Маня Климова
Автостопом по гаремам

Я, как могла, прикрыла ладонью глаза от слепящего света. Свободные участки попадались в Пуще не то чтобы часто. Если ураган и оставлял среди вековых деревьев просеку, бурелом зарастал подлеском прежде, чем успевал сгнить. Точно не промышляли тут и дровосеки.

Зрение потихоньку адаптировалось, и среди искрящихся девственной чистотой снегов я заметила сперва холмик, а затем и ниточку воздуха, дрожащего над ним. Охотничья землянка? Но нет дыма, легкого налета пепла вокруг, запаха жженого дерева, да и следов тоже нет. Там заперся маг, поддерживая волшебное пламя? Я зажмурилась и напрягла эмпатию. После чего в полном непонимании повернулась к Виэлле:

– Что-то здесь крайне странное творится.

– Пожалуй, – нерешительно отозвалась подруга. Она очертила навершием посоха горизонтальную дугу в воздухе, задумалась. Добавила защитно-тепловой круг по низу и сбросила с плеч рюкзак: – Сейчас проверю кое-что…

Пока магичка раскладывала малый полевой набор и что-то высчитывала, записывая цифры и символы прямо на снегу, я, чувствуя, как начинает покалывать нагреваюшиеся ступни, топталась под ближайшим деревом, подозрительно обозревая окрестности. В землянке обосновался клубок слишком странного для человека, э-э-э… состава. Что-то очень тяжелое. Неправильное.

Ветка справа закачалась, привлекая внимание. Я повернула голову и вздрогнула: там снова переминался филин, оказавшийся не просто светлого, а неестественного льдисто-голубого окраса, с синими пестринами. Птица повернула голову, уставившись насыщенно-оранжевыми глазами в мои оторопевшие. После чего печально угукнула и, снявшись с дерева, набрала высоту над полянкой и спикировала вниз, в сугроб. Бесследно.

– Ого! Кажется, мы нашли центр погодной аномалии, – внезапно сообщила Виэлла, заставив меня вздрогнуть повторно. – Температура по сравнению с утренним замером та же, магический фон не повышен, но по паре параметров нехарактерные отклонения… Давай-ка ближе пойдем!

Я замялась. Жопная чуйка молчала насчет опасностей, но и спокойствия на этой поляне не чувствовалось. Зато магичка уже скользила вперед, на ходу запихивая набор в рюкзак.

Мы медленно обходили покатый снежный купол. И пока я не переставала удивляться его идеальности, Вил заметила что-то интересное.

– Кажется, здесь вход, – указала она на широкую ложбинку.

Я, встав на колено, принялась разгребать снег.

– Эса, ну-ка отойди, – скомандовала подруга и наставила посох. Уплотнившийся воздух буром вошел в сугроб, разбрасывая комья снега во все стороны. Пришлось ретироваться ещё дальше, за спину магички.

Когда в конце прорытого туннеля показалась низкая дверца из темных досок, Виэлла первой подъехала к ней и налегла плечом. Жалобно заскрипев заиндевевшими петлями, дверь подалась, выпустив наружу морозное облако, похожее на одну большую снежинку. К тому моменту, как я проморгалась, подруга уже скрылась внутри.

Землянка была настолько крохотной, что втиснуться мне не удалось. Скрючилась на пороге, рассматривая из-за плеча Вил скудную обстановку. Пустые полки по углам, шест с нахохлившимся голубым филином. На сундуке – щербатая миска, в которой пляшут языки белого колдовского пламени, дающего лишь свет, а не тепло. На грубо сколоченной лежанке лежало то, во что превратилась хозяйка этого места: обтянутые голубой кожей мощи с густыми, снежной белизны волосами, свешивающимися на промерзший пол. С каждым выдохом к потолку взлетало облачко крошечных снежинок.

Я до боли прикусила губу. Вот это нас угораздило нарваться! Ледяная ведьма! Настоящая, сильная. Всё сходится: и облик, и логово в глуши, и зверь-помощник, и аномальные морозы, чтоб никто не подошел-не добрался.

Колдуны и ведьмы существовали параллельно с магами. Если последние легко ранжировались по уровню сил и умений, составляли каталоги и сборники заклинаний, писали формулы и приводили точные рецепты, то первый творили волшбу по своим, не поддающимся логике, принципам. Чистая стихия, с которой иные со временем сроднялись больше, чем хотелось бы.

В горах Иис-кола, на моей родине, ведьм справедливо страшились из-за этой непредсказуемости. Из уст в уста передавались старинные правила и ритуалы, призванные сделать общение более безопасным, раз уж не удалось избежать встречи с воплощенным огнем или бурей.

– Вил. Пойдем отсюда, – я приложила левую руку большим пальцем к ключицам, а средним – уперев в подбородок, и прикрыла глаза, пробормотав заговор-извинение за непрошенное вторжение.

Но на шёпот отреагировала не подруга, а хозяйка обиталища, повернув к нам лицо. Тёмные впадины вместо щёк, почти незаметная линия безгубого рта и глаза, полностью залитые глубоким, нереально сапфировым цветом с серебряными искрами.

Я отшатнулась, больно ушибившись головой о притолоку, шлепнулась на снег. Зубами стянула варежку и, перекрестив указательный со средним, очертила круг перед лицом:

– Ыыл! Ысто!..

Но Вил сделала шаг вперед. Едва рюкзак пересек невидимую черту, проход вновь преградили старые неровные доски двери.

Взвыв от досады, я засучила ногами, стараясь подняться. Порог! Вил уже тогда через него переступила! А в своем логове ведьмы всесильны… /Бля-бля-бля/, вспоминай теперь, дурная башка, как подругу незамороженной вытащить!..

Только я утвердилась на скользком уклоне, как прямо сквозь дверь со зловещим хохотом вылетел филин. Он широко раскинул крылья, закрывая вход, и угрожающе наставленные на меня лапы с чертовскими острыми на вид когтями вынудили меня вновь опрокинуться на спину.

Крылатая тень пронеслась надо мной, на миг заслонив свет, и тут со всех сторон раздался тихий, протяжный, до костей пробирающий вздох. Голая левая рука окоченела сразу же, а остальное – мгновением позже, под тонкий шелест инея, оседающего на всём вокруг.

На фоне высокого, безмятежно голубого неба филин заложил над землянкой несколько кругов. И под его скорбный "плач" среди моих замороженных мыслей откуда-то появилось понимание, что всё идёт…чередом.

На пороге возникла Виэлла. Иней приодел её в густую шубу, оторочил голову ледяной короной. На белом, без признаков румянца, лице ярко сияли парой голубых топазов глаза. Она гордо приподняла подбородок, обратив искристый взгляд к небу. А затем наморщила нос:

– А-а-апчхи!.. – звонкий звук развеял торжественное великолепие момента. Теперь на пороге землянки пыталась прочихаться хорошо знакомая девушка двадцати лет в вязаной розовой шапке с пушистым помпоном. – Апх-хе! Чхи! Эса, ты чего лежи… и… И-ичха!..

– Скользковато, – отозвалась я, с кряхтением пытаясь собрать окоченевшие конечности в кучку. И варежку, варежку натянуть! – И холодно…

– Согласна, – Вил протянула руку, помогая подняться, – сейчас привал устроим.

…На этот раз магичка добавила в набитые снегом кружки по капле какой-то настойки. Зашипело, затем забулькало, и вот уже внутри исходит паром что-то травяное, ядрёное даже на запах.

– Супер-пойло на борцовом корне! Лютый энергетик, отогревает моментом! До печенок пробирает, правда? – болтала она, смешно вытягивая трубочкой губы, чтобы глотнуть ещё чуть-чуть. А я молча кивала, отогревая руки о кружку и невзначай наблюдала за подругой из-под ресниц. Румяные щёки, обыкновенные серо-голубые глаза. Как будто и не стояла она передо мной зимней королевой…

– Вил, что произошло?

Та осеклась на полуслове. Помолчала:

– Золяна ушла с миром.

Я повернула голову, пытаясь рассмотреть за рядом деревьев поляну, а затем зло отхлебнула сразу половину:

– А какого лешего ты пошла к ней?! Мало того, что нас занесло в логово к сильной ведьме, так она еще и при смерти была? Мы с тобой эти дни мёрзли – это ведь она силу свою уже не контролировала! Нам стоило ноги уносить, что есть мочи, а ты…

– Её отпустила. Она просила дар принять, – Виэлла отвела взгляд, но голос звучал твердо.

– И ты согласилась?.. – картинка начала проясняться, и в груди, несмотря на согревающую настойку, похолодело. – Да ты что…

Магичка резко выпрямилась, уставившись прямо на меня горящим решимостью взглядом:

– Да, я согласилась! Приняла её дар! Чтобы Золяна спокойно умерла наконец-то, а не мучилась ещё неделю, превратясь в итоге в банши!

Пришёл мой черёд помолчать. Безусловно, лёгкий переход за грань лучше, чем появление злобной и до крайности опасной нежити, но…

– Так и тебя потом это же ждёт, – мотнула я головой в сторону опустевшей землянки.

– Решу проблемы по мере их поступления, – сухо ответила Вил, демонстративно сосредотачиваясь на напитке.

Сверху неожиданно раздалась трель из уханий и щелчков, и на ближайший низкий сук приземлился голубой филин, ещё одно наследие покойной ведьмы. Он встряхнулся и переступил пару раз, а потом распахнул широкие мягкие крылья, пристально уставившись на Виэллу. У неё вид стал по-детски восторженный:

– Ух ты, у меня настоящий ведьминский фамилиар! Потомственный, десятой кладки! Обещает помогать и наставлять!

– Что ж, вляпываться – так по полной, – проворчала я, протирая кружку снегом и засовывая в мешок. – Пойдем, что ли…

Подруга кивнула, торопливо собралась и, вскинув на плечи рюкзак, призывно вытянула руку. Филин немедленно перелетел туда, побалансировал расправленными крыльями, а затем, когда Вил так и не смогла удержать его, насмешливо ухнул и полетел неподалеку параллельно. Я криво усмехнулась: чувство юмора у птички точно присутствует.

До самого вечера филин мягко и бесшумно сопровождал нас, чуть обгоняя, иногда поджидая на деревьях, и изредка рыская вправо-влево. Виэлла с энтузиазмом чесала за ним следом, а я размеренно скользила замыкающей, отмечая про себя на удивление неплохой путь: и продираться через кустарник почти не приходилось, и валежник не мешал, и глубоких ям, занесенных снегом, не попадалось. За предыдущие дни несколько раз чуть лыжи не переломали, а тут вон как все гладенько. Где-то на закате, когда пора было уже присмотреть место для ночевки , филин круто повернул влево и нырнул к земле, скрываясь за оплывшим снежным бугром. За ним цепочкой потянулись мы, неожиданно скатившись в ложбину под огромным выворотнем, принятым мною за холмик.

– Видишь, как приятно иметь помощника? – спросила магичка, когда мы прикончили кашу и теперь грызли сухари под горячий чай. Обсуждать птицу нам никто не мешал, в том числе и сам филин, улетевший самостоятельно добывать себе пропитание. – Первый раз в таком хорошем месте ночуем!

Погода к ночи начала меняться, трескучий мороз отступил, а сырой южный ветер нагнал низкие облака. Слабо заметенная снегом, укрытая с трех сторон ложбина, не занятая при этом никаким медведем, спасала от ветра и редких колючих снежинок, а магическое пламя, на этот раз – практически бесцветное и маленькое, в горсти поместится, натопило укромный уголок до такой степени, что я, поколебавшись, расстегнула ворот куртки. Подруга замерзнуть или подхватить простуду вообще не боялась, распахнув верхнюю одежду едва ли не настежь.

– Признаю, смышленая птичка, – от ужина и размаривающего тепла я заметно подобрела. Приняла в нашу маленькую группу нового члена и почти смирилась с выбором Вил. – Кличку уже выбрала?

– Фамильяр – тоже личность, так что достоин полноценного имени. Которым он мне пытался представиться, но сделать это человеческими-то словами неспособен! – Вил утомленно вздохнула. Видимо, обсуждение было жарким и долгим… – Мы сошлись на том, что теперь он станет отзываться на Инея. А может быть, даже и на Иню.

Я усмехнулась, представив возмущение птицы.

– А! Что ты там упоминала про его помощь и наставления?

С ответом Виэлла повременила, приканчивая очередной сухарь и кружку чая. Залпом, хотя только что лично плеснула туда крутого кипятка. Я подозрительно пригубила из своей кружки: жидкости в ней убавилось на треть, но она все ещё оставалась достаточно обжигающей.

– Должно быть, настоящая ведьма в наставницах – это круто, – мечтательно заметила тем временем Вил, – никто тебе не покажет столько применений дара в разных ситуациях, со всеми тонкостями и подводными камнями… Но раз уж так сложилось, что учителя мне не отыскать, пусть будет фамильяр. Он хоть что-то да узнал, помогая предыдущей хозяйке.

– И филин тебе будет лекции читать?

– Ага, держи карман шире, – теперь голос магички звучал раздосадовано, – это ж не магия, чтобы тебе и теория, и практика, логически, со схемами и причинно-следственными связями. И Иней птица. Общается мыслеобразами, и они… не то чтобы совсем непонятны, но настолько специфические, что с ними ещё разбираться и разбираться. За полдня нашего общения я поняла только то, что отношения с прежней хозяйкой были нормальные. Ну или как-то так, Иней её вспоминает в позитивном ключе, причем параллельно возникают образы неба, деревьев и вообще не пойми чего. Хорошо хоть сейчас на охоту полетел, а то я бы не выдержала, и без того голова кругом идет.

Я слегка озадачилась. Мне за весь день и рот-то открыть не довелось, а подруга жалуется, что болтала не затыкаясь. Телепатически.

– А что, попросить его помолчать не получается? С людьми в принципе прокатывает, даже с болтушками вроде тех близняшек из галантерейной лавки. Ну, да, разные слова нужны, кому вежливые, а кому и не очень…

Виэлла отставила опустевшую кружку в сторону, устроилась поудобнее, вытянув ноги в сторону защищенного легким силовым полем входа в нашу берлогу и наколдовав себе под шею призрачный подголовник. Я осталась сидеть, опираясь спиной на промерзшую землю пополам с корнями.

– Связь мага с другим мыслящим существом, человеком или фамильяром, осуществляется либо традиционными методами – звуками и движениями, либо телепатически. Последний, естественно, наиболее эффективен, ну ты Рамшора не раз слышала…

О да, надоел хуже горькой редьки. Молодой маг был готов денно и нощно пылинки сдувать с расположенного в школе устройства для передачи мыслей на расстояние. Это полбеды, но любой его собеседник, даже случайный, рисковал прослушать полноценную лекцию об этой замечательной технологии. Безусловно, удобно моментально обменяться информацией с собеседником, находящемся на другом конце страны, а то и материка. Но в наличии должно быть как минимум два устройства, возле них нужно оказаться одновременно, неплохо ещё знать хотя бы азы телепатии, и, конечно же, я молчу про затраты на приобретение и обслуживание такого агрегата. Даже в Либаве, где волшебников проживало больше, чем во всех соседних странах, вместе взятых, стационарные телепатчики не стояли на каждом углу и более того, никто их ставить на эти самые углы не собирался. Чтобы по этому поводу не думал Рамшор.

Виэлла страдальчески поморщилась и продолжила:

– Видимо, Золяна была сильным телепатом и сама регулировала беседу в одностороннем порядке, потому что… Ну вот как описать? Когда она… в общем, их связь разрушилась, а потом у меня с филином образовалась новая. Как будто прокопали канаву между двумя водоемами – а что там течет, в какую сторону и насколько быстро… Пока Иней в прямой видимости – это непрерывная мешанина образов отвратительного качества, – теперь вытянувшаяся слева от меня подруга идеально воплощала образ вселенской усталости пополам с душевными страданиями. – Так что да, пришлось настоятельно попросить его до утра не приближаться.

– А с утра что-то поменяется? Честно говоря, как проводник он очень даже понравился, – сегодня у филина уже был шанс полететь напрямки, с каменистого уступа, но он добросовестно указал удобный обход. – Места превосходно знает, дорогу подбирает с оглядкой на нас. Есть все шансы сократить путь к Гналику на пару часов

– Отдохну за ночь и буду прикладывать силы к облагораживанию нашей ментальной канавы, – со вздохом пообещала Виэлла, понимая, что деваться ей некуда. Ведьмин дар – то ещё бремя.

***

Погода к следующему вечеру значительно потеплела, но поднялся противный сырой ветер, пронизывающий до костей. На более высоком речном берегу это особенно ощущалось. Вил, намаявшись за день с новым питомцем, снова отправила его подальше и устроилась на толстом поваленном дереве, свесив ноги с лыжами. Я осталась стоять, осматривая, пока есть такая возможность, местность.

Через Пущу мы прошли: все живы, здоровы, и с, чтоб их, приобретениями. А вот со следующим пунктом путешествия – переправой – все не так однозначно. Ведьма здорово продлила зиму, нерушимо лежащие сугробы и морозы вселяли подсознательную уверенность, что и на границе будет так же, ан нет. Отменить весну не вышло. На пригреваемых солнцем участках виднеется жухлая трава и отдельные зеленые росточки, река скоро из-под льда освободится… Переправа через широкий Гналик и так рискованна, а тут вдобавок обширные полыньи по центру. Ключи там бьют, что ли? Твою ж такую, теперь грозит всё равно топать до одного из мостов!

Спохватившись, что скоро окончательно стемнеет, а лагерь разбиваться и не начинал, я растормошила подругу и развила бурную деятельность. А вот когда мы полностью устроились на ночлег, покушали и отогрелись у костра, для разнообразия – традиционного, из хвороста и дровишек, можно и о завтрашнем дне поговорить.

– Ну что, вышли мы к границе – вон она течет. Куда дальше?

– Ну как куда, – не поняла подвоха Виэлла, – в Рась. Иня неоднократно повторил, что выведет прямо к людям, отсюда – совсем крылом подать.

Придется поверить филину на слово: даже в темноте, когда окрестные населенные пункты обычно без проблем угадывались по освещенным окнам, никаких огоньков на том берегу, низком и болотистом, заметно не было. По большей части из-за того, что вместе с внезапной оттепелью приполз туман, но и ожидать, что дома поставят близко к воде, не приходилось. Наверняка ж ещё несколько километров пройти придется.

– Молодец, ничего не скажешь, но с крыльями только он… – я вкратце рассказала о своих неутешительных выводах.

Вил ожидаемо приуныла: обидно, когда вместо достигнутой промежуточной цели ты внезапно получаешь удлинение утомительного пешего маршрута ещё на несколько дней. Настолько, что в ход пойдут все возможные варианты, лишь бы сделать переправу возможной:

– Но ледоход-то ещё не начался толком, оттепель лишь со вчерашнего дня, подозреваю, что из-за умершей ведьмы… Наверняка ж можно перебраться?

Я колебалась ещё сильнее подруги. Близость жилья довольно эффективно убивало желание топать до Мостков, к тому же прихваченные Виэллой запасы сильно истощились, а переходить на ограниченный паек не хотелось.

– Сомневаюсь. При дневном свете будет лучше видно, где лед прочнее, но на середине слишком широкие и частые полыньи, чтобы через них перепрыгнуть или обойти, – я рассеянно подкинула ещё одно поленце в радостно затрещавший костер. При всем удобстве магического огня, сидеть у настоящего было куда приятнее.

– Так давай я их заморожу, – тут же с энтузиазмом принялась предлагать магичка, – или мостик наведу.

Самый очевидный вариант, который можно реализовать с помощью волшебства – мост через Гналик, толстый и желательно с перильцами. Однако я была уверена, что опирать этот мостик надо на что-то понадежнее весеннего льда. То есть на берега, а тогда длина такого сооружения получится не меньше полусотни метров. Даже если ширину перехода делать минимальную, объем в итоге выйдет непосильный для молодой магички. На этот счет мы с Виэллой спорили довольно долго, придя в итоге к устроившему обеих обтекаемому варианту: смотреть завтра по обстоятельствам.

Утро особых перемен в погоде не принесло, но начиналось вроде как и неплохо: Виэлла проснулась раньше, отправила Иню на разведку и пребывала в настроении приподнятом и решительном. Столь твердой уверенности в благополучной переправе у меня не было, но вида раньше времени я старалась не подавать.

Филин вернулся быстро, мы ещё толком собраться не успели. Пока я убирала посуду, Виэлла внимательно выслушивала приземлившегося на ближайшую ветку питомца. Трещал тот долго и разнообразно.

– Новости неутешительные: брода или просто сужения поблизости нет, мы к одному из самых узких мест и вышли. Сплошного льда, чтобы и по центру реки тоже, Иней не заметил. И ещё считает, что выше нам будет удобнее спуститься к воде, вниз по течению слишком много хмызняка и берег только поднимается. Но зато противоположный становится суше и с деревьями.

– Болото меня волнует куда меньше основного русла, оно точно ещё не оттаяло, – я затянула горловину вещмешка, предварительно добыв оттуда моток веревки и быстро соорудив на его концах по большой петле, – а спускаться к воде нам придется по-любому. Бери свой рюкзак, пойдем вверх, оценим, что там твой птиц разведал.

Далеко ходить не пришлось: через полчаса мы наткнулись на неглубокий овражек, одним концом упирающийся в речные воды. Я, помогая себе вырубленной вечером прочной длинной палкой, аккуратно спустилась по склону и высунулась на Гналик. Без каких-либо опасений можно было пройти примерно треть пути. А вот дальше погода подкинула своих гадостей: лед потихоньку заметало мелким снегом, как вчерашним, так и свежим, падающим с серого, низкого неба. Определять его прочность по цвету становилось затруднительно, зато сразу обозначились довольно крупные полыньи на стрежне, расположенные слишком близко друг к другу.

– Эса, ну что, пройдем или как? – нетерпеливо уточнила из-за спины Виэлла. Она, как и положено, шла по моим следам в нескольких шагах. Я чуть подвинулась, приглашая её взглянуть самостоятельно:

– Или как! Видишь, какие дырки, да ещё цепочкой? Не обойти, не перепрыгнуть, – действительно неудобная река, одна сплошная досада и разочарование!

– А мы напрямик, – характерный деловой прищур магички и взятый в рабочее положение посох означали, что неудобную стремнину мы минуем. Я слегка пожала плечами и отодвинулась на несколько шагов назад, чтобы уж наверняка не попасть в зону действия заклинания.

Виэлла начала с самого простецкого и надежного варианта: переводить воду из одного агрегатного состояния в другое обучали ещё совсем малолеток. Ситуация слегка усложнялась расстоянием до края надежного льда: магичке пришлось распластаться, чтобы дотянуться навершием посоха до воды. Я с помощью веревки с петлями её страховала.

Вскоре по полынье стала расползаться тонкая корочка ледка. Расползаться, утолщаться… и уплывать вниз по течению, не желая доращивать собой ледяной покров.

– А на стоячей воде получалось, – раздосадовано заметила вполголоса подруга, прекращая бесполезные попытки. – Ладно… Эса, тяни меня назад!

Даже если ты не один год проводишь бок о бок с магами, возможность увидеть действительно зрелищное и впечатляюще заклинание выпадает до обидного редко. Так что я с удовольствием наблюдала за разворачивающимся зрелищем. От опущенного под ноги посоха тонкой объемной паутиной начал расходиться насыщенно-синий матовый лед, постепенно множась, ветвясь и переплетаясь; толщина увеличивалась с каждой минутой. Виэлла выбрала вариант, в котором мост одновременно нарастал из двух точек, по два метра от противоположных краев открытой воды, и как раз посередине превратившиеся из тонкой паутинки в щупальца толщиной в руку отростки с хрустом переплетались, наползая друг на друга, пока не спрессовались в единый монолит.

Вил с серьезным лицом сделала напоследок несколько жестов и провела заключительную проверку сооружения, а затем убрала посох за спину и с восторгом повернулась ко мне:

– Правда, классный получился?! Красивый, аккуратненький, точно как магистр Хляу показывал!

– Симпатичный, да. А чего такой узкий? – вкрадчиво уточнила я, рассматривая возвышающийся на ладонь над поверхностью реки мостик шириной не более тридцати сантиметров. – Ещё и на лыжах не пройдешь…

– Э-э-э…– Виэлла недоуменно взглянула на свое творение ещё раз и таки сообразила, в чем был косяк: – А что, не хватит? Я решила сильно не разбазариваться… Дорастить его ещё вширь?

Я со вздохом прицепила снятые лыжи к рюкзаку и аккуратно, полубоком, ступила на новообразование. Остатки формирующих его щупалец не слились в идеально гладкую поверхность, выступая кое-где полукольцами и извивами. С одной стороны, менее скользкие, чем ровный лед, с другой – ставить ноги приходилось очень осторожно:

– Разувайся и давай в темпе, а то, чего доброго, старая часть развалится, пока новая вырастет. Хоть пять минут ты мост продержишь?

Не оглядывалась, но подруга уже шла следом за мной, сосредоточенно пыхтя:

– Я его не держу, он сам стоит.

Для рассуждений о способах наложения заклинаний определенно был не лучший момент, но в голову настойчиво лезли всякие мысли. О вариантах длящихся, поддерживаемых магом в течение всего времени, жрущих его силы в три горла, но с возможностью в любой момент вмешаться и что-либо поправить. Или о единомоментных, которые куда экономичнее, но предугадать, сколько они продержатся, как именно себя поведут и какие в самый неподходящий момент вылезут косяки, довольно сложно. Единственное, что тут можно было предпринять – пошустрее перебирать ногами и стараться не думать о купании в зимних водах.

Ничего не хочу сказать о потенциальных способностях Виэллы – до звания архимага точно когда-нибудь дорастет; но пока что она всего лишь двадцатилетняя выпускница заурядной магической школы. И, хотя наколдованная ледяная доска не хрустела, не трещала и не собиралась разваливаться под нашим обоюдным весом…

– Вил, шевелись быстрее! – мы практически перебрались, осталось пара каких-то жалких метров, но тут не выдержал речной лед, служивший опорой – один конец нашего моста практически без предупреждения плюхнулся в воду.

Устоять на ногах на зашатавшемся и, что ещё хуже, медленно разворачивающемся по течению мосту было непросто даже мне. Скользко… Через долгую секунду я почувствовала, как исчезла вторая опора, и, под испуганный визг судорожно вцепившейся в меня Виэллы, полетела в ледяную, черную воду.

Грохнулась я знатно, хотя толстая объемная одежда несколько смягчила удар. Выждав секунду и убедившись, что опускаться на дно почему-то не собираюсь, перевернулась на живот и оглянулась в поисках Вил.

Та нашлась совсем рядом, на четвереньках. Шапка слетела с опущенной головы и валялась тут же, филин, державшийся до того в отдалении, с заполошным уханьем кружился вокруг. А мы вдвоем оказались на округлой льдине, толстой, прозрачно-голубой и при этом все ещё посреди реки.

Нашу спасительную скорлупку довольно сильно шатало волнами, поднявшимися из-за уплывающего вниз по течению моста. Магический лед ненатурально-синего цвета с легкостью прокладывал себе дорогу, круша попавшегося на пути природного собрата.

– Иня, отвали, – слабо донеслось от Виэллы, которая кое-как села и удивленно вытаращилась на творящееся вокруг безобразие. – Ого. Ого-го!..

– Угу, – ошарашенно поддакнула я, радуясь, что мы вместе, целы, невредимы и даже не намокли. – Хорошая у тебя реакция, оказывается…

Бледная, растрепанная подруга смущенно натянула на макушку шапочку и сграбастала в охапку пролетавшего мимо фамильяра.

– Не, я про магию даже подумать не успела, только испугаться…

Голубой филин снова разразился тирадой, на этот раз – негромко и с интонациями успокаивающими. Виэлла рассеянно погладила его по перьям и продолжила:

– Так что, подозреваю, что это ведьминское.

Оно, конечно, интересно, но не столь уж и важно. Главное, что мы не потонули, и нам даже не грозит это вот прямо сейчас. Радостными новостями я поспешила поделиться с магичкой. Та, воспрянув было духом, согласилась, но тут же погрустнела вновь:

– Я даже предположить не могу, когда эта ледышка исчезнет! Длительность обычных заклинаний хотя бы приблизительно знаю, а здесь…

– Не буду, – я отчего-то сразу успокоилась. Озарение, что ли? – Думаю, будет плыть, пока не растает. С одной стороны – да, лед магический, а с другой – самый настоящий. Ещё для тебя есть задание. Сейчас нам надо как-то пристать к берегу, и мне понадобится упор. Борт у края организуешь?

Магичка предпочла молча забрать из моих рук палку, наколдовав винтовую резьбу и заостренный конец. Вкручивали её в плотный монолитный лед мы вдвоем и довольно долго, но в итоге полутораметровый сук ушел вниз наполовину.

– Вот и замечательно, – я пропустила один конец веревки в петлю на рукояти любимого моего ножа, повозилась с узлом, подбирая баланс. – Утяжели-ка его на пару кило…

Нож удалось закинуть ближе к расейскому берегу и поставить в пробитой полынье распоркой. А дальше дело техники: второй конец веревки я обернула вокруг сука и напрягла мышцы.

Причалили мы к довольно прочному, выдержавшему столкновение с нашей льдиной участку. Виэлла перебралась первая, ответственно прощупав посохом ближайшую площадь, я перепрыгнула следом. До берега, слабо обозначенного среди поднимающейся метели зарослями мертвого камыша, мы добирались в молчании.

***

Как я и предполагала, от реки деревеньку отделяла пара километров унылого серо-белого поля, разбавленного ивами. Их постепенно становилось все больше, на полпути отдельные шары кустов слились в настоящую рощу. Пробираться через ракитник мы не стали, обогнули его и, мимо редких частоколов, добрались до окраины, страстно желая отогреться. Сырой снег, начавшись ещё утром, все так же продолжал падать, причем из-за переменчивого ветерка – казалось, одновременно со всех сторон, норовя забиться в складки одежды или под натянутый едва ли не до подбородка капюшон.

Деревня оказалась довольно крупной: около полусотни дворов и две довольно прямые улочки крестом, на пересечении которых было как-то оживленно. Заинтересовавшись, мы направилась туда, подмечая по пути потенциальные места ночлега. Проситься на постой в покосившиеся, плохо досмотренные хатки ожидаемо не хотелось, но таких оказалось немного: большинство домов были крепкими, хоть и не новыми.

Пройти через всю деревню и не наткнуться на хотя бы одного любопытного жителя крайне сложно. Собаки забрехали, как только мы миновали околицу, а наиболее подозрительная бабка показалась чуть ли не из крайнего дома:

– А вы ещё кто такие? – бдительно понеслось нам в спины, оповестив заодно более занятых соседей о появлении новых, незнакомых лиц. – Чего надо?

Я обернулась, прищурилась, заслонив рукой назойливо лезущий в глаза снег:

– А что, путешественников у вас редко видят? Нам много не надо: ночлег да кормежка.

– Евона как, – крепкая, несмотря на возраст, плотно сбитая бабуля с кряхтением слезла с крыльца и направилась поближе к забору. Мы, ожидая перехода к деловому разговору, тоже подошли. Бабка окинула нас цепким взглядом темных, запавших глазок и неожиданно скрутила фигу, звонко пояснив: – А не будет вам тут постоя! К нам путники с реки ещё никогда не приходили! Значится, вы или колдуны какие, или нечистые-кровососы!..