Максим Солт
Координатор

И тут в одно прекрасное утро раздался звонок, и из трубки зазвучал голос, который Максим сразу-то и не узнал, а когда всё-таки узнал, то немало удивился. Звонил никто иной, как Антон Павлович. И пока он рассказывал, кто он, откуда и как вообще до него дозвонился, Максим пытался сообразить, какие вопросы он может ему задать и какие ответы ему следует подготовить. Но наметившаяся дискуссия не состоялась. Разговор свернул в другое русло, и никаких допросов, задачек и прочих испытаний на этот раз не было.

Звонивший предлагал работу. Причём не какую-то обычную и по направлению, а секретную. На все свои вопросы Максим получил один единственный ответ: “не телефонный разговор”. Всё предложение сводилось к тому, что Максим сядет на поезд до Челябинска, где они встретятся и обсудят подробности с глазу на глаз. Билеты и проживание обещали оплатить, потому Максим согласился, не думая. Тем более, что альтернатив у него не было.

Таким вот образом он оказался в Челябинске, где встретился с Антоном Павловичем и где они снова провели собеседование. Во время беседы Максим узнал о вещах столь невероятных, что всё происходящее ему показалось ничем иным, как розыгрышем. Знал бы он тогда, что всё это не шутки, вёл бы себя куда умнее и более сдержанно.

По окончанию собеседования поселили в дешёвую гостиницу на два дня, в течение которых обещали связаться. Когда же наступил вечер второго дня, и на следующее утро нужно было собирать вещи и покидать город, Максим лишь уверился в том, что всё происходящее – клоунада, и сам над собой посмеялся, представляя, как вернётся домой и расскажет родителям о том, что услышал. Но в тот момент, когда он, сидя в дырявом кресле и читая книгу, начал клевать носом, раздался звонок. Звонил Антон Павлович, который сообщил, что по его кандидатуре принято положительное решение и с завтрашнего дня он приступает к работе.

Автомобиль заехал за ним ранним утром, когда было ещё темно. Тогда Максим всё ещё смутно понимал, чем он будет заниматься и оно, быть может, было к лучшему. Потому как если бы понимал, тут же сбежал бы. Однако теперь прошло немало лет. За эти годы даже самая необычная работа превращается в рутину.

Развалившись на заднем сиденье Волги, Максим и не заметил, как уснул. Проснулся он от того, что Филатов тряс его за плечо. Выйдя из машины на КПП, Максим показал охраннику пропуск и пошлёпал по лужам ко входу в комплекс. Дождь кончился, небо прояснилось, и кое-где проглядывали лучи солнца, чему он был несказанно рад. Только вот чем ближе он подходил к зданию, тем быстрее билось сердце и сильнее становилось внезапно охватившее его беспокойство. Как выяснилось, не без причины.

[1] Центр Исследования Аномалий. Сокращённо ЦИА

Глава 2

1

– Вызывали?

Максим стоял в кабинете начальника, пытаясь выглядеть как можно обыденнее, скрывая нарастающую в груди тревогу. Когда ушей его коснулся тяжёлый вздох Антона Павловича, уровень тревоги достиг своего максимума, а когда Максим посмотрел на начальника, скрывать нервозность стало попросту невозможно. В желудке заёрзало, плечи прогнулись под невидимым грузом, ладони вспотели, в висках застучало.

Антон Павлович выглядел плохо. Он весь надулся, лицо его было красным, по коже ходили некрасивые бледные пятна. Казалось, что если сейчас что-то зашуршит, скрипнет или стукнет, взрыва будет не избежать. Максим замер памятником и так и стоял, готовясь к самому худшему. В голове всплывали всевозможные моменты, когда он мог накосячить, что-то испортить, ошибиться, сделать свою работу плохо или, короче говоря, вообще всё, из-за чего он мог оказаться в свой выходной на ковре.

Антон Павлович отодвинулся от стола, встал, показательно поднял руку и посмотрел на часы. Максим съёжился, ожидая, что вот прямо сейчас, вот в эту самую секунду разразится гневная тирада, какую ему ещё никогда не приходилось доселе выслушивать. Мельком взглянув на циферблат часов начальника, он немного успокоился. Прибыл он ровно в назначенное время. Минута в минуту. Филатов, как и всегда, оказался пунктуален.

Антон Павлович прочистил горло и уже раскрыл было рот, чтобы начать разговор, как вдруг в дверь постучали, и в проёме показалось голова Бабиковой.

– Антон Павлович! У вас тут…

– Да чтоб тебя, Бабикова! Я же понятным языком сказал! Вспылил Антон Павлович.

Начальник ударил кулаком по столу, Бабикова охнула, побледнела и исчезла, хлопнув дверью. У Максима по спине пробежали мурашки. И по шее. И по рукам. И даже до пяток добрались. В таком состоянии Антона Павловича он ещё никогда не видел. От осознания этого ему стало ещё хуже. Значит, он не просто накосячил, а сделал что-то невероятно ужасное, непоправимое, за что ему теперь придётся отвечать. И, похоже, простым выговором дело не ограничится.

– Антон Павлович, я…– начал Максим дрожащим голосом, сам не зная зачем. Он и не собирался, но жутко было так, что само вырвалось.

– Максим! Прикрикнул на сотрудника Антон Павлович.

Максим замолчал, и в кабинете воцарилась тишина. Такая тишина, что если прислушаться, можно было услышать шелест стрелок часов на руке Антона Павловича.

Начальник несколько раз тяжело вздохнул. Походил по кабинету, поморщил лоб, постонал, потеребил усы. Потом подошёл к креслу, сел. Снова встал, походил, снова сел. На этот раз пододвинулся к столу и посмотрел на Максима.

– Ситуация патовая, – низким, чуть ли не загробным голосом проговорил Антон Павлович. Он достал из нагрудного кармана пачку сигарет и положил её на стол. Открыл козырёк, вытащил сигарету и покрутил её пальцами.

– Из Москвы звонили. Сказали, что в области приземлился объект. Я уже опросил Дениса и Марину, но они…– пальцы Антона Павлович сжались, смяв сигарету, –…несли какую-то чушь.

Пальцы Антона Павловича разжались. Он поднял голову и посмотрел в глаза подчинённому.

Вот сейчас. Вот сейчас будет, – подумал Максим, глядя на то, как налилось кровью лицо начальника и как дрожат у него пальцы.

– Вот скажи мне, Максим, у нас что, координаторами только идиоты работают? Или, блять, правила им не писаны?! Один в туалет отошёл, другая ничего не видела!

Антон Павлович размахнулся и бросил сигарету на пол.

– Вы вообще в своём уме?! У вас в одно ухо влетело, а в другое вылетело! Говорил же я! Проверенных людей брать надо, а они что?! Мол, нам нужны никак не связанные с ЦИА, да чтоб зелёные и глупые! Чтобы обучить! Чтобы держать! Чтобы работали! Чтобы вот так вот по пятницам весь комплекс на ушах стоял! Именно такие вот нужны! Нужны, нужны, нужны! А теперь что, а?! Теперь что, я спрашиваю?

Антон Павлович размахивал руками и стучал ими по столу, обвиняя всех и вся во всех смертных грехах. Лицо его из красного стало багровым, с губ слетали капельки слюны, усы топорщились во все стороны.

– Вот какого хрена, Максим, а?! Сказано же было! Наблюдать! Проверять! Смотреть! Будто мы тут какой-то хернёй занимаемся! Ей Богу, как дети малые! И что мне теперь делать прикажешь? Если проблему не решим, шапки у всех полетят! У вас в первую очередь, а мне потом…– Антон Павлович поднял глаза к потолку, –…только одна дорога.

Антон Павлович замолчал. Он уже в который раз тяжело вздохнул, достал из пачки новую сигарету и начал крутить её пальцами. По прошествии нескольких долгих минут он заговорил снова. На этот раз куда спокойнее. Лицо его сначала побледнело, потом посерело, и выглядел он сейчас как самый уставший человек на свете.

– В общем, ситуация обстоит следующим образом. Не знаю, как вы проглядели. Не знаю, почему ничего не сделали. Почему не заметили, почему не сообщили, кому нужно и когда нужно, но корабль прошёл мимо ворот. Да, Максим, прошёл. Не смотри на меня так. Я ещё, слава Богу, в своём уме. Может, с управлением не справился или ещё что случилось. Факт от этого не меняется. Сел он сорок километров в сторону Кургана. Я, значит, туда опергруппу направил. Две. Сейчас работают. Местные власти ни о чём не подозревают, но, сам понимаешь, долго держать это в секрете мы не сможем. Если ничего не предпринять, скоро всё выльется наружу.

Значит так. Твоя задача спуститься на А2 и переговорить с коллегами о случившемся. Если они ни черта не понимают, то послать их на хрен, сесть и самому разобраться, в чём дело! Ты у нас уже давно работаешь, что к чему разберёшься. И чтобы без результатов не возвращался! Понятно?!

– Понятно, Антон Павлович! – ответил Максим. В горле у него пересохло и первое слово он целиком проглотил.

– Что ещё?!

Максим помотал головой, сглотнул.

– Всё понятно!

– Отлично. Ну, чего встал? Выполнять!

Максим поспешил к выходу из кабинета, уже взялся за дверную ручку, как вдруг снова услышал голос начальника.

– Максим!

– Да?

Максим убрал руку от двери и повернулся.

– Как только что-то станет ясно, хоть что-нибудь! Даже самая незначительная маленькая деталь. Жду у себя в кабинете. Немедленно!

– Понял.

– Свободен.

Максим вышел из кабинета и застучал каблуками туфель по коридору, направляясь к лифту. Бабикова провожала его жалостливым взглядом, от волнения покусывая ноготь безымянного пальца левой руки, совсем не замечая, что от свеженького позавчерашнего маникюра не осталось и следа. Кончик ногтя превратился в кривую острозубую лесенку.

2

Максим спускался на лифте, пытаясь обдумать полученную от Антона Павловича информацию. Именно пытаясь, потому что всё случившееся в голове у него не укладывалось. Мысли превратились в густую липкую кашу и никак не желали отлипать друг от друга.

Объект прошёл через ворота? Сел? Как такое вообще возможно? Никак иначе кино и немцы! Ну ведь чушь же! Не бывает такого! НЕ БЫ-ВА-ЕТ! Максим потянулся к ноге и ущипнул себя. Ойкнув от боли, он потёр рукой ущипленное место и выругался. Похоже, всё происходящее сном назвать было нельзя, а значит…

…значит, мир сошёл с ума! Решил для себя Максим. Космический корабль неизвестного происхождения приземлился здесь, в России, да ещё и близ Челябинска! Это где вообще такое видано? Ни разу ещё на его памяти ничего подобного не случалось. Более того, ничего подобного не случалось даже за всё время работы Антона Павловича, а если и случалось, то Максим об этом не знал. Должны же быть какие-то инструкции на такой случай! Ведь не может же быть, чтобы не было инструкций!

На табло загорелось А2, и лифт, дёрнувшись, остановился. Как только двери открылись, Максим оставил кашу в голове вариться дальше и чуть ли не вприпрыжку припустил по коридору, чтобы как можно быстрее добраться до отдела координации и транзита. Отдела, где вот он уже почти как семь лет работал и который сейчас был в центре внимания всего комплекса. Отдела, где у входа толпилась очередь и каждый старался перекричать друг друга.

Максим подскочил к двери и с невероятным трудом протиснулся мимо любопытствующих. Будто бы им заняться нечем! Подумал он, прекрасно понимая, что подобная новость кого угодно взбудоражит и толпу зевак, в общем-то, винить не в чем. Добрая часть всех здесь присутствующих, случись что-то подобное у других, сделала бы то же самое. Максим подбежал к своему месту, включил компьютер и повесил куртку с сумкой на спинку кресла. В отделе творилось чёрт-те что. Все бегали из угла в угол, кричали, нервничали. В воздухе стоял запах дезодорированного пота и мокрой одежды. Отовсюду слышались клацанья кнопок мышки, стук пальцев по клавиатуре и стоны безостановочно работающего принтера. В общем и целом, всё происходящее можно было описать одной простой фразой: “бурная деятельность”.

Компьютер включился. Максим плюхнулся в кресло, ввёл пароль и открыл “Гейт”[1]– программное обеспечение, которым пользовались все координаторы в ЦИА. Программа представляла собой своего рода журнал, в котором регистрировались корабли, собирающиеся пройти мимо Земли транзитом. В программе были всего две основные кнопки: “разрешить” и “отказать”. Именно ими и пользовались координаторы. Если корабль не вызывал подозрений и имел сертификат соответствия, то нажималась первая кнопка, если же сертификата не было – вторая. В девяноста девяти процентах случаев нажималось “разрешить” и только в невероятно редких ситуациях координатор выбирал отказ. И то часто бывало так, что спустя несколько часов информация обновлялась, и в итоге нажималась первая кнопка. Связаны подобные недочёты были с тем, что компьютерные программы, как и технологии в целом, у землян были развиты слабо, и иногда входящий сигнал искажался.

В целом работа строилась следующим образом: в журнал поступала запись о новом корабле, координатор её открывал, сверял сертификат и модель корабля. Если всё было в порядке, жал кнопку “разрешить”, если же нет – “отказать” и переходил к следующей записи. Теоретически координаторы должны были, в том числе, направлять корабли, высылая им координаты для прохождения планеты на безопасном расстоянии, минуя магнитные поля и центры скопления энергий. Но технологически это было пока невозможно, поэтому планета Земля находилось на карантине до тех пор, пока подобная возможность не появится. Так или иначе, пролетающие транзитом корабли кто-то регистрировать должен был. Этим отдел и занимался. И ещё прочей мелочью, никому особо не интересной и ненужной.

От увиденного в журнале у Максима глаза на лоб поползли. Мало того, что за прошедшие два часа записей там было как за месяц, так ещё и все они были помечены меткой отказа. То есть борт, который должен был пройти мимо Земли, получил отказ по неизвестной причине. Прежде чем выяснять сию причину у коллег, Максим решил разобраться в ситуации сам. До тех пор, пока мозги не загрузили десятком неправдоподобных теорий и предположений, и уже переваренная в голове каша не превратится в один здоровенный густой комок слизи.

Максим потыкался в программе, изучил сертификат и информацию о корабле. Обнаружил в переданном с той стороны шифре целую тонну ошибок, а ещё кучу непонятных символов, которые ничего не значили. Вариантов тут было несколько. Либо это сбой в работе программы, чего ещё ни разу не случалось, либо неисправность в работе оборудования с той стороны, что и вовсе казалось невозможным, а если даже и было так, то…то это означало бы, что корабль не приземлился на планете, а попросту разбился. Тогда стоило бить тревогу и немедленно.

Максим откатился от компьютера, вскочил и начал выискивать глазами Марину и Дениса – координаторов, которые сегодня работали вместо него. Нужно было опросить их и выяснить, в чём дело. Времени особо рассусоливать то сё у него не было, ведь он прекрасно помнил слова Антона Павловича о том, что опергруппа уже на месте и долго скрывать произошедшее не получится. Мама дорогая! Ведь если об этом узнают, случится такая сенсация, что разлетится по всему континенту! Долетит даже до американцев, а те не упустят возможности покрутить это по ТВ, да ещё и такое шоу из этого сделают, что всемирной огласки будет не избежать. Правильно сказал Антон Павлович – шапки полетят у всех!

Выкинув из головы самые страшные опасения, Максим нащупал глазами Марину и рванул к ней.

– Марина! Что там у вас случилось?

Девушка сняла наушники и воззрилась на Максима огромными красными глазами. Он сразу и не понял, то ли она давно не спала, то ли только что рыдала, то ли злющая неимоверно и всё, что у неё накопилось, она сейчас выльет на него. Тушь на лице размазалась, ногти на пальцах обломанные, на рабочем столе фантики от шоколадок и конфет. Как бы там ни было, нужно было бежать и срочно, но как бы Максим не рыскал глазами по кабинету, Дениса он не нашёл. Может, отошёл куда или ещё что. Времени ждать не было, поэтому он, скрепя сердце, приготовился принять удар на себя.

– Что ты от меня хочешь?! Взвизгнула Марина. Да так, что другие сотрудники устремили на них свои взгляды.

– Марина, успокойся. Происходит что-то странное, и я не понимаю, что. Я только сейчас приехал, и Антон Павлович послал меня к вам, чтобы…

– Да пошёл он в жо-о-о-пу! Этот ваш Антон Павлович! Если ему что-то не нравится, пусть сам спустится сюда и ковыряется в этом…в этом…! Сказала ему, что не виновата! Что оно само, что программа дурацкая или…или…да какая разница!

Марина громко всхлипнула, и из глаз у неё покатились слёзы.

– Прости, я не…

– Пошло оно всё! Я уваляюсь к чё-ё-ортовой матери!

Марина потянулась к фантикам от конфет, пошарила рукой и нашла одну. Развернула обёртку, схватила большую шоколадную и положила её в рот, продолжая при этом рыдать. Происходящее делу никак не помогало, но нужно было что-то делать. Если срочно не понять, что случилось, то…