Мара Зорич
Последняя из Племени Роха
Пролог
Небо и земля перемешались перед глазами. Гул в голове заглушал боевые кличи и предсмертные крики сородичей. Все пространство между домами, насколько охватывал взгляд, заполняли трупы орков. Горячая вонючая кровь окрасила все вокруг алым.
Юный орк, парализованный болью и страхом, лежал ничком. Мертвое тело деревенской Шептухи придавило его к земле. Бойня уже закончилась, и сейчас победители неторопливо прохаживались по полю брани, высматривая и добивая выживших.
Враги неумолимо приближались. Юный орк неистово вращал глазами, пытаясь усмотреть хоть какое-нибудь оружие, до которого сможет дотянуться, но поблизости ничего не было. А темнокожие воины все приближались.
И его заметили.
Враг пинком сбросил тело Шептухи, чтобы добить живого орка. Но тот вскочил, словно распрямившаяся пружина. Подстегиваемый страхом и ненавистью, он всадил когти правой руки в горло врага с такой силой, что запястье почти полностью провалилось в упругую плоть. Враг захрипел и опрокинулся на спину. Прежде чем тело успело коснуться земли, орк уже бросился прочь, перепрыгивая через трупы. В спину ему неслось насмешливое улюлюканье врагов.
Несколько метательных ножей просвистели мимо. Петляя как заяц, орк бежал к лесу. Тяжелый топот несся вдогонку.
Сердце орка отбивало безумный ритм, разум парализовал страх, и только инстинкты кричали: «Беги, беги, беги же!». И он бежал.
Мимо замелькали деревья. Ветки хлестали по лицу. Орк развил такую скорость, что, столкнись он с одним из стволов, наверняка проломил бы череп.
Улюлюканье позади превратилось в злобный рык и ругательства. Враги отставали. Орк пригнулся и припустил еще быстрее.
Неожиданно деревья поредели, и он выскочил на широкое поле, залитое ярким солнечным светом. Земля под ногами стала мягкой, в ней вязли ступни. Продолжая бежать по инерции, орк с ужасом уставился на высящиеся впереди стены города человеков.
Его темнокожие преследователи остановились в нерешительности у кромки леса, скрытые деревьями. Фигура беглеца, устремившаяся в сторону города, становилась все меньше. Последовала короткая, но яростная перепалка. В конце концов, бросив последний яростный взгляд в сторону молодого орка, враги развернулись и бросились обратно в лес. В конце концов, если раны его не добьют, то это точно сделают человеки. Успокаивая себя этими мыслями, темнокожие воины исчезли в лесу.
Юный орк несколько раз оглянулся через плечо. Убедившись, что погони нет, он остановился и силы разом покинули его. Пошатнувшись как подпиленное дерево, он тяжело рухнул на свежевспаханную теплую землю и замер.
Он лежал неподвижно так долго, что любопытные вороны окружили его, пытаясь на глаз определить съедобность. Орк не замечал их. Широко распахнутыми глазами он смотрел в небо и вспоминал все, что потерял сегодня.
Сегодня он потерял все.
Одна из ворон обнаглела окончательно и запрыгнула орку на грудь. Она уже прицелилась, чтобы выклевать глаза, но издала хриплое «каррр» и взлетела с тела.
Заслонив солнце, над орком склонился человек.
Глава 1
«Не пустим ужас в наш дом!»
Рина вышла из душа, окутанная клубами пара. Мурлыча под нос, женщина направилась на кухню, где уже ждала разогретая плита. Рина поджарила яйца и кусочек хлеба, добавила ко всему этому несколько красных кусочков помидора, сварила кофе, художественно разместила завтрак на подносе. Продолжая непринужденно напевать, она направилась в комнату. Пристроила поднос на рабочий стол, заваленный письмами, и достала из серванта наполовину пустую бутылку виски. Рина с наслаждением вдохнула терпкий запах и плеснула щедрую порцию янтарной жидкости в кофе.
Отхлебнув из кружки, она принялась разбирать почту. Первые три письма оказались в мусорной корзине, едва удостоенные взгляда. С четвертым письмом Рина немного колебалась и все же наколола его на длинную заколку, торчащую из столешницы. Она распечатывала пятое письмо, когда раздался стук в дверь.
Кот Две Чашки неторопливо покинул свое спальное место в углу кабинета и направился в прихожую. Рина проводила его взглядом и вернулась к работе. Стук повторился. Кот грациозно уселся посередине прихожей и широко зевнул.
– Пошел вон! – рявкнула Рина в сторону двери.
– Рина! – раздался из-за двери мужской голос. Две Чашки разразился приветственным мяуканьем, сотрясшим дом до основания.
Женщина тяжело вздохнула, бросила еще один взгляд на письмо, наколола его на заколку и направилась в прихожую.
Дверь распахнулась так резко, что едва не ударила Илаю Чандлера по носу.
– Что? – спросила Рина вместо приветствия.
– Ты уже две недели не выходила на улицу, – ответил юноша, протискиваясь мимо нее в дом.
Две Чашки радостно бросился к гостю, и принялся тереться о его ноги так, что юноша едва не потерял равновесие.
– Я тронута вашей заботой, мистер Чандлер, но ваш визит весьма некстати…
– Илая, – поправил ее гость. – Мистер Чандлер – мой отец.
– Ха-ха, – сказала Рина с нажимом. – Ха. Очень смешно. А теперь, будь добр…
– Я приготовлю чай, – Илая направился на кухню.
Рина, сама похожая закипающий чайник, бросилась за ним.
– Ты же знаешь, что я пью кофе!
– Тогда кофе.
– У меня уже есть кофе! – Рина схватила юношу за предплечье, но движение оказалось слишком резким и халат распахнулся. Она охнула и быстро отвернулась от Илаи.
– Возможно, тебе стоит переодеться, – заботливо посоветовал тот.
– Возможно! – рыкнула женщина, принимая свое поражение, и направилась в комнату.
Две Чашки крутился под ногами Илаи, нежно заглядывая ему в глаза при любой возможности, пока юноша не принес коту большой шмат мяса из ледника. К тому времени, как сварился кофе, Две Чашки уже уничтожил свою добычу, а Рина облачилась в глухое черное платье.
– Ты обворожительна, – Илая одарил ее сияющей улыбкой и разместил поднос с кофе на столе. Несколько писем упали на пол.
– Прекрасно, мой рабочий стол завален едой, – хмуро констатировала Рина.
– Ты никогда не начинаешь работать раньше двух.
– Надо же, и чья это вина? – Рина послала ему хмурый взгляд поверх чашки с кофе.
– Рина, – вздохнул юноша, опускаясь в кресло напротив нее. – Пойдем сегодня в театр?
Женщина фыркнула в ответ и впилась зубами в бутерброд с яичницей.
– Мой друг открыл картинную галерею? – продолжил юноша, без особой надежды на успех.
Рина промычала что-то сквозь набитый рот.
– Еще сегодня открытие музея Орка, – выпалил Илая, и они оба замерли. Даже Две Чашки прекратил умывать уши и посмотрел на людей.
– Музей? – глухо переспросила Рина. – Почему бы тогда не открыть музей человека по соседству?
Илая отпил из чашки и аккуратно поставил ее обратно на поднос. Его лицо ничего не выражало.
– Это хорошая новость, Рина. Большинство горожан никогда не видели орков, музей позволит им больше узнать об этой расе, возможно…
– Кто спонсор? – сухо перебила его женщина.
По красивому лицу Илаи скользнула тень, челюсти напряглись.
– Джаретт Блэквелл, – откликнулся он наконец, и Рина застонала.
– Вот поэтому! – воскликнула она, подскакивая к серванту и выхватывая оттуда бутылку виски. – Поэтому я не хочу, чтобы ты приходил! Ты рассказываешь новости!
Она плеснула в пустую чашку виски, добавила немного кофе из кофейника, отхлебнула и поморщилась. Илая со вздохом встал, не без усилия забрал у женщины бутылку и переставил на шкаф, где Рина не могла бы до нее дотянуться.
– Возможно, если бы ты вмешалась, новости были бы другими.
Женщина сурово глянула на него и вздохнула.
– Ты испортил мне аппетит.
Она снова села в кресло и принялась перебирать письма. Некоторое время Илая молча смотрел на нее. Тишину в комнате нарушал лишь шелест бумаги и тихий храп Двух Чашек.
– Ладно! – буркнул наконец Илая и, повернувшись на каблуках, устремился в прихожую.
Но не успел он накинуть пальто, как до него донесся удивленный возглас Рины.
– Что случилось? – крикнул он из коридора, но ответа не последовало. Поколебавшись несколько секунд, он выругался сквозь зубы и вернулся в комнату.
–Рина?
Она сидела в кресле, удивленно уставившись на письмо в руках. Илая подошел к ней, забрал бумагу и прочел следующее:
«Дорогая Мисс Баттерби!
С радостью приглашаю Вас посетить Soiree в честь моего гостя Вардана. Я много рассказывал ему о Вас и ваших исследованиях, и искренне надеюсь, что это знакомство будет равно интересно вам обоим. Soiree состоится в моем поместье сегодня в семь пополудни.
С уважением,
Ваш друг и коллега Аарон Кларксон»
Илая поднял глаза на Рину.
– Вардан – это же… Орочье имя, верно?
Женщина кивнула, продолжая смотреть в одну точку.
– Стало быть, Кларксон притащил в город орка, наплевав на закон? – Илая сдвинул густые брови на переносице, что, впрочем, почти не потребовало усилий лицевых мышц.
– Черт возьми, Илая! – воскликнула Рина, словно пробудившись от транса. – Это тебя сейчас беспокоит? То, что кто-то нарушил законы твоего папочки?
– Нет! То есть, конечно, да… И это тоже! У старика могут быть серьезные неприятности!
Рина вскочила и бросилась в прихожую.
– Куда ты?!
– К профессору Кларксону конечно! – откликнулась женщина, надевая пальто, но от волнения ей никак не удавалось попасть во второй рукав, и она вертелась на месте волчком, как Две Чашки, пытающийся поймать свой хвост. Илая шагнул к ней, мягко остановил вращение и помог просунуть руку в рукав.
– Ты ведь на экипаже? Подбрось меня! – скорее велела, чем попросила Рина.
– Но soiree только в семь…
– Какое, к черту, soiree! – воскликнула женщина. – Клянусь, старик выжил из ума! Нам еще повезет, если мы застанем его в живых!
– О чем ты…
Но Рина уже выскочила из дома и бросилась к механическому экипажу, припаркованному напротив входа.
Хью, бессменный водитель Илаи Чандлера, курил трубку, привалившись к металлическому боку машины. Завидев стремительно приближающуюся женщину, он проворно распахнул перед ней дверцу и вопросительно глянул на Илаю. Тот вздохнул и кивнул водителю.
Потрепав Две Чашки за ушами на прощание, Илая запер за собой дверь и присоединился к Рине на пассажирском сиденье.
– Хью, Эбни восемнадцать, будь добр, – продиктовал он сквозь переговорное окошко, и экипаж плавно двинулся вниз по улице.
Если посмотреть на Нью-Белфорд сверху, то он похож на огромный раскрытый веер, оставленный на берегу океана. Все основные улицы берут свое начало в порту, расходятся в разные стороны и заканчиваются у городской стены. В ясный день и, если улицы не слишком загружены экипажами и повозками, океан можно увидеть из любой точки города. Хотя Нью-Белфорд, как любой молодой город, загружен почти всегда.
Белфордцы бежали на Аспинес в спешке, у них не было времени подготовить город к своему приезду. Поэтому здания строились на скорую руку, чтобы в них можно было есть и спать, пока строились другие, постоянные дома. Однако «скоростройки» быстро вошли в привычку и сейчас составляют около восьмидесяти процентов от всех строений города.
Нью-Белфорд все время находится в состоянии ремонта. В одном квартале что-то строится, в другом – чинится. Никогда нельзя быть уверенным, что кафе, в котором ты пьешь кофе, не исчезнет бесследно в следующем месяце, а на месте него не возникнет, скажем, мыловарня. Город меняется каждые полгода, словно живой организм. Уличные торговцы и смекалистые дети торгуют картами на каждом углу, рисуя свежие ежемесячно. Единственное, что остается неизменным со времен основания – это семь главных улиц города.
На одну из них – Эбни – сейчас и направлялись Рина и Илая.
– И каков твой план? – спросил Илая, пока экипаж проезжал мимо обильно украшенных лентами и бумажными фонариками домов: Нью-Белфорд праздновал свое пятидесятилетие.
– Не знаю, – хмуро созналась Рина. – Вывести орка в леса, желательно, до того, как он успеет понять, что вообще с ним произошло.
– В приглашении Кларксон писал о нем как о своем друге, – задумчиво произнес Илая. – В любом случае, как о ком-то, с кем он может поговорить.
– Я говорю с Двумя Чашками, – сухо отозвалась Рина. – А иногда он смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Ну, рассказывай». Это не делает его… – Рина запнулась.
– Твоим другом?
– Человеком! Не делает его человеком, и с орком тоже не получится… Ну почему так медленно! – простонала она, выглядывая в окно.
– Уже почти приехали…
Улица была забита повозками, запряженными Турами – мохнатыми волами, могучими, но неторопливыми. Из-за них экипаж тащился по улице едва быстрее пешехода. Рина со стоном откинулась на спинку сиденья.
– Я давно не видел тебя такой оживленной, – с улыбкой заметил Илая.
– Да, меня вдохновляет возможная скорая смерть моего друга, – хмуро откликнулась женщина.
– Я думал, ты оборвала все связи с университетом.
– Так и есть. Но даже я не настолько хладнокровна, чтобы позволить старику Кларксону погибнуть.
Илая помолчал немного, собираясь с мыслями. Экипаж, наконец, повернул на Эбни.
– Возможно, это способ привлечь твое внимание? – предположил юноша, когда они остановились и Хью открыл им дверь. Рина замерла, наполовину высунувшись из экипажа. Потом села обратно и одарила Илаю испепеляющим взглядом.
– Во имя твоего же блага, надеюсь, ты не имеешь к этому никакого отношения, мистер Чандлер.
– Мне бы и в голову не пришло, – юноша вскинул руки в примирительном жесте. Рина смотрела на него в упор еще несколько секунд. Наконец она тряхнула головой и стремительно направилась к дому Кларксона. Илая нагнал ее только у порога. Женщина неистово колотила в дверь.
– Его дворецкий немного глуховат, – объяснила она.
– Ах да… – протянул юноша, глядя как дверной молоток оставляет вмятины на древесине.
– Вернее, был глуховат, когда я училась. Сейчас он наверняка глухой, как…
Дверь открылась. Их взглядам предстал высокий тощий старик в поношенном, но чистом ливрее.
– Мисс Баттерби, это честь видеть Вас, – произнес старик настолько четко, насколько это позволяли оставшиеся во рту зубы. – Тем не менее, профессор Кларксон…
– Он жив?! – Рина протиснулась мимо дворецкого в прихожую и через секунду зал огласил ее крик: – Профессор!
Илая переступил с ноги на ногу, приподнял цилиндр в знак приветствия и поспешил вслед за женщиной.
– Мистер Чандлер, – окликнул его дворецкий. – Позвольте ваше пальто.
– Эээ… Да, конечно, – Илая поспешно скинул тренч и цилиндр в руки дворецкого и бросился за Риной, которая уже неслась вверх по лестнице.
– Клянусь, если он уже лежит там с проломленным черепом!.. – прошипела она.
– Ты не сможешь убить его еще больше.
– Это будет именно то, что он заслужил за эту авантюру.
Они ворвались в просторную библиотеку. Книжные стеллажи, установленные наподобие лабиринта, занимали почти все пространство. Высокие окна закрывали тяжелые бархатные шторы. Около одного из окон располагался стол. Настольная лампа проливала мягкий желтый свет на дюжину открытых книг. Уронив подбородок на грудь, в кресле около стола мирно похрапывал пузатый седобородый старик. Рина не смогла сдержать вздох облегчения.
– Отлично, он жив, – констатировала она. И тут же снова нахмурилась: – До сих пор.
Она подошла к старику и осторожно взяла его за руку. Тот всхрапнул, но не проснулся.
– Профессор? – тихо позвала Рина, и старик приоткрыл глаза, многократно увеличенные стеклами очков.
– Рина, – пробормотал он. – Я что, сплю?
– Вы спали, – подтвердил Илая. Профессор поднял на него глаза, и лицо его омрачилось.
– А, мистер Чандлер. С вами не сравнится ни один кошмар.
– Всегда приятно с вами поболтать, – улыбнулся юноша, и Рина сильно ткнула его под ребра.
– Профессор, я получила ваше письмо…
– Правда? Которое из? – старик хмуро глянул на нее поверх очков, повернулся к столу и начал перебирать книги. – Ты так и не ответила ни на одно из них.
– Я…
– Я даже не был уверен, что пишу на верный адрес! – воскликнул профессор, громко захлопывая один из фолиантов. – В моем возрасте нельзя так волноваться.
– Стало быть, орк не вызывал у вас никаких волнений? – воскликнул Илая и получил очередной тычок, но не обратил на него внимания и продолжил. – Как же безопасность города? И репутация университета? Притащить орка сюда как раз накануне рассмотрения Декрета об Орках!..
Илая запнулся под холодными взглядами Рины и Кларксона.
– Действительно, – хмуро произнесла женщина.
– Они называют это Декретом об Орках, – проворчал профессор, вставая на ноги. – Называйте вещи своими именами, Чандлер: узаконивание резни!
– Декрет до сих пор подвергается коррекции! – парировал Илая. – И если бы вы – оба! – согласились сотрудничать, дело бы шло куда быстрее! И в городе бы не было такого напряжения…
Профессор пробормотал что-то невнятное, но наверняка нецензурное, и повернулся к Рине.
– Пойдем в мой кабинет, дитя мое, – он заковылял к выходу, взяв женщину под локоть. – Эрл сделает нам чаю. И вы, юный Чандлер, – бросил он через плечо. – Вам будет полезно.
Они направились вниз по коридору, в северное крыло дома.
– Профессор, Илая едва ли понимает, о чем говорит. Но тем не менее он прав – вы подвергли себя и горожан огромной опасности, – заговорила Рина.
– Я ценю твою заботу, дорогая, – фыркнул Кларксон, – но придержи свои выводы, пока не услышишь всю историю.
– Профессор… Вы хотя бы держите его в подвале?
– В подвале? Рина, он мой гость! Тебе бы понравилось, если бы я запихнул тебя в подвал?
Старик открыл дверь в кабинет. На столе уже стоял поднос с чаем.
– У вас с Эрлом телепатическая связь? – спросила Рина, садясь на обитый синим бархатом диван. Илая сел рядом с ней.
– Иначе я бы уже давно отправил его на пенсию, – ответил Кларксон и подмигнул Рине. – Я знаю, тебе не терпится услышать историю Вардана, дорогая… И все же потешь старика, расскажи, как сложилась твоя жизнь. Мы не виделись уже… Сколько?
– Десять лет, – неохотно ответила женщина.
– Да—да, с той самой экспедиции, – старик покачал головой. – Такая трагедия. И все же…
– Я не отдам вам материалы, – резко оборвала его Рина. – И если все это была только уловка, мне очень жаль, – она со стуком поставила чашку обратно на поднос и встала.
– Нет! Нет, что ты! – поспешно замахал руками профессор. – Не спорю, я готов отдать пять лет жизни за твои записи – а в моем возрасте это больше, чем кажется, – но я никогда бы не опустился до того, чтобы врать тебе!
Рина смерила его подозрительным взглядом, но все же села обратно.
– Со мной все в порядке, – сухо отчеканила она. – Я пишу статьи для газет, они неплохо платят.
– Статьи для газет!.. – горько воскликнул профессор, но, заметив выражение лица Рины, смолк.
– А еще… Я подобрала того котенка, из кофейни возле университета.
– Ах да, «Две Чашки», они подавали замечательный кофе…
– А в подвале готовили Волчью Ягоду, – встрял Илая.
– И как ты назвала его? – не обратив внимания на юношу, спросил профессор.
– Две Чашки, – ответила Рина. Илая фыркнул. – Итак, Вардан. А клан?
– Он мне так и не сказал, – вздохнул профессор. – Клановой татуировки нет. Я нашел его полумертвым около леса. Ему тогда было семь лет.
– Совсем ребенок? – встрял Илая.
– В семь лет орк становится совершеннолетним, – назидательно ответил Кларксон. – Тем не менее он был слаб и изранен…
– Что могло заставить орка покинуть лес? – нахмурился Илая.
Профессор развел руками:
– За эти годы я так и не узнал, откуда он родом, и кто напал на него. Он сказал только, что ему некуда возвращаться.
– Эти годы? – переспросил Илая. – И как долго вы держали в городе орка?
– Десять лет, – сухо ответил старик. Рина побледнела.
– Надо же… Какое совпадение, – пробормотала она.
– Я назвал его Варданом, поскольку он не успел пройти обряд инициации, а я не мог обращаться к нему просто «орк». За это время он стал моим хорошим другом. Кроме того, он легко изучил разговорный и письменный Нерольский, прочел несколько сотен классических книг из моей библиотеки, изучил механику…
– Поверить не могу, что вы дали орку доступ ко всем этим знаниям!.. – воскликнул Илая и удостоился двух холодных взглядов. В комнате повисла пауза.
– Тебе просто необходимо познакомиться с ним, – закончил профессор, обращаясь к Рине.
– При всем моем уважении, профессор, – тихо ответила та, – но вы растили его как человека. Которым он никогда не станет.
Кларксон помрачнел.
– А что значит «быть человеком»? – сухо спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа: – Сегодня вечером я соберу у себя всех значимых людей города и представлю им Вардана. Пусть напишут о нем в своих газетенках.
Губы Рины округлились.
– Вы… пригласили журналистов? – севшим голосом спросила она.
– Конечно! Пусть лучше напишут о нем, чем… Где это было… – Кларксон порылся среди бумаг, заваливших стол, и извлек оттуда вчерашнюю газету. – Чем это! – он гневно потряс ей в воздухе.
Рина взяла газету, и с первой полосы на нее глянуло нарисованное лицо орка, скалящее огромные клыки. Заголовок гласил «Не пустим этот ужас в наш дом!»
– Ужас… – прошептала Рина и подняла глаза на Илаю. – Как?! – воскликнула она, сжимая газету в руках. – Как вы могли это допустить?!
– Мы позволяем печатникам писать то, что они хотят. Свобода слова, – пробормотал юноша.
– Это же явная пропаганда Блэквелла!
– Вы оба могли бы написать статью-опровержение! – парировал Илая. – А не скидывать все на Сенат!
Кларксон тяжело вздохнул.
– Боюсь, он прав, Рина. Большинство горожан в жизни и носа не сунули за стену. Они боятся орков и поддержат любого, кто скажет, что знает, как с ними совладать.
– Совладать? Почему просто не оставить их в покое?
– Город расширяется, – хмуро ответил Илая. – Мы вынуждены заходить в леса. И орки от этого не в восторге.
– Едва ли не каждую неделю кто-нибудь доносит о том, что видел орка в стенах города.
– Мадам Фрискис вчера заявила, что орк перебил всех ее кур.
– Кур?! – Рина едва не подпрыгнула на диване от возмущения. – Какие, к черту, куры?!
Илая пожал плечами.
– Стражи нашли в курятнике ритуальные украшения орков.
– Бред какой… Почему ты не рассказывал мне об этом?!
– Ты отказывалась меня слушать! – возмутился Илая. – А газеты жгла в камине!
В дверь постучали.
– Да, Эрл?
– Профессор, время готовиться к приему, – на пороге показался дворецкий все с тем же беспристрастным выражением на лице. – Вы хотели отрепетировать вашу речь.
– Конечно. Спасибо, Эрл. Что ж, дитя мое, – профессор взял Рину за руку. – Я был счастлив видеть тебя сегодня. И искренне надеюсь, что увижу снова через несколько часов…
Он замолчал, вопросительно глядя на женщину. Секунду та задумчиво покусывала губу, и наконец раздражено втянула воздух сквозь зубы.
– Ладно! Да, я приду!
– Чудесно! А до тех пор…
– Безусловно. Мы уходим, – сказал Илая, поднимаясь. – До вечера, профессор.
Кларксон не удостоил его ответа.
