возмущение, гнев закрутились внутри неистовыми спиралями.

Как он мог?! Убийца! Как я могла влюбиться в такого?! Разве можно вообще любить злодеев?! А в ответ память подсовывала счастливые эпизоды из детства, а потом как мне сказали, что мои родители казнены. Страх перед инквизиторами в чёрном, серые стены приюта для сирот, наказания и холодный карцер.

Сейчас мне было стыдно, что я позволила своему сердцу замирать и распускаться от одних мыслей о Вёлвинде. Он же чудовище, колдун, убийца, и опять это доказал! Я сжимала кулаки и ходила-ходила-ходила по комнате, как медведь в клетке, потому что хотелось бежать, а ещё лучше запрыгнуть на виверну и лететь сквозь непогоду куда-нибудь далеко, но я была заперта.

Ураган за окном прекратился слишком быстро, лишний раз доказывая, что был не природным явлением. Я затарабанила кулаками в дверь. Открыл гоблин.

– Чего надо? – спросила отвратительная зелёная рожа.

– Я хочу знать, что с господином Форси! Я хочу поговорить с ним!

– Вот ещё! – слюняво фыркнул страж. – Спи давай!

И захлопнул дверь, едва не расплющив мой нос. Я успела отпрыгнуть.

С трудом собрав в кулак негодование, безысходность и собственную волю, я влезла на окно, предварительно проверив, плотно ли закрыта форточка, чтобы никакая проклятая птица не влетела. Довольно с меня чёрного колдовства!

Я подтянула колени к себе и уставилась в ночь.

Если Вёлвинд освободился, – подсказывал мне внутренний голос, – он скоро появится. Должен появиться. В конце концов, нельзя исключать, что я ему действительно просто нужна, и Алви с королевским дознавателем не так уж и врали.

На небе вновь появились звёзды, ярким серпом завис над башней академического храма месяц. Замершие было швейлики продолжили волшбу над тканью, а в моей груди колотилось сердце, и не было ни одной светлой мысли в голове. Тиктаклин пробил полночь.

Я обернулась на звон и вдруг увидела пучки яркого света из-под собственной подушки.

Боже мой, блокнот! Неужели Вёлвинд решил выйти на связь, и вчера мне не приснилось?!

Подбежав, я вытащила на свет мерцающую внутри красную книжицу. Раскрыла, едва не выронив.

«Тот ворон был не опасен», – переливалась красным возникшая из ниоткуда надпись.

У меня перехватило дыхание. Возникло желание стукнуть написавшего, а хотя бы и ручкой. Жаль, не получится. Мысли продолжали бить по вискам, одна хуже другой.

– Ты убил Форси???? – криво написала я.

– Зачем?

– Чтобы освободиться! Только не надо лгать: я видела ураган. Молнии, вихри. Это был ты?!

– Ах, вот как снаружи выглядит откат от использования оборудования! Занятно.

– Не уходи от ответа. Где ты?!

– Не люблю этот вопрос. Никому не позволяю его задавать. Но в первый и последний раз отвечу, потому что вариантов не много. Я там же где и был – в бункере.

Я закусила губу в недоумении.

– То есть ты не освободился?..

– Нет.

– Но Алви…

– Повторяю: верить старшему Вагнеру – это неуважение к самой себе. А если ты не будешь уважать себя, и остальные не станут. Такой роскоши ты не должна никому позволять.

Я потёрла виски.

– Погоди, ничего не понимаю. То есть ты в бункере и не убил Форси? Почему тогда он пропал?

– Какие громкие слова! Небольшой эксперимент, на который он сам напросился, – это не похищение и не убийство.

– Какой? – неуверенно написала я, понимая, что Вёлвинд скорее всего не ответит.

И он не ответил.

– Завтра пойдёшь на занятия, – написал он. – Учись хорошо.

– Никто не выпустит меня завтра. Форси сказал пять дней, а то и больше.

– Просто подготовь форму и учебники по расписанию и ложись спать. Бледность тебе не к лицу.

Я усмехнулась, всё ещё опасаясь доверять отпетому преступнику. И, пожалуй, из-за ещё бушующей во мне злости, я мстительно написала:

– Даже если подготовлю, проку от этого не будет. Насчет сильного мага ты ошибся, я и до посредственности не дотягиваю.

– Что ещё за настроения?

– Обычные. Сегодня пыталась выполнить домашнее задание. Ни одно из заклинаний не получилось. Максимум чем могу похвастаться – я их выучила все, как стихи.

Он перестал писать. Пауза затянулась. Я напряглась. И испугалась: он во мне разочаровался? Внутренний голос буркнул: «Ну и пусть, зачем тебе нужен этот злодей?» А сердце сжалось. Оно глупое какое-то. Да и я тоже.

И вдруг на странице проступили алые строчки:

– Ты точно знаешь, что такое перигей магии?

– Нет.

– Так… А про второе магическое тело?

– Я думала, оно у меня одно.

– Ясно. Твоих куратора и наставника стоило бы смыть в канализацию. Эти знания – первооснова обучения магии, которую рассказывают детям в момент обнаружения дара.

– В момент обнаружения дара меня посадили в карцер, а потом пришли вы. То есть ты.

– Да, и был занят. Почему леди Элбери не просветила, понятно.

– Почему?

– Она считала, что дар у тебя надолго не задержится, зачем было тратить время.

– Но ты не дал ей его отнять.

– Не так. Я отказался это сделать, а здесь техникой лишения дара владеют только приглашённые с севера палачи. Это особое умение.

Меня тряхнуло.

– А у вас в семье почему это было возможно? У вас были в роду палачи?

– Нет. Добровольная передача – это другое.

– Но у Эрве ты забрал дар сам. Ты – палач?

Он будто задумался, затем резко ответил:

– Нет. – И добавил спустя паузу: – Вернёмся к более важным для тебя вопросам. Первое: у тебя есть тело физическое, и есть тело магии – второе, более тонкое, не видимое взгляду не мага.

– Аура?

– Аура находится между ними. В тонком, втором теле расположен перигей магии. В него следует направлять внимание, а затем менять его месторасположение, либо структуру, если хочешь творить волшебство.

– А почему луч из ладони и драконий дар получаются без этого?

– Потому что это немного другое. Давай назовём этот вид магии «естественным».

– Хорошо. И как найти этот перигей? Может, у меня его нет?

– Нащупай точку на животе на три пальца выше пупка. Закрой глаза. Переведи туда всё своё внимание, будто бы ты видишь, чувствуешь запахи, движение воздуха, слышишь именно оттуда. Потом убери руку и представь перпендикулярный луч вперёд. Следуй вниманием по этому лучу. Увидишь яркую точку. Ты сразу поймёшь, что она особенная, ошибиться невозможно. Действуй.

Удивившись заданию, я послушалась и сделала всё, что он говорил. Это было странно и даже забавно: съехать вниз умом из головы в живот, и ощутить, словно над пупком выросли уши – мелодичное жужжание крылышек швейликов, звон игл, шаги гоблинов за дверью – всё слышалось там. Но вот найти яркую точку перед собой мне не удалось, как я ни пыталась.

– Не получается. Нет точки, – после нескольких попыток с досадой написала я, чувствуя себя недомагом.

– Спокойно, – написал он. – Если в тебе есть магия, есть и перигей. В редких случаях, в результате травмы или несчастья перигей сбивается, и тогда дар не просыпается даже у магов.

При этих словах я похолодела. Вспомнилось, как по прибытии в приют один из инквизиторов ударил меня в живот, и я, маленькая девочка, улетела к стене напротив. От резкой боли потемнело в глазах, я начала задыхаться, а потом комната поплыла, всё запрыгало, задребезжало, словно я сходила с ума. Я заплакала, а инквизитор удовлетворённо хмыкнул и велел мадам Тодлер заняться мной. Даже сейчас от воспоминаний стало трудно дышать.

Сомневаясь, стоит ли, я рассказала Вёлвинду об этом.

– Сволочи! Что было потом? – ответил он.

– Потом мадам Тодлер надела на меня тугой, жёсткий корсет, сказала, для того, чтобы не было повреждений и кровотечений. И в первый раз отправила на весь день в холодную комнату.

– Всё-таки надо было оторвать ей голову.

– Так делали со всеми девочками, которые поступали в приют, – я потом узнала.

– Ясно. Вам сбивали перигей, чтобы вы не стали магами. И я всё же сделаю то, что не сделал. Даю слово.

Я заледенела, хотя на мадам Тодлер мне было плевать. Кажется, и с оторванной головой она будет ходить по пансионату, заставляя девочек строиться по струнке.

– Теперь я не стану магом?

– Ты уже маг. Ты оказалась сильнее их всех. Значит так: спокойно закрывай глаза, начинай так же, как я говорил. Подыши. Потом ищи яркую точку везде вокруг себя. Перигей магии у тебя точно есть, иначе бы дар не возник.

– Хорошо.

Закрыв глаза, я начала неторопливо осматривать пространство вокруг себя. Оно было просто тёмным. Местами, казалось, вспыхивали пятна и точки, какие часто видишь, когда сильно зажмуриваешься, но ничего особенного в них не было. Меня окружал один сплошной чёрный экран: возле живота и бёдер, возле ног и ступней, за спиной, возле груди и шеи. И вдруг, спускаясь вниманием от плеча по руке, я увидела красную пульсирующую искру над кистью. Она будто бы дышала вместе со мной.

Неужели это тот самый перигей магии?!

Я раскрыла глаза и, закрыв их, проделала то же самое, теперь быстро обнаружив эту искристую точку на том же месте. Тогда я бросилась к блокноту.

– Нашла!!! – написала я размашисто.

– Ладонь?

– Да!

– Умница. Потом вернём перигей на место, но не сейчас. Теперь снова закрой глаза, перемести внимание в перигей магии. Продыши десять раз и открой глаза. Жду.

Внимание перемещалось очень легко. Стоило подумать, что я хочу умом оказаться внутри искры, и я уже была там! Осторожно, по-ученически я попробовала дышать оттуда. И пространство внутри закрытых глаз вдруг ожило. Начало расширяться и сдуваться, словно я дышала всем, что вокруг. Сладкое чувство азарта, как тогда, когда я впервые проскакала на пони, охватило меня. Буквально хватая себя за шкирку и заставляя успокоиться, я продолжила дышать. После десятого выдоха открыла глаза. И обомлела.

Моя самая то ни на есть обычная комната оказалась волшебной: по воздуху летали мерцающие пылинки. Они были повсюду – на краях мебели, на часах, на створках окна. Зеркало в шкафу сияло серебром и представляло собой проход в переливающийся ртутью лабиринт, уходящий вниз, в темноту. Тиктаклин и швейлики были окутаны разноцветными облачками. Над теми швейликами, которые сейчас усердно трудились, облачка не просто висели, а закручивались спиралями энергии, помогая им скреплять края ткани.

Над лепестками сирени в вазе тоже кружилось облачко – нежно-лиловое, с искринками, а каждый цветочек в грозди дышал из сердцевины!

За окном что-то стукнуло, я резко обернулась. И увидела, что не было грубых материй и прямых линий, а вообще всё в моей комнате состояло из скоплений сверкающей пыльцы, словно это был не стол, а созвездие столешницы; не учебники, а прямоугольные галактики знаний. Всё, абсолютно всё дышало и пульсировало, было живым. Даже железная ручка на деревянной двери.

– Теперь видишь? – вдруг послышался издалека, словно из глубины голос Вёлвинда.

Я обернулась, его фигура, словно тёмная туманность, висела над моей кроватью. Страницы распахнутой книжицы, казалось, впустили его сюда, и стоит захлопнуть блокнот, тень Вёлвинда исчезнет.

– Всё живое? – затаив дыхание, спросила я.

– Именно. Только поэтому магия возможна.

– Я тебя слышу теперь. Почему?

– Потому что ты позволила этому случиться.

– Как?

– Желанием.

– И я теперь всё могу?

– Нет, – в его голосе послышалась улыбка. – Но постепенно сможешь. Очень и очень многое. Ты сильна и талантлива.

– Но почему, почему всё такое волшебное? – у меня не хватало слов.

– Потому что мир таков.

– А почему я не видела этого раньше? Почему люди не видят этого?

– Потому что надо прожить множество жизней человеком, чтобы однажды получить дар и научиться видеть.

Я почувствовала движение за дверью. Не прямо за ней, а где-то на лестнице, сильно издалека, будто волны и колебания движений сами сообщили о себе, хотя звуков ещё не было.

– Кто-то идёт сюда, – сказала я шёпотом.

– Хорошо. На сегодня достаточно. Ложись спать. Завтра твои занятия будут совсем другими. Только не забывай перед заклинанием переместить внимание в перигей.

– А можно попробовать сейчас? – взволнованно спросила я.

– Нет. Волнение мешает. С каждым опытом стоит переспать.

Книжица погасла, забрав с собой переписку и тень Вёлвинда. Что-то звякнуло на ступенях, и я будто проснулась, стоя возле кровати. Волшебство тоже пропало. Как жаль!

В темноте падала от свечи тень от стола на пол. Стул, внезапно погрубевший и совсем не мистический, стоял как ни в чём не бывало, прохода в зеркале не было, – осталось только моё отражение и комнаты.

– Завтра сообщим. Что за спешка ночью? – прорычал гоблин за дверью в ответ на чьи-то слова.

Ворчание в ответ. Тяжёлые шаги пробухали по лестнице. Наступила ничем не примечательная сонная тишь.

Но я теперь знала: это был не сон! Мир наполнен волшебством, он живой! Как и я! Казалось, его мне только что подарили! Просто так. И слов не хватало, чтобы выразить переполнившую меня благодарность.

– Спасибо, – прошептала я в тонкую красную книжицу и прижала её к груди.

И почему-то теперь совсем не чувствовалось, что он злодей, хотя… Нет, лучше я подумаю об этом потом, и даже не завтра!

Глава 6

– Свободна, Стоули! После завтрака явиться в ректорат! – гаркнул мне в ухо гоблин, и если б я не обнимала обеими руками подушку, то наверняка бы перекувыркнулась и провалилась от неожиданности куда-нибудь к соседям снизу.

Кстати, интересно, кто живёт под моей башней?

Гоблин захлопнул дверь, а я с изумлением протёрла глаза: Вёлвинд не обманул! Он снова был прав! И пока мозг не проснулся, моё сердце распустилось ароматом нежности к нему.

Хотелось бы его увидеть! Не тень, а по-настоящему! И прикоснуться…

За окном светало, тиктаклин… Он почему-то не спал как обычно в такую рань, а с вороватым видом топтался у вазочки с сиренью. Я сделала вид, что не заметила, и отвернулась, сладко потягиваясь. Но в зеркало пронаблюдала, как часовой мальчишечка оторвал цветок от грозди и сунул себе за пазуху. Хм, чего это он? Решил украсить свой домик? Или дела сердечные?

Мне стало смешно и весело. Я подождала ещё пару секунд, а затем рассмеялась, вскочила с кровати, прокрутилась на носочке и наткнулась на ящик со спящими швейликами. А он им явно приглянулся! На плечиках у шкафа висело недошитое платье, переливаясь отсветом лепестков в нежных утренних лучах.

Хорошо-то как! Я свободна! Ура! Ура! Ура!

Времени до завтрака было хоть отбавляй, и плеснув в лицо холодной воды, я быстро облачилась в бордовую форму для боевиков, спрятала в карман красный блокнот и рванула вниз по лестнице. Аррхорра наверняка по мне соскучилась, а я и подавно!

Воздух пьянил, прохлада освежала, цветы и птицы – всё радовалось вместе со мной. И только у академического здания я притормозила, загрустив. Где-то там, глубоко под землёй бункер, в котором заперт Вёлвинд. Ему, конечно, тоже хотелось бы дышать свободой и видеть солнце. И мне хотелось бы, чтобы он был свободен. Тем более, показалось, будто действительно благодаря нему, Форси отпустил меня так рано.

Что я могу сделать для Вёлвинда? Я не стану сидеть, сложа руки. Надо обязательно что-то придумать: посоветоваться с драконом и с ребятами. Или в этом деле поможет король?

Я заволновалась и решила, что должна его поразить. Иначе как просить милости у сильных мира сего?

* * *

Небо и горы, залитые золотом солнца, ветер в лицо, общие движения и чувства вместе с огромной крылатой виверной – что может быть прекрасней?! Аррхорра была рада встрече так же, как и я.

Привставая и опираясь ногами на узлы её сильных мышц, я расставила руки и будто полетела сама. Затем вновь схватилась за толстые усы, как за вожжи, и направила виверну вниз. На огромной скорости мы летели вдоль скальной породы так, что ветер взвыл, не поспевая за нами. А затем с резким креном я вывернула вправо. Виверна рыкнула, едва не полоснув брюхом по рыжей породе. Я почувствовала её удовольствие с фейерверком взорвавшегося адреналина в крови, – тоже любит острые ощущения! Моя девочка! Я ласково похлопала её по шее.

Мы полетели тише, просто наслаждаясь. Нет, меня нельзя лишать свободы! Я создана для неё! Никаких больше арестов и карцеров!

И вдруг меня постигла мысль переключиться на перигей. Теперь, когда полёт был не быстрым, я схватилась одной рукой за оба уса и закрыла глаза. Собрала всё своё внимание в центре груди. Перигей отозвался мгновенно, я перенеслась в него и начала дышать, как учил Вёлвинд. В голове и во всём теле будто что-то перещёлкнуло, и, распахнув ресницы, я обмерла. Мурашки пробежали по коже.

Икры волшебной пыли, как и в комнате ночью, заменили очертания гор. Существо подо мной оказалось огненным – я будто летела в облаке пламени, оставляя следы-всполохи в небе. Я почувствовала сердце виверны, большое, рубиновое, которое мерно отсчитывало удары внутри дышащего огнём тела. Переведя взгляд вперёд, я обнаружила штрихи окружностей: красных, синих, сияющих. Они расчерчивали воздух и едва заметно вибрировали внутри – как пламя над костром. И со следующим вдохом я поняла, что это порталы – проходы, которыми с такой лёгкостью пользовались другие всадники. Открытие поразило меня.

Я тут же подумала о Вёлвинде и о его Ариадне.

– Ты знаешь, где она? – спросила я свою виверну.

Ответ «Да» разлился теплом по рукам.

– Давай навестим?

Аррхорра выбрала голубой тоннель и нырнула в него, словно в ручей. Без усилий мы полетели быстрее, пространство само понесло нас, как магическая дорожка Джестера. Всё вокруг смазалось, даже мысли в голове. И вдруг мы вынырнули над мерцающим лабиринтом.

Воздушная яма выбила меня из магического видения. Но над бескрайними хребтами было что рассматривать и обычным зрением. Виверна обогнула костлявый на вид серый утёс, выступающий над диким, зелёным морем леса, и завернула внутрь скал, будто в громадный карман.

Ещё пару поворотов, и мы подлетели к пещере, похожей на раскрытую пасть акулы, ощерившейся острыми камнями по краям.

– Эрххрр, – донеслось до нас угрожающее из глубины.

– Ахххыррр, – ответила Аррхорра.

И мы приземлились на широкой площадке. Я увидела Ариадну. Старая знакомая, так напугавшая меня при первой встрече, узнала меня. Я почувствовала её настороженное приветствие, и ответила дружелюбно, но уверенно – интуиция подсказывала мне, что никакой мягкости виверны не потерпят.

– Твой хозяин арестован, – сказала я на драконьем языке.

Виверна знала об этом.

– Откуда?

Как выяснилось, мир мистических существ тоже полнился слухами. Значит, и Ладон был в курсе. Пожалуй, это хорошо. Он уже знает, что мне сказать об этом, осталось лишь выполнить до конца его задание, как бы шутливо оно не звучало.

– Не скучай, Ариадна, я сделаю всё, чтобы Вёлвинд вышел на волю, – сказала я. – Я сама хочу этого!

И почувствовала веру в ответ вместе с волной благодарности. Кажется, виверна Вёлвинда любила своего хозяина, хотя и досталась ему незаконно. А как же прошлый заклинатель, Эрве?

Поговорить не удалось, Ариадна просто развернулась с отчётливо улавливаемым волнением и нырнула вглубь пещеры. Молчаливое приглашение прилетело к нам, едва покрытый шипами хвост скрылся в каменном лазе. Оттуда разило жаром.

– Думаешь, стоит пойти? – спросила я у Аррхорры.

Та пропустила меня вперёд.

В разбавленной редкими лучами полутьме я увидела внушительную рыжеватую насыпь, по её краям на камнях тлели обугленные стволы и ветки сосен, словно огненное гнездо. На вершине своеобразного холма наполовину вкопанные в песок и глину красовались три крупные, с мою голову, своеобразные шишки.

Яйца! – догадалась я. – Ариадна готовилась стать матерью!

Я не смогла удержаться, чтобы не переключиться на перигей, ведь драконий род – сам по себе магический, стоило посмотреть на зарождение новой жизни, как маг. И я была права.

В магическом видении пещера была похожа на сокровищницу, а внутри толстой, ячеистой скорлупы дышали три существа, точнее, пока всего лишь сгустки синевато-красной, с золотыми переливами энергии. Внутри каждого комочка билось крошечное рубиновое сердце. Было в этом такое чудо, что и моё собственное сердце замедлилось, повторяя их такт. Меня охватила любовь.

– Они прекрасны! – едва слышимым шёпотом произнесла я.

Благодарная и гордая мать обвила меня хвостом, аккуратно, награждая в ответ теплом. И в тот же момент я поняла ещё одну важную вещь: это была вторая причина, почему Вёлвинд не скрылся в неизведанных далях, он просто знал об этих малышах.

«И видел их», – безмолвно подтвердила виверна.

* * *

Торжественного возвращения не получилось: я опаздывала. Вместо того чтобы чинно принимать поздравления об освобождении от других студентов, я вихрем пронеслась по столовой, нахватала лепёшек, орехов и сыра в салфетки, ничуть не скрываясь. На бегу поулыбалась в ответ на приветствия, но не избежала рукопожатий и даже объятий от моих всадников, которые сказали, что ждут меня после обеда на плато. Поймала на аллее три ненавидящих взгляда от переодетых в уборщиц Наяды, Лили и Агнешки, с лопатами и скребками растерявшими весь свой аристократизм, и с некоторым постыдным злорадством рванула в ректорат.

Там пришлось притормозить и выпрямить спину, – помещение обязывало. Впервые я шла по гулким коридорам центрального здания академии без сопровождения преподавателей. Персонажи портретов со стен провожали меня взглядами, в мрачном закутке за рядом вычурных дверей, покрытых резьбой с драконами и мистическими чудовищами, я услышала шорох и опасное шипение. Ускорила шаг, но боковым зрением рассмотрела мохнатые лапы гигантского паука-охранника. По спине пробежал холодок, а я зашагала подальше от чудища, пока, наконец, не уткнулась в высоченную дубовую дверь с колоннами по бокам. Я бы решила, что это вход в мавзолей, если бы не золотом переливающаяся надпись:

«Ректор Академии Волшебства – Сэр Алварин Ихигастиас Маритан Вагнер»

Я выпучила глаза: так, значит, зовут полно Алви! Хм… А второе имя Ихигастиас, видимо, указывает на то, что он из правящего рода королевства Ихигару. И почему именно этому герцогу мне непременно хочется надерзить? Но, пожалуй, всё же не стоит…

Я собралась с духом и занесла было руку, чтобы вежливо постучать. И вдруг резные львы и драконы на двери разинули пасти с отчётливым рыком. Я отдёрнула руку, и мне сразу захотелось превратиться в мышь и по над стеночкой улизнуть в обратную сторону, но дверь распахнулась.

Затянутый в чёрное долговязый молодой человек с зализанными рыжими волосами и лицом, щедро покрытым веснушками, – секретарь ректора, – уставился на меня.

– Мисс Танатрея Стоули?

– Да, – робко ответила я.

– Вас ожидают.

Он пропустил меня в приёмную под шевеление и рык деревянных чудовищ на дверном полотне. Интересно, а они могут откусить что-нибудь? Зубы у них очень качественно выточены…

– Сидите, вас вызовут, – сухо сказал секретарь, указав мне на ряд высоких стульев с тугими сиденьями, оббитыми кожей и проклёпанными по краям золотом.

И тут мне бросились в глаза небольшие зелёные существа размером с толстую кошку в лиловых плюшевых сюртучках. Выпуклые окуляры выдвигались и задвигались на по-жабьи лысых головках, а множество ручек-щупалец у каждого были заняты делом. Двое перебирали огромные кучи бланков, сортируя их с невероятной скоростью. Третий на соседнем столе активно расставлял штампы – по три на каждой странице. Двое других складывали уже обработанные стопки, помеченные цветными флажками, на пол у стенных шкафов. Цветной флажок вспыхивал в воздухе надписью:

«Факультет менталистов» или «Факультет природных магов» и так далее. Затем пол разверзался под стопками, и те пропадали.

– Куда это улетают документы? – робея, спросила я.

– Известно куда: в архив, – рублено ответил секретарь.

На серебряном подносе перед ним со звоном образовался пустой стакан, словно его швырнули из подпространства. Секретарь налил воды из графина и щёлкнул пальцами. Наполненный стакан мигом исчез.

Я вновь расширила глаза, и тут писклявый голосок откуда-то с уровня моих бёдер пояснил:

– Обычно-то носят ручками, а когда у ректора совещание секретное, никак нельзя входить.

Это был такой же жабёныш-осьминог, как и те, что занимались бумагами, только совершенно высушенный, будто вобла на верёвочке. Я растерянно улыбнулась ему и кивнула. А секретарь обратился к моему соседу строгим голосом:

– Мистер Хурхе-Бас, уж ежели вы явились без записи потолковать о пенсии, соблюдайте тишину в приёмной и ждите. Будьте любезны.

– Прошу прощения, – обиженно вытянулось дряблое жабье личико.

Когда секретарь отвернулся, я поддерживающе улыбнулась старичку и получила невинно-старческую, благодарную улыбку в ответ, при которой все сухие бородавки существа пришли в движение, словно ожили. И, удивляясь, как страшненькое по сути создание может быть таким милым, я ещё раз ему улыбнулась.

Послышался скрежет замка в двери, ведущей непосредственно к ректору, и вдруг у самого моего уха прозвучало с липкой прохладой и запахом болотной тины:

– Удачи, добрая девочка! Мало кто желает добра нам, бедным пальцегадам, все только пользуются… А тебе удачи! Надеюсь, тебя не выгонят!

Под суровым взглядом секретаря вытянувшийся на щупальцах аж до моего уха старичок пальцегад плюхнулся обратно и затих, вновь похожий на высушенную мальчишками восьминогую лягушку в плюшевом кафтане.

* * *

В роскошном кабинете с единственным готическим окном за креслом-троном и со множеством дверей-зеркал по периметру, помимо Алви, одетого на этот раз в тёмно-фиолетовую мантию с золотыми позументами, находились ещё трое мужчин.

Суровый, как шрам бывалого пирата, королевский дознаватель Гайтауэр Форси кивнул мне. Жив-живёшенек, вот только седой ежик слегка вздыбился, словно возле него недавно жахнули молнией.

Невысокий господин в новомодном сером костюме и чёрном шёлковом галстуке глянул на меня официально, а затем будто исподтишка. Мне бросились в глаза выступающие из стильных рукавов с рубиновыми запонками его крупные, несоразмерные поджарому телу кисти рук. Тёмно-русые волосы незнакомца были весьма жидкими, но с парой крупных золотистых пятен на затылке, нос мелкий и весьма пронырливый на вид, челюсть крепкая. Я мысленно прозвала его Пегим. Третий господин был статен и строг, эдакая каменная стена с правильным лицом и неопределяемым возрастом. Он был чем-то похож на Джестера.

– Господа, это она – мисс Стоули, заклинательница драконов! – заявил торжественно Алви, на удивление не добавив ничего про деревенщину.

Я сделала вежливый книксен, мысленно отвергнув мысль посмотреть на господ через перигей. Внутренний голос шепнул, что афишировать моё новое знание не стоило. Иногда быть тупой неумёхой даже выгодно.

Форси встал, как обычно со скрежетом отодвинув стул, и прокашлялся.

– Ваши показания, Стоули, подтвердились, – сказал он. – Вы более не будете задержаны.

– Спасибо, сэр, – вновь присела с поклоном в книксене я.

– Мы не так договаривались, Форси, – вдруг ехидно встрял Алви, постукивая пальцами по покрытой лиловым бархатом столешнице.

Форси с неким смущением кашлянул в кулак и добавил:

– Служба королевского дознания приносит вам свои извинения…

Я моргнула от изумления и пробормотала:

– Да ничего, я понимаю…

Язвительнейшая улыбка коснулась губ Алви, однако Форси не дал тому повода для новых поддёвок и пробасил спешно:

– Однако, мисс Стоули, ввиду необычных обстоятельств вашего появления здесь, вы должны поклясться, что не станете ничего делать во вред Его Величеству королю Ихигару и самому королевству.

Он взял чистый лист на столе и протянул мне.

– Садитесь, пишите. И больше вас никто не станет беспокоить.

– Клятву? – переспросила я робко, тут же вспомнив слова Вёлвинда.

– Да, садитесь, голубушка. – Пегий господин привстал и отодвинул для стул.

– Простите, нет, – сказала я.

Четыре пары глаз уставились на меня, а я чуть более громко ответила:

– Нет, я не могу дать клятву ни устно, ни письменно.

– Почему это? – спросил Алви.

– Потому что однажды я дала клятву никому не давать клятв. А как вы знаете, нарушение магической клятвы грозит выпадением волос и разными пятнами на коже, так что простите, но я не могу. Я ещё молодая девушка, а пятна и лысина даже в старости – дело неприятное.

Незнакомые мне мужчины хмыкнули.

– Та-ак, – встал Алви со своего ректорского трона. – И кому же мы имели честь дать такую клятву?

– Тому, кто меня спас, – честно призналась я, потому что скрывать не было никакого смысла.