Я переступала с ноги на ногу, потому что у меня в голове одновременно возникло слишком много вопросов, и я не знала, смогу ли удержаться, чтобы не выпалить их прямо сейчас.
– Рафик родом из Персии и происходит из семьи охотников за джиннами, – пояснил Седрик. Это, по крайней мере, отвечало на вопрос, кто сделал его Странником. – Он – Странник, как и Фокс, но это ты, конечно, уже поняла.
Не знаю, почему именно в этот момент я взглянула на женщину, но заметила, что та сердито потрясла головой. Ей не понравилось, что Седрик поделился со мной этой информацией. Странницей она определенно не была: от нее, как и от Седрика, не исходило никакой магии.
– Охотники за джиннами? – повторила я, размышляя над тем, что мне было известно о джиннах. Эти существа были якобы созданы из бездымного огня, так же, как люди – из земли, ангелы – из света, а демоны – из тени.
– Это было очень давно, – пояснил Рафик. – Я – последний представитель моей семьи. И уже давно не охочусь на джиннов.
– Вы их истребили? – поинтересовалась я.
Фокс тихо рассмеялся, а женщина, имени и сущности которой я до сих пор не знала, недоверчиво застонала.
– Джиннов, как и людей, искоренить невозможно, – терпеливо пояснил Рафик. – Они являются частью этого мира, и наша задача никогда не заключалась в том, чтобы убивать их, мы просто хотели, чтобы они делились с нами своими знаниями. Мы охотились за их секретами.
Снова я заметила крошечные вспышки пламени, и мою кожу начало покалывать. Странник с секретами джиннов. Я решила пока не продолжать расспросы о том, удалось ли им выполнить свою задачу мирным или воинственным путем, но я легко могла представить образ того, как Самуил, закутанный в черный костюм бедуинов, гнался за духами пустыни на арабском жеребце.
Седрик не сводил с меня глаз, когда снова вклинился в разговор.
– С моей стороны было невежливо не представить тебе вначале Клэр.
– Леди Клэр Шатильон, – поправила его женщина с величественным кивком.
– Она настаивает на своем титуле, хотя Наполеон лишил его их семью еще в 1809 году, – сообщил мне Фокс.
– Твои предки эмигрировали? – Вполне обоснованный вопрос, учитывая, сколько дворян бежало в Англию, спасаясь от гильотины.
– Oui[15], – отозвалась она. – Немногие из моей семьи пережили этого выскочку Буонапарте.
Она, вероятно, намеренно произносила фамилию Наполеона на итальянский манер, потому что, скорее всего, никогда не считала корсиканца настоящим французом.
Я, конечно же, не стану называть ее леди Клэр. Женщина была одета в джинсы и обтягивающую белую футболку. Светлые прямые волосы доходили ей до самой талии. Кем бы она ни была, я могла не опасаться ее, если эти двое странников считали ее безобидной.
– Может, мы наконец что-нибудь съедим? – прервал церемонию знакомства Фокс. – Пирог Аллана выглядит просто восхитительно. Твой брат присоединится к нам?
– Вечно голодный, – Клэр неодобрительно покачала головой, в то время как взгляд ее серых глаз оценивающе блуждал по моей прическе, ненадолго задержался на щеке, а затем скользнул по моей одежде. – Кто бы мог подумать? – загадочно сказала она, когда юноши ненадолго углубились в разговор. – Ты, оказывается, смелая. Не то чтобы это принесло тебе какую-то пользу.
Я не позволила Клэр запугать себя. Шагнув вперед, я села напротив нее на один из изящных диванов, который на самом деле выглядел так, словно был неспособен выдержать мой вес. Должно быть, по стоимости он равнялся всему имуществу нашей семьи. Седрик занял место рядом со мной, чем вызвал еще один неодобрительный взгляд Клэр в мою сторону. Подругами нам, наверное, не суждено было стать, да и конкурировать с ней я явно не могла. Клэр, бесспорно, была красавицей, и время не могло наложить ни единого отпечатка на эту совершенную красоту. Однако зазнайство и ограниченность тоже были свойствами, над которыми время было не властно.
– Чай? – раздраженно спросила она, совсем по-хозяйски, и когда я кивнула, наполнила мою чашку.
– Тебе тоже? – Она улыбнулась Седрику, а затем налила и ему.
– Я лучше возьму еще вина, – объявил Фокс. – Оно и впрямь превосходно. Аллан! – позвал он дворецкого.
Рафик только покачал головой.
– Бедняга уже совсем не молод, – упрекнул он друга. – Дай ему немного времени.
Фокс поднял руки.
– Ладно, ладно.
На столе перед нами стояли сервировочная подставка с сандвичами и тарелочка с пирожными и сконами. Фокс перегнулся через меня, потянувшись за сандвичем.
– Откуда вы знаете друг друга?
– Саша работает в магазине на Виктория-стрит, – опередил меня Седрик. – А встретились мы на пляже.
– А еще у Саши даже есть собственный голос, – приторно-сладко улыбнулась я ему. Хотя мне и было приятно, что он не упомянул о моей почти состоявшейся смерти, я пока еще могла говорить самостоятельно.
– Извини. Само собой.
Фокс весело рассмеялся, и я догадывалась, что Клэр снова пускает в меня невидимые стрелы. Рафик и Фокс, должно быть, поняли, что я такое. Если я ощущала их магию, то и они чувствовали мою. Обмануть Странников было еще сложнее, чем охотников.
Появившийся в комнате дворецкий прервал наш разговор.
– Я позволил себе принести еще один прибор, – пояснил он, опуская еще одну чашку на низкий столик рядом с Клэр. Я готова была поспорить, что это был тончайший китайский фарфор. В этом доме деньги действительно не имели никакого значения.
– Ты живешь на острове с рождения? – спросил Рафик.
– С тех пор, как мне исполнилось десять. – Я бросила три кусочка сахара в свой чай. – Раньше моя семья жила в Шотландии.
– И тебе нравится здешнее уединение? В Хайленде ведь куда интереснее, – вмешался теперь Фокс, в то время как Аллан наполнял его бокал. Макбейн благодарно кивнул старику.
– Я почти не помню его, – призналась я. – Я ни разу не покидала Олдерни с тех пор, как оказалась здесь, и никогда не возвращалась туда.
– И ты не умерла от скуки? – заметила Клэр. – Просто чудо какое-то.
При этом замечании Седрик напрягся.
– Тебе следует повежливее вести себя с нашей гостьей, – проворчал Рафик. – В конце концов, остров – это дом Саши.
– К тому же существуют и худшие причины гибели, чем смерть от скуки, – ледяным голосом заметила я. Этой высокомерной курице не удастся меня запугать.
Фокс ободряюще подмигнул мне. До сих пор из этих троих он нравился мне больше всего, тем более что и выглядел он самым безобидным. Если только Странника можно было назвать безобидным. Интересно, они объявились здесь из-за этих Душелишенных, которые творили свои бесчинства на материке? Если да, то что они делали на острове? В отличие от нас, Просветленных, у Странников не было предназначения.
– Так отчего тогда ты удосужилась явиться к нам? – невозмутимо продолжала Клэр. – Неужели Седрик при встрече произвел на тебя столь неизгладимое впечатление, что ты сломя голову бросилась за ним?
Я сделала глоток чаю и закашлялась. Седрик подал мне салфетку, а затем легко похлопал меня по спине. Мне потребовалось мгновение, чтобы ответить.
– Я принесла письмо. Он ждал его.
Во всяком случае, так думала я. Меня несколько смутило то, что Седрик даже не обратил на него внимания.
– Когда она прибудет? – в наступившей тишине спросил Фокс. Расслабленного молодого человека как не бывало.
– Не знаю, – без особого энтузиазма пробормотал Седрик. – Я еще не вскрывал конверт. Он лежит в холле.
Фокс выглядел так, словно хотел вскочить и принести письмо, но он сдержал свой порыв.
– Мы ждем ее уже несколько дней, – проворчала Клэр. – Почему она посылает только письмо?
– Скоро узнаем. Сейчас у нас гость, – резко отозвался Седрик.
За стенами комнаты послышались приближающиеся шаги, которые эхом отдавались от мраморных полов коридора. Такая уверенная походка не могла принадлежать молчаливому дворецкому. Я выжидательно подняла голову. Кто еще принадлежал к этому сборищу странных людей? Может быть, еще один Странник?
Мужчина, который как раз сейчас вошел в комнату, был высоким, не ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров, и если бы я встала, то с моим ростом доходила бы ему максимум до широких плеч. Серебристо-голубой взгляд скользнул по мне. Парень был одет в черные брюки, черную рубашку с серебряными запонками, и мне обязательно нужно было перестать смотреть на него. Но я не могла, потому что он выглядел просто сногсшибательно, даже с этой аристократически бледной кожей. Его небрежно причесанные волосы, которые создавали абсолютный контраст с его аккуратной одеждой, выглядели так, словно выгорели на солнце. Если бы здесь снимался фильм, то он должен был быть главным действующим лицом.
Седрик рядом со мной кашлянул, вырвав меня из этих мыслей.
– Это мой брат, Ной де Грей.
Молодой полубог сел на диван возле Клэр, и его полные губы скривились в отстраненной, холодной улыбке. Он и в самом деле выглядел сногсшибательно, но эта улыбка почему-то делала его несимпатичным. Все остальное в нем было более чем великолепно.
– Привет, – представилась я, потому что Седрик больше ничего не сказал. – Я Саша Салливан.
Ной ответил лишь скупым кивком головы.
– Вы близнецы? – Между ними не было сходства. Глаза и волосы Седрика были намного темнее. Хотя на вид братья были приблизительно одного возраста.
– Нет, – ответил Седрик. – Ной – старше.
– Твоя работа продвигается? – вмешалась в разговор Клэр. – Или тебе нужна помощь?
– Это сложнее, чем я думал. Но я на правильном пути. Я не знаю… Я думаю… – Он провел рукой по волосам, чем взъерошил их еще больше. Потом сунул кусочек скона себе в рот.
Без топленых сливок и джема они показались мне суховатыми. Над чем он работал? Выглядел он, во всяком случае, как актер. Может быть, он репетировал новую роль?
– У тебя есть братья и сестры, Саша? – тихо спросил меня Седрик, и я не могла отделаться от чувства, что он хочет отвлечь меня от разговора брата с Клэр.
– Два брата. Они моложе меня на пять и семь лет.
– Вы близки?
– Нет, я не видела их уже восемь лет.
Вообще-то я никому этого не рассказывала, но он застал меня врасплох. Сначала я ужасно скучала по своим братьям, но всякий раз, когда я говорила кому-то, что родственники отца отказываются от контактов со мной, люди смотрели на меня с жалостью. И, в конце концов, я сохранила эту семейную тайну, как и все остальные, только для себя.
Прежде чем он успел опомниться, я потянулась за сандвичем, чтобы отвлечься. Я была в смятении. Ни одна колдунья не сочла бы нахождение в одной комнате с двумя Странниками детскими игрушками. Моя магия все сильнее стремилась связаться с ними, и я изо всех сил старалась удержать ее в узде. Магия натыкалась на невидимые стены внутри меня, которые я поддерживала с огромным трудом.
– Кем работают твои родители? – задал вопрос Рафик. Возможно, он хотел помочь мне выбраться из затруднительного положения. Но он только ухудшил ситуацию.
Я беспокойно заерзала на диванчике. Зачем я вообще сюда поехала?
– Мои родители мертвы, – выдавила я из себя. – Я живу с бабушкой и дядей. Он – пастор англиканской церкви. Приходите в воскресенье на службу, дядя Уилл наверняка будет рад вас видеть.
– Мило, но мы не принадлежим ни к одной из конфессий, – резко отозвалась Клэр и рассмеялась над моим предложением.
Я прочистила горло и нервно заправила волосы за ухо.
Слишком поздно я сообразила, что сделала, и вскочила, заметив потрясенный взгляд Седрика.
– Мне пора идти. Бабушка, наверное, давно меня ждет.
– Я провожу тебя до двери. – Он тоже встал. Внезапно Седрик снова стал казаться намного более отстраненным, чем прежде. Я уже знала об этой реакции на свои шрамы, но в мире существовали вещи, к которым трудно привыкнуть, как ни старайся.
– Приятно было познакомиться, – ободряюще добавил Фокс. – Заходи еще. Мы будем рады.
– Да, конечно. – Клэр надменно усмехнулась. – Это было очень занятно. Наедине друг с другом мы, знаешь ли, довольно быстро начинаем скучать.
– Может быть, и зайду, – отозвалась я. – А лучше ты заходи в наш магазин. У нас в продаже есть много интересных книг. К примеру, о хорошем поведении. – Я прикусила язык, чтобы не сказать лишнего, тогда как Фокс громко рассмеялся.
Седрик схватил меня за руку и потащил за собой из комнаты.
– Ты это заслужила, – услышала я голос Рафика. – Почему ты была с ней так груба?
– Такая наглость. Что эта крошка мнит о себе?
– Мне больше интересно, что с ней, – послышался голос Фокса. – Ты тоже заметил?
– Она накапливает в себе слишком много магии, – услышала я Рафика. – Ее способности сильны, но она не может их контролировать. Это плохо. Особенно в наше время. О чем она только думает?
Седрик, должно быть, тоже услышал их, потому что тотчас отпустил меня, словно обжегшись. Я скрестила руки перед грудью. Сейчас он задаст мне какой-нибудь неприятный вопрос.
Аллан уже стоял в коридоре с моей курткой. Либо он был самым внимательным дворецким в мире, либо ему не терпелось избавиться от меня, что мне было только на руку.
– Спасибо, что взяла на себя труд прийти сюда, – сдавленно сказал Седрик. – Тебе не нужно было этого делать.
– Я думала, что это письмо могло оказаться важным. Я не хотела навязываться. Извини.
– Ты не навязывалась, – ответил он значительно мягче. – А еще ты хотела осмотреть сад.
Парень старался быть милым, потому что его смущала собственная реакция на мои шрамы. Я уже знала даже это. Но у меня не было желания подвергать его допросу. Он ничего не сказал мне о себе, а теперь для этого было слишком поздно.
Знакомство с ним и его друзьями было полной противоположностью тому, чего я хотела от этой жизни.
Аллан открыл дверь. Начинался дождь, и я натянула на голову капюшон.
– Ты не можешь уехать сейчас, – сказал Седрик, опуская ладонь на мою руку. – В такую погоду ездить на велосипеде слишком опасно. Ты можешь потерять управление и упасть. Я отвезу тебя домой.
Начался такой сильный дождь, что едва ли можно было разглядеть дорогу впереди на расстоянии более одного метра. Но в моей жизни и так было достаточно людей, которые указывали мне, что для меня будет лучше, что я должна делать, а что – нет. Мне не нужен был еще один, и он сам, конечно, не нужен.
– Все нормально, – заверила я. – Я не сахарная, и до сих пор такого не случалось ни разу.
Его глаза при моих словах сузились в щелочки. Конечно, не многие люди противились ему.
– Прощай, Седрик де Грей, – тихо сказала я. – Я рада, что ты оказался в нужном месте и в нужное время, когда спас меня, но теперь ты можешь вернуться туда, откуда пришел.
К своему и его удивлению, я встала на цыпочки и поцеловала его на прощание в щеку. Он положил руку на мою талию. Этот жест не был собственническим. Седрик не притянул меня ближе, а только поддержал. Воздух вокруг нас сгустился.
На какую-то миллисекунду мы оставались в таком положении. А потом я совершила ошибку, снова взглянув ему в глаза. Мне хотелось запомнить это лицо. Я очень хотела бы знать, делили ли мы с ним когда-нибудь жизнь, были ли просто знакомы или, быть может, даже любили друг друга.
– Прощай, – ответил он, когда я отступила назад. – Лучше, если ты будешь держаться от нас подальше, – добавил он. – Но я останусь, пока не буду уверен, что с тобой ничего не случится.
– В этом нет необходимости. Круг в состоянии меня защитить.
Седрик смотрел на меня совершенно серьезно, и сначала я подумала, что он скажет еще что-то, но вместо этого он повернулся и оставил меня в одиночестве.
Покачав головой, я направилась к велосипеду. Независимо от того, по каким причинам эти пятеро оказались на острове, меня это не касалось. У меня были свои проблемы. Когда-нибудь они исчезнут снова. Теперь, во всяком случае, было ясно, кто научил Седрика сражаться с охотниками за душами и кто показал ему, как блокировать чужую магию, что он с блеском продемонстрировал в нашем магазине.
По крайней мере, на два своих вопроса я получила ответ.
Я еще не преодолела крошечный мостик, а уже промокла до нитки. Тем не менее я взгромоздилась на свой велосипед и наперекор встречному ветру поехала домой. Седрик не остановил меня.
Олдерни, 1 сентября 2019 года
Настоящее
Иногда я спрашивала себя, как прошла бы моя жизнь, если бы мои родители не погибли. Бабушка любила меня, и, несмотря на это, мне все равно недоставало родителей, даже спустя столько времени. Я долго надеялась, что хотя бы папа мог остаться в живых. Я присутствовала на похоронах, но гроб отца, в отличие от могилы матери, был пуст. В те одинокие ночи, что я проводила без сна после их смерти, я часто думала о том, что могло с ним произойти. Я воображала, что папа скрылся от Лазаря и потерял память после случившегося, но как только ясность сознания к нему вернется, он меня найдет.
Сегодня, спустя восемь лет, я уже не питала этих надежд. В некоторые дни мне было легче пережить потерю родителей и обоих братьев, в другие – сложнее. Сегодняшний день был довольно тяжелым. Я, как и каждое воскресенье, внимательно слушала проповедь дяди Уилла, в то время как воспоминания из детства возрождались в моем сознании во всю силу. Я видела себя сидящей на кухне коттеджа, расположенного посреди Хайленда, где прежде жила моя семья. Летом окна всегда были распахнуты, и клетчатые занавески развевались на ветру. Легкий аромат вереска проникал внутрь, пока я наблюдала за мамой, которая порхала по кухне. Длинные рыжие волосы струились по ее плечам, окутывая стройную фигуру. Всякий раз, проходя мимо меня, она одаривала меня поцелуем или угощала кусочком булочки с корицей. Комната, как наяву, предстала перед моими глазами. Здесь я читала, делала домашние задания и играла с моими братьями. Мебель старая, но крепкая. Кухонные шкафчики мама выкрасила в мятно-зеленый цвет, а исцарапанная поверхность обеденного стола носила следы длительного использования. Повсюду стояли баночки с сушеными травами, а с потолка свисали связки грибов и перчиков чили. Эта комната со всем теплом, которое она излучала, знакомым запахом и голосом матери, была моим любимым местом в доме. И вновь события ночи, предшествовавшей аварии, вдруг с совершенной ясностью предстали передо мной. Я уже спала, когда меня разбудили голоса. Люди считали нас странными, поэтому гости редко бывали в нашем доме. До детских комнат доносились непонятные запахи, были слышны слова, и я внезапно ощутила, что замерзаю под своим теплым одеялом. Я заглянула к своим братьям, которые спали глубоким крепким сном, а затем по лестнице спустилась на кухню. Мама заплела мне волосы в две косички; я шла босиком, одетая в длинную белую ночную рубашку. Голоса на кухне звучали сердито. Я различила голос моего папы и еще женские голоса. Дверь оставили приоткрытой, и я заглянула в щель. У плиты стояла незнакомая женщина и деревянной ложкой что-то помешивала в сковороде. Она, должно быть, обжаривала травы, потому что запах был жуткий. У меня на глазах даже слезы выступили. Мама плакала, а папа держал ее за руку и спорил с незнакомой женщиной. Я толкнула дверь внутрь, и она заскрипела. Я хотела к своим родителям. Папа должен был взять меня на руки, отнести обратно в постель и рассказать мне сказку, как он делал всегда, когда я не могла заснуть.
Однако женщина, с которой спорил отец, внезапно повернулась ко мне, приветливо улыбаясь.
– Подойди ко мне, Саша, – попросила она. Я вопросительно посмотрела на папу и, увидев, что тот кивнул, приблизилась к ней. Незнакомок было двое, и обе они были одеты в диковинную одежду. Я никогда такой не видела. Да и волосы их были уложены как-то странно.
Сегодня мне было известно, что и платья, и прически женщин соответствовали моде XVII века. Одна из женщин опустилась передо мной на колени.
– Добрый вечер, Саша, – сказала она. – Мы разбудили тебя?
Я кивнула и крепче прижала к себе плюшевого мишку. Вообще-то десятилетняя девочка, каковой я была, могла показаться слишком взрослой для мягких игрушек, но мне нравилось засыпать с одной из них.
– Мы этого не хотели, – продолжала она. – Я Селина Монтегю, а это – Мари Шатильон. Мы здесь, потому что беспокоимся о твоей безопасности.
Папа положил руку мне на плечо, и это прикосновение столь же успокоило меня, сколько и напугало.
– Мы заботимся о ее безопасности, – твердо отчеканил он. – Вы не можете забрать ее с собой.
В глазах женщины появилось выражение, которое я не могла истолковать. Сегодня, зная Селину, я бы охарактеризовала его как неодобрительное. С тех пор мне довольно часто приходилось видеть его.
Селина не любила, когда кто-то отказывался ей повиноваться. Она погладила меня по щеке.
– Я должна была хотя бы попытаться, – сказала женщина так тихо, что я едва расслышала эти слова. Потом она вздохнула и встала. – Душа Саши слишком ценна. Со мной ей было бы лучше. Я могла бы научить ее пользоваться своей магией. Для десятилетнего ребенка она проявляет себя слишком бурно.
– Мы все это знаем, – твердым голосом ответил папа, и они впились друг в друга взглядами. – Именно поэтому мы живем так уединенно.
– Мы отвезем ее к моей матери. Она присмотрит за ней, – вступила в разговор мама. – В другое время Саша не уйдет. Ни в коем случае. Мама будет знать, что делать. Или, может, еще существует какое-то правило Круга, которое мы нарушим этим?
Моя мама сама не была колдуньей, но она была дочерью одной из них и знала наши тайны почти так же хорошо, как мы сами.
– Малышка уже теперь беспрестанно перемещается в другие времена и не в силах это контролировать. – Мари, женщина у плиты, повернулась ко мне и приветливо улыбнулась. – По крайней мере, в этом я смогу тебе помочь.
– Я не хочу уходить, – писклявым голосом произнесла я, уцепившись за талию мамы.
Мари никак не отреагировала на мои слова, направившись со сковородой в руках к столу. Затем женщина вытащила из складок своего платья что-то блестящее. Некоторое время она сосредоточенно возилась, непрерывно что-то бормоча. Я не понимала, что именно она говорит, но мне в моем десятилетнем возрасте уже было известно, что она плетет защитные чары. Как только затихли последние звуки заклинания, Мари оказалась рядом со мной. В руке она держала цепочку, которую я носила с тех самых пор.
– Этот амулет – якорь для твоей души, – пояснила она. – Он свяжет тебя с этой жизнью, чтобы ты перестала совершать бесконтрольные скачки во времени и не потерялась в нем. Твоя бабушка научит тебя пользоваться своей магией. Ты обещаешь мне следовать ее указаниям?
Я кивнула.
– Хорошо. – Мари погладила меня по голове. – Твоя бабушка – очень опытная колдунья. Она научит тебя всему, что нужно знать для выполнения твоей задачи. Передавай ей привет от меня. – Она улыбнулась, но мне показалось, что эта улыбка выглядела грустной. – Увидимся в другой жизни, – пробормотала она слова, которые члены Круга обычно произносили на прощание.
– Да будут благословенны твои жизни, – ответила я так, как меня научила бабушка во время одного из своих визитов.
Я бросила взгляд на Селину, которая больше не проронила ни слова, а потом обе женщины исчезли без следа. Бабушка уже переносилась в другое время на моих глазах. Но так легко у нее не получалось. Должно быть, эти двое прожили гораздо больше жизней, чем она или я.
– Возвращайся в постель, дорогая, – сказал папа. – Завтра отправляемся в путь.
– Я не хочу уезжать, – прошептала я. – Почему я не могу остаться с вами?
– Нельзя, – сказала мама дрожащим голосом. – Селина права. На острове бабушка сможет защитить тебя гораздо лучше, чем мы здесь.
Слезы стояли у нее на глазах, когда она поцеловала меня в лоб. Я вернулась в свою комнату, сердитая на этих двоих за то, что они не хотели меня оставить.
Кто-то плюхнулся на деревянную скамью рядом со мной, и воспоминания вмиг исчезли. Я неохотно повернула голову и заглянула в серьезные глаза Седрика.
– Прости, – сказал он тихо, без всякого приветствия. – Я не должен был бросать тебя на растерзание моим друзьям и брату. Клэр может быть настоящим зверем. Я хотел бы извиниться перед тобой за их поведение. И за свое тоже.
Ого, как неожиданно. Я недоверчиво прищурилась.
– Все в порядке, – ответила я. – Ничего страшного.
– Позволь мне все исправить, – прошептал он, положив мою руку в свою. С моим телом происходило что-то невообразимое. Прикосновение его рук было теплым и сухим, и я чувствовала себя так, словно мою кожу кололи тысячи иголочек. К счастью, мне все же удалось подавить сияние своей души, которое уже начало танцевать танго в моем теле. Седрик придвинулся еще ближе, и теперь он сидел вплотную ко мне. Даже сквозь слои нашей одежды я ощущала его тепло.
– Тебе, наверное, скучно? – с подозрением спросила я. Разве он не должен был заботиться о леди Клэр или о девушке, которая посылала ему ароматные письма? Чего он хотел от меня? Куда подевалась его отстраненность?
Свободной рукой Седрик провел по волосам, и вдруг – совершенно неожиданно – мне показалось, что он выглядит неуверенным.
– Наверное, другого я и не заслужил, но, может быть, мы начнем все сначала?
– Ты хочешь спасти мою жизнь еще раз? – вскинула я брови. – Не стоит, но спасибо за предложение.
Молли и Полли, сидевшие в нескольких рядах перед нами, обернулись на шепот и вытаращили глаза. Я не могла их винить. Был ли он таким широкоплечим во время прежних наших встреч или это эффект того плотного кашемирового свитера, который был на нем сегодня? Кто в его возрасте вообще носил такую одежду и почему Седрику она так необыкновенно шла? До сих пор я и не подозревала, что мне нравятся парни, которые столь тщательно подбирают одежду.
– Предлагаю пропустить тот эпизод и начать с этого момента. – Дотронувшись пальцем до моего подбородка, Седрик повернул мою голову к себе. Зеленый оттенок сегодня сиял ярче, чем обычно, что, безусловно, было связано с солнечным светом, проникавшим сквозь витражи церкви. Вся сила его взгляда обрушилась на меня, а потом губы Седрика прикоснулись к моей неповрежденной щеке. – Дай мне еще один шанс, – пробормотал он мягким голосом. – Мне правда очень жаль.
Мне стоило прогнать его. Это было бы разумно. Этого парня окружало слишком много тайн, которыми он явно не хотел со мной делиться.
– Хорошо, – услышала я свой голос. – Я прощаю тебя.
Он с серьезным видом взглянул на меня.
– Тебе стоило помучить меня еще немного. Я собирался упасть перед тобой на колени.
Именно так он и выглядел сейчас.
– Пол в церкви довольно жесткий, но, со своей стороны, я не против.
Седрик покачал головой:
– Оставим это на следующий раз. – Он немного помолчал. – Хотя мне вовсе не хочется снова ссориться с тобой.
– И часто тебе приходится извиняться перед подружками? – Наверняка все они прощали его так же быстро, как и я.
Наши переплетенные руки все еще покоились на его бедре.
– Послушаем, что он скажет. – Он снова не ответил на мой вопрос, кивнув в сторону дяди, о котором я совершенно забыла. – Может быть, это важно.
Наверное, так оно и было, но мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться. И пока мы сидели и слушали проповедь, его большой палец нежно водил по тыльной стороне моей руки. Еще ни один парень никогда не держал так мою руку. Безумно приятное ощущение.
Сегодня дядя Уилл вещал что-то на тему лжи. Очевидно, худшим грехом было лгать самому себе. И в этом я стала чемпионкой мира. В течение многих лет я воображала, что шрамы на моей щеке – такая же неотъемлемая часть меня, как цвет моих глаз или локоны, с которыми невозможно было справиться. И они не должны были иметь никакого значения, потому что я не могла изменить то, что они у меня имелись. Но сейчас, когда Седрик держал меня за руку, я не желала ничего, кроме как избежать того несчастного случая. Шрамы абсолютно не были моей частью. Но с ними у меня не было никаких шансов против такой красавицы, как Клэр.
Проповедь закончилась, но мы с Седриком оставались на месте, пока церковь не опустела. Я подняла глаза только тогда, когда рядом с нами остановились Полли и Молли.
– Ты проводишь нас домой? – спросила Полли. – Селина ждет нас. Хочет попрощаться.
А еще прочитать мне нотацию. Все это мне уже давным-давно было известно.
– Я сейчас приду. – В какое время она собиралась вернуться на этот раз? Селина была самой младшей из бабушкиных подруг. Ей не исполнилось еще и сорока пяти, но я не знала ни одной Просветленной колдуньи, которая совершала бы путешествия во времени столь же часто. Впрочем, Селина, как Глава Круга, выполняла и немало обязанностей. Но, к сожалению, она делала из всего этого чуть ли не государственную тайну.
Молли дернула сестру за куртку, и та бросила на Седрика строгий взгляд.
– Если ты не привезешь Сашу домой целой и невредимой, будешь иметь дело с нами, – к моему ужасу, объявила она.
– Да я и пальцем ее не трону, – ответил Седрик. – Со мной она в безопасности.
– Мы найдем тебя, Седрик де Грей, – продолжала Полли. – Не думай, что сможешь ускользнуть от нас.
Она была похожа на грозного гномика. Маленькая, с торчащими в разные стороны седыми волосами, в своем любимом красном пальто и таких же резиновых сапогах, и буквально только что я ее очень любила.
В ответ Седрик только склонил голову, и сестры в конце концов ретировались, пару раз оглянувшись на нас по пути.
– Они присматривают за мной, – извиняющимся тоном пояснила я.
Моя рука все еще была в ладонях у Седрика, и он не собирался ее отпускать. Я с заинтересованным видом рассматривала фрески на стенах церкви.
– Значит, мы снова друзья? – спросил он некоторое время спустя.
– Друзья, – чуть слышно ответила я. – Да, конечно.
– Может, мы немного пройдемся и ты покажешь мне остров? Конечно, если у тебя на сегодня нет других планов и если ты не хочешь попрощаться с Селиной Монтегю.
– Да нет, не особенно.
Имя Селины в его устах звучало так естественно, словно он был знаком с ней. Я могла бы спросить Седрика о ней, но что-то подсказывало мне, что ответов я все равно не получу. Похоже, мне придется раздобыть их где-то в другом месте. Так спокойно, как только могла, я поднялась, вытянув руку из плена его пальцев. Друзья не держатся за руки.
– Ты уже видел нашу железную дорогу?
– Еще не имел удовольствия.
– Тогда я покажу ее тебе. Это обязательный пункт программы. Даже королева Виктория и принц Альберт ездили по ней, – пояснила я, стараясь, чтобы мой голос звучал обыденно. – Ее протяженность составляет чуть менее двух миль, и, кстати, сегодня один из последних шансов в этом году, когда ее можно увидеть в действии. Она используется только до последнего воскресенья сентября. А потом – уже на Пасху.
– В это время меня уже здесь не будет, – тихо произнес он.
Я ожидала этого, и тем не менее слова Седрика больно кольнули меня.
– В таком случае тебе нельзя это пропустить.
Седрик последовал за мной. Когда мы остановились у лестничных ступеней, он предложил мне свою руку. Этот старомодный жест как нельзя лучше подходил ему. У любого другого парня это выглядело бы глупо. Улыбнувшись, я оперлась на его руку. Мы медленно пошли вдоль Виктория-стрит.