Мара Резерфорд
Сияющая
Глава шестая
Шли дни, и я радовалась обучению больше, чем могла представить. Оно позволило мне отвлечься от возможного предложения Люка и от того, что Эвран продолжал меня избегать. Когда я приходила к Маргане, его никогда не было дома, и казалось невозможным, чтобы мы не встретились хотя бы случайно, даже учитывая, как Эвран любил проводить время на улице.
Маргана сказала, что сегодня я могу прийти позже, так как у нее много работы и не будет времени меня обучать. На ее двери я нашла записку с указанием пойти проверить горшочки с краской. Шерсть будет готова, когда станет глубокого сливового цвета. Я нашла прислоненную к забору палку и с ее помощью вытащила шерсть из жидкости. Я избегала Люка, а потому еще не купила себе перчатки.
Проверив всю пряжу, я пошла на кухню заварить чай. Часы с кукушкой на стене подсказали мне, что уже почти обед. Я чуть не уронила чайник, когда пробило двенадцать и из часов вылетела настоящая птица. «Ку-куу», – прокричала она жутким человеческим голосом. После двенадцатого удара курантов птица залетела обратно в часы, и за ней со щелчком закрылась маленькая дверца.
Оказалось, дом Марганы был полон подобных странностей. Я не знала, соткала она их сама или купила у других магов. У нас дома не было ничего подобного. Магические предметы стоили дорого, и я всегда подозревала, что отец избегает приносить домой что-то волшебное из лавки. Теперь мне казалось, что последние тринадцать лет он провел, притворяясь, что моей магии не существует. Скрывая меня от Дариуса, отец скрывал меня и от самой себя.
Я прождала четверть часа, но Маргана так и не спустилась. Возможно, сверху она не слышала часы. Я зашагала так громко, как только могла, чтобы она не подумала, что я пытаюсь подглядеть, и затопала вверх по лестнице. Все спальни были пусты, включая ее собственную.
Внезапно по ту сторону черной шторы раздался грохот. Я думала, что ее используют для затемнения окон, но теперь, когда подумала об этом, то вспомнила, что видела снаружи дома чердачное окно. Должно быть, за шторой находится ведущая туда лестница.
– Маргана? – Ответа не последовало, но я услышала приглушенный голос. Неужели Эвран был в доме весь день? Если бы мы только могли поговорить, я знаю, что мы смогли бы все уладить.
Я позвала еще два раза, но ответа по-прежнему не было. Я осторожно отодвинула край шторы. Как я и подозревала, с другой стороны от нее находилась узкая лестница, верхняя часть которой была окутана тенью.
Если моя магия для чего-то и годилась, то именно для этого. Я осторожно ослабила контроль над эмоциями, позволив своему неподдельному страху подняться на поверхность. Моя кожа засияла в ответ, осветив дверь наверху лестницы.
Внутренний голос велел мне вернуться. Мне нечего было делать в спальне Марганы, и не было никаких оснований полагать, что ей угрожает опасность. Но любопытство подталкивало меня вперед. Я прошла уже половину лестницы, когда услышала скрип и подняла голову.
– Лиора? – Маргана стояла наверху лестницы, еще более внушительная, чем когда мы стояли на одном уровне. – Что ты делаешь?
Я попыталась приглушить свое сияние, но погасить его было далеко не так просто, как вызвать.
– Прошу прощения за вторжение. Я слышала что-то за шторой.
– Тебе нельзя сюда заходить.
Я сразу поняла, что, какой бы особый проект ни имел в виду Дариус, он был там, на чердаке.
– Извините.
– Давай вернемся к горшочкам с краской. Шерсть уже должна быть готова.
Казалось, Маргана не сердилась на меня больше обычного, но мое сердце все еще выскакивало из груди, когда она вытащила шерсть из горшка и повесила сушиться.
– Для чего вы будете ее использовать? – спросила я.
– Я еще точно не знаю. Возможно, для очередного зверя короля.
– Как много времени вам дают на каждый гобелен?
Она закончила развешивать пряжу и вымыла руки в тазу. После того, как она хорошенько потерла руки с мылом, большая часть краски сошла, хотя они все еще были оттенка лаванды.
– По-разному. Иногда мне приказывают завершить небольшое задание за неделю. На другие гобелены мне дается год. У зверей короля нет жестких сроков. Задания Дариуса всегда важнее.
– Сколько времени у вас занял самый сложный гобелен?
Она взглянула на меня через плечо.
– Почти двадцать лет.
– Двадцать лет! Он, должно быть, огромный. Что это было?
Вместо ответа она посмотрела на небо. Над нами зажглась первая звезда, как будто только что пробудилась от дневного сна. Это был тот самый гобелен, который она прятала на чердаке? Что могло быть такого большого или сложного, чтобы работать над этим двадцать лет, и почему такая секретность?
По взгляду Марганы я поняла, что разговор окончен.
– Завтра мы можем начать мотать пряжу на прядильном колесе. Спасибо, что помогла мне сегодня.
В тот вечер я рано легла спать, надеясь избежать вопросительных взглядов отца. Чем больше я думала о том, чтобы выйти замуж за Люка, тем более очевидными мне казались варианты моего будущего: навсегда остаться в Сильване, выйти замуж за нелюбимого человека, зато обеспечить безопасность и комфорт своей семье; или уехать и выяснить, на что я способна – не только как колдунья, но и как человек. Несомненно, второй вариант был более опасным, но он разжигал во мне такое приятное возбуждение, которого я никогда раньше не испытывала.
Вздохнув, я взяла одну из любимых книг – о служанке, которую отправили работать в замок с привидениями и которая влюбилась в прекрасного призрака. Когда я дошла до момента, где служанка касается его в первый раз, я захлопнула книгу и отложила ее в сторону, желая еще немного насладиться чувством предвкушения. Я выбралась из кровати и подошла к окну, открыв его ровно настолько, чтобы впустить прохладный ночной ветерок.
Из гостиной доносились голоса – Адель с отцом тоже открыли окна. Когда я уходила, Адель вышивала на наволочке цветы, а отец готовил счета для клиентов, которые не смогли с ним расплатиться. Он хранил товары, представленные в качестве залога, и продавал их в лавке, когда люди не могли вернуть ему деньги, но заложенные предметы почти никогда не окупались, да и вообще не было гарантии, что их удастся продать.
– Ты так похожа на свою мать, когда сидишь так с распущенными волосами, – сказал отец.
Я открыла окно шире, чтобы услышать ответ Адель. Я всегда считала, что она очень похожа на портрет матери, который отец заказал на ярмарке еще до моего рождения, но я никогда не слышала, чтобы он это говорил.
– Что бы сказала мама на то, что Мина уехала в Корон? – спросила Адель. Она редко говорила о матери, хотя была единственной из нас, кто ее помнил. В детстве Мина задавала Адель всевозможные вопросы. Была ли она похожа на мать? А мама была очень красивой? Какой у нее был любимый цветок? Адель отвечала как можно короче: да, да, маки. После этого Мина какое-то время была одержима маками и просила меня вышивать их на всей ее одежде.
Последовала долгая пауза, и я испугалась, что отец вышел из комнаты. Но он, наконец, прочистил горло и сказал:
– Она была бы убита горем. Это я настоял, чтобы мы уехали из Корона, но она хотела покинули Анталлу совсем. Я должен был прислушаться.
– Мама хотела уехать из Анталлы? – Адель так же удивилась, как и я. – Я думала, что вы покинули Корон из-за Дариуса.
– Это так. По правде говоря, он слишком сильно интересовался вашей матерью.
Мы с Адель ахнули в унисон.
– Почему? – спросила она. – Что ему могло от нее понадобиться?
– Она была красивой. И… она была особенной.
«Насколько особенной?» Мне хотелось закричать, но я сжала губы, чтобы не издать ни звука. Что-то мне подсказывало, что отец не стал бы вести этот разговор при мне – он знал, как я себя виню за смерть матери.
– Возможно, это было наивно с моей стороны, но после смерти вашей матери я думал, что избавился от этого человека. Видишь ли, я не знал о Маргане, когда мы переехали из города. Но поскольку Лиора всегда была дома, а Дариус редко сам приезжал в Сильван, казалось, что мы в безопасности. Мы были в безопасности.
– А теперь? – спросила Адель.
Я так сильно высунулась из окна, что мне пришлось опереться на подоконник, чтобы не вывалиться в сад.
– Теперь он знает, что у меня есть дочь, которую я прятал много лет. Возможно, сначала он не почувствовал магию Лиоры, но он не дурак. Он сразу понял, что есть причина, по которой он никогда ее раньше не видел. Поэтому он забрал мою Мину… – Его душили слезы, и ко мне вернулось чувство вины, которое я впервые испытала при отъезде Мины.
– Но он не забрал Лиору, отец. И у него нет причин вредить Мине.
Он долго молчал.
– В магии Лиоры есть нечто большее, чем ты думаешь. Большее, чем кто-либо из нас представляет. Я никогда не хотел пугать Лиору, но ее сила гораздо более зловещая, чем кажется. Я надеялся, что мы сможем держать ее силы под контролем, если у Лиоры не будет причин ими пользоваться. Но теперь, когда она проводит время с ткачихой, которая напрямую связана с Дариусом, я боюсь, что мы все в очень серьезной опасности.
– В Лиоре нет ничего зловещего, отец. – Я могла представить, как Адель недоверчиво качает головой, так же, как и я.
Казалось, он ее не слышит.
– Возможно, мы смогли бы придумать причину, чтобы вернуть Мину домой и тихо покинуть Сильван до того, как заметит Дариус. Но куда мы отправимся и как спрячем Лиору – это вопросы, на которые я так и не смог найти ответа.
Мое сердце билось так громко, что я с трудом разобрала ответ Адель.
– Отец, я не хочу уезжать.
Его тон был мягким, когда он спросил:
– Из-за Килиана?
Килиан? Имя было знакомым, но мне потребовалось время, чтобы вспомнить, кому оно принадлежит. Он был сыном хозяина постоялого двора. Отец с Адель иногда обедали в «Вечерней звезде», когда работали. Килиан был там поваром. Но я никогда не думала, что у Адель могут быть с ним какие-то отношения.
Должно быть, Адель кивнула, но следующий вопрос отца все равно застал меня врасплох.
– Он просил твоей руки?
– Еще нет, – пробормотала Адель. – Но я думаю, что попросит.
Отец некоторое время молчал.
– Он должен четко изложить свои намерения. Если Дариус думает, что увидел в Лиоре что-то, что сможет использовать, это не пойдет на пользу никому из нас.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что жители Сильвана больше не будут нам доверять. Мое дело пострадает, а ваша репутация будет запятнана, если не совсем разрушена. Но если ты будешь замужем за человеком с хорошим положением, жители города могут быть более снисходительными. То же самое относится и к твоей сестре.
Последовало долгое молчание, я тихо закрыла окно и прокралась обратно в кровать. Что имел в виду отец, говоря, что мама особенная? Дариус испытывал к ней романтические чувства? Если да, то неудивительно, что мама хотела уехать из Корона гораздо дальше, чем в Сильван.
И что он имел в виду, говоря, что моя магия зловещая? Хотя я, конечно, надеялась, что во мне есть нечто большее, чем светящаяся кожа, я никогда не предполагала, что моя магия способна творить зло. Было ли обучение магии ошибкой? Что, если я случайно причиню вред своей семье? Что, если я причиню вред Эврану?
Тогда я начала задумываться, что отъезд из Сильвана – это лучший вариант не только для меня, но и для всех, кого я любила. Если слова отца были правдой, само мое существование подвергало их опасности.
Очевидно, отец убедил себя, что мне нужно немедленно использовать все возможности, потому что на следующий день он пригласил Люка к нам домой, хотя он так и не выслушал моего окончательного решения. Мне очень хотелось притвориться больной, но, учитывая волнение отца за мою безопасность, я знала, что должна хотя бы выслушать Люка. Возможно, он захочет покинуть Сильван, а может, даже и Анталлу. У Люка было гораздо больше денег, чем я могла надеяться заработать в качестве помощницы Марганы, и, если трезво смотреть на вещи, мне потребовались бы месяцы, чтобы накопить на проезд до другого королевства, не говоря уже о том, чтобы найти средства к существованию, куда бы я ни отправилась.
Тем не менее, до прибытия Люка мой страх рос с каждой минутой. Отец с Адель ушли на работу, позволив мне самой с ним разбираться. Я заметалась по гостиной, зажигая свечи и лампы, и, хотя на улице было тепло, на всякий случай развела огонь в камине. Возможно, ему станет так жарко, что он уйдет по собственной воле.
Когда, наконец, раздался стук в дверь, я поставила чайник и задержалась у зеркала в коридоре, чтобы убедиться, что не слишком открыто одета. На мне была блузка и длинная юбка – мой обычный наряд, но голова была непокрыта. Схватив с вешалки платок, я поспешно повязала его вокруг головы, сделала глубокий вдох и открыла дверь.
– Добрый день, мистер Моро, – сказала я, делая реверанс, после чего проводила его в гостиную и жестом пригласила сесть в одно из наших кресел. – Я только принесу чай.
– Не торопитесь, Лиора, – ответил он, скрестив свои длинные ноги. Что-то в его позе, в его сверкающих белых зубах и темных волосах на мгновение напомнило мне гончих Дариуса. Я вздрогнула, несмотря на жару.
– Вода уже кипит, – сказала я и поспешила прочь. На кухне я заваривала чай дольше, чем нужно, чтобы Люк не попросил вторую чашку.
Когда я вернулась, Люк стоял и разглядывал портрет моей матери над каминной полкой.
– Она была довольно красива, не так ли? – спросил он через плечо, затем взял подсвечник и повертел его в руках, как будто что-то прикидывая, а потом провел пальцем по полке.
Я с шумом налила Люку чай, с грохотом плюхнула чайник на поднос, лязгнула чашкой о блюдце и протянула ему.
– Ах, спасибо. – Он взял чашку, но вместо того, чтобы вернуться в кресло, устроился рядом со мной на диване. – Должен сказать, что у вас прекрасный дом. Такой чистый и уютный.
Мои глаза непроизвольно сузились.
– Не могу сказать, что это только моя заслуга. Адель тоже много делает по дому.
– Конечно. Вашему отцу повезло иметь таких послушных дочерей. – Люк вытер капельку пота со лба. – Здесь жарковато, не так ли? – Он многозначительно посмотрел на огонь.
Адель всегда считала, что я нравлюсь Люку, но теперь я задумалась, кого он ищет – жену или служанку. Я не двинулась к огню, чего он, без сомнения, от меня ожидал, а вместо этого сделала небольшой глоток чая.
Он через силу улыбнулся и попробовал свой чай, затем поморщился от горечи.
– Прелестно, – прохрипел он, ставя чашку обратно на блюдце.
Усмехнувшись в свой чай, я почувствовала, как он развернулся в мою сторону, и посмотрела наверх.
– Лиора, полагаю, вы догадались о причинах, по которым я пришел к вам сегодня.
Я сглотнула. Для предложения руки и сердца его тон был странно зловещим.
Я не ожидала цветистой речи или наигранного признания в любви, но меня удивила его прямота. Никаких эмоций, никаких попыток узнать мои чувства. Он даже не собирался задать несколько формальных вопросов обо мне, прежде чем просить стать его женой?
– Я…
Мы оба вздрогнули от громкого стука в дверь. В моем доме никогда не было гостей, не говоря уже о двух сразу. Я извинилась и пошла посмотреть, кто это, радуясь поводу уйти от Люка.
Передо мной стоял ошеломленный Эвран.
Меня так удивил его вид, что я не знала, радоваться ли мне, что он наконец пришел меня повидать, или злиться, что он так долго заставлял меня волноваться.
– Почему ты надела платок в доме? Тебе никогда не следует прикрываться.
Я откинула его с лица.
– Я забыла, что надела его, – рассеянно сказала я.
Эвран был у меня дома. Он говорил со мной так, будто между нами все хорошо, а моя семья отсутствовала. Это была прекрасная возможность обсудить наше будущее, если на него еще оставалась какая-то надежда.
Или могла бы быть. Я нахмурилась и оглянулась.
– Здесь кто-то есть? – Не дожидаясь ответа, Эвран прошел мимо меня в дом и резко остановился, когда увидел Люка, который сидел на диване с ухмылкой, играющей на его полных губах.
Эвран повернулся ко мне.
– Я не знал, что ты не одна. Я пойду.
– Не утруждайтесь. Мне все равно нужно домой. – Люк встал и прошел мимо Эврана к входной двери, остановился и положил руку на дверную ручку. – Скоро мы продолжим разговор, – сказал он мне слишком интимным тоном. – И Эвран прав. Такой особенный человек, как вы, никогда не должен прикрываться.
Он уже шел по дорожке, когда я обрела дар речи.
– Спасибо, что заглянули, – негромко крикнула я вдогонку, затем повернулась к Эврану.
– Где Адель? – спросил он. – Тебе не следует приводить домой мужчину, когда ты здесь одна.
– Ты же здесь, – выпалила я в ответ, мои щеки пылали.
– Ты серьезно сравниваешь меня с… – Он замолчал и махнул рукой в направлении двери.
– Извини. Отец настоял, чтобы я с ним встретилась. Что я должна была ответить?
– «Нет» было бы хорошим началом.
Я скрестила руки на груди и вернулась в гостиную, чтобы потушить огонь. К приходу Эврана было уже слишком жарко.
– В любом случае, почему он тебе так не нравится? – спросила я через плечо. – Он никогда ничего тебе не делал.
– Он высокомерный, – возразил Эвран. – И мне не нравится, как он на тебя смотрит.
Я выпрямилась и повернулась к нему лицом. Эвран тяжело дышал, как будто только что пробежал милю. Было ли возможно, что он ревновал к Люку? Эта идея была нелепой. Он должен понимать, что портной ничего для меня не значит.
Осмелев, я сделала шаг ближе к Эврану. Если он ревновал, это значило, что ему по-прежнему не все равно.
– Как он на меня смотрит?
– Как будто ты рулон красивой ткани, которую он хочет задрапировать и приколоть по своему вкусу. Как будто ты вещь, которой можно владеть, а не человек, которого можно любить. – Его зеленые глаза блестели в свете догорающих углей.
Я положила руку ему на грудь, почувствовала ровное тук-тук его сердца под кончиками моих пальцев.
– Где ты был? – тихо спросила я. – Я боялась, что больше тебя не увижу.
Он нахмурил брови, что выглядело как искреннее раскаяние.
– Извини. Мне нужно было немного времени, чтобы подумать.
– О чем?
Его взгляд скользнул вниз, туда, где моя рука лежала на его груди. Я подумала, что у меня хорошо получилось сдержать эмоции. Мое свечение было ярким, но не вышло из-под контроля.
– О том, что случилось той ночью.
– Когда? В лесу? Это просто была моя глупая магия. – Отец ошибался на этот счет. Я бы никогда никому не причинила вреда, особенно Эврану. Мне просто нужно было держать себя в руках. – Если быть в твоих объятиях означает больше никогда не светиться, то я с радостью приму это.
Он улыбнулся, но улыбка была натянутой.
– Не говори так. Твое сияние – часть тебя.
– Ты часть меня, Эвран.
Его руки оставались опущенными, но он наклонился вперед и нежно поцеловал меня в лоб.
– Если, чтобы быть со мной, ты должна в чем-то измениться, оно того не стоит.
– О чем ты говоришь? Ничего не изменится. Это ты и я, Эвран. Так же, как и было всегда.
Он несколько раз моргнул, и мне показалось, что я увидела, как его зрачки быстро расширяются и сужаются. Он попятился от меня, и я отпустила руку.
– Это не так. Больше не так.
– Пожалуйста, не пугай меня. Я выясню, как контролировать свою магию. Или мы можем уехать из Анталлы. Ничто не мешает нам пуститься в настоящие приключения, о которых мы только могли бы мечтать. Твоя мать сказала…
Он вздохнул.
– Лиора.
– Просто… пожалуйста. Не бросай меня. – Мне было ненавистно то, как жалко это прозвучало, но я ничего не могла с собой поделать. Мое сердце разрывалось, а Эврану было все равно. – Мне так жаль. Я не знаю, что со мной не так.
– С тобой все в порядке, Лиора. Обещай мне, что бы ни случилось, ты будешь помнить об этом.
Я покачала головой.
– Что значит «что бы ни случилось»? Ничего не случится.
Эвран отошел к порогу, его силуэт вырисовывался в лучах заходящего солнца.
– Думаю, мне лучше держаться от тебя подальше, по крайней мере сейчас.
Комок встал у меня в горле.
– Если ты больше не хочешь меня видеть, то просто признай это, – выдавила я. – Но не говори, что так будет лучше для меня.
– Сейчас ты этого не понимаешь, – сказал он. – Но это правда.
– Эвран…
– Мне нужно разобраться еще с несколькими вопросами, Лиора. Мы поговорим, когда я вернусь.
Я подошла и встала перед ним, все мое тело дрожало от гнева и боли.
– О чем тут говорить? Ты совершенно ясно дал понять, что не хочешь быть со мной. Просто скажи, что не любишь меня, чтобы я могла двигаться дальше. – Я чуть не добавила, что в отличие от него Люк хочет на мне жениться, но побоялась, что Эвран скажет принять предложение портного.
Он слегка наклонился ко мне, и на мгновение мне показалось, что он меня поцелует. Но вместо этого он отступил назад.
– Прощай, Лиора.
Я ничего не ответила. Было слишком больно. Только когда он исчез в темноте, я закрыла дверь и прислонилась к ней, слишком опустошенная даже для слез.
