Марат Русланович Мурзабеков
Даруль Китаб. Книга II. Метафизика
Так случилось, что вопрошание, критический анализ, разумное сомнение и непрерывный поиск наиболее лучших объяснений – всё это является обязательными элементами научного процесса. Именно на основе «критического мышления» рождаются гипотезы, аргументы, доказательства и научные теории, объясняющие физическую реальность. Видимо на этом кураже, окрылённые своими успехами, учёные эпохи Просвещения начали думать … а, почему бы нам не выйти за пределы своей «юрисдикции» и не направить вектор скептицизма на совершенно другую область – на философию и религию, вернее на церковный канон, и очень скоро они обнаружили, что столь привычная и столь действенная научная методология, которая так успешно раскрывает тайны физических алгоритмов, здесь совершенно не работает и совершенно не может ничего объяснить. Этот механизм оказался абсолютно нежизнеспособен, когда направлен на познание интеллигибельных субстанций и это естественно, ибо физикализмом невозможно доказать метафизические истины – он, просто, не обладает для этого необходимым инструментарием. Но к какому же выводу, после подобной неудачи, приходит учёный-натуралист?! Нет … он не признаёт бессилие материалистического подхода в этой области и не допускает никакой альтернативы суждения, а говорит: «Раз наука ничего здесь не видит и не выявляет никаких эмпирических доказательств, а только это и есть единственный способ истинного познания, значит нет никакого сверхъестественного мира». Вот на таком алогизме стало рождаться самое пагубное социальное явление, которое с каждым временем становилось всё более массовым. Материалисты стали считать и уверяли в этом всех вокруг, что только научные ценности и практики есть настоящая истина, тогда как церковь защищает свои собственные очевидные заблуждения, лишь для того, чтобы удержать власть над умами людей и сохранить свой статус единственного источника знания во всём, включая законы природы. На основе явных научных ошибок, на основе толкования несостоятельных воззрений древности в форме официального христианского канона и всяческое упорство в этом, идеи учёных о законах и структуре Вселенной, подтверждённые эмпирически, стали использовать, как главный аргумент против всего церковного института.
Но, пока эти голоса звучат негромко и разрозненно, ибо пока ещё нет некой общей рациональной идеи, которая могла бы стать «достойной» альтернативой учению о сакральности жизни и которая стала бы главным концептуальным остовом «атеизма», объединив под своё начало всех скептиков мира. Нет общего «знамени». Интеллектуалы-физикалисты пока ещё только выражают простые сомнения, робко поговаривая о том, что нет рациональных доказательств существования Бога, что это невозможно доказать или опровергнуть, что это не дело науки, но вообще-то «Его» скорее всего нет, потому что вот, посмотрите чего достигли физики, посмотрите химики, биологи, математики и без всякого «бога» … в общем, всё в таком роде. Всё больше европейских университетов объявляют о своём религиозном нейтралитете, и всё бы ничего, если бы эти эрудиты и дальше следовали бы своей привычной канве, но вот, прошло несколько столетий, пока наконец не появилась «идея», которая оказалась самой «успешной» парадигмой научного знания о природе и которая, как им показалось, могла бы стать знаменем «просвещённого теологического скептицизма». Нигилисты всего мира ликовали. Наконец они получили возможность громогласно объявить о своей «победе» над закостенелыми суевериями древности, предлагая своё, «научное», а потому истинное прочтение мира.
Через ретроспективу церковного раскола, мировых воин и буржуазных революций, миновав череду социально-политических взлётов и падений, Европа встречает самую значительную, самую противоречивую и самую резонансную научную теорию о происхождении жизни на Земле, которая, как это не странно, объединила вокруг себя всех атеистов мира – «теорию биологической эволюции», в авторстве великого английского биолога, натуралиста, путешественника, исследователя XIX века Чарльза Роберта Дарвина.
Физикалисты получили материал, который для них оказался достаточным, чтобы уже более уверенно вторгнуться в ненаучную сферу и от простых, разрозненных сомнений, перейти к единому, идеологическому противостоянию с креационизмом, при том, что теория Дарвина была нацелена совершенно на другое. Впервые в общественных кругах звучат заголовки, типа «наука против религии» или «борьба науки и религии». Новые площадки для глобального противостояния открываются не только в науке, но и в литературе и искусстве. Главный герой из серии романов и пьес мировых классиков, всё чаще предстаёт в образе благородного скептика, вступающего в некое идеологическое противоборство с консервативным религиозным обществом.
Удивительно!
И это яркий пример того, как вполне внятную и вполне допустимую научную теорию о механизме сотворения жизни, можно превратить во флагман деструктивного, испепеляющего влияния на все аспекты жизни всего человечества. Атеистическое «оружие» в борьбе с креационизмом, обоснование превосходства одних индивидов над другими, расизм, национал-социализм, Первая Мировая война, Вторая Мировая война и, наконец, активное вытравливание из нашего коллективного сознания фактора «сакральной» ценности человеческой природы, которая постулируется вполне обычным тезисом – человек ничем не отличается от других животных, поэтому их жизни не менее ценны, чем наши. Чарльз Дарвин оказался невольным вдохновителем всех этих, с позволения сказать, «идей», и я утверждаю, что это действительно странно, поскольку сам автор «теории эволюции» совершенно не видел своё учение в этом свете и отнюдь не собирался противопоставлять её метафизической картине мироздания, хотя его отношение к религии, действительно, было довольно противоречивым.
В своём значении «биологическая эволюция» – это некий процесс развития, изменения живых существ, в ходе которого индивид может приобретать новые признаки и освобождаться от старых. В результате эволюции меняются экосистемы, одни виды животных и растений вымирают, другие видоизменяются до уровня совершенно новых организмов. Этот процесс действует со времён возникновения жизни на нашей планете и с тех пор не прекращался ни на мгновение.
Для нас, для мусульман, теория эволюции никогда не вызывала никаких проблем. Более того, сам АЛЛАХ в Своей Книге поведал нам о сотворении небес, земли и её природы, указав на определённое поступательное движение этого процесса от одной стадии сотворения к другой. В самых разных аятах Всемогущий Господь повествует, например, о поэтапном создании человека от земли к капле, от капли к сгустку крови, затем к разжёванному кусочку, от него к эмбриону и так дальше, одновременно создавая тем самым для нас образ не только биологической, но и интеллектуальной эволюции «homo sapiens». АЛЛАХ сказал: «Неужели неверующие не видят, что небеса и земля были одним целым, и что Мы разделили их, и создали из воды всё живое…». С момента ниспослания этого аята мы точно знаем, что прав был греческий философ Анаксимандр, который ещё в VI веке до новой эры предположил, что все организмы вышли из воды.
К XIX веку в научном мире существовало уже несколько эволюционных теорий, оригинальных, очень интересных и достаточно убедительных. Ещё в IV веке Платон в своём «Государстве» озвучивает идею об улучшении общества за счёт отбора лучших его индивидов. Аристотель изучал вшей, жуков, червей и давал яркие описания примеров возникновения новых форм живых существ, указывая что каждое из них имеет своё предназначение в Божественном макрокосме. Он писал: «Не следует ребячески пренебрегать изучением незначительных животных, ибо в каждом произведении Природы найдётся нечто, достойное удивления». Средневековый схоласт Альберт Великий отмечал изменчивость растительного мира. Многие…очень многие мыслители со времён античности, в той или иной степени, говорили об «эволюции» жизни, как о действенном инструменте существования и обновления природы в контексте Божественного замысла.
Однако, как это традиционно сложилось в ретроспективе любой научной мысли, первым кто на системно-научном уровне описал процесс биологического становления жизни был, конечно же, мусульманский эрудит, учёный и писатель IX века Абу Усман аль-Басри, больше известный по имени аль-Джахиз, которое ему дали из-за выпуклости глаз.
В немногочисленных источниках, об этом исламском мыслителе подана крайне противоречивая информация. Одни пишут, что он, якобы вёл греховный образ жизни и вообще, чуть ли не отвергал религию, другие напротив указывают на его высокую вероубеждённость, что он принадлежал к мутазилитской школе, его очень хвалил правитель аль-Мамун и некоторое время, он даже занимался воспитанием детей халифа Мутаваккиля. Практика дискредитации учёных, и не только исламских, давно и хорошо известна. Сами пророки не оказались в стороне от «грязного» пера, чего уж говорить о простых мыслителях.
Среди прочих трудов по теологии, философии, музыки, после долгих исследований аль-Джахиз написал «Книгу о животных», в которой подробно описал их эмбриологию, способность общаться и адаптироваться к различным условиям окружающей среды. Но, прежде всего, он попытался классифицировать все организмы, начиная от самых простых и заканчивая самыми сложно организованными. Он писал о том, что всех животных объединяет «война за жизнь», при этом меньший уровень смертности характерен для более приспособленных особей, таков закон Всевышнего, ибо Он установил так, чтобы одни животные служили пищей для других.
Будучи большим литератором, аль-Джахиз описывал этот механизм в очень ярком, фольклорном стиле: «Крыса отправляется на поиски пищи, она находит и собирает ее. Она поедает некоторых других мелких животных и маленьких птиц… она прячется сама и прячет свое потомство в подземных норах, спасаясь от нападения змей и птиц. Змеи очень любят поедать крыс. А что касается змей, то они защищаются от бобров и гиен, которые более сильные, чем они сами. Гиена может напугать лисицу, а та пугает всех животных, которые меньше нее…Таков закон: одни существа служат пищей для других… Все маленькие животные поедают еще меньших животных; а все большие животные не могут поедать еще больших. Люди в отношениях друг с другом подобны животным…Аллах сделал так, что смерть одних тел дает жизнь другим телам и наоборот».
Убеждён, что «Книга о животных» была объектом очень пристального исследования и была хорошо известна европейским учёным, поэтому думаю не будет преувеличением отметить, что её незримое «дыхание» не могло не повлиять на биологов викторианской эпохи.
Сегодня, уже действительно трудно разобрать, когда же всё-таки родилась идея об эволюционном становлении «жизни». Современник Дарвина, знаменитый британский исследователь, специалист по санскриту Монье Монье-Уильямс писал: «Индуисты были «спинозистами» за две тысячи лет до рождения Спинозы, «дарвинистами» за много-много веков до Дарвина и «эволюционистами» задолго до того, как слово «эволюция» вообще появилось в языках мира».
Однако в рамках европейской научной традиции, по иронии истории, первую книгу об эволюции организмов, как о факторе влияния на органический мир, написал совершенно не натуралист, не биолог и даже не философ, а английский богослов, юрист Мэтью Хейл, который в 1677 году опубликовал свой трактат «Первобытное происхождение человечества, рассмотренное и исследованное в свете природы». В этой работе, впервые были систематизированы и методологически структурированы идеи о становлении биологического мира посредством различных причин. Автор пишет, что животные и насекомые настолько же совершенны в своём роде, как и человек, и подобно тому, как всевозможные факторы – болезни, войны, природные катаклизмы формируют человек, сходные механизмы существуют и в остальном биологическом мире, ибо таков порядок который установил сам Господь.
Одну из первых, наиболее ярких эволюционных концепций выдвинул великий французский естествоиспытатель XIX века Жан Батист Ламарк в своём трактате «Философия зоологии», опубликованном в 1809 году, где он озвучил две основные идеи. Первое – всему живому присуще внутреннее стремление к совершенству. Именно эта сила, в духе «энтелехии» Аристотеля, обуславливает усложнение организмов и появление у них новых органов и тканей. Так незримая «энергия», «пневма» внутри биологического индивида постепенно ведёт его к наиболее высокой степени организации от уровня к уровню, пока он не достигнет наивысшей точки соотносимости с окружающим миром. И вторая идея заключается в том, что организмы способны наследовать приобретённые признаки. Одни органы постоянно используются, развиваются, крепнут. Другие, которые применяются не так часто, со временем слабеют и атрофируются – и в тех и других случаях, наиболее важные изменения, с определённого этапа, начинают передаваться по наследству. Он отрицал существование такой категории, как «виды» живых существ, останавливаясь исключительно на понятии «особь», но главное, как и его предшественники, Ламарк рассматривал все эти процессы исключительно в конструкте единого замысла Творца. Он считал, что Господь создал материю, из неё же создал природу и задал нужные алгоритмы, по которым всё движется и взаимодействуют, а непосредственные объекты неживого и органического мира возникали из материи под воздействием заложенной в неё внутренней «энергии» и внешних законов Вселенной.
Буквально через полстолетия, в 1859 году, посредством не менее крупного и не менее талантливого естествоиспытателя-натуралиста Чарльза Дарвина, «эволюция» в палитре мироздания зажглась ещё более яркими красками. В этом году была опубликована его работа, которая войдёт в историю под названием «Происхождение видов с помощью естественного отбора и о Сохранении благоприятных рас в борьбе за жизнь», однако наиболее часто встречающееся название книги ограничивается только первой частью заголовка. Наше сверх гуманистическое сознание и повсеместный культ либерализма в условиях современности, побуждает нас не замечать вторую часть её названия, стыдливо прикрывая её рукой.
Учению Чарльза Роберта Дарвина посвящено огромное количество работ и научных исследований самых разных авторов по всему миру. Как уже упоминалось, трудно найти другую теорию в научном мире, которая имела бы такой резонанс. У неё есть, как горячие сторонники, так и убеждённые критики. Её отстаивают, опровергают, по ней пишут эссе, статьи, диссертации, монографии и учебные пособия. С одной стороны, материалисты продолжают восторженно объявлять о раскрытии тайны сотворения «жизни», где нет никакого «бога», с другой стороны – в 2002 году биолог, обладатель докторской степени калифорнийского университета США, Джонатан Уэлсс опубликовал книгу в русском переводе под названием «Анти-Дарвин», где он попытался обосновать, что большинство базовых аргументов этой теории, которые он называет «иконы эволюции», либо спорны, либо абсурдны, либо вообще являются результатом фальсификаций. Эта работа вызвала бурю негодования в определённых кругах научного сообщества. Одни принялись её клеймить, другие защищать и такие столкновения продолжаются уже больше двух столетий. Но, поскольку у нас нет задачи подробно исследовать все её позиции, мы остановимся лишь на том, как дарвинизм стал новой «религией» для современного светского общества
Это, пожалуй, самая привычная аппликация, изображающая «биологическую эволюцию», и если её показать современному школьнику любой системы образования, на любом континенте, он непременно узнает в ней историю «происхождения» видов, на примере человека.
Но, дело в том, что, согласно мнению подавляющего большинства учёных, биологов и философов биологии, эта картинка совершенно не отображает данную научную теорию. Она неправильная именно с позиции автора, а не по каким-то религиозным соображениям, ибо «биологическая эволюция» говорит совершенно не то, что на ней изображено.
Существует огромная разница между тем, что представляет собой натуралистическое учение Дарвина и тем, как его понимает большинство людей, ибо его обыденное восприятие гласит, что теория эволюции – это вызов Богу, поэтому сознание мусульманина сразу отталкивает её уже на этапе артикуляции заголовка. Именно такой стереотип активно культивируется, как современными атеистами, так и богословами, которые всячески стараются оградить свою паству от её «пагубного» воздействия. Но, если хоть немного приглядеться, то можно увидеть, что демонизация этой научной доктрины совершенно не обоснована. Видимо осознав и пытаясь сбросить со своих плеч это суеверие, к концу XX века, через 150 лет после её публикации, Ватикан признал, что теория Дарвина не противоречит христианским канонам. В 2009 году, одно из центральных печатных изданий, британская газета «The Times» процитировала слова главы Папского совета по культуре, архиепископа Джанфранко Равази: «На самом деле, говоря об эволюции, мы говорим о мире в таком виде, в каком его создал Бог».
Может быть когда-нибудь мы, мусульмане, тоже перестанем её бояться и поймём, что это не более, чем научная теория – достаточно интересная, внятная и вполне убедительная, но всё-таки «теория» или по-другому «рациональное предположение» о том, как создавался этот мир по великому, мудрому замыслу его Создателя. Подобный синтез натурализма и метафизики образует собой понятие «научного теизма», именно такое соединение различных форм мышления, позволяет многим учёным исследовать природу через призму дарвинского учения, оставаясь на убеждениях Веры. Вполне возможно, что на сегодняшний день, с учётом имеющихся открытий и научных фактов, его теория – это наилучшее объяснение самого величественного и самого загадочного процесса в макромире – сотворения Жизни, поэтому она вполне имеет право на существование, и пусть себе обсуждается на различных интеллектуальных площадках наряду с другими теориями, развивается, корректируется и очень хорошо, что этим занимаются и мусульманские учёные. Не будучи специалистом в области биологии и антропологии, лишь скользнув по её поверхности, уже с очевидностью можно отметить – в этом научном воззрении нет никакой угрозы исламу, ибо ислам есть Истина, а что может угрожать Истине?! Это риторический вопрос и попытки интерпретировать это учение так, чтобы исключить из него «руку» Творца, не должны девальвировать его огромную значимость. Нам не следует поддаваться на эти «провокации», а попробовать рассмотреть его в духе Коранического посыла, тем более, что очень многое в этой теории тесно перекликается с Писанием.
Дарвин выдвинул две идеи.
Первая, это то, что все мы – человек, животные, птицы…все мы имеем общего предка, то есть обладаем неким родством. Он предложил эту теорию в виде, так называемого, «древа жизни» в котором сочеталось целостное представление о том, как взаимосвязаны все живые существа на нашей планете и как они менялись со временем. До этого, учёные были склонны классифицировать мир, как некую иерархию, в которой одни были выше и лучше других. Простые организмы находились внизу, в сложные – наверху. Это была, своего рода «лестница», по которой нельзя было ни подняться, ни спуститься и каждый всегда находился исключительно на своей ступеньке. Учение Дарвина опровергает этот постулат и предлагает нашему вниманию механизм биологического формирования и изменения видов, то есть некую историю о том, как мы пришли к тому, какие мы сегодня.
Обозначая этот тезис, он предложил механизм произошедших изменений, которые привели нас к биологическому многообразию, и эта вторая его идея. Дарвин отверг гипотезу Ламарка о «стремлении индивидов к совершенству» и предложил вместо неё совершенно иное прочтение развития организмов – «естественный отбор», фундаментальной основой которого являются три составляющие: борьба за существование, изменчивость и наследственность. Все животные производят больше потомства, чем может выжить, этот фактор запускает процесс борьбы за существование между особями, в которой побеждает наиболее сильная из них, при этом слабые или менее приспособленные к окружающей среде, погибают. Благодаря изменчивости и наследственности, приобретённые качества и свойства, помогающие данному индивиду выжить, он передаёт своему потомству. Таким образом, все особи отличаются друг от друга, но ключевой момент в том, что обладание конкретными различиями, может помочь ей выжить больше, чем той, которая этим не обладает, то есть градация шансов на выживание это не случайный процесс, это процесс «отбора» или, выражаясь научным языком, это процесс «селекции». Окружающая среда, словно, отбирает некоторые организмы, чтобы продолжить существование вида, а некоторые – обрекает на погибель, и если при холодном климате какой-то особе случайно досталась мохнатая шкура, то её шанс на выживание будет гораздо выше, чем у всех остальных. И если она выживет, то это произойдёт потому, что именно ей достался шерстяной покров, способный сохранять тепло, но достался он ей совершенно случайно.
Очень важно понимать, что «дарвинизм» – теория о конкретном типе эволюции, которая на уровне фундаментальных основ, была известно, как мы видим, со времён античности. Но в интерпретации английского учёного, после многолетних наблюдений, исследований и различных когнитивных практик, «эволюция» стала научной теорией, основанной на двух конкретных гипотезах и, как и любая другая научная теория, она не обладает грифом «абсолютная истина». У неё немало последователей в научных кругах, но и немало критиков, и как бы не убеждал в своей правоте самый убеждённый дарвинист или как бы не опровергал его сторонник альтернативной версии происхождении жизни, и тот и другой непременно сойдутся на трёх универсалиях.
Первое, теория Дарвина – это парадигма научных взглядов на процесс становления биологической природы, которая базируется на огромном количестве вероятностей и содержит в себе много допущений. У неё есть немало спорных моментов, именно, на концептуальном уровне, и на различных академических площадках активно обсуждаются иные, не менее интересные теории, например, «неомутационизм» или «неоламаркизм». Поэтому когда биолог говорит, что верит в эволюцию Дарвина, то в его случае «верит» означает, что он принимает вероятностные или иначе «предположительные» данные, которые брал за основу английский исследователь, разрабатывая своё учение.
Второе, по оценке учёных, 99.999% видов животных никогда не наблюдались. Нет их ископаемых, нет их изображений, нет их ДНК – нет ничего, то есть их биологическая ретроспектива нам совершенно неизвестна.
И наконец третье, в основу эволюционной цепи видов заложен принцип «гомологии», когда родство видов определяется внешним сходством его признаков, а сопоставимость различных частей сравниваемых биологических организмов указывает на общность их происхождения. Так, согласно основной гипотезе эволюционного развития человека всё началось с того, что наши далёкие предки, будучи обезьяноподобными существами, начали спускаться с деревьев, почему?! … остаётся только фантазировать. Они принялись собирать различные плоды, ягоды тянуться к верхушкам деревьев и так, постепенно их тела выравнивались, организм менялся, мозг становился больше и тяжелее, пока в конце концов, они не превратились в прямоходящие существа, всё более и более приближаясь к современному образу человека. В этом новом состоянии мы стали задумываться и стали применять для поиска еды всевозможные предметы, палки, камни, научились строить ограждения, защищаясь от агрессивных животных и благодаря своим когнитивным способностям, через миллионы лет эволюции мы пришли к сегодняшнему состоянию.
Примерно так, в сильно упрощённом виде, выглядит эволюционная теория происхождения человека – наша эволюционная история. Но, при этом даже самые активные её сторонники, такие например, как профессор Гарварда, биолог-дарвинист Ричард Льюитан, считают0 что мы должны быть очень осторожными с подобными версиями, потому что все эти истории похожи на сказку. У английского писателя XX века Редьярда Киплинга есть рассказ для детей о том, как у слона появился хобот. Однажды слонёнок подошёл к водоёму, чтобы напиться. Он опустил в воду свой короткий, на тот момент хобот, когда его вдруг схватил за нос крокодил, чтобы утащить под воду. В результате сопротивления, хобот слонёнка становился всё длиннее и длиннее, пока в конце концов, ни вытянулся. То есть, когда подобные сценарии эволюции звучат в научном сообществе, они похожи на сказки придуманные для несмышлёных детей. Почему?! Да, потому что их вероятностная основа и вероятностная основа появления хобота слона в рассказе Киплинга, совершенно одинаковы.
Одна из наиболее резонансных позиций дарвинизма, которая собственно и вызывает устойчивое отторжение в сознании верующего, это предположение об общем предке человека и обезьяны. Учёные давно обратили внимание на удивительное сходство между нами, как телесное – у нас очень похожи локти, кисти, форма черепа, так и когнитивное – думать, анализировать и даже считать. Тут ещё и генетики «подлили масло в огонь», когда объявили о сопоставимости ДНК человека и шимпанзе на 99%. Для простого обывателя такая информация означает почти полную одинаковость, однако на самом деле учёных крайне удивило как раз обратное, а именно, что отличия оказались настолько значительными – целый 1%. Но, тем не менее эта научная гипотеза, основанная на гомологии, вполне допустима именно в качестве «предположения», поскольку мы действительно наблюдаем определённую похожесть между представителями одного вида, которые в своей эволюционной цепи спускаются к общему предку. Но если мы применим эту гипотезу в отношении особей разных видов, считая, что их сходства указывают на общность их происхождения, то это будет большой ошибкой, поскольку в биосфере есть очень похожие индивиды, но имеющие совершенно разное «древо жизни», и тому масса примеров. Например, крылья птицы и летучей мыши – они похожи, имеют общие функции, но при этом, у этих животных совершенно разное происхождение. Такое явление обозначено в науке термином «гомоплазия», она противоположна «гомологии» и означает некую схожесть между особями разных видов, но не по причине общего предка, а, например, в следствии параллельных эволюционных процессов, которые привели организмы к одинаковым структурам. Подобным образом существуют гены, отвечающие за геолокацию летучих мышей и гены, отвечающие за геолокацию китов, но они возникли не из-за общего происхождения этих особей.
Так гомоплазия существует между различными видами животных на анатомическом, генетическом или биохимическом уровнях, но предлагать, на фоне такого сходства, идею об общем предке, всё-таки не совсем разумно. Она ярко звучит для поверхностного восприятия, но стоит чуть задуматься и она оказывается пустой, потому что в ответ на восторженные возгласы дарвинистов о 99% попадании ДНК человека и шимпанзе, можно отметить, что 80% наших генов идентичны генам мышей, а 99% – чрезвычайно похожи. Из-за поразительной схожести, кожу свиней часто используют для изучения лечебных свойств мазей и всевозможных косметологических препаратов, а пересадка человеку их сердечных клапанов уже давно представляет собой вполне заурядную операцию. И таких примеров, на самом деле, очень много.
Дарвинизм основан на множестве случайностей, предположений, допущений и все они могут быть опровергнуты. Эта теория основана на «методологическом натурализме», согласно которому всё в мире происходит исключительно по физическим законам и вне каких-либо эзотерических сил, управляющих Вселенной. То есть мы должны быть связаны с шимпанзе, муравьями или птицами, но не на основе доказательных научных исследований, а потому что так требует методологический натурализм, ибо он не допускает, чтобы современный человек появился, пусть в процессе эволюции, но сам по себе, как самостоятельное творение, отдельное от остальных видов животного мира. Так естественно-научный подход стал самым тоталитарным и бескомпромиссным способом прочтения мира. Они говорят так: «Или вы мыслете по нашим правилам, или мы вас изгоняем из науки. Или вы говорите на нашем словаре, или ваш словарь объявляется ненаучным бредом, мифотворчеством, чернокнижием и тому подобное». То есть они не хотят делиться дискурсами, не хотя вести диалог … «или будет по-нашему, или вообще никак». Хотя, следуя этой же методологии, теория ненаправленной биологической эволюции, в качестве объяснения происхождения видов, не имеет никакой практической научной ценности. Она нисколько не сужает и не расширяет пространство возможного. Её можно убрать, можно оставить – осмысление вопроса возникновения «жизни» от этого не станет ущербным. Как говорят критики этой теории, «научного навара от неё никакого». Но, тогда возникает вопрос … почему вокруг неё идёт такая ожесточённая борьба?! Ведь, если эта теория рационально «незначительна», то почему её считают самой резонансной и самой яркой вспышкой прогрессивной мысли?! Значит она всё-таки важна, и важна, видимо, ни сколько с научной, сколько с метафизической точки зрения, ибо не имея никакого эмпирического веса, она противостоит другому тезису о происхождении мира, который выводит нас за границы физикализма – «теистическая эволюция», то есть эволюция направленная, «Разумная» … эволюция, как часть дизайнерского проекта Великого Архитектора. Может быть эта теория тоже особо не влияет на научную практику, но она для нас чрезвычайно важна в своей экзистенциальной, теологической и, наконец, философской коннотации, указывая нам на Высший разум, как на сверх фундаментальное основание физического мира, мира материи и энергии, мира, который мы называем «реальностью». А это значит, что Бог не просто создал Вселенную и отошёл в сторону, как например полагают «деисты». Он наблюдает за нами, управляет нами, влияет и «вмешивается», когда, например, человечество подходит к краю пропасти. Такова глобальная картина мироздания, в которой переплетено зримое и незримое, физическое и ментальное, в которой огромное количество красок и полутонов, познанного и непознанного, поэтому существует ли Господь или нет – это центральный вопрос всех интеллектуальных дискурсов, играющий гигантское значение для осмысления человеческого миробытия. И именно здесь сошлись эти два концепта прочтения мира, где «натуралистической теория эволюции» выступает уже не как прогрессивная научная мысль, а как скрытый способ идейной метафизической борьбы с религией, как таковой. Мировой нигилизм создал себе площадку на базе «биологии» и теперь, скрываясь за её именем, ведёт атеистическую пропаганду под видом науки.
