Марат Русланович Мурзабеков
Даруль Китаб. Книга II. Метафизика
Примерно в это же самое время, на восточном берегу Нила, неподалёку от города Фивы отставной римский солдат по имени Пахомий учреждает сообщество таких монахов, считая совместное служение Богу наиболее возвышенным действом, поскольку так «братья» смогут поддерживать друг другу, давать друг другу примеры богобоязненности, собираясь все вместе для бесед и обсуждений. Пахомий разрабатывает устав, то есть правила жизни монахов в одной общине. По этому образцу «монастыри» стали очень быстро разрастаться, сначала по территории Египта, а потом и за его пределы в Палестину, Сирию и дальше в Европу.
Это были люди совершенно из разных социальных слоёв. Среди них было немало офицеров, аристократов, бывших землевладельцев, представителей лучших родов – очень образованные люди, которые читали книги, записывали и создавали различные учения о миробытие.
Со временем возникают отдельные монашеские общины, «ордена» каждый из которых провозглашает особый приоритет служения Богу. Вообще, словосочетание «ordo regularis» в латинской традиции означает «правила, порядок». Они задаются основателем ордена и утверждаются Папой Римским. К XIII веку на территории Европы учреждаются несколько таких орденов, один из которых «орден доминиканцев».
В литературе их часто называют «отцами» современной демократии, поскольку вся структура этого монашеского сообщества строилась на избирательных процедурах сверху донизу, от викариев до генерала ордена.
Некая смешанная система была у «францисканцев», полуреспубликанская, полумонархическая. И, наконец, прямо противоположный иерархический принцип действовал в более позднем ордене «иезуитов», где устанавливался жесточайший тоталитаризм армейского стиля, в котором глава ордена избирается пожизненно и осуществляет руководство всеми структурными звеньями сообщества, неукоснительно подчинённые его наставлениям.
Это были ордена с абсолютно разными типами организации, но уже с первых времён своего возникновения они начинают буквально «пропитывать» своим каноническим опытом светскую и политическую жизнь Европы.
В начале VI века, неподалёку от Рима монах Бенедикт создаёт орден, который станет первой христианской общиной такого рода на территории континента. В центре служения «бенедиктинцев» был интеллектуальный и физический труд … больше физический. Именно они запечатлели образ «работающего монаха», в качестве главного символа Раннего Средневековья. Это были отшельники, которые жили вне городов, подальше от мирской и светской жизни, постепенно организуясь в небольшие общины. В, конце концов, бенедиктинцы стали укрупняться, пока не перешли в монастыри и аббатства, к которым примыкали большие земельные наделы. Как известно, земля в то время считалась главным финансовым активом, и её щедро предоставляли в дар монахам короли, императоры и прочие вельможи.
В бенедиктинском монастыре обязательно присутствует школа, где обучают семи свободным искусствам. Здесь же переписывают древние рукописи и манускрипты, собирают летописи и различные трактаты. Это же аббатство обеспечивало пропитанием весь бедный люд в округе, поскольку в монастырях создавались запасы продовольствия и во времена засухи, военных конфликтов и иных катаклизмов, люди могли получить помощь из запасников ордена. В этих же монастырях совершается ещё одна важная вещь – ведутся хроники событий и всё, что мы знаем о Европе того времени, как правило было записано именно здесь.
Таким образом, бенедиктинцы были не только поборниками христианской догматики, но и ведали образованием, экономикой, вели учёт и описывали всё происходящее. Они были исторической памятью будущего Западного мира, строили дороги и мосты, создавали архитектурные стили. По образцу их творческой и инженерной мысли возводились каменные здания, соборы, что обуславливает возникновение очень многих ремёсел и логистики. Романская и готическая архитектура, воссозданная бенедиктинцами, привела с собой каменщиков, плотников, художников и скульпторов. Создаются первые сложные технические механизмы, в частности, чтобы поднимать на большую высоту камни, оконные стёкла и витражи.
Монахи овладели навыком осушения болот, они строят громадную по тем временам инфраструктуру и здесь же организуют всевозможные ярмарки, чем составляют немалое влияние на экономику региона.
Бенедиктинцы – это модель всего Западного общества в будущем. Потом эти «ноу-хау» будут расходится по всем странам и внедряться в разные сферы светской жизни, формируя самобытность новой Европейской традиции. Управление, экономика, культура, образование, ремёсла, эстетика и архитектура – всё это подарили будущему Западному миру те, кого спустя всего несколько веков, этот мир «окрестит» образцом варварства и невежества.
Так, с VI по XIII век все монашеские ордена, это версии «бенедиктинцев».
Однако в XIII веке возникает совершенно новый тип монашеских сообществ. Мир меняется, строятся новые города, население становится более активным и любознательным, всё больше растёт влияние тех или иных социально-политических сил. Появляются, так называемые «народные проповедники», которые несут в массы искажённый христианский канон, зачастую совсем не для христианских целей. Поэтому среди людей духовных спонтанно возникает необходимость проповедовать, что называется, «на улицах», не сковывая себя жизнью в каком-то конкретном монастыре. Эти монахи шли в народ, источая свою вероубеждённость, лишая при этом себя постоянного места жительства и считая своим домом тень дерева или стог сена. В этих сложных условиях рождаются, так называемые, «нищенствующие» ордена, чьи послушники ведут суровый образ жизни, живут подаянием и вообще не имеют никакой собственности.
Так возникают «доминиканцы», чьё учение становится крайне привлекательным и буквально сразу завоёвывают поддержку и сердца людей. Примерно с середины XIII века доминиканцы приходят в университеты, преподают философию, богословие, становятся учителями и переводчиками. Среди ярких представителей этого ордена Альберт Великий, Фома Аквинский, Мейстер Экхарт. Словом доминиканцы, это прежде всего учёные, интеллектуалы и проповедники.
В свою очередь «францисканцы» возникают немного из другого импульса. Однажды молодой человек по имени Франциск гулял в окрестностях своего родного города Ассизы (Италия) и вдруг увидел прокажённого. Он почувствовал ужасный запах разлагающегося тела, увидел перед собой изуродованное болезнью лицо и испугался настолько, что захотел убежать, но остановился и сказал себе, что это не по христиански, ведь несмотря ни на что, это наш брат и нуждается в утешении. Молодой Франциск преодолел свой страх, подошёл к больному, дал ему монету и поцеловал. После этого он организовал группу единомышленников, которая должна была ухаживать за прокажёнными, промывая их язвы и всячески облегчая их страдания. Очень быстро у них появилось много последователей и уже через 10 лет это сообщество насчитывало несколько тысяч человек.
Учреждая свой орден в 1209 году и утверждая его у Папы, Франциск установил главной целью своего послушания – сострадание, сочувствие и служение всему живому, не только людям, но и зверям и птицам. Поэтому, если доминиканцы, это прежде всего вдохновение и интеллектуальный полёт мысли, то францисканцы, это чувственность и сопереживание, хотя среди них будут великолепные философы, учёные, математики, логики, как например Уильям Оккам, который по общему признанию, своим трактатом о логике превзошёл всё, что было написано на эту тему до него, и всё что будет написано после него. Францисканцы будут основывать школы, строить храмы и соборы, но главный мотив их становления – служение Богу, опекая всех нуждающихся, бедных, больных и, что немаловажно, опекая природу. Поэтому и сегодня их можно часто встретить в детских приютах, в больницах для бедных и домах престарелых. Самого Франциска можно было часто застать в разговорах с птицами, деревьями, рекой, к которым он обращался не иначе, как «братья» и «сёстры», и говорил с ними, как с людьми. Он проповедовал даже змеям, а видя на дороге червя, останавливался и убирал его в сторону. Первое произведение итальянской литературы считается переведённый с латыни «гимн» Франциска, в котором он воспевает весь мир и восхваляет Господа «за сестру Луну, за брата ветер, за сестру воду и за брата огня, за сестру нашу землю и за сестру смерть телесную, которую никто из живущих не сможет избежать».
Они открывают совершенно новый вектор монотеистической философии, ставя на первое место не разум, а волю. Для доминиканцев основа человеческого бытия, это «интеллект». В разуме мы поклоняемся Богу, стремимся к нему, в разуме мы принимаем решения строгой последовательностью своих доводов и аргументов. Францисканцы же строят ещё более тонкую систему мышления, используя для этого математическую логику и считая, что в основании мира лежит «свобода». Человек, это существо, одарённое Великим Творцом могущественной силой – волей к созиданию и разрушению. Господь научил людей создавать этот мир, подобно тому, как это делает Он сам, но мы же можем разрушить его в один момент, и лишь любовь и милосердие Создателя защищает нас от этого шага. Поэтому они видели в основании Божественного замысла глобальный проект жизни, в котором главный герой – свободный человек. И, поскольку это так, мы должны подходить к понятию «необходимость» только на уровне логики и математики, а изучать мир следует по пути гипотетического познания, исследуя, наблюдая, разрабатывая всевозможные прочтения мира, через теории и гипотезы. Именно францисканцы начинают развивать эмпирические науки, например, одним из первых крупных эмпириков и инженеров был монах-францисканец Роджер Бэкон, который вынашивал планы создания самодвижущихся машин и самолётов.
Таким образом, францисканство – это движение воли, свободы, чувственности и переживаний, а также эзотерической связи с окружающим миром, с воздухом, Солнцем, деревьями, животными и птицами.
Монахи всех этих орденов уважали и почтенно относились друг к другу, но в то же время не упускали возможности подшутить над атрибутами и ментальными качествами своих «братьев». Доминиканцы посмеивались над францисканцами, францисканцы над доминиканцами, но самые ироничные выпады и те и другие допускали в сторону «иезуитов».
Это был особый монашеский орден, учреждённый в XVI веке, под девизом «Ad majorem Dei gloriam» (К большей славе Бога). Основателем ордена был военный, получивший ранение в войне с Францией, Игнатий Лойола, который находясь на лечении, прочитал несколько аскетических трактатов и пережил озарение. Он сам решает служить Богу, «помогая душам», и для этих целей, оправившись от полученных ран, он переезжает в Париж и собирает вокруг себя небольшую группу единомышленников. Спустя некоторое время, на Монмартре они дают три обета – в служении, бедности и целомудрии.
В 1540 году устав ордена был утверждён Папой. Главной своей задачей монахи видели не только в «помощи душам», но и в борьбе с Реформацией, то есть со всё нарастающим протестантским движением. Орден иезуитов представлял собой сообщество с очень жёсткой, почти армейской дисциплиной. Возглавлял его генерал ордена, который назначался пожизненно, и одно из самых ярких их достижений, это создание крупнейшей системы образования по всему миру. Среди их выпускников такие исторические личности, как Декарт, Лопе де Вега, Монтескьё, Хичкок и десятки других имён. Принцип осмысления миробытия у иезуитов состоял в одновременном развитии интеллектуального и чувственного прочтения Вселенной. Для этих целей были основаны «коллегии», которые уже к XVII веку насчитывали более шести сотен. Обязательными к освоению были сначала философия, а потом богословие. Для обучения детей сакральным истинам, они придумали школьный театр, где разыгрывались различные сюжеты, воспевающие культ добродетели и благочестия. Недаром именно эти школы выпустили такое количество драматургов и деятелей искусства.
Ещё одно важное влияние ордена в Европейскую культуру проходило через внешнюю атрибутику, проведением очень красивых, помпезных шествий, парадов, созданием великолепной плафонной росписи. Они внесли значительный вклад в искусство «барокко», где строгое математическое соотношение граней в качестве каркаса обрамляло неподражаемый художественный стиль.
Иногда в литературе иезуитов называют «католическим спецназом». Творчество, науки, философское мышление, всё это эманировалось во внешний мир, но внутри орден мало чем отличался от какого-нибудь воинского формирования.
Первые 2 года для послушников было «временем испытаний». Очень нелёгкий период, который определял готовность и преданность общему делу. После этого 3 года философского образования, 2 года практики, 4-5 лет богословия, затем снова 1 год «испытаний», получение статуса «профессора» и четвёртый обет на верность Папе. Таким образом иезуиты тратят на своё становление довольно значительное время, чтобы быть готовым к своей миссии в любой точке планеты.
На сегодняшний день у ордена 8 астрономических обсерваторий, 17 географических институтов, множество научных центров и 53 университета по всему миру. Уже с XVI века в своих образовательных стандартах особое внимание они уделяют математике и естественным наукам, одновременно с нацелом на развитие творческого потенциала человека, поэтому среди них было немало астрономов и биологов, художников и музыкантов.
Хосе де Акоста (ум. 1600 г.), географ, натуралист, исследовал Южную Америку, занимался метеорологией, физикой изучал различные иероглифы и написал книгу о природе Нового Света.
Христофор Клавиус (ум. 1612 г.), астроном и математик, главный разработчик «григорианского календаря», воспитал целую плеяду замечательных физиков.
Маттео Риччи (ум. 1610 г.), математик, астроном, картограф, 30 лет прожил в Китае. У иезуитов была специальная мнемотехника запоминания, поэтому он очень быстро выучил китайский язык и в 1602 году, по просьбе императора, составил первую географическую карту Китая. Кроме того, он перевёл на китайский язык «Эпиктета», «Эзопа», и «Начала» геометрии Евклида.
Однако к XVIII веку эти монахи приобрели такую значимость и авторитет, что стали вызывать откровенное раздражение светской знати. На протяжении долгого времени они были духовными наставниками известных дворянских фамилий, полководцев и даже королевских семей. Иезуиты были вхожи в самые высшие аристократические круги и во многом являлись носителями различных дворцовых тайн и закулисных интриг. Поэтому всё чаще в них стали видеть политическую угрозу. Очень быстро их стали запрещать во всех Европейских странах, причём гонения на монахов усиливались с каждым годом. Повсеместно им грозило преследование и расправа, так что к концу XVIII века в рядах «католического спецназа» оставалось всего несколько десятков человек. Фактически их спас Российский император Павел I, который взял орден под своё покровительство. Так, находясь на грани исчезновения, с начала XIX века иезуиты вновь стали постепенно возрождаться.
В правилах Игнатия Лойолы, среди прочих главных действий, записано следующее: «1.Благодарить Господа за полученные благодеяния. 2.Просить благодать для познания своих грехов и очищения от них. 3.Требовать отчёта от своей души, сначала в мыслях, затем в словах и наконец в действиях, рассматривая по порядку истёкшее время или же отдельные действия, от момента пробуждения до настоящего испытания совести».
Они считали, что «помогать душам», значит помочь человеку увидеть себя изнутри, оценить себя, чтобы открыться навстречу Богу и подготовиться к возвращению в Его Царство. Но познать себя, увидеть своё предназначение невозможно без духовного руководства.
Французский журналист Андре Фроссар так описывал этих монахов: «Иезуиты преодолевали океаны, пересекали Индию, переходили Гималаи, отправлялись в Китай и Японию, оставляя за собой иезуита-брамина в жёлтой одежде, который был больше брамин, чем сами брамины. Здесь иезуит-йога, превосходящий йога в аскетических дисциплинах. В другом месте иезуит – заведующий протокольным отделом и служащий примером японского этикета для приближённых японского императора. Иезуит открывает Миссисипи и проплывает до Великих озёр. И не ищите того, кто дольше всех занимал пост председателя императорской математической комиссии в Китае. Конечно иезуит».
Говорят, что сегодня требования к статусу этого монашеского послушания существенно облегчились, потому что, как оказалось, современные претенденты уже не могут пройти те условия служения, которые предъявлялись в XVI веке.
История оказалась несправедлива к этим христианским общинам средних веков. Образ «монаха» сегодня, это образ такого бездельника, который не занимается ничем серьёзным, а только повторяет свои «мантры», при этом втайне совсем не чужд усладам мирской жизни. Конечно, мы не будем излишне идеализировать эту тему и отметим, что среди них были и есть очень разные люди, как и среди любых других сообществ. В ранние времена своего образования, в монашество шло немало молодых людей и девушек совсем не по призванию, а элементарно чтобы выжить и спастись от голодной смерти. Были лицемеры, были карьеристы, были люди нечестия и сегодня кто-то не выдерживает влияния разлагающей силы зла, и являет собой примеры страшной мерзости, которые потом тщательно «обмусоливаются» в медийном пространстве. Но даже окунувшись лишь поверхностно в историю событий тех далёких времён, можно убедиться, что именно монашеские ордена создавали Европу на всех главных её уровнях. Именно эти отшельники, посветившие свою жизнь беспрерывному подвигу, задали такую высокую планку морали и осуждения, и в самые тяжёлые времена являли собой образец мужества, стойкости, терпимости, человеколюбия и просвещения. Они создавали философию нового времени, создавали науку и искусство. Своим примером они предлагали различные формы социально-политического общежития, технологии, строительство, архитектурные стили, школы, университеты, всё это принесли Западному миру монашеские ордена. Их наследие составлялось двумя важными аспектами жизни. С одной стороны, это традиционализм и служение христианским канонам, но с другой, это постоянное обращение к внешнему миру и постоянный поиск новой духовности, в условиях скоротечно меняющейся реальности.
Сегодня монахи всё больше ощущают себя чужеродными в современном мире, который не хочет гореть этим огнём, а стремиться побыстрее сбросить с себя многовековые «байки» о сакральности миробытия. В публичных беседах они всё чаще проявляют себя, как скептики и говорят о том, что призвание уходит. Ещё 2-3 поколения и духовные идеалы служения, аскетизма, самопожертвования и эстетики пройдут, а сами монахи превратятся в музейный экспонат. Ведь, с точки зрения современного человека, лишить себя радости жизни ради какой-то эфемерной идеи, как минимум, глупо, а помогать людям можно и без «религиозного фанатизма». Сегодня всё труднее понять, что значит испытать такие муки совести, после которых прежний, «нормальный» человек больше не может существовать. Он словно умирает, а в его теле рождается совершенно другой, «ненормальный» человек с настолько обострённым ощущением людского зла, что теперь для него есть только один путь, защищать и охранять эти хрустальные, сверхтонкие, метафизические настройки Вселенной, без которых человечество погибнет. Другого он для себя не мыслит, и этой высшей цели он посвящает всего себя без остатка. Разве можно найти смысл жизни более величественный, чем этот?!
В нашем мусульманском сообществе мы знаем о монахах ещё меньше, повторяя, как «мантру» одно и тоже … они переусердствовали, они берут себе других покровителей помимо АЛЛАХА и служат заблуждению о богоподобии Исы и о «троичности» Бога. У меня нет цели расставлять плюсы и минусы. Наши религиозные противоречия хорошо известны и об этом сказано немало. Но мы считаем достаточным знать только о наших разногласия, тогда как сам АЛЛАХ указывает нам, что среди них есть разные люди и есть те, которые являются Его любимцами, обозначая для нас пример их образа жизни, отрешения от мирского и преданности в послушании и служении Его высокой воле. Они названы в Священном Коране, как «те, кому было даровано знание прежде», и когда им читают Откровения, «их глаза переполняются слезами … они падают ниц, касаясь земли своими подбородками и рыдая. И это приумножает их смирение».
Кроме того, не стоит забывать, ещё один очень важный провиденциальный факт – именно христианских монахов Всемогущий Господь избрал предвестниками ислама, и эти истории хорошо известны. Когда пророку было 12 лет, его дядя Абу Талиб взял его с собой со своим торговым караваном в Сирию. По пути следования, в местечке под названием Бусра, они проходили мимо монастыря, в котором жил христианский монах по имени Бахира.
Это был отшельник, который жил предельно аскетическим образом жизни и довольствовался только самым необходимым. Простая одежда, чрезвычайно простая еда, но судя по всему, он много времени посвящал изучению сакральных текстов, потому что увидев среди караванщиков этого юношу, он крайне заинтересовался им. Встретившись с Абу Талибом, Бахира задал ему несколько вопросов, и то, что он услышал и увидел очень обрадовало его. Сначала дядя будущего пророка слукавил и сказал, что это его сын, но монах насторожился и сказал, что этого не может быть и что этот юноша не может быть его сыном, он может быть только сиротой. Тут пришло время удивляться Абу Талибу и он признался, что это действительно его племянник и что он действительно сирота. Тогда Бахира возвестил ему о будущей великой роли этого юноши в истории мира и что Господь избрал его для ниспослания последнего Откровения ко всему человечеству. Он посоветовал всячески оберегать и заботиться о нём, что Абу Талиб и делал до конца своих дней.
Спустя 28 лет после этих событий, находясь в уединении в пещере Хира, к пророку явился ангел Джибриль и передал первое откровение: «Читай, во имя Господа твоего…». Посланник Всевышнего сначала испугался и убежал домой. Он рассказал о случившемся своей жене Хадидже, которая сразу поняла кто сможет разъяснить произошедшее, и она повела его к своему двоюродному брату, несторианскому монаху Вараке ибн Науфаль. Пророк рассказал обо всём, что случилось и именно Варака, христианский отшельник, возвестил ему о великой посланнической миссии и сказал: «Очень жаль, что я слишком стар и уже не буду рядом с тобой, чтобы защищать тебя от опасности и изгнания, ибо все посланники Бога проходили через самые суровые испытания». Это важнейший провиденциальный эпизод в истории ислама, который сам по себе, многому нас учит.
Не менее удивительная история произошла с одним из первых мусульман, любимцем пророка, который был обрадован Раем при жизни, Тальхой ибн Убайдуллах. Как он сам описывал это событие, ему было чуть больше 15 лет, когда он с караваном проходил через всё тоже место под названием Бусра, когда вдруг на дороге появился монах и стал кричать: «О, мекканцы, возвращайтесь назад. В ваших рядах явился последний Божий посланник». Он повторял это воодушевлённо и несколько раз, но все тихо посмеиваясь над «блаженным», продолжили своё путешествие. Все, кроме Тальхи. Увиденное настолько поразило его, что он бросил караван и спешно вернулся в Мекку. Встретив Абу Бакра он рассказал ему о случившемся. Тогда «правдивейший» взял его за руку и отвёл к пророку.
Исламские учёные первых веков, уж точно лучше нас знали о всех теистических расхождениях между мусульманами и христианами, однако они с глубоким уважением относились к монахам, черпая в их образе жизни вдохновение для себя самих.
Во все времена монашеские ордена опекали приюты и хосписы. Их послушники следовали в самые «горячие точки» наше планеты, где люди убивали и калечили друг друга, где бушевали смертельные болезни и природные катаклизмы, где царила бедность и нищета, чтобы помогать и нести утешение.
Современный Западный гуманизм, на котором держится очень важная работа всевозможных общественных фондов, организаций, различных волонтёрских движений в защиту детей Африки, в защиту лесов Амазонии, в защиту дикой природы и тому подобное, всё это – «дыхание» из прошлого, наследие Средневековья, одухотворённого Божественной идеей служителей Веры, которую сегодня «высокообразованный» мир всячески маргинализирует.
К началу XIII века на территории континента учреждается несколько образовательных центров, самым крупным и самым авторитетным из которых был Парижский университет. Вспышка света, озарившая континент. На несколько столетий он становится главной «alma mater» всей Европы. Париж приобретает статус столицы науки. В университете действуют четыре факультета: теология, каноническое право, медицина и самый яркий – факультет искусств, который собрал в своих стенах лучшие умы того времени. Видимо поэтому ректором университета, как правило, избирался представитель именно этого факультета Здесь блистали философы и мыслители, учёные и музыканты, профессора и магистры, такие как Сегер Брабантский, Боэций Дакийский и многие другие. Все они были христианскими священнослужителями и имели соответствующие духовные саны, но при этом они писали философские трактаты, спорили по правилам диалектики, мыслили, обсуждали, внедряли логику, рациональную аргументацию, здесь царило свободомыслие. Собственно именно тогда, в стенах факультета искусств Парижского университета и состоялась «схоластика», как системный философский подход осмысления миробытия в контексте христианского вероучения. Но самым большим увлечением этих мыслителей, была античная и арабо-мусульманская философия, особенно философия Аристотеля в интерпретации «Комментатора» – исламского учёного ибн Рушда, в латинской транскрипции «Аверроэс». На их основе профессора и магистры университета создали отдельное учение, которое вошло в историю философии под названием «аверроизм».
Но очень быстро этот свободный полёт мысли под крышей главного образовательного учреждения Европы стал настораживать ортодоксальных представителей церкви. Аверроистов активно критикует Фома Аквинский, и хотя он был далеко не ортодоксом, но тем не менее тоже считал их взгляды очень опасными.
В 1276 году Папой становится Пётр Испанский. Врач и философ. На тот момент, это был самый известный логик всего Средиземноморья, написавший большой прекрасный трактат «Summulae logicales» (Сумма логики). Принимая католический престол, он берёт имя Иоанн XXI, и в 1277 году поручает епископу Парижа Этьену Тампье разобрать все «несоответствующие» христианской доктрине философские концепции. Для этих целей епископ собирает комиссию ведущих теологов из числа францисканцев и доминиканцев, которые составляют знаменитые «219 тезисов против аверроистов» … идеи, которые они посчитали чрезвычайно опасными с позицией церкви.
Дело в том, что аверроисты из числа профессоров и магистров Парижского университета, вдохновлённые Аристотелем и исламскими фальсафами, полагали, что в рамках монотеистического учения, необходимо быть ближе к философии и попытаться подойти к текстам античных и арабо-мусульманских мыслителей максимально аутентично, максимально близко к смыслам их идей. В результате возникли несколько сильных интеллектуальных концепций, которые теологи определили, как угрозу христианскому миру.
У аверроистов была выявлена «радикализация» естественной рациональности человека. Их упрекали в пропаганде еретического толка, например, что истинное счастье человека воплощается в созерцании «Истины» посредством своего естественного разума, то есть то, что описано в «Никомаховой этике» Аристотеля. В этом смысле, христианское вероучение рассматривалось, как духовный контекст … как, некий сакральный фон рационального мышления. Поэтому, рассматривая труды античных и мусульманских философов, учёных, математиков, физиков и астрономов, эти «вольнодумцы» утверждали, что с позиции науки, естественная рациональность требует от нас признания извечности мироздания. Разум, высокая мысль – единственный путь просветления человека, под непрерывной аурой Божественного вдохновения.
Комиссия, составленная епископом Тампье, проделала очень большую и очень серьёзную работу. Под её критику попали даже некоторые тезисы Фомы Аквинского, который через несколько десятилетий всё же будет канонизирован Римской католической церковью. Францисканцы и до этого выпускали тексты Фомы с примечаниями, в которых они указывали на его ошибки. В этот раз эксперты вменили ему в вину утверждение, что Господь может создать бесконечное множество миров, а это для высокой комиссии звучало еретически. Обеспокоенный таким обстоятельством, учение Фомы приехал защищать его учитель Альберт Великий, который к тому времени пережил своего ученика.
Важно то, что к концу XIII века, на взлёте философской мысли, ортодоксальное христианство встречает это явление достаточно враждебно и осуждает чрезмерный акцент на разумность человека. Их клеймят, их преследуют, их изгоняют. То есть всё своё рвение теологи направляли на то, чтобы оградить христианскую доктрину от этих вольностей.
Так, в католической Европе начался анти-философский проект, чтобы умерить пыл мыслителей и показать, что философия может быть лишь «служанкой» религии и не более того. Она должна работать исключительно на осмысление христианского канона и ни в коем случае не принимать самостоятельного значения.
На уровне сознания вероубеждённого монотеиста, такой подход нам нравится и мы, мусульмане, наверняка оценили бы эту историю примерно так: «Всё правильно! Так и надо с этими философами». Но самое удивительное, как это диагностируют современные исследователи, что именно этот контр философский проект конца XIII века и запустил процесс рождения современной науки, которая очень быстро сбросила со всех интеллектуальных площадок своих невольных создателей. Именно тогда были заложены первые ростки нового мышления, новой рациональности, новой философии, которая пока ещё одухотворена светом монотеизма, но очень скоро перевоплотиться в материалистическую доктрину.
Примерно в 630 году, когда ислам только-только пришёл в Мекку и окончательно утвердился на всей территории Неджда и Хиджаза, наиболее крупные арабские племена, а именно хавазин и сакиф, решили выступить против мусульман. Узнав об этом, пророк объявил срочную мобилизацию и, собрав отряд в несколько тысяч человек, он возглавил поход против мятежников, который закончился битвой при Хунейне. Об этом очень подробно и красочно написано разными достойными авторами, но мы остановимся только на одном эпизоде, который произошёл в рядах мусульман во время передвижение к долине Хунейн. Дело в том, что обычно армия пророка состояла, в основном, из мухаджиров и ансаров. Это были его преданные сподвижники, которые прошли с ним все самые тяжёлые испытания. Они вынесли ислам на своих плечах и сохранили его для потомков, отдавая ради этого всё, что у них есть, включая свои жизни. Но в этот раз было немало тех, кто только-только принял ислам. Для них вера в Бога ещё была чем-то неосознанным, их не пытали, не морили голодом, их не убивали за свидетельство «нет Бога кроме АЛЛАХА», а потому ещё были слишком живы в их сердцах устои времён Джахилии. И вот во время этого похода, некоторые из мусульман увидели дерево какой-то группы многобожников, предназначенного для поклонения, украшенного и обустроенного специальным образом. Тогда они подошли к пророку и попросили выбрать для них такое же дерево, чтобы они тоже могли выполнить некие обряды и оно помогло им победить врагов. Посланник Всевышнего был крайне расстроен, услышав такое. Он сказал: «Вы говорите мне те же слова, что и бану Исраиль говорили пророку Мусе. Поистине, вы будете следовать обычаям тех, кто жил до вас, пядь за пядью, локоть за локтем, и даже если они проникнут в нору ящерицы, вы тоже последуете за ними».
