Максимилиан Валентинович Маркевич
Эндлиссы: Переворот
Посвящаю своей дорогой маме Лане,
которая неустанно поддерживает меня
на поприще писательства.
Глава 1
На фоне современных мегаполисов России с красивейшими и богатыми домами Плес, находящийся в Ивановской области, в месте впадения Шохонки в Волгу, в основном состоял из частных одноэтажных домов и выглядел совсем уж отсталым от цивилизации. Но в этом был свой колорит, ведь по сути этот город – один большой музей-заповедник. Все жителей безумно гордились своим уютным и тихим городком, схожим с островом Венецианской Ривьеры. Умеренная жизнь протекала своим чередом, и какие-либо происшествия случались тут очень редко, да и то в основном из-за заезжих. Свои вряд ли что-то сделают плохого, ведь тут все про всех все знают.
Когда-то Плес являлся одним из важных портов на реке Волге. Но с началом постройки железной дороги город потерял свое значение как перекресток транспортных путей и стал провинциальным. Поэтому многие старались уезжать в поисках лучших мест для себя. Молодежь также строила свои грандиозные планы, не связывая их с жизнью в этом месте. После школы все, естественно, уезжали получать высшее образование в институты Иваново или Москвы, а возвращаться никто не спешил. Как бы там ни было, но школьников в данное время меньше всего интересовали университеты, ведь стоял май, и скоро должны были уже начаться каникулы перед тяжелыми тестами и экзаменами, а значит, надо было настраиваться на заслуженный кратковременный отдых.
Так как этот город находится на берегу Волги, то дети после уроков в школе шли туда купаться и играть. Не стал исключением и сегодняшний день. Полшколы шумно разделось до плавок и с криком ринулось в воду. Там они начали устраивать состязания – кто быстрее плавает, кто умеет делать сальто в воздухе, кто может дольше всего находиться под водой. В общем, дух веселья и развлечения присутствовал у всех, кроме одного юноши, шестнадцатилетнего Олега. Он единственный сидел одетый в стороне от всех и сосредоточенно о чем-то думал. Назвать его отсталым в умственном развитии или в физическом было нельзя. Это был светловолосый, голубоглазый, высокий, худощавый, далеко не глупый, но необщительный и замкнутый парень.
– Эй, Микки! – обратился к нему один из его одноклассников, выйдя из воды. – Ты чего не купаешься? Стесняешься кого-то? – и он рассмеялся.
– Отстань, Алекс, и я не Микки!
Александр, или как он любил себя называть, Алекс, был одним из местных лидеров – по глупым насмешкам, жестоким приколам, заводила и подстрекатель. Высокий и подкачанный брюнет, считающий себя самым лучшим везде и во всем, крутым и всесильным.
– Правда? А по-моему, ты Микки, Микки-Маус, у тебя уши как у него! – и он вновь расхохотался.
– Послушай меня… – вдруг резко поднялся и произнес Олег. – Если ты не угомонишься, то я…
– То что? – скрестил руки его недруг. – Что ты мне сделаешь, слабак?
Сразу же рядом с Алексом появились два друга. Один из них громко произнес:
– Да вы только посмотрите, тихоня, кажется, разбушевался?
– Так что ты мне собрался сделать? – продолжил Алекс.
– Я смотрю, Микки давно не получал, может, соскучился по побоям? – высказался второй.
– Мы это можем быстро исправить, – сказал третий.
– Ребята, а ну, перестаньте! – послышался приятный, нежный девичий голос.
Это была Маша, самая красивая, умная и добрая девчонка в школе. Натуральная блондинка, тоже голубоглазая, веселая, жизнерадостная, обаятельная, добрая, общительная, почти идеал для всех и для каждого. Олег был безумно влюблен в нее (и не только он), тем более что она училась в одном с ним классе.
– Вам что, скучно? – спросила она. – Оставьте Олега Бурова в покое, или вы любите издеваться над спокойными и нормальными людьми, тем самым самоутверждаться?
– Мы очень хотим с тобой самоутвердиться! – с легкой улыбкой ответил Алекс и, подмигнув, послал ей воздушный поцелуй.
Олег в этот момент не выдержал и изо всей силы ударил кулаком в лицо Алекса, тот упал. Двое друзей последнего напали на своего недруга и, повалив наземь, начали бить его ногами куда попало.
– Прекратите! – так закричала Маша, что многие перестали купаться и посмотрели в ее сторону.
От пристального внимания двое нападавших перестали бить юношу и отошли. Яростный Алекс поднялся с разбитой губой и подошел к скрутившемуся от боли и побитому Бурову и тоже стукнул его ногой:
– Учти, друг, мы еще не закончили, – и, повернувшись, обратился к зевакам: – Чего уставились? Тоже хотите получить? – после чего поспешил удалиться.
Маша, подбежав к Олегу, стала на колени и наклонилась к однокласснику:
– Как ты, сильно досталось?
– Нет… – соврал он и хотел было улыбнутся, но сморщился от боли и схватился за ребра.
– Сейчас я скорую вызову, – и она достала мобильный.
– Да не надо, – вновь ответил Буров, потихоньку вставая, держась правой рукой за ребра слева. – Я в порядке, все хорошо, правда. Это все благодаря твоей поддержке. Будь со мной вечно – и тогда я всегда буду в порядке! – и он вновь попытался улыбнуться, на этот раз успешно.
Маша помогла ему подняться:
– Издеваешься?
– Над тобой? Да никогда в жизни!
Ей было приятно это слышать, и она немного засмущалась:
– Как ты домой дойдешь?
– Потихоньку.
– Нет, я такси вызову. Путь-то немаленький.
– Не надо.
– Да не переживай ты так, я оплачу, не волнуйся.
– Дело не в деньгах… – покраснел Олег.
– Я вызову такси – и точка. Вдруг эти хулиганы затаились и ждут тебя где-то?
– Я э-э-э… я с ними справлюсь… – неуверенно произнес он.
– Ну конечно… – ответила она и вызвала такси.
Они не спеша начали продвигаться сквозь небольшую лесопосадку к дороге, оставляя за собой шум и гам купающихся. Все это время Буров внимательно рассматривал идущую рядом с собой красавицу, а запах ее духов вскружил ему голову. Мысли лезли всевозможные: «Как бы мне хотелось обнять и поцеловать ее сейчас… Да-а-а, такая красотка вряд ли сможет хоть когда-нибудь меня полюбить, – думал Олег. – Зачем я ей вообще нужен, такой неудачник, да еще и небогат? Почему она сейчас со мной возится? Может быть, я ей небезразличен? Или просто жалость у нее вызываю?»
После недолгого молчания первой заговорила Маша:
– Опять о чем-то думаешь? Можешь открыть секрет, о чем ты всегда думаешь? Как ни посмотрю на тебя в школе, ты постоянно находишься в своем внутреннем мире!
– Я? – засмущался ее одноклассник. – Да так, о разном.
– Не доверяешь мне? Понятно.
– Не, ну почему не доверяю… просто если я начну тебе рассказывать о своих мечтах, то ты посчитаешь меня сумасшедшим.
– А разве ты не сумасшедший? – весело спросила она.
– Может быть, – так же весело ответил юноша.
– Слушай, а интересно получается, мы столько учимся вместе…
– Все одиннадцать лет!
– А я о тебе практически ничего не знаю. Как о человеке, имеется в виду. Конечно, это дико звучит, но мы – коренные жители Плеса, а друг о друге ничего не знаем. Парадокс. Хотя ты всегда был скрытным, и никто о тебе ничего толком не знает, как и о твоей маме!
– Не думаю, что кому-то что-то интересно обо мне знать.
– А ты поменьше думай, – вновь весело произнесла Маша.
– Мама работает в Иваново секретаршей, каждый день туда и обратно ездит…
– Не, ну кем твоя мать работает – это я знаю. Хотя непонятно, почему вы тогда в Иваново не остались, зачем каждый день почти семьдесят километров в одну только сторону ездить?
– Так ей удобно.
– Ты извини, конечно, но почему-то у вас нет друзей, вы мало с кем общаетесь, у вас вообще все нормально?
– Конечно… все нормально… просто мы… необщительные люди, вот и все.
– Так все же…
– Давай так сделаем, я тебя приглашу на чашку чая в субботу, и если ты согласишься, мы с тобой тихо и без суеты поговорим на разные интересные темы!
– А мама твоя тоже будет? – подозрительно спросила девушка.
– Не знаю. А что? – и он рассмеялся. – Ты вдруг стала бояться меня, меня, у которого сейчас нет живого места на теле?
– Да не боюсь я тебя, – сразу же парировала она. – Ладно, давай в субботу в обед!
– Буду ждать с нетерпением, – заулыбался Олег во все тридцать два зуба. Но в сочетании с синяком под глазом выглядело это страшновато.
Они закончили беседу как раз перед тем, как вышли на дорогу. Там уже стояло и ждало их такси. Вскоре оно доставило своих пассажиров к одноэтажному дому Бурова. Олег, выходя из машины, поблагодарил Машу и пообещал вернуть деньги за такси, но та, в очередной раз отказавшись, уехала домой.
– Ма, ты здесь? – первым делом спросил Олег, входя в дом.
Не услышав ответа, он зашел к себе в комнату, стянул футболку, стал перед зеркалом и начал осматривать торс, ища там следы побоев. Чуть выше пупка красовалась шишка размером с большой апельсин. Внимательно разглядывая ее, парень стал замечать, как она начала уменьшаться, пока полностью не исчезла. Глаза его округлились, а сердце учащенно забилось. В этот момент синяк посветлел, и спустя минуту его как не бывало, а глаз опять был цел и невредим. Боль в ребрах пропала, и появилась бодрость тела и духа, которой уже давно не было. «Что же со мной происходит?»
– Сынок, я дома! – послышалось в этот момент из коридора.
Олег сразу же побежал навстречу матери. Вера Бурова была красивой, эффектной брюнеткой сорока лет. В ней чувствовалась какая-то невиданная и непонятная сила… сила достоинства, что ли.
– Это снова произошло! – с непониманием произнес сын. – Опять!
– Что произошло?
– Я опять полностью исцелился.
– От чего исцелился?
– Только не надо делать непонимающий вид, – строго произнес он.
– Да ты можешь уже сказать, что, в конце концов, произошло?
– Меня сегодня избили… причем сильно… я почувствовал, как они мне сломали ребра… но сейчас я абсолютно здоров. Как это может быть?
– Сынок, – мягко произнесла мать и, подойдя к нему, погладила по щеке. – Я же тебе всегда говорила, скажу и сейчас: ты особенный, ты не такой, как все.
– Опять ты за свое, – закатил он глаза кверху. – Ты говоришь, что я особенный, но в чем… в чем?
– Тебе это сейчас не понять… но учти, придет время, и ты все узнаешь.
– Почему ты меня мучаешь? – резко спросил сын.
– В смысле?
– Почему ты мне не скажешь правду? В чем я особенный? Особенный в том, что у нас нет друзей, мы ни с кем не общаемся, живем уединенно, все нас считают ненормальными и больными на голову? В школе меня не любят, даже учителя считают ущербным. Вот в чем мы особенные! – сорвался на крик Олег.
– А тебе сильно нужны их любовь и уважение? – без всяких эмоций произнесла мать. – Ты очень дорожишь их мнением?
– Мама, так устроен наш мир. Нам небезразлично мнение окружающих.
– Олежек, послушай, – ласково произнесла Вера. – Поверь мне, рано или поздно ты увидишь, что ты отличаешься от всех.
– Я отличаюсь от всех лишь ущербностью.
– Да что ты заладил «ущербный, ущербный»! Ты феномен… ты можешь быстро выздоравливать. Скажи, многие такое умеют? Это не ущербность – это дар! Цени его.
– У тебя он тоже есть?
– О-о-о, я совсем забыла, ты же голоден, сейчас я быстренько приготовлю ужин. Подожди немножечко, – и она поспешила на кухню.
– Я помню, как твой палец после пореза ножом быстро зажил, – не успокаивался сын, следуя за ней.
– Ну что же ты, мы все же не чужие, – и она рассмеялась, ища сковородку, чтобы пожарить картошку. – Только я тебя об одном попрошу, пообещай мне, что никто и никогда не узнает про наш дар!
– Почему?
– Потому что с нами такое сделают, что страшно и представить.
– Что, например? – с тревогой в голосе спросил сын.
– Ты сам подумай, что делают с людьми, у которых есть феноменальные способности? Их начнут обследовать, проводить опыты, изолируют от общества!
– Мама, – с легким сарказмом произнес Олег. – Мы и так изолированы от общества – или ты не заметила? – и, повернувшись, зашагал к выходу.
– Ты куда?
– Я есть не хочу, пойду лучше прогуляюсь.
– Футболку хоть надень, – крикнула ему вслед Вера.
Одеваясь на ходу, он вышел в маленький дворик. Соседние дома, казалось, выглядели совсем другими, не только в плане постройки, но в плане окружающей их ауры. Они были светлые, так как люди, живущие там, были счастливы, были довольны своей жизнью – не всем, конечно, но многим. Интересно было наблюдать, как дети с широкими улыбками играли в прятки с родителями.
«Навряд ли у них есть хоть какие-то сверхъестественные способности, – подумал Олег. – Они такие же нормальные, как и все. Но… может быть… мне надо ценить свою неординарность? И чего я так расстроился? Можно же не бояться никаких последствий: какие серьезные раны ни получу – они все равно быстро заживут, – Олег постепенно приближался к центру городка, погруженный в свои мысли. – Странно, по идее, я должен радоваться своим возможностям, а у меня почему-то совсем другое, неприятное чувство от всего этого».
Проходя мимо соседей, он кивал им в знак приветствия, но никто даже и не думал отвечать ему. Похоже, на правила этикета им было наплевать. Если они вообще не любили кого-то, то это была семья Буровых. Ничего плохого ни Олег, ни Вера им не делали. Здоровались – и на этом все. Но соседи думали, как и большинство жителей, что это все высокомерие Буровых виновато. А зачем любить или уважать тех, кто себя считает выше всех?
Так, не заметив, он оказался на Соборной горе возле Успенского собора и сел на лавочку, чтобы передохнуть.
Соборная гора представляла собой холм, расположенный на правом берегу Волги и левом берегу Шохонки. Основанная здесь еще в XII веке крепость служила пограничным форпостом Владимиро-Суздальского княжества и располагалась в выгодном месте: с Соборной горы отлично просматривалась Волга, а корабли, идущие по реке, попадали здесь в искривления русла, замедлялись и становились беззащитны. Самой крепости давно уже не существовало, но красивый вид, естественно, сохранился.
Не успел Олег вдоволь поразмыслить об истории, как перед ним предстал Алекс – на сей раз уже с пятью друзьями.
– Так-так-так… – протянул главный недруг Бурова. – Интересно получается, ты целый и невредимый сидишь здесь? А где твой фингал? – затем обратился к своим: – Кажется, ребята, вы его слабенько обработали! Надо бы исправить ситуацию!
– Да как это слабенько? – непонимающе произнес один из них. – Мы его очень сильно… ну… это… избили.
– Ага, ты еще скажи, что это его клон, – затем он повернулся к Олегу: – В этот раз тебя наш ангелочек Маша уже не спасет!
– Скажи честно, – произнес Буров, вставая. – что ты против меня имеешь?
– Что имею? – переспросил Алекс и изо всей силы ударил по щеке своего одноклассника. – Я просто ненавижу таких, как ты… тряпок! Пустое место! Что есть ты в классе, что нет тебя – даже незаметно. Порой я сам удивляюсь, как тебя взяли в нашу школу? Видимо, в ивановском дурдоме уже мест нет! – он рассмеялся, и его поддержали остальные.
Олег молчал, потирая щеку, которая пылала.
– Мда-а-а, вот видишь, ты даже себя не можешь защитить, а претендуешь завоевать сердце Марии, – весьма холодно сказал Алекс. – Хотя если честно, ты меня сегодня поразил возле реки. Как это ты, нюня, решился ударить меня? Хвалю за силу воли! Но ты должен был понимать, что тот, кто осмеливается поднять на меня руку, а это практически никогда не бывает, жестоко получает по заслугам! Хочешь узнать, что сейчас произойдет?
– Ты опять убежишь, как возле реки? – не то серьезно, не то шутя спросил Олег.
– Ах ты ж…
– Алекс, Алекс! – прервал его один из друзей.
– Что такое?
– Тише! – он указал на подъехавшую милицейскую машину.
– Это же надо, как вовремя, – с грустью выговорил Алекс.
В это время к ним подошел среднего роста лысеющий человек лет тридцати пяти.
– Добрый вечер, ребятки, – произнес начальник милиции, внимательно осматривая всех подростков. – А что это мы не дома, что это мы уроки не делаем?
– А что такое, вы уже воспитателем в школе стали подрабатывать? – весело спросил его Алекс.
– Послушай меня, – сказал милиционер, хватая шутника за грудки. – Ты у меня давно на заметке. Сколько можно вести себя как бандит?
– Эй, мент, отпусти меня! Или ты хочешь, чтобы я в суд на тебя подал? – он пытался говорить сурово, но голос дрожал, а в глазах был испуг.
– Умничаем? – с улыбкой произнес главный страж города. – Значит, так, ко мне поступила жалоба от очевидцев, что сегодня в половине четвертого дня на пляже было совершено нападение на Олега Бурова, в котором принимали участие ты, Александр Комаровский, и двое твоих друзей! Вы нанесли серьезные телесные повреждения подростку.
– Серьезно, Гаврилович? – ехидно выговорил подозреваемый. – Если это так, то почему Олег абсолютно цел и невредим? В чем вы можете удостовериться сами, если отпустите меня.
Начальник милиции разжал кулаки и повернулся к Бурову:
– Что скажешь о нападении на тебя? Если хочешь, чтобы открыли уголовное дело, надо снять побои.
– Извините, Владимир Гаврилович, но то была не драка, мы просто… просто боролись, это была игра, – ответил Олег.
– А у меня, между прочим, побои остались – в виде разбитой губы, – пожаловался Алекс.
– Где? Что-то не видно! Учти, обманывать нехорошо, впрочем, кому я это говорю? – внимательно посмотрел милиционер на Комаровского, затем перевел взгляд на Бурова: – Игра, говоришь? Взрослые парни, а играетесь как малые дети. Помнится, я тоже любил так играть, но почему-то это всегда плохо заканчивалось для всех, кроме меня. Вы тоже так хотите?
– Вы не забывайте, наше юношество проходит в двадцать первом веке, а не как ваше, в девятнадцатом! – сказал один из подростков и рассмеялся, но лишь позже понял, что он сказал, и ему поплохело.
– Действительно, смешно, – сурово произнес страж города.
– Начальник, а кто пожаловался на нас? – спросил Алекс.
– Тебе в письменной форме доложить или так запомнишь?
– Можно так.
– Пошел вон домой, и чтобы я близко тебя не видел возле Бурова и его дома! – закричал страж порядка. Затем повернулся к остальным: – Вас это тоже касается, всех, кроме Олега.
Когда все разбежались, он обратился к оставшемуся:
– Что произошло у реки?
– Ничего, Владимир Гаврилович, в смысле, ничего серьезного.
– Очевидцы говорят, тебя били изо всей силы ногами. А до этого ты ударил в лицо Комаровского.
– Что вы хотите от меня услышать?
– Послушай меня, если ты хочешь, чтобы я тебя защитил, то ты должен дать показания в отделении. Все мы знаем, что представляет собой Алекс Комаровский. Если у вас опять произошел инцидент, то ты знаешь, что он захочет тебе отомстить. А так как он парень злой и агрессивный, а тем более при деньгах, то у тебя будет мало шансов на победу.
– Спасибо, начальник, вы всегда были добры ко мне, но я как-нибудь сам разберусь.
– Как хочешь, но только потом не обвиняй никого, кроме себя! – и он зашагал прочь. – Иди домой, – крикнул издалека.
К себе Олег вернулся не сразу. Весь в своих мыслях, он умеренным шагом прогулялся по городку и пришел около десяти вечера. Мать в это время уже спала, но обед и ужин стояли на столе.
После еды он лег в кровать, тщательно перебирая в уме все то, что сегодня произошло, пока не погрузился в сон.
Глава 2
Утром, в 6:30, зазвенел будильник, который в этот момент очень хотелось разбить. Он прервал такой сладкий и приятный сон. Только во сне можно представить все хорошее, только во сне можно придумать все самое фантастическое и быть по праву царем. Как не хотелось выходить из этого волшебного мира! Но жизнь есть жизнь и никуда не денешься. Пришлось подняться, почистить зубы, умыться.
На кухне Олег нашел приготовленный завтрак, который оставалось только поставить в микроволновку. Мать уехала в Иваново, как обычно, еще в пять утра, так что пришлось вновь в компании с самим собой поесть.
Собравшись и надев целлофановый плащ, он вышел на улицу, сел на велосипед и отправился к школе. Погода стояла хмурая. Дождик моросил и моросил, пока не превратился в настоящий ливень. В такую погоду особенно хотелось иметь машину, в которой было бы тепло, сухо и уютно. Но приходилось довольствоваться велосипедом, тем более что права дают только с восемнадцати лет.
Школьное трехэтажное здание на фоне остальных домов казалось довольно массивным. Внутри все было чисто и аккуратно. Директриса школы особенно за этим следила. Если она замечала, что кто-то сорит или пачкает в здании, то сразу следовало наказание: провинившийся ученик оставался после уроков и начинал со шваброй в руках полностью чистить и мыть школу. Конечно, при всем желании быстро это сделать было невозможно, поэтому все боялись этого наказания, ведь тогда домой они возвращались среди ночи.
Такая строгость соблюдалась и на уроках. Кто опаздывал, тот получал предупреждение, за второе следовало наказание – обязательно остаться после уроков на лекцию, посвященной тому, что надо делать, чтобы не опаздывать. А это всегда затягивалось часа на три.
Олег зашел в класс одним из первых. Вскоре здесь появились вначале Алекс, а потом и Маша, которая вошла одновременно со звонком. Комаровский пару раз посмотрел в сторону своего самого ненавистного одноклассника, глазами намекая, что месть близка. А Маша почему-то даже краем глаза не взглянула на Бурова.
Урок биологии прошел как обычно, спокойно и нудно. На переменке Олег подошел к своей любви и протянул деньги:
– Вот, держи, это за такси. Спасибо.
– Я же сказала тебе, что не надо, – зло отреагировала она. – Или до тебя всегда туго доходит?
– Почему ты так говоришь?
– Почему? Я старалась как лучше, сказала начальнику милиции про драку, а ты, отказавшись от показаний, подставил меня не только перед всей школой, но и перед милицией.
– Почему подставил? Какие показания я могу дать?
– Ты должен был пойти и снять побои!
– А где ты их видишь у меня?
Тут-то она осеклась. Только сейчас Маша заметила, что у того абсолютно здоровый глаз, да и сам он выглядит далеко не больным.
– Так-так-так, – прервал их разговор Алекс. – Кто тут у нас? Ага, Маша Кац и Микки-Маус!
– Тебя никто не звал! – сказала ему школьная красавица.
– Слушай, Кац, а тебе не кажется странным, что ты флиртуешь не с тем парнем?
– И с кем я, по-твоему, должна флиртовать?
– Со мной, конечно! Я богат, красив, умен, в общем, я мечта каждой девчонки в этом городе, да и далеко за его пределами. А ты выбрала это ничтожество, которое даже своей тени боится. Лично мне противно даже рядом с ним находиться!
– Ну вот и сделай самое лучше и полезное, что ты умеешь. Сгинь, а?
– Хорошо, я сгину, но вы об этом пожалеете. Отныне вы оба мои враги. Учтите это, – и он отошел от них.
– Прости меня, но ни на кого я жаловаться не собираюсь и никакие показания в милиции не дам. Это мое окончательное решение. Все свои проблемы я буду решать сам! – обратился Олег к Маше.
– Мария, иди к нам! – позвали ее подружки. – Что ты там с этой пустышкой разговариваешь?
Кац взглянула в глаза Бурова и только хотела отойти, как он взял ее за руку, вложил туда деньги и произнес:
– Это тебе, чтобы ты завтра приехала на такси ко мне в гости на чай! – с неуверенной улыбкой произнес он.
Она посмотрела на свою руку и его, спрятала деньги и направилась к другим девушкам.
Следующим уроком была история. Первым к доске вызвали Олега, и он под презрительными взглядами одноклассников обреченно направился отвечать.
– Скажите, пожалуйста, сколько лет просуществовала Российская империя? – задал вопрос учитель.
– Российская империя, или, как ее еще называли, царская Россия, просуществовала в период с 22 октября 1721 года до Февральской революции и провозглашения республики в сентябре 1917 года Временным правительством. Если бы империя просуществовала еще четыре года, то отметила бы свое двухсотлетие…
В этот момент один из сидящих в аудитории оторвал краешек тетрадного листа, положил его в рот, смочил, приставил к губам пустую, без стержня, шариковую ручку и плюнул через нее в отвечающего. Мокрая бумага угодила прямо в глаз Бурова. В классе послышался дружный смех. Олег схватился за глаз, который невыносимо заболел.
– Так… кто это сделал? – как можно более строго спросил учитель, но по нему было видно, что он сам доволен наказанием своего нелюбимого ученика. После чего обратился к Олегу: – Идите в медпункт.
Тот кивнул и, покидая класс, услышал голос учителя:
– Так, а теперь кто скажет мне, где находится Лима? Это страна или город? И в чем важность ее в истории?
– Это вообще-то животное, – ответил один из учеников.
– Серьезно? Тогда кто ответит, как оно выглядит?
– А вот оно, выходит из класса, – указал он на Олега, и класс опять рассмеялся.
Буров зашел в медпункт, боль в глазу нарастала. Медсестра спросила, что произошло, и осмотрела глаз, хотя это с трудом получилось, ведь веко было нелегко открыть. Она выдала капли и рекомендовала отправиться в больницу. Но туда он не поехал, даже капли не принял, а отправился с абсолютно уже здоровым глазом домой.
«Хорошо хоть сегодня пятница и завтра не надо в школу, а значит, впереди два выходных… выходных от всех и всего, – радостно думал Олег. – Можно поехать в Москву на два дня. Хотя… а вдруг все же приедет ко мне Маша? Нет, не приедет, не надо быть таким дураком. Почему я такой наивный и глупый? Верю всегда во все хорошее. А как же иначе? Зачем тогда вообще жить, если не верить и ожидать только плохого!»
Придя домой, он сел в кресло и начал искать в газете, кто и где предлагает работу. Очень много вакансий было в больших городах, что неудивительно. Здесь же ни при каких условиях семье Буровых не дали бы возможности работать даже уборщиками.
– Я уже дома! – послышалась знакомая фраза из коридора. Мать постучалась, а потом вошла в комнату. – Привет, сынок. Что делаешь? Опять работу ищешь?
– Привет, ма. Конечно, скоро заканчиваю школу, и надо будет собирать на учебу, да и по миру хочется поездить.
– Нет… тебе не надо работать… я тебе помогу… оплачу учебу!
– Опять ты что-то умалчиваешь? Почему, как только речь заходит о работе, ты сразу отговариваешь или запрещаешь мне?
– Я же о тебе забочусь.
– Я взрослый парень, не надо обо мне заботиться.
– Как ты можешь так говорить, как ты можешь быть таким черствым и жестоким? – со слезами на глазах спросила Вера.
– Мама, ну не надо… – подошел и обнял ее сын. – Прости меня. Просто я тебе не раз уже говорил, если бы ты от меня ничего не скрывала, то у меня бы всегда другая реакция была на все!
– Всему свое время!
– Опять?!
– Пожалуйста, потерпи еще немного. А пока пошли есть.
Следующий день выдался погожим, почти летним. Настроение соответствовало погоде. Мать, к сожалению, должна была иногда работать и в субботу, сегодня был как раз тот случай. Оставшись один на хозяйстве, Олег принялся за уборку. Хотя он мало верил в то, что такая капризная девушка, как Маша, придет, но подготовиться надо было, иначе можно опозориться. Лучше быть всегда готовым, чем попасть впросак. После тщательной уборки он отправился в магазин и купил торт к чаю.
Стол был готов и украшен. Посредине стоял шоколадный торт в окружении розовых свечек, а разноцветные тарелки и чашки придавали праздничный вид. Но, увы, время шло, а виновница торжества все не появлялась, пока не стемнело и не стало ясно, что она не придет. Вместо нее появилась Вера, которая сегодня явно задержалась.
– Наш директор издевается, – произнесла мать, раздеваясь. – Он любит нас загружать именно на выходных… – затем вдруг замерла. – О-о-о… а это что такое? – и она внимательно стала разглядывать нарядный стол. – Сынок, а что за праздник у нас? Это ты кому? Мне? Я тронута… – опять начали мокреть ее глаза. – Ты меня поразил как никогда! – и она заплакала.
– Это… так ведь это… это не совсем…
– Ох, сынок мой, ты самый лучший на земле! – Вера обняла сына с чувством. – Такое для меня приготовить, это так трогательно!
Олег тоже обнял мать и не смог открыть ей правду, хотя был обязан. Но в этот миг, когда мама в кои-то веки была тронута и счастлива, он не смел сказать что-либо, могущее нарушить ее радость. Хотя и чувствовал себя последней свиньей, все равно с упоением наблюдал, как мать ест сладкое.
В воскресенье Олег планировал отоспаться, поэтому раньше обеда вставать никак не собирался. Но в 11:00 его разбудила Вера:
– Сынок… сынок, просыпайся.
– Не-е-е-е… – сонно протянул он. – Я спать еще буду.
– К тебе пришли.
– Кто? – сон сразу как рукой сняло. – Кто ко мне может прийти?
– Пойди и посмотри.
Не дожидаясь ни минуты, он вскочил с кровати, натянул шорты и майку, вышел в коридор и поразился увиденному. Там, в нарядном платье, стояла та, которую он так ждал вчера, но которая наплевала ему в душу. Маша виновато посмотрела на него и произнесла:
– Привет, Олежек.
– Здравствуй, – холодно ответил он.
– Ты меня извини за то, что я вчера не пришла, – начала было она.
– Ничего страшного, – быстро прервал ее Буров, оглядываясь, нет ли поблизости матери. Сейчас его волновало только одно, чтобы мать не догадалась, кому он вчера накрыл стол.
– Как мне исправить свою вину?
– Никак. Ты передо мной ни в чем не виновата и ничем мне не обязана.
– И все же я хочу с тобой поговорить. Может, прогуляемся?
– Давай.
Они медленным шагом направились к центру. Шли молча, никто не хотел первым начинать разговор. Но после того как прошли два квартала, молчать было уже странно, поэтому первой заговорила Маша:
– Почему рядом с тобой я всегда чувствую себя виноватой?
– Потому что уж сильно ты совестливая.
– Издеваешься?
– Ну почему сразу издеваюсь? Просто любая другая девушка, если не пришла в гости или на свидание, то на следующий день не приходит к парню с извинениями. Она пытается сделать вид, что ничего не произошло.
– Откуда это ты все знаешь? У тебя уже были такие случаи?
– Нет. Я думаю, ты и сама прекрасно знаешь, что вчера у меня могло быть первое свидание в жизни, если бы ты пришла.
– Извини… но я… я не смогла… не получилось…
– Да ладно, забудь.
– Нет. Я должна была позвонить тебе и перенести нашу встречу, но… – и она покраснела. – Я не знаю твоего телефона.
– А у нас нет телефона, даже домашнего.
– Так значит, ты меня прощаешь?
– А куда мне деваться? – улыбнулся он.
– О, а давай я тебя угощу мороженым?
– Где?
Уютное кафе в центре города сегодня было заполнено, и это неудивительно, ведь в воскресный день все вели сюда детей, чтобы поесть всевозможные сладости. Маша купила большую порцию мороженого, но все столики уже были заняты, даже на улице. Есть его стоя было неудобно, поэтому Олег взял напрокат лодку и вместе с девушкой отчалил от берега. Пока Буров работал веслами, Маша доедала свою часть мороженого.
– Мне не по себе, что ты заплатила за сладости. Давай хотя бы пополам? – сказал своей однокласснице Олег.
– Ты мне за такси вернул деньги и наверняка вчера потратился на сладкое, плюс прокат лодки. Так что это самое малое, чем я могу отплатить за свою вину.