Максим Станиславич Корнилов
Карфаген должен быть разрушен

– Так, самогон есть, компания есть, музыки для души не хватает. – Сказал Андрей. Он извлек из своей сумки планшет и небольшие колонки. Планшет обычный, дюймов, наверное, восемь. По всему видно, что устройство уже потрёпано. Видимо, часто мой новый коллега им пользовался. Но я ничего не сказал. Я здесь не хозяин комнаты. Просто временный житель. Да, и в старые времена я не говорил от том, что электронные устройства быстро устаревают. А в данном случае планшет уже был не самого нового поколения. Андрей быстро настроил планшет на радиостанцию и удовлетворенно потянулся за своей бутылкой. Из простого динамика барабанной дробью и скрипками полилась музыка.

– Вот теперь совсем хорошо, – заявил он.

Лирическая музыка прервалась голосом диктора:

– Здравствуйте, напоминаем, что сегодня наш разговор затрагивает совершенную болезнь, которая затронула Москву. В первой половине передачи мы затронули вопрос о том, чем отличается вирус от бактерии. И ещё раз напомню, что нас консультирует кандидат медицинских наук Сергеев Иван Николаевич.

– Итак, Сергей Николаевич, – чем же заражаются москвичи.

Хороший баритон начал разъяснять. Мы слушали, но, для нас это стало новостью:

– Понимаете, – как я уже объяснял. Столицу начала охватывать бактерия, а не вирус. И то, что говорят современные средства массовой информации и именуют болезнь, как «московская чума», в корне не правильно. Чума имеет другой характер, как заражения, таки и проявления. Вши журналисты не разобрались в этом вопросе. Они заявляют, что это чума, но это не так…

– Простите, но это не наши журналисты, – попытался ответить ведущий

– Не важно! Ваши или нет, но в последнее время много разных научных статей и выступлений людей с научными степенями по телевизору, что Москву захватила чума – Мужчина тяжело вздохнул.

– Так что же это, по-вашему, и как с этим бороться? – спросил ведущий радиопрограммы.

– Понимаете, дело довольно сложное, – ответил гость. – Последние исследования показали, что мы имеем дело с проявлением бактерии стрептококка группы А.

– Что это значит? – подал голос ведущий.

– Это значит, что виды этих бактерий сопровождают нас всегда. Они везде с нами, но, как правило, они не такие агрессивные. В медицине много фактов, когда такие бактерии «нападали» на людей. Проблема в том, что проникнув в организм, они могут вызывать как поражения почек, печени и даже отмирание клеток

– Я так понимаю, из-за последней способности, эту болезнь и прозвали «московской чумой»? – подхватил ведущий.

– Отчасти, – продолжил Иван Николаевич. – Понимаете, прошло уже много лет с тех пор, как люди в последний раз видели чуму в действии. Любое проявление некроза тканей в организме для обывателя это чума.

– А это не так? – почти искренне удивился ведущий.

– Конечно же, нет. Ну, посудите сами. Чума передаётся через кровь заражённых насекомых или животных. А в нашем случае, заражение может передаваться, как от контакта с больным, так и от выделений больного. Особенно плохо, когда бактерия попадает на открытую рану. Но у нас – современных мужчин это может случиться ежедневно. Допустим, вы поздоровались с кем-то, кто уже болен и через какое-то время притронулись к своей раздражённой после бритья коже. Бактерии переходят к открытой ране и переходят в ваше тело.

– И тогда человек заражается? – удивился ведущий.

– Да, именно. Так и происходит заражение.

– А с девушками так же?

– У девушек тоже много открытых ран на теле, – заметил кандидат медицинских наук.

– Допустим, мы не касаемся никого, и всё время обрабатываем руки спиртом, это может помочь? – задал вопрос ведущий.

– Вы немного не понимаете, как эта бактерия распространяется. К сожалению, она может как воздушно-капельным путём, так и при прямом контакте проникнуть в ваш организм. Обработка ваших рук спиртсодержащими средствами не гарантирует резистивность бактериям.

–-Так всё же, почему это заболевание называют москосвской чумой? – не унимался ведущий.

– Вы меня не слышите, – вздохнул кандидат наук. – Стрептококк группы А вырабатывает токсины из-за которых клетки, в том числе и мышцы, отмирают. Для обывателей, которые не знакомы с болезнями, это выглядит, как чума. Выглядит это страшно. Когда бактерия попала внутрь организма, она вырабатывает токсины, которые повреждают клетки. В эти клетки не может поступить кровь с питательными веществами и клетками, которые призваны бороться с нападками вирусов. И клетки организма погибают. Одна за другой. У них даже нет защиты от токсинов. Это вызывает атрофию тканей. Но мы пытаемся бороться.

– Кто подвержен риску заражения этой болезни?

– Сложно сказать, – признался Сергей Николаевич. – Понимаете, как правило, эта бактерия так агрессивно атакует либо открытые места, либо, когда уже проникла внутрь человека с ослабленным иммунитетом. Вот простой пример: вы поцарапались, и эта бактерия попала вам в рану. То, после этого у вас поднимается жар, а бактерия начнет размножаться. Пока вы лечите любую болезнь, что увеличивает температуру тела, стрептококк группы А, размножается с огромной скоростью. Беда в том, что она вырабатывает токсины, который проводят к отмиранию ткани. Если она проникла внутрь тела, то сможет привести к отказу внутренних органов, а если пришла снаружи, допустим, в ногу, или руку то будет распространяться там и разрушать руки и ноги, повышая вам температуру и завоёвывая новые территории..

– То есть, защиты от болезни нет? – спросил ведущий. Он пытался быть хладнокровным, но в голосе замелькали звуки паники.

– И да, и нет, – ответил эксперт. – Есть антибиотики. Есть первой группы, – на которые эти бактерии не реагирую, Но есть и антибиотики последней группы . Они дороже, но, вероятно, могут помочь. Именно на них мы пока и делаем ставку. Но пока с последними антибиотиками не проводилось исследований.

– А что предпринимают власти? Почему нет вакцинации? Ведь это же бактериальная пандемия…

Люди в нашем контейнере как-то резко засуетились. Было видно, что слушать то, что говорят по радио, они не хотят.

В последнее время, как радо, так и телевидение, среди населения выработало отвращение. Наверно, поэтому Андрей прежде чем разлить по ещё одной порции алкоголя, сменил радиостанцию, на которой была музыка. И мы этому нисколько не сопротивлялись. Мы приехали даже не в Москву. Там начались какие-то проблемы. Но этих проблем у нашей Столицы много. А на данный момент, мы устали после переезда и хотим немного отдохнуть. По крайней мере, так думал я.

– Давайте за здоровье выпьем, – предложил Андрей и разлил еще по одной.

– А я думаю, так им и надо – москвичам этим. – Подал голос Николай. – Это им за жадность и издевательство над простыми людьми. Каждый даже самый «задрыпанный» работник в самом дешёвом кафе, или простой работяга, которых кирпичи носит, возвращаясь на свою малую родину, тут же начинает думать, что он жизни «по самое не балуй хлебнул», и теперь самый умный. Ведь он же в Москве деньги заработал, а в регионах – говно, а не люди живут. И уже с пренебрежением смотрит на своих старых друзей. В общем, Москва портит людей.

Говорил Коля с сильным акцентом. Видно было, что большей частью практиковался он на нашем региональном языке. А на государственном, говорил время от времени. Хорошо еще, что мат как-то сдерживал. Хотя паузы в речи явно свидетельствовали, что он намеревался им воспользоваться. Видимо, ещё пока слишком трезв.

– Да! Всю страну развалили, – поддакнул Анатолий. – Развал СССР начался не с республик, а с Москвы. Это москвичам «плохо» жилось. Всё большего хотелось! Хотя и в то время для Москвы льготы были. И продукты всегда завозили, и «шмотки» были. А сейчас в нашей деревне совсем работы нет. Можно подумать, я бы приехал сюда, если бы наш колхоз не развалился. У меня дети растут – их кормить надо. Жена с воспитанием сына не справляется, потому что сыну отец примером быть должен. А я по «шабашкам» мотаюсь. Но работы у нас нет и приходиться ездить на заработки в Москву.

По всей видимости, это были наболевшие проблемы. Впрочем, у моего отца примерно те же разговоры. Про развал СССР, про чиновничий беспредел, про обнищание народа. Поэтому я как-то привык слышать такие вещи и не вступал в беседу.

– Эти москвичи очень капризные, – продолжил Николай. – Откуда взялась это черта характера, я не знаю. Но даже в новостях делают акценты на жителей столицы. Например, по всей России жара, температура воздуха не опускается ниже тридцати градусов. Ноют и страдают, почему-то только москвичи. Остальные регионы относятся к этому более-менее спокойно. А бывает наоборот – холодно, и бьют январские морозы. Но это невозможно исправить – остаётся принять. И в тридцатиградусный холод москвичи ноют ещё больше. Создаётся ощущение, что они живут не в России, а в отдельной теплице, где нет температурных перепадов. И каждый приход жары или морозов для них лишний повод поныть. Любое проявление погоды для них аномальное.

– Так это проблема современного мира: все начинают ныть. Если проблемы, из-за которой можно ныть нет, то её придумывают, а потом начинают ныть, – прокомментировал я.

– Так им и надо этим москвичам – не обратил на меня внимания Анатолий – Пусть хоть все передохнут и пусть ничего им не поможет. У нас вместо того, чтобы поднимать качество своей медицины, идёт пропаганда лечения в других странах. Телевидение и интернет завалены объявлениями о том, что ребёнку – инвалиду нужна помощь и операция за рубежом. Где в данном случае Министерство здравоохранения? Нет его! Люди сбрасывают на счёт свои кровно нажитые деньги. А где медицина в нашей стране? В жо.е! То есть везде лечат лучше, чем у нас. Если судить по объявлениям о нуждающихся детях, то таких стран не мало: Израиль, Америка, Германия, Китай и другие страны. Медицина у нас потеряна! А всё потому, что кто-то финансово заинтересован в гибели нашей медицины. И здесь нужно уничтожать радикальными способами. Эпидемия одно из доказательств, что наша медицина мертва! Сами же слышали, что по радио сказали. Нужно понимать, что рыба начинает тухнуть с головы. Всё это потому, что пустые отчёты создавались и доводились до президента именно здесь – в Москве. Пусть получают то, что заслужили!

Разговор явно уходил не туда. И мне эти темы про другой город, тем более Москву, совсем не нравились. Никогда их не любил и в дискуссии старался не лезть. Видимо, и Андрею эта тема была не по душе.

– Вы когда по улице ходите, об свои длинные языки не спотыкаетесь? – спросил он у братьев. – Очень много говорите.

Братья начали недовольно бурчать Андрей предложил:

– Давайте лучше выпьем. – И предложил тост – За отсутствующих здесь дам!

На удивление, все с этим тостом согласились и выпили.

Выпив, я закусил варёной колбасой от братьев и заявил:

– А я вот люблю копчёную колбасу.

Андрей на меня как-то странно посмотрел, потом сказал:

– А ты угольком активированным сверху посыпь. Если глаза закрыть – вкус один в один.

Я понял, что он на что-то намекает или даже осуждает тот факт, что я ем чужую колбасу и при этом высказываюсь о нелепых предпочтениях. Поняв это, я ничего не сказал, и решил пока помолчать.

Опьянение уже охватывало меня. Понятно, что в распитии алкоголя мне с взрослыми мужиками не тягаться. И я уже стал подумывать о том, чтобы отправиться спать. А то через ещё несколько тостов рискую совсем не взобраться на второй этаж кровати. Я посмотрел на то место, куда мне предстояло взобраться, и тяжело вздохнул. Спать хотелось очень сильно. И громко зевнул и задумался о своём.

При этом как-то я выпал из последних минут беседы. Андрей говорил:

– Женщины в Москве сейчас какие-то особые курсы проходят, чтобы легким игривым поцелуем, могли мужика до оргазма довести.

– Да! Нынешние женщины не то, что раньше! – подхватил Николай. – Сейчас одно блядство. Это не столько на курсах изучается, сколько с экрана телевизора прививается. С их сериалами и различными шоу на тему, кто кому изменил и что из этого получилось. Я когда молодым был, такого не было. Моя жена чистая и невинная до свадьбы была. А сейчас все хотят певицами, моделями и блоххершами стать… – он сделал акцент на букве «х». – Нафига им блохи? Для чего их разводить?

Андрей тут же перебил:

– Да не в этом дело. Женщины с возрастом меняются. Я как женился, думал, что буду, как сыр в масле кататься. И вы не поверите, поначалу всё так и было: кофе в постель по утрам, вкусный ужин вечером. А потом мы как-то наигрались в эти отношения и постепенно скатились к бытовухе. Даже сами этого не заметили. Охладели друг к другу и стали чужими. И я как-то раз посмотрел на свою благоверную и понял, что я её уже не люблю. Она с возрастом страшнее стала, характер испортился. Искры между нами уже давно не было, да и секс был раз в пол года – год. После чего я встретил одну девушку, потом ещё одну. Жизнь заиграла яркими красками. Я внезапно для самого себя осознал, что я мужчина и могу быть интересен противоположному полу.

И как итог – развод. Даже ребенок не помог. С одной стороны я сам виноват, но и жена моя к своим годам ума не прибавила, а жопу отрастила. И насмотревшись бабских сериалов, решила, что даже с ребенком, живя не в столице нашей Родины, найдет себе олигарха. Ну не дура? Откуда в нашем регионе олигархи? Да и не найдется у нас столько олигархов – на каждую женщину, смотрящую сериалы.

Разговор завязывался какой-то сумбурный. Каждый говорил о своих проблемах. Но всерьез проблемы ближнего человека никому не были интересны. Даже алкоголь пока не мог как-то «склеить» беседу.

– Чего это тебя понесло на эту тему? – удивился Николай.

– Похмельный синдром, – попытался оправдаться Андрей. – Если пью несколько дней подряд, на откате возникает сильное желание какую-нибудь девушку склонить к разврату.

– С сексом здесь крайне тяжело, – посочувствовал Николай. – Девушек здесь почитай и нет. Надо до Москвы добираться, чтобы свою сексуальность удовлетворить. Вот заработаешь денег, съездишь в сауну – там и оторвёшься.

– Большинство баб после свадьбы пытаются изменить мужей. И только единицы принимают своих мужчин таких, какие они есть, – продолжал Андрей

– Наливай, – сказал Анатолий, по всей видимости, решив не развивать тему разговора о женщинах.

Я выпил, и перед сном решил сходить в туалет. По доброму напутствию моих новых товарищей, я вышел на улицу в поисках нужного мне места. Внутренний периметр, конечно, подсвечивался прожекторами, но не очень сильно. И я решил вернуться за своим телефоном. Так будет не очень скучно проводить время в биотуалете, и фонарик в нём есть. А это больше преимущество в моём положении.

Пока мужчины болтали о чём-то житейском, я прошёл к своей сумке и достал телефон. Это был подарок моих родителей на окончание университета. Не сказать, чтобы он был очень дорогим. ТОПовые модели стоили раз в пять дороже моего. Но я понимал, что у моих родителей таких денег нет. И на вопрос: «Что тебе подарить на окончание университета?». Я ответил, что хочу именно этот телефон. И пусть, он стоил, как не дорогая машина, модели которых уже водили мои одногруппники. Смартфон – это статус. А при статусе и хорошем деловом костюме меня должны были серьёзно рассматривать, при собеседовании. И это в моём положении было главным. Но это, почему-то не сработало. Работодателям требовался ещё и опыт. Но на данный момент эта печаль уже прошла. Я нашёл работу.

По периметру горели небольшие прожектора, поэтому, выйдя из своего нового дома, ряд из синих туалетов я нашёл довольно быстро. Но, когда спустился, немного разочаровался. Найти чистый, в который можно было хотя бы войти, пришлось выбирать долго. Абсолютно чистых не было вообще. Пришлось выбирать из более-менее приемлемых. Очень сильно пригодился фонарик на телефоне, когда я вошёл внутрь одного из туалетов. Даже получилось встать более-менее удобно. Не задевая чужие фекалии. Пришлось подсвечивать себе фонариком отверстие в туалете, чтобы не промазать. В биотуалете темно и уже холодно. А вонь стояла такая, что хотелось всё завершить как можно скорее. И, при возможности, не здесь. От отвращения к запаху, я старался сделать всё, как можно быстрее. Острый запах резал нос. Надобности я справить успел. Но когда начал приводить себя в порядок, телефон выпал из рук и с, характерным «бульком», погрузился в недра туалета. Я обомлел от такой ситуации: ругаться матом хотелось сверх всякой меры, а вот спасать свой девайс уже не очень. Я посмотрел туда, где мой телефон, словно подводный батискаф подсвечивал недра биотуалета. Достать его уже не представлялось возможным. Даже, если это сейчас и удастся, то носить при себе плохо пахнущий и откровенной умирающий телефон уже не получиться. И я, вышел из биотуалета, ругая всё вокруг, вернулся к товарищам в контейнер..

– Что случилось? – заметив мой печальный вид, как только я вошел, спросил Андрей.

– Я свой смартфон в «нужнике» утопил. – Промямлил я.

Братья громко заржали.

– Ну, ты и кулёма, – засмеялся Андрей. – А достать не попробовал?

– А толку? – вздохнул я. – Он теперь всё равно уже восстановлению не подлежит. После такого позора, он и сам не захочет работать, даже если его отмыть и дорогими духами облить.

В плохом расположении духа, я пошёл спать, потому что сил продолжать застолье уже не было. Усталость от дороги после выпитого алкоголя всё больше давила, а потому сон был наилучшим выбором на сегодня. Уснул я практически мгновенно. А мои будущие коллеги продолжили застолье.

Проснулся я от раздражающего писка чьего-то будильника. Попытался закрыть уши одеялом. Но это помогало слабо. Звук будильника смолк, но тут же началась какая-то возня. Выглянув из-под одеяла, заметил, как братья начинают одеваться. Андрея пока не было видно. Отбросив одеяло, силой поднял себя и ловко спустился вниз на пол контейнера. В принципе, я почти протрезвел и даже выспался. Усталость уже спала и я готов к новым подвигам. Но все же, вставать так рано я не привык. На последнем курсе, я считал себя, если можно так сказать, «дембелем» и поэтому мог позволить себе прогулять несколько первых пар. И это в последующем сказалось на моём режиме сна. За это меня часто ругал отец. А когда я делал диплом, я постоянно врал, что занимаюсь «очень важным делом для окончания ВУЗа», но на самом деле, тратил время по своему усмотрению. То есть, в последнее время, спал я почти до обеда. Защита диплома для меня была не самым главным делом. Я знал, что всё равно нам подпишут дипломные работы и мы их защитим. В противном случае, это не выгодно было нашему учебному заведению.

Но сейчас началось «жесткое утро». Вот с кровати поднялся Андрей. В отличие от бодрых братьев, он выглядел «помятым». Видимо, сидели они еще долго и Андрей еще не протрезвел. Помотав головой, он сказал:

– Так, мне нужен кофе. Без него я на глаза начальству не покажусь.

Тут же щелкнул выключатель чайника. Не помню, чтобы он вчера был. Видимо, его достали уже после того, как я уснул. Причем, и вода в нём уже была. Оценив своё самочувствие, я понял, что кофе и мне не помешало бы.

– Сейчас позавтракаем и пойдем к Олегу Юрьевичу. И если еда лезет, то лучше позавтракать основательнее. До обеда перекусов, скорее всего, больше не будет. Здесь не офис! – При этом он смотрел на меня. Будто я похож на представителя офисного планктона. Пивного животика у меня пока нет, и голодный взгляд должен был выдавать во мне недавнего студента. Но беда в том, что в качестве завтрака у меня только быстрорастворимая лапша. Пока она мне нравятся, но что будет через неделю, я даже думать не хочу.

Когда вскипел чайник, я залил себе в пластиковую тарелку с лапшой воды. Это заметил Андрей. И сказал:

– Если будешь так постоянно питаться, испортишь себе желудок и будешь вынужденным вегетарианцем. А в этом ничего хорошего нет. Вегетарианец – это болезнь. Но только у кого-то внутренние органы не переваривают мясо, а у кого-то голова забита ерундой. В нашем деле мужик без мяса долго не протянет. Ты, чай, не йог, и не светская львица, чтобы только зелёным чаем питаться. Поэтому к этой лапше за световой день налови себе голубей.

Если бы я ел, я бы подавился. Уж очень необычная была тирада. А с голубем, Андрей еще смягчил. Мог бы предложить земляных червей накопать – тоже ведь сплошные мышцы и белок. И усилий для их добычи не так много, как с голубем.

– Прениприменно приму к сведению, – сказал я. – И как будет возможность, сразу разбавлю лапшу таблетками, улучшающими пищеварение.

Залив в желудке лапшу почти безвредным растворимым кофе, я был готов к подвигам. И Андрей повел меня к нашему начальнику

Я думал, что он действительно начальник всего-всего. Но, к моему огорчению, Олег Юрьевич оказался начальником участка. И, как оказалось, он довольно хорошо знал Андрея. Причем мой попутчик числился у нашего начальника на хорошем счету. Поэтому меня закрепили за ним на первое время. Чему я был несказанно рад. Андрей мужик адекватный. К тому же здесь работает не первый день, и поэтому введет меня в рабочую атмосферу быстро. А если у меня возникнут вопросы, объяснит их после работы. Так и обговаривалось то время, пока я был перед лицом своего руководства.

– У нас здесь новое оборудование подвезли, – как бы невзначай заметил начальник. Ничего особенного, всё, как и раньше, но производительность немного повысилась. Я позже приду и покажу, как работать. Но в принципе, там всё просто. Даже сами разберётесь. Теперь новые обезвреживающие вещества привезли. Мы их добавляем в воду, чтобы от вредоносных бактерий избавиться и чтобы вода не цвела. Но для сотрудников этой химии не нужно. Вода для питья находиться между цехами. Есть и с газом, есть и без него. Всё, как всегда – там уже сами разберётесь.

Насколько я понял, наш начальник не горел желанием что-то нам показывать и объяснять. Но всё время обещал всё показать и рассказать. Схожего мнения был и Андрей:

– Не хочет теперь даже в цех ходить. А зарплату получает не маленькую.

Я промолчал. Читать чужие деньги меня отучил отец. И я как-то стушевался от фразы моего коллеги. А Андрей тем временем начал обучение:

– В общем, здесь пять скважин. Производительность каждой в четыреста литров в час. Для существующих линий розлива, это очень мало. И поэтому, работа завода осуществляется в две смены по двенадцать часов. Ночью работают не все линии, часть воды просто собирается в резервуары, чтобы за дневную смену разлить по бутылкам. Мы с тобой будем работать в первую смену. Во вторую смену будут выходить в том числе и Анатолий с Николаем, живущие вместе с нами. Поэтому видеться с ними мы будем довольно редко. Наша работа, в принципе, не сложная – следить за линией розлива. Разгружают продукцию грузчики в другом цехе. Если возникли неисправности, нужно вызывать техников по телефону. Самим умничать и чинить не надо – нам за это не платят.

Пока всё было понятно, ничего сложного. Следи за линией, по которой движутся бутылки, сами собой заполняются и закручиваются, и ничего больше. Но когда я увидел линию, сильно удивился: линий по розливу было несколько. И в каждой разливались воды в различные тары. Но дело было не только в объёме, дело было в том, что по рассказам моего коллеги, одна и та же вода разливалась под разными торговыми марками.

– Да, здесь есть линии, которые изготавливают воду под маркой конкурентов. И даже какие-то вкусовые и минеральные добавки внедряются в воду, чтобы никто ничего не заметил. Насколько я понял, директор здесь вообще беспринципный. Исходит из определения «деньги не пахнут». Своя продукция идёт не очень, а так и конкурентов поджимает, и свою продукцию под их марками продаёт. Контролирующие органы уже подкормлены.

Я задавал много вопросов Андрею. Всё казалось интересным, но мой коллега видел во мне только вчерашнего студента со скудными знаниями. И поначалу он отшучивался фразами типа:

– Не надо надеяться только на компьютер – включай голову…. Руки тебе даны не только, чтобы попу чесать.. Тебе нельзя доверять более тонких инструментов, чем лом и лопата – остальные поломаешь.

Работа действительно оказалась не слишком сложная, хотя для первого дня информации было очень много. Я наблюдал за процессом розлива и не видел ничего сложного – всё делала автоматика. Время от времени мне приходилось закидывать в специальный контейнер заготовки пластиковых бутылок для выдува. Дальше они уже сами заполнялись минеральной водой, идущей из резервуаров. Которые в свою очередь пополнялись из скважин.

К концу рабочего дня я уже устал, и не мог больше воспринимать новую информацию. Меня сменил не знакомый мне мужчина, который представился Павлом. Я доложил ему, что никаких неисправностей не было. И всё в норме. В общем, всё сделал, как и учили. Вроде и много не работал, а ноги едва волочил. Хотелось есть и спать. В обед мне удалось перекусить только моей почти любимой быстрорастворимой лапшой. Впрочем, сейчас в комнатке-контейнере меня ждет ещё одна порция этой лапши. И так будет продолжаться до тех пор, пока её запасы у меня не кончатся. А после этого, я перейду на студенческое самовнушение: талант должен быть голодным. И пока я голоден, я талантлив. Помогает это самовнушение слабо, но лучше думать так, чем думать о вкусной еде. Или придётся устраивать охоту на голубей.

На моё счастье, когда я вернулся в наше жилище, Андрей приготовил макароны по-флотски и достал ещё одну бутылку своего самогона.

– Сегодня пить много не будем. Только в качестве лекарства от усталости.

И после первой, включил свой планшет на телевизионную программу новостей. Для меня, человека, привыкшего к ежедневному общению с компьютером, в сложившихся условиях, новостная программа была, как глоток свежего воздуха. Хотя хотелось сесть за компьютер в своей комнате, посетить знакомые мне сайты, поиграть в привычные игры, но теперь это все не доступно. Ведь даже мой телефон я успел бездарно потерять. И теперь даже маленький экран планшета, транслирующий ненавистные мною когда-то новости, которые я раньше никогда не смотрел, казался вожделенным. Пусть просто издаёт звуки, пока мы едим. И этого уже будет достаточно.

– Не знаю как у тебя, а у меня недостаток алкоголя в организме. Пора это исправить. А то так и умру от авитаминоза, – заявил Андрей.

– Ага, будто в твоем самогоне витамины есть – не согласился я.

– Есть, – опроверг моё недоверие Андрей. – Мой самогон на травах настоян. А в них в любом случае есть необходимые мне витамины. К тому же не надо забывать, что этот самогон я делал с любовью. А это усиливает действие витаминов!

Ну как тут возразить. Любовь, вложенная в алкоголь, должна лечить от авитаминоза. Это даже пингвины знают.

Мои мысли опять перебила новость, что в Москве число людей, умерших от болезни, которая в народе уже получила своё название «московская чума», превысило третий десяток. Заражённых становиться всё больше. И когда крупными планами показали эту болезнь, а точнее, как она поражает людей, я вздрогнул. Огромные язвы покрывали тела людей. Кожа буквально сползала и открытые раны сильно кровоточили. После проявления этих первых реакций, люди мучительно умирали в течение пары – тройки дней.

Даже сильно урезанные репортажи казались страшными. Тем более, что всё это было почти рядом с нами. Да, мы пока не в Москве работаем, но сюда приезжают машины с большим количеством людей. Каждый из них может нести этот вирус в себе и заразить нас.

Репортер так же сказал, что причиной заболевания людей является контакт с бездомными животными. Власти Москву уже выделили деньги из бюджета для отлова бездомных кошек, собак и крыс. Владельцев животных предупреждали, чтобы они тщательно следили за своими питомцами и не допускали контакта с бездомными животными. Всех не привитых питомцев следует немедленно отвезти в ветеринарную клинику и провезти эту процедуру. Так же необходимо надеть ошейники или другие средства опознавания домашних животных. А вообще лучше не выпускать животных на улицу до тех пор, пока не пройдет пандемия. В пределах Москвы и московской области врачами вводиться карантин. Врачи совместно с представителями МЧС и Росгвардии будут ограничивать въезд и выезд граждан на территорию Подмосковья.

– Так, давай выпьем лекарство от всех болезней, – предложил Андрей – Алкоголь должен переварить вредные вирусы, даже если они к нам придут.

Спорить я не стал. Может, самогон действительно поможет от этой болезни. Но всё же с этого дня не стоит ни с кем здороваться за руку. Будем применять способ приветствия из Европы – с мужчинами будем здороваться кивками и поднятием шляпы, а с девушками будем обмениваться воздушными поцелуями. Хотя, девушек здесь я пока не видел.

После третьего рюмки и сытного ужина под очередной задорный тост Андрея, мы начали укладываться спать.

– И всё же я согласен с Николаем по поводу того, что Москва заслуживает эту болезнь, – сказал я.

– Поясни, – попросил Андрей.

– Молодежь, да и люди постарше, на Европу да на Америку смотрят. И всякую погань сюда тащат.

– Угу, – согласился Андрей. А затем со скептицизмом сказал: – У нас же в глубинке столько вдохновения можно почерпнуть. Там столько всего интересного и глубокомысленного.

Я даже и не сразу понял, что это ирония.

– Я немного не это хотел сказать, – начал пояснять я. – А то, что с каждым годом мы становимся слишком разными. Здесь – в Москве – действительно больше денег, и живут люди по-другому.

– А ты хочешь, чтобы все жили в бедности? – удивился мой друг.

– В равных стартовых возможностях, – поправил я. – Чтобы, как ты говоришь, в «глубинке», тоже были деньги и возможности нормально жить.

– Забудь, – оборвал мой порыв Андрей. – Такого никогда не будет. Люди изначально рождаются с различными возможностями. У какой-то девчонки уже в четырнадцать грудь формируется, а у кого-то и за целую жизнь не вырастит, сколько капусты не ешь. Кто-то изначально рождается пытливым умом и регулярно самостоятельно развивается, а кто-то, достигнув определенного уровня, хорошо, если пытается держаться на этом уровне. А скорее всего, начнет деградировать. И иммунитет у людей тоже различный.

– Ну, это же здесь находится правительство, которое повышает налоги, вводит дурацкие законы и потом всячески жирует на наши деньги, потому что эти самые законы делает под себя.

– Ага! – ухмыльнулся Андрей. – И ты думаешь, что именно эти люди сейчас возьмут и передохнут?

– Ну да, даже если и не передохнут, то никуда из столицы не уедут. – Даже удивился я непонятливости своего друга. – Ты же слышал, что собираются вводить карантин для людей, пребывающих и покидающих Москву. Куда им податься? У многих же московские замашки не вытравить и за сто лет проживания в глубинке. Они везде будут выделяться. Их поймают и отвезут обратно в Москву.