Максим Шаттам
Иллюзия
Лили проигрывала альбом за альбомом, доставая компакт-диски из бардачка, что каждый раз тревожило Юго, хотя он не совсем понимал почему: то ли потому, что рука Лили касалась его коленей, то ли потому, что она не смотрела на дорогу. Группа Funkadelic, Грета ван Флит. The Raconteurs. Она явно испытывала особое пристрастие к року и гитаре. Юго больше нравилась спокойная музыка, но и эта его не раздражала.
Долина внизу постепенно теряла четкость, превращаясь в размытое пятно, никаких следов присутствия человека в поле зрения. Нигде. Ничего, кроме этих каменных големов[4] с телами титанов, облаченных временем в бесформенные растительные покровы.
Они проскочили между двумя отрогами, и сразу за крутым поворотом показался угол здания. Юго выпрямился. Он не был уверен, что под конец не задремал.
– Да уж, оно того стоит, – потягиваясь, признал он.
– Если все пойдет хорошо, тебе придется снова ехать по этой дороге только через пять месяцев, так что успокойся.
Она резко повернула руль, и джип выехал на небольшую служебную дорогу и вскоре остановился на посыпанной гравием площадке на скальном выступе. Отсюда можно было любоваться видом на горнолыжный комплекс, расположенный прямо напротив, сразу за изгибом горных пород, за которым исчезала дорога. Четырехэтажные корпуса, облицованные коричневой деревянной обшивкой, следовали один за другим, образуя перевернутую букву V, в центре – главный зал с широкими окнами, выходящими на захватывающие дух пейзажи, несколько башен, похожих на колокольни, а справа, у подножия подъемников – ряд шале с террасами.
– Твой новый дом. – Лили забралась на капот и там уселась.
Потрясенный открывшимся зрелищем, Юго в задумчивости созерцал тянувшийся ниже бесконечный склон. У него создавалось ощущение, что пустота медленно засасывает его… Он предпочел перевести взгляд в том направлении, где ему предстояло жить. То, что зимой было склоном, теперь представляло собой заросшее травой и утыканное на всем своем протяжении серыми опорами ущелье, которое поднималось к вершинам. Кресельных подъемников нигде не было видно: наверное, их уже убрали на склад.
Где-то в вышине пронзительно крикнула хищная птица. Куда бы Юго ни глядел, повсюду он видел только ели, острые выступы и обрывистые склоны. Я приехал сюда, чтобы спастись от собственных провалов, а оказался среди пропастей…
Воздух был бодрящим. Как и окружающая природа. Действительно, это и впрямь идеальное место для работы, которую ему предстояло проделать над собой. Я здесь не для того, чтобы избежать провалов, а чтобы их заполнить. И сперва следует преодолеть страх в них погрузиться.
Юго подошел к краю выступа. Потревоженные мелкие камешки посыпались вниз по склону к лесу. Снова возникло ощущение, что его затягивает в пустоту. Носок его ботинка повис над пропастью, Юго приготовился падать. Если он качнется вперед, то полетит. Недолго, но достаточно, чтобы испытать эйфорическое ощущение власти над собой, свободы. А потом твоя черепная коробка вдребезги разобьется вон о тот огромный валун и разлетится на куски с ужасающим гулким и хлюпающим звуком, и от тебя останется труп без лица, кровь и прилипшие к стволам деревьев ошметки мозгов. Он отпрянул, чтобы наполнить легкие воздухом. Он чувствовал себя живым. Абсолютно живым.
– Пять месяцев, – пробормотал он. – Это мне подходит.
Он затылком ощущал взгляд Лили.
– Ты не страдаешь клаустрофобией? – спросила она.
– Нет, размеры вполне подходящие.
Весь комплекс и правда оказался небольшим, однако, поскольку присутствия людей здесь совсем не ощущалось, маленьким тоже не казался. Хвойные деревья обступали весь Валь-Карьос, за исключением нескольких скал, которые возвышались в основном с левой стороны. Юго заметил там шале или, скорее, поместье, если учитывать его величину и примыкающую к нему башню. Она походила на скандинавскую церковь, Юго забыл, как они точно называются[5].
– А что это за владение, вон там, чуть в стороне? Неужто частная собственность Джорджа Клуни?[6]
Лили слезла с капота и уселась за руль.
– Пошли, нас будут ждать.
Юго почувствовал, что она чем-то обеспокоена.
– Я что-то не так сказал?
Лили покачала головой и тронулась с места. Осторожно дав задний ход, она объяснила:
– Сегодня твой первый день, пусть у нас обоих останутся приятные впечатления друг о друге. Когда приедешь туда, не упоминай при других о поместье.
Последний километр до Валь-Карьоса они проехали в молчании.
3
Черная пасть гаража поглотила джип, автомобиль на полной скорости промчался по всей подземной парковке деревянного здания – Юго вцепился в кресло – и чуть не врезался в противопожарные двери в глубине. Юго распрямил онемевшее за время поездки тело. Неоновые огоньки длинной вереницей тянулись к залитому солнцем прямоугольнику выхода. На мгновение Юго почувствовал себя зажатым пространством, отделявшим его от света узником этого холодного серого бетонного бункера. Вокруг стояло всего несколько машин, большая часть парковки была совершенно пустой. Должно быть, с наступлением темноты здесь становится жутковато, подумал Юго. Нашел время думать об этом! Он снова бросил взгляд на нескончаемый ряд массивных опор, череду унылых светильников и вынужден был признать, что ход его мыслей вполне обоснован: место выглядело зловеще. Слишком здесь было пустынно. Вот что ждет меня в ближайшие пять месяцев, так что стоит поскорее привыкнуть.
Заметив, что Лили пытается вытащить из багажника его рюкзак, он подхватил его и двинулся за девушкой к металлическим дверям. Пройдя мимо лифта, она направилась к лестнице.
– Вообще-то, мы редко пользуемся лифтом, – пояснила она. – Представь себе, что он сломался, а учитывая, в какой изоляции мы живем, как-то не улыбается просидеть два дня взаперти в ожидании монтера.
– Точно.
– В сезон, чтобы не было лишних проблем, у нас здесь есть специально обученный парень, но в остальное время года это себя не оправдывает.
Юго не мог не задуматься, не случалось ли такое раньше. Жуткий для клаустрофоба опыт – оказаться не только в крошечном, но и подвешенном в пустоте пространстве, удерживаемом только тросом, да вдобавок на затерянном в горах курорте.
– Полностью с тобой согласен, – заметил он. – Ходить по лестнице полезно, если хочешь сохранить спортивную форму.
Юго последовал за Лили на первый этаж одного из двух корпусов, где располагались жилые помещения Валь-Карьоса. Они вышли в вестибюль, миновали пустующую стойку администратора. Юго повернул голову, и его поразили размеры и потрясающая архитектура здания. На протяжении почти двухсот метров взгляду открывалась впечатляющая перспектива – четыре мансардных этажа, опоясывающие сверху вестибюль, придавая ему сходство с тюрьмой или с отелем, – кажется, в стиле ретрофутуризма[7]. Юго не был точно уверен. Двери всех апартаментов выходили на четыре бесконечные широкие лоджии, а в потолке располагались световые люки, чтобы эта длиннющая анфилада не походила на темный барак. Декор был выдержан в духе восьмидесятых, если не семидесятых годов прошлого века: потертое ковровое покрытие с оранжевыми узорами, повсюду искусственные растения, чтобы внести ощущение свежести, неработающие винтажные светильники и диваны округлой формы в полиэтиленовых чехлах.
Здесь было тихо, как в церкви.
– Добро пожаловать в Большой Б.
– В Большой Б?
Их голоса эхом отдавались в огромном зале.
– Да, так называется эта зона. Напротив находится корпус A, который мы окрестили Б/У, бывший в употреблении, он был построен первым, что, в общем, и так заметно. У всех корпусов есть названия, ты увидишь. Так проще в повседневной жизни, ну и это место выглядит более живым, каким-то очеловеченным, что ли.
Лили повела его к выходу – двум большим стеклянным дверям с наличниками соснового дерева, и Юго смог наконец отдышаться и полностью рассмотреть, как устроен весь комплекс.
Справа тянулась широкая полоса яркой, свежей травы: с одной стороны находились подъемники, с другой – ряды шале, частично скрытые среди деревьев. В дальнем конце над горизонтом возвышалась современная крепостная башня, которую по бокам словно плащом окутывал окружавший Валь-Карьос лес.
– Это Башня. Внутри – зрительный зал, кинотеатр и дискотека в подвале. Но, как ты понимаешь, сейчас ничего не работает. Пойдем, я покажу то, что нас интересует.
Впереди Юго увидел V-образный комплекс, над которым возвышался купол, поддерживаемый массивными колоннами. За ними он разглядел какое-то странное сооружение.
– Там что, огромный колокол в колокольне?
– Нет, это бред, выдумка того типа, который построил Валь-Карьос. Ветряной карильон. Вроде самый большой в мире или что-то в этом духе. Не уверена, что это официально признано, но здесь все так утверждают.
– И он действует?
– Учитывая его вес, расшевелить такой колокол могут только порывы ураганного ветра. Впрочем, на такой высоте недостатка в них не бывает. Не беспокойся, ты его еще услышишь. Тебе даже надоест. Тем более что твоя квартира почти под ним. Пошли.
Лили провела его в зону, которую она называла «В». Они поднялись по другому коридору, в том же устаревшем и немного аляповатом стиле; прошли мимо ресторана, оформленного под альпийское шале (повсюду дерево и овечьи шкуры), который, похоже, давным-давно был закрыт; двери вели в офисы или конференц-залы, летом обреченные на бездействие, зоны отдыха с детскими игрушками и накрытыми чехлами стульями в стиле дзен[8]; широкие лестницы вели на верхние этажи… Здесь запросто можно было заблудиться.
– Ты дашь мне карту помещений? – полушутя-полусерьезно спросил Юго.
– Поначалу ты наверняка будешь путаться, но вскоре разберешься. Первое время ходи по главным коридорам – это центр здания.
Юго понял, что больше всего его поражает тишина. Ни голосов, ни машин, никакого шумового загрязнения. Только звук их шагов по ковру, шорох джинсов и рукавов курток. От этого в таком гигантском помещении с высоченными потолками и галереями длиной в десятки метров с обеих сторон здания делалось немного не по себе.
Проходя мимо набитого товарами, но неосвещенного продуктового магазина, Лили добавила:
– Он открыт каждое утро, кроме воскресенья, так что если что-то понадобится из съестного, то это здесь. Симона откроет для тебя счет.
– Сколько нас всего?
– На прошлой неделе все постепенно приехали один за другим, – кажется, ты последний. Всего должно быть… что-то около дюжины.
– Я вообще не запоминаю имена, придется сделать себе памятку.
– Могу тебя успокоить: я до сих пор не выучила имя девушки, которая приехала позавчера. Но выучу. В изоляции отношения устанавливаются очень быстро.
Они добрались до самой сердцевины V, как догадался Юго, где-то под куполом, и вошли в обставленную столами, стульями и прилавками просторную столовую в индустриальном стиле[9]. Лили обвела помещение руками:
– Столовая. Здесь мы едим чаще всего. Ты, конечно, можешь стряпать у себя, но знай, что здесь во время еды собирается небольшая компания и мы готовим по очереди. Кладовки, морозилки и холодильники переполнены, так что не расслабляйся, иначе, пока ты здесь, прибавишь килограммов десять.
Внимание Юго привлекло какое-то движение, и он заметил мужчину, который развалился на одном из диванов перед панорамным окном, выходящим на широкий цветущий луг. Человек встал, держа в руках ноутбук. Около тридцати, всклокоченная рыжая борода, очки и футболка на два размера больше, хотя его полнота все равно была очень заметна. На футболке изображен охваченный пламенем поющий череп – логотип мрачной скандинавской метал-группы.
– А, привет, Лили.
– Юго, это Аксель.
– Эксхел! – поправил парень, подходя к ней. – Ex – как «бывший», а hell – как «ад» по-английски!
Он протянул Юго пухлую руку. В высоту он был примерно таким же, как в ширину.
– Извини, Эксхел, я забыла, – сказала Лили, закатывая глаза.
– Если произносить по-французски, то звучит как компьютерная программа Excel, есть в этом что-то дьявольское, – настаивал он. – Это мое виртуальное имя.
Рукопожатие у него оказалось гораздо крепче, чем можно было предположить по его манере держаться.
– Это наш айтишник.
– У меня не сложилось впечатления, что у вас тут очень высокотехнологично, – признался Юго.
– Чтобы рулить этим бардаком, все же нужен какой-то минимум, – ответил Эксхел. – Кроме того, я веду сайт горнолыжного курорта для бронирования. Без меня тут все развалится.
Лили вздохнула и потащила Юго назад.
– Он здесь всего месяц, а уже выпендривается… – усмехнулась она. – Идем, покажу тебе твое жилище.
– Приятно познакомиться, – добавил Эксхел, – у нас еще будет возможность потрепаться. Надеюсь, ты фанат игр?
Юго не успел ответить, Лили вытолкнула его из комнаты. Очередная из бесчисленных двустворчатых распашных деревянных дверей привела их на лестницу на третий этаж, затем они шли по коридору с пестрым покрытием, который, казалось, тоже никогда не закончится.
– Прямо как «Сияние»[10], – заметил Юго.
– Мне кажется, именно это говорит каждый новый человек, когда приезжает сюда. В то же время стоит в каком-нибудь отеле возникнуть несколько странной атмосфере, обязательно вспоминают этот роман… Мы почти пришли. Твой номер эс – двести двенадцать, стандартный двухкомнатный. Комфортабельный.
– И все живут в этом здании?
– Большинство на двух этажах корпуса В и Г напротив, чтобы чувствовать себя свободнее. Твой ближайший сосед находится на другой стороне коридора, в самом конце, так что по вечерам можно включать громкую музыку, и никто не будет стучать в стену.
Юго не мог понять, успокаивает его это или пугает.
– А ты где живешь?
– Если найдешь – узнаешь, – хихикнула она.
Лили достала из кармана ключ и открыла дверь в квартиру, которая на ближайшие несколько месяцев станет его берлогой. Большая главная комната с кухней в американском стиле и спальня рядом, в традициях горных шале. Мебель немного старомодная, на стенах – невыразительные альпийские пейзажи, но в целом все неплохо.
– Конечно, ты можешь добавить что-то свое, – уточнила Лили. – Но если ты развесишь плакаты с футболистами или афиши концертов электронной музыки, я подожгу твою конуру.
Свою тираду она подкрепила громким смехом, коротким, но мелодичным, и Юго подумал, что давно не слышал, чтобы кто-то так искренне смеялся.
– Если бы в девяностые мне было пятнадцать, я, может, так бы и сделал, – ответил он, подходя к окну во всю стену. – Но теперь…
По другую сторону луга виднелась противоположная перекладина буквы V, чуть левее – здание, тоже покрытое деревянной обшивкой, и за ним – ошеломляющая пустота долины с почти теряющимся вдали склоном.
– Ну что ж, я пойду, постарайся разобраться. Сегодня в семь вечера, перед ужином, в зале над Материнским кораблем[11] состоится собрание… Не беспокойся, я за тобой зайду. Встретимся без четверти семь в столовой.
Дверь захлопнулась, и все эти имена, все эти захватывающие дух виды смешались в голове Юго. Он уже не понимал, где находится. Мне необходим горячий душ.
Он не мог отвести глаз от созданной природой декорации за окном. Правильно ли он поступил, согласившись на эту работу? Просто так ее теперь не бросишь, вечером домой не вернешься. Он подписал контракт не задумываясь, когда искал любую возможность вырваться из повседневной рутины, и теперь, полностью осознав все последствия такой скоропалительности, чувствовал себя несколько растерянным. Жизнь, которая возвращалась в него по мере того, как он удалялся от Парижа, и особенно – когда увидел Лили, снова испарялась из его души. Эта девушка действовала на него благотворно. Именно потому, что источала жизненную силу, которой буквально искрилась; ее излучали глаза Лили, то и дело возникающая улыбка и даже стремительный поток слов, стоило ей открыть рот.
– Но только не манера вести машину! – вслух пробурчал он. – Тут скорее можно утверждать, будто она рвется покончить счеты с жизнью! Черт побери!
Его не огорчала мысль о том, что по крайней мере несколько недель ему не придется сидеть рядом с ней в джипе.
Юго машинально взглянул на свой телефон – он не ждал никаких сообщений, да почти и не получал их, замкнувшись в себе, а никто и не добивался его слишком настойчиво.
Сети не было.
Стоит ли удивляться, в такой-то дыре? И все-таки где-то должна быть антенна – не может горнолыжный курорт в двадцать первом веке обходиться без мобильного телефона. Это немыслимо по отношению к клиентам. Возможно, проблема в его телефоне, подумал Юго. Он проверил вайфай, но безуспешно. Но ведь Эксхел-то работал на ноутбуке, значит поблизости должен быть терминал. Посмотрю, что будет в столовой…
Вспомнив об айтишнике, Юго подумал: интересно, остальные такие же? Если да, то скучать не придется…
На потолке, прямо над ним, послышались мелкие шажки, и от неожиданности Юго отпрыгнул назад. Крысы?
Да, неплохое начало.
Двадцать недель. При желании можно продлить еще на четыре. Он подписал контракт. Он не мог уехать раньше, он себе это запретил. Не мог допустить еще один провал. Он бросил вызов самому себе. Идти до конца. Да и кто знает, может, ему предстоит пережить необыкновенный момент в своей жизни? То, что некоторые возвращаются сюда из года в год, доказывает, что такой опыт может быть удачным. Вот Лили! Она живет здесь, значит вовсе не обязательно, что здесь ад…
Юго взялся за рюкзак. Пора извлечь его содержимое и освоить это место. Здесь его новый дом.
4
Ночь подкралась быстро, как неприятности. Это была одна из любимых присказок Юго, которую он вставлял в разговор при каждом удобном случае, поскольку неприятности валятся на вас со скоростью света, и a fortiori[12] гораздо быстрее, чем хорошие новости.
День в мгновение ока растаял где-то на высоте. Юго слышал, что так бывает, но полагал, что это всего-навсего устоявшееся выражение. И все же он не ожидал, что, пока он разложит свои пожитки в шкафу и в комоде и примет душ, растягивая удовольствие и наслаждаясь теплыми струями, снимающими тяжесть бесконечного путешествия, за окном уже стемнеет. И не просто немного стемнеет. Опустилась чернильная тьма, не разбавленная даже каплей лунного света или хотя бы робким мерцанием звезд, – ничего подобного, просто полный мрак, очерченный плотной завесой облаков. В его окне теперь отражалась комната, а то, что находилось снаружи, было полностью скрыто. Юго всегда занимал этот фокус оконных отражений, которые по мере захода солнца отказываются фиксировать темноту снаружи, переключаясь на то, что могут воспроизвести внутри. Прозрачность превращается в зеркальность. Может, там, в мире, есть что-то, чего лучше не видеть? Что-то, что законы физики решили скрыть от людей, требуя, чтобы они сами докопались до истин? Этакая метафора сознания, которое должно пробудиться, пока тени выходят из своего логова?
Слишком много толкований… Юго всегда приходил к такому выводу.
Из-за горного рельефа день здесь угасал очень быстро. Высокие вершины поглощали солнце, а отроги и долины торопливо отбрасывали свои длинные темные тени. Только и всего.
Обмотав полотенце вокруг пояса, чтобы высохнуть, Юго бродил по своему новому дому и знакомился с содержимым кухонных шкафов, когда впервые почувствовал странный запах. Он не был уверен, пахло ли так с самого начала, а он только теперь обратил на это внимание, или же запах появился только что. Запах сырости и… разложения. Плесень. Воняет плесенью. Он рывком распахнул холодильник, полагая, что обнаружит в нем испорченные продукты, оставленные предыдущим жильцом, но там было пусто и даже очень чисто. Здесь явно убирали перед его приездом – все было безукоризненно, он уже успел это заметить. Юго стал принюхиваться, чтобы определить источник неприятного запаха. Он осмотрел все поверхности: столешницу рядом с раковиной, барную стойку, отделяющую кухню от гостиной, затем круглый стол и даже подушки занимающего противоположный угол Г-образного дивана. Ничего.
Этим запахом пропитан сам воздух.
Вдруг что-то на стене привлекло его внимание, и он медленно подошел ближе. В одном месте отогнулся уголок обоев. Здесь запах был сильнее. С оттенком органического разложения. Кислый и вязкий, он раздражал слизистую, и казалось, будто весь пищевод покрылся какой-то зловонной пленкой. Юго уткнулся носом в сгиб локтя и наклонился к отклеившемуся уголку обоев. Под ним на стене проступало что-то бурое и липкое. Что это еще за фигня? Неужели из-за крыс на чердаке совсем сгнили гипсолитовые перегородки? Свободной рукой он потянул за обои. Они легко отошли, и каждый новый сантиметр открывал все тот же слегка влажный коричневатый след, а вонь усиливалась. Потом оттуда скатилась темная капля, образовалось мокрое пятно и постепенно сделалось алым. Вся полоса оторвалась с таким звуком, словно от раны отодрали присохший бинт, и Юго от ужаса вытаращил глаза.
Все было красным. Кроваво-красным. По голой стене стекали ручьи. Внезапно стена начала пульсировать. Словно чье-то тело в ответ на агрессию теперь давало понять Юго, что он сорвал кожу с живой плоти, которая превратилась в открытую рану и содрогалась в конвульсиях. Кровь лилась по всей обнажившейся поверхности, и на мгновение Юго даже показалось, что он слышит, как бешено колотится чужое сердце, с каждым ударом усиливая кровотечение.
Он тяжело дышал, на висках выступила испарина.
Его собственное забилось в унисон с сердцем отеля, и Юго покачнулся. Хотел закричать, но не смог. Вся комната накренилась, и Юго провалился в пустоту…
5
Тяжело дыша, Юго рывком сел в постели. Он не понимал, кто он такой, не узнавал окружающую обстановку, не понимал, грозит ли ему какая-то опасность, не мог отличить, что – реальность, а что – часть кошмара, до тех пор, пока его разум не соединился с памятью. Валь-Карьос. Горнолыжный курорт. Квартира.
Спальня тонула в полумраке.
Юго долго пытался отдышаться, потом сел на край кровати. Он задремал после душа. Свет в спальне померк. Черт, встреча!
Телефон показывал 18:32. Время еще есть.
Он помедлил, пытаясь осмыслить последние неприятные ощущения от своего страшного сна. Ему казалось, что это действительно произошло с ним. Реальнее, чем в жизни. В носу все еще стоял этот ужасный запах… Пребывание здесь, то, что я сам от себя скрываю, чего не хочу видеть, мучает меня… Юго был не из тех, кто придает большое значение снам, но все же это было слишком очевидно, чтобы просто отмахнуться. Вот и хорошо. Что-то во мне меняется. А он в этом нуждался.
Он залпом выпил большой стакан воды, чтобы окончательно избавиться от гнилостного привкуса, и оделся, не зная, похолодает ли к вечеру. Но раз они находятся высоко в горах, Юго надел флисовую куртку поверх слишком легкого для гор дизайнерского свитера фирмы «Паризьен». В гостиной он осмотрел обои. Сердце заколотилось, когда он заметил, что на одной из полос и в самом деле отклеился уголок. Осторожно подошел к стене. Белая поверхность стены, выглядывавшая из-под бумаги, была бы совершенно безупречной, если бы не остатки засохшего клея.
Юго глубоко вздохнул.
– Если мне встретятся близнецы в голубых платьях[13], я отсюда сваливаю, – дурачась, произнес он.
Звук собственного голоса успокоил его. Я здесь всего два часа, а крыша уже поехала. То ли еще будет…
Он взял ключ и вышел в коридор. Там стояла кромешная тьма. Он нащупал выключатель, и на стенах стали беспорядочно зажигаться бра. От убегающей вдаль череды дверей, светильников и оранжевой полосы на ковре у него едва не закружилась голова. Ну-ка соберись и не раскисай, это просто коридоры, только коридоры и ничего, кроме коридоров.
Юго шел все в той же странной тишине и, дойдя до лифтов, чуть было не нажал на кнопку вызова, но вовремя одумался. Он погрозил себе указательным пальцем: «Нет, нет и нет». Дурацкая затея. И направился к широкой лестнице. Это было несложно, дорогу он помнил. Два этажа вниз, налево, потом прямо до двустворчатых дверей, и он окажется в большом зале. В столовой. Этот путь он, по крайней мере, уже освоил.
Но как раз в тот момент, когда он рассчитывал оказаться перед пресловутой двустворчатой дверью, он уперся в незнакомую металлическую дверцу с надписью «Вход воспрещен. Служебное помещение». Проклятье. Я был уверен, что… Может, он по ошибке спустился на этаж ниже? Он вернулся и дошел до окна. Да, он действительно находился на первом этаже, здесь, между зданиями В и Г, раскинулся луг, насколько он мог разобрать в ночной мгле, которую, в отличие от его кошмара, освещало благосклонное око луны. Хорошо. Так, может, мне надо направо?
Пройдя назад по собственным следам, он обследовал еще два коридора, заглянул в помещение, похожее на фотостудию, увидел приемную перед закрытым на лето медицинским кабинетом и, наконец, остановился посреди коридора, уперев руки в боки. Все-таки я же не полный идиот, черт возьми! Это точно здесь! Какой незаметный поворот он пропустил? Или дверь за углом? Он чувствовал всю нелепость своего положения. «Ходи по главным коридорам», – советовала Лили. Юго огляделся вокруг. Но ведь я и нахожусь в главном коридоре! И он не ведет к этой проклятой двустворчатой двери…
Юго был не из тех, кто может легко заблудиться в Париже и битый час искать дорогу, выйдя из метро; он был в состоянии отличить север от юга и вообще хорошо ориентировался.
– Нужна помощь? – послышался сзади знакомый голос.
В проеме полуоткрытой двери стояла Лили.
– Мне жутко неудобно, я был почти уверен, что сам смогу добраться, но потом…
– Мы все через это проходили, – успокоила она его, показав жестом, чтобы он шел за ней. – Идем, все соберутся вовремя.
Когда они подошли к выходу из корпуса В, у Юго возникло ощущение, что он двигался в правильном направлении, но не мог понять, в какой момент ошибся.
– Не волнуйся, – ответила его провожатая, когда он высказал ей свое недоумение, – завтра, когда будет светло, я снова покажу тебе дорогу, и ты поймешь, что, наверное, проскочил какой-то отрезок.
В центре комплекса возвышался так называемый Материнский корабль, пояснила Лили. Если смотреть сверху, то основные здания образуют букву А. Сейчас они находятся в ее перекладине. В этом монстре из дерева и стекла, обращенном к долине и как бы доминирующем над ней, размещаются приемная Валь-Карьоса, офисы дирекции, а также пункт проката инвентаря и, главное, спортивные и развлекательные объекты.
– Еще три недели назад ты мог бы сходить вниз на массаж в дзен-зону, – добавила Лили, – но пока придется довольствоваться тренажерным залом и бассейном. Даже если ты не чемпион по плаванию, я бы посоветовала ходить в бассейн, когда есть возможность…
Юго не успел спросить почему, – они уже вошли в длинное помещение с чисто вымытым деревянным полом, которое представляло собой пристройку к Материнскому кораблю, выходящую в долину. Здесь, среди комнатных растений, стояли удобные диваны и кресла, а напротив друг друга располагались два камина, в одном из которых уютно потрескивало пламя. В центре, у огня, собралось с полдюжины человек, некоторые из них стояли и негромко беседовали. Звук их голосов согрел Юго даже больше, чем тепло очага. Слишком много здесь тишины!
– А, вот и последний! – воскликнул седой худощавый мужчина лет шестидесяти в очках в тонкой оправе. – Ты ведь Юго? Добро пожаловать!
Лили представила Юго, и все так же дружелюбно приветствовали его. На диване у камина сидели две девушки лет двадцати пяти; их он сразу заметил – обе довольно хорошенькие, даже красивые. Одна – блондинка, весьма уверенная в себе, можно даже сказать, самодовольная, с кружкой в руке, другая – метиска, не такая приметная, но ее ласковый взгляд был столь же обнадеживающим, как и возбуждающее декольте. Юго заставил себя не смотреть на девушек и отвернулся. По огромной рыжей шевелюре он узнал гиганта Эксхела, развалившегося в глубоком кресле, а затем его внимание привлекли двое мужчин, которые неподалеку играли в шашки и даже не удостоили его взглядом. Один из них – лет сорока, небритый и с заметным брюшком; другому, вполне заурядной внешности, можно было дать от пятидесяти пяти до шестидесяти. Кроме них, в зале находились еще двое – молодой человек, которому еще не было тридцати, с непомерно длинными волосами, в толстом шерстяном свитере; он стоял, засунув руки в карманы протертых до дыр джинсов, и холодно смотрел на Юго, и мужчина вдвое старше, слегка поникший, лысый, с мощной шеей, украшенной толстой серебряной цепью, и с довольно примитивными татуировками на руках, из чего Юго заключил, что это либо бывший моряк, либо бывший заключенный. Мужчина в маленьких очках, который казался здесь самым главным, протянул Юго руку и представился:
– Я Филипп Деприжан, мы с вами говорили по телефону.
– Да, конечно, вы директор, – вспомнил Юго и кивнул.
– Извини, что сразу перехожу на «ты», у нас так принято, и от тебя я ожидаю того же. А вот наша высококлассная команда! Не все сегодня присутствуют, но новички здесь.
Игроки в шашки одновременно пожали плечами.
– Да, за исключением Армана и Поло, наших постоянных сезонных сотрудников, – весело поправил себя Деприжан. – Поло – наш сантехник, а его напарник – электрик и инженер по отоплению.
У директора был зычный голос, который уже произвел впечатление на Юго во время собеседования, поэтому он не ожидал, что тот выглядит таким субтильным и похож на хорошего семьянина, приятного и улыбчивого.
– Эти очаровательные молодые женщины – Алиса, она отвечает за оборудование, но, к сожалению, покинет нас… когда точно?
– На следующей неделе, – ответила та мелодичным голосом, не соответствующим ее надменному виду.
– Нам будет очень грустно, но я надеюсь, что в октябре мы снова увидимся. Рядом с Алисой, – продолжал директор, – Джина, она приехала позавчера и такая же неискушенная в нашем ремесле, как и ты! Вы сможете постигать азы вместе.
Деприжан, казалось, не заметил двусмысленности своих слов, вызвавших смех у обоих шашистов, и продолжил:
– Джина – дизайнер, она будет главным образом устранять здесь последствия туристического сезона. Людовик, молодой человек в шикарном свитере, – механик. Прежде всего он обслуживает подъемники, но ты увидишь его практически везде. Летом здесь совершенно необходимо быть универсальным. Да, а вот, кстати, Мерлен – он отвечает за техническое обслуживание, но выручает везде, где возникнет проблема.
Мужчина с татуировками кивнул, и в его лишенных выражения глазах зажегся какой-то огонек. Деприжан подытожил:
– И наконец, Аксель, – глядя на него, никогда не скажешь, спит он или слушает, у нас в горах он айтишник.
Поклонник шведского металла в сердцах пробурчал: «Эксхел».
– Кстати, здесь где-нибудь есть вайфай? – спросил Юго.
