Максим Привезенцев
Русские байки. Вокруг света на Harley-Davidson
Спасли ребят на самом деле мы, мотоциклы, Иваныч и Могучий, и никто другой. А также их собственные мастерство и смелость. Парни ловко обошли все ямы и к полуночи дотянули-таки до гостиницы. Как выяснилось потом, они были первыми за 15 лет путешественниками, которые добрались до этих бунгало в темное время суток целыми и невредимыми.
Туристов в этих краях вообще не бывает, чужаки появляются крайне редко, а на дорогах царят странные нравы. Как нам рассказали, плохие люди из местных деревень роют ямы специально. История почти как с обманными огнями и средневековыми пиратами. Грабители прячутся в кустах у дороги, и чуть только какая машина попадет в яму, они нападают на водителя, грабят его, иногда убивают, тачку тут же сжигают, и все дела. А то Рощин с Максом думали, почему это по обочинам столько остовов сожженных автомобилей. И что это за глаза пялятся на них из придорожной мглы…
Кстати, местные и танзанийцы, которым приходится ездить сюда по делам, называют эту дорогу дорогой смерти…
В целом, ничего страшного, просто дикие нравы. Возможно, в темные века весь мир был чем-то вроде подобной местности. Разбойники за каждым поворотом, феодалы в каждом замке. И еще неизвестно, кто лучше…
В этой части Замбии вообще нельзя останавливаться в деревнях и поселках. Разденут за несколько минут. И в живых вряд ли оставят. Схема у аборигенов простая. Едва вы выходите из машины что-нибудь купить, задать какой-нибудь вопрос или, не дай Бог, поменять колесо, как вас тут же облепляет стайка местных ребятишек. Они пытаются выхватить из ваших рук зажигалку, снять часы, стащить майку, в общем, ведут себя, как бандерлоги в «Маугли». Но это только прелюдия. Едва вы оттолкнете какого-нибудь слишком назойливого пацана или – еще хуже – ударите его, в дело вступают взрослые. Продолжение понятно, итог плачевен.
Если уж вам приспичило остановиться зачем-то в местном населенном пункте, то необходимо всегда делать вид, что вы вооружены и под охраной. Лучше всего дать понять, что за вами кто-то едет. Важный, с серьезным боекомплектом. На такой БМП, которая может разнести всю деревню. Сровнять ее с землей. Тогда отвянут, не станут связываться.
Обо всем об этом наутро нам поведал Эндрю, хозяин единственной в этих местах гостиницы. У него-то Макс с Рощиным и остановились. Белый человек, немец, в дикой Замбии Эндрю казался бастионом цивилизации. Но шутка судьбы в том, что сам он бежал от этой цивилизации настолько далеко, насколько мог.
…Жил Эндрю где-то в немецкой провинции, работал себе в автомобильном бизнесе и вроде горя не знал. Но однажды он очнулся и посчитал, сколько времени проводит в конторе и сколько принадлежит сам себе. И понял, что жизнь проходит мимо. Тогда он стал путешествовать по миру и открыл для себя Замбию – самую, по его мнению, дикую страну на белом свете, где к тому же не надо платить налоги. 15 лет назад за 20 000 долларов (то есть за цену автомобиля) Эндрю прикупил себе здесь земли и 15 бунгало и теперь живет как хочет, в ус не дует. Платит только местному шерифу, и то очень нерегулярно. Эндрю обожает черных женщин, вокруг бегает несколько его ребятишек, держит вот эту гостиницу в странном и опасном месте и чувствует себя совершенно свободным и счастливым человеком. В доме полно оружия, несколько раз ему приходилось отстреливаться, несколько раз демонстрировать силу, и теперь все его уважают и ценят, никто не смеет даже голос на него повысить. Не так давно он съездил в Германию, повидать родственников, и пришел в совершенный ужас. Они живут как роботы, заведенные машинки, движутся от рождения к смерти, и ничего у них не происходит. Эндрю считает, что современный капитализм губит предпринимательство. И самое главное – разрушает в мужчине мужской дух. По-настоящему свободное предпринимательство возможно только там, где над человеком нет удушливой и мелочной опеки правил и распорядков. Где он сам отвечает за свою жизнь и за свою смерть…
22 ноября
Наши мотоциклисты и Эндрю прекрасно поняли друг друга и расстались близкими друзьями. На прощание он подарил им светоотражающие стикеры, которые по местным правилам должны быть наклеены на мотоцикл или машину. Их проверяют на каждом полицейском посту. До Лусаки – столицы страны – таких постов пять. Нет стикерa – штраф 30 долларов с каждого. На границе об этом почему-то никто никого не предупредил…
Насколько Эндрю был прав, мы осознали на первом же посту, уже через семь километров. Полицейский нас остановил, не стал проверять документы или о чем-либо спрашивать, просто и деловито обошел кругом, увидел стикеры и с сожалением произнес: «Гуд лак».
…Все трудности, по крайней мере на данный момент, были позади. Парни совершенно расслабились и, главное, полностью свыклись с нами. Мы стали как бы их продолжением. За день они успевали послушать музыку, позаниматься делами, ответить на SMS. Погода не баловала – сезон дождей во всей красе. Мелкий дождик переходил в ливень, шла гроза с градом, хорошо еще, что до урагана не дошло. Заработал навигатор, чаще стали появляться заправки. Так мы добрались до Мкуши. На карте – вполне себе достойный город, а в реальности – несколько бараков и бензоколонка.
23 ноября
…Ночью дождь прекратился. 300 километров до столицы Замбии Лусаки казались полной ерундой. Мы ехали в предвкушении новых приключений, и они не заставили себя ждать. На одном из полицейских постов мы встретили белого человека, да еще на Харлее. Поначалу это показалось полной галлюцинацией. Нет, не надо было парням с утра в профилактических целях пить «Джек».
Человека звали Дэз. Сам он родом из этих мест, а жил в Йоханнесбурге. Живая история африканского юга. Отец – немец, мать – из Уэльса. Он возвращался домой. Пригласил к своим друзьям попить кофе в кофейне, где-то километрах в 30 от заправки. Максим угостил его сигарой, парни рассказали о себе. Он немного подправил наш маршрут, и тут завязался тот откровенный и честный мужской разговор, который может подарить только дорога. Дэз участвовал во множестве местных войн и перестрелок, родил ребенка от черной женщины, любит мотоцикл, жену и Южную Африку, но больше всего ценит возможность сам принимать решения. Ни перед кем не прогибаясь, никаких условностей не принимая в расчет. Мало где это возможно на все 100%, но здесь, вдалеке от Страсбургского суда и гарантированных прав, ты можешь рассчитывать только на самого себя. В гармонии с собой, на своей земле.
Макс и Рощин даже расчувствовались. С Дэзом родилось такое взаимопонимание, которое приносит счастье.
Дэз про себя рассказал еще одну, очень характерную историю. Однажды у него началась депрессия. Кошмар, бессонница, жить не хотелось. То есть просыпался он в нормальном настроении, но оглядывался вокруг, вспоминал, кто он и откуда, и оно накатывало. Справиться не было никакой возможности. Доктора требовали, чтобы он бросил пить и курить, а пил он в те годы много, очень много. Но бросать пить ему никак не хотелось. Жизнь трезвенника представлялась настолько скучной, что хоть вешайся. И однажды он встретил умного доктора, который сказал, что можно пить все, что пьется, и курить все, что курится. Главное – соблюсти равновесие между самим собой и веществом. Депрессия тут же отступила, и теперь он полностью в ладу с собой. С собой и с миром.
На прощание Дэз так и сказал нашим ребятам: «Главное, – сказал он, – это баланс. И у людей, и у мотоциклов. Чтобы все было без упертости и перекосов».
24 ноября
Без упертости и перекосов – это сложнее всего. Простая истина, но осознать ее и тем более следовать ей бывает непросто. Особенно если находишься у водопада Виктория и намерен прыгнуть с тарзанки над рекой Замбези, где-то 100 с небольшим метров свободного полета. Так думал Рощин, который с детства боялся высоты.
Но теперь отступать было некуда. Во-первых, прыжок стоял в программе путешествия, а во-вторых, ни один мужчина не откажет себе в удовольствии доказать при каждом удобном случае свою человеческую состоятельность. Быть, так сказать, а не казаться. Чтобы потом было не больно за годы, прожитые без приключений. Как будто прокатить с нами 50 000 километров вокруг земного шара – этого недостаточно. Тем более у Володи уже сильно болела спина. С его позвоночником прыгать вниз головой было исключительным безрассудством. Человеку запрещены вибрации на мотоцикле – а тут такая нагрузка.
Прыжок мог стоить ему здоровья на всю оставшуюся жизнь.
Максим же, наоборот, предвкушал мероприятие. Спортивный стиль всегда имел для него особое значение. Блок, кажется, заметил, что любой хороший текст похож на полотно, натянутое на острые пики самых эффектных образов. Так и жизнь состоит из достижений и результатов, которые размечают время, не дают ему разползаться и провисать…
Итак, место на карте – Ливингстон, водопад Виктория, граница Замбии и Зимбабве, она же бывшая Южная Родезия. Это единственный в мире водопад, ширина которого почти два километра (1800 метров), а высота – 108 метров. Чтобы было понятней, можно сказать, что он примерно в два раза шире и в два раза выше известной всему цивилизованному человечеству Ниагары. Открыл его шотландский путешественник и проповедник Дэвид Ливингстон и назвал в честь своей королевы. Правда, мало что здесь напоминает о викторианской эпохе. По крайней мере никакой сдержанности на берегах Замбези не ожидается. Туземцы называют водопад
«Гремящий дым» («Моси-оа-Тунья»), и, в сущности, это название лучше характеризует то, что вы видите перед глазами.
Пока мы сюда добирались – 500 километров по очень скользкой дороге, шел дождь. Протекторы у нас еще нормальные, но все равно мы отчаянно скользили и из последних сил пытались сохранить равновесие. К тому же с каждым оборотом колеса погружались в серое облако, и никакой тебе линии горизонта. Но наградой стал симпатичный курортный городок. Под восторженные взгляды туристов и горожан мы плыли по главной улице. Местные жители смотрели на нас чуть ли не как на космонавтов, только что вернувшихся с орбиты. Если в какой-нибудь Португалии, у мыса Кабо-де-Рока, мотоциклы с московскими номерами еще как-то укладываются в сознание обывателей, то на границе Замбии и Зимбабве это совершеннейший сюр. Так на нас и глядели – как на выходцев из другого измерения.
На Виктории по графику мы должны были провести несколько дней, можно было по-хорошему отдохнуть. Оно и славно, невозможно все время находиться в движении. Мотоциклу, ему тоже случается расслабиться.
Поужинав, Макс и Рощин решили отдохнуть и отправиться в бар. По дороге встретились с бегемотом размером с хороший микроавтобус. Бегемот мирно пощипывал травку на лужайке. Парни подумали: «Какая замечательная скульптура!», но когда гиппопотам фыркнул и двинулся к ним с целью прямого контакта, вынуждены были изменить свое мнение. Дело спасли сигары. Дым не понравился бегемоту, и он вернулся к своей трапезе. Все-таки табак, особенно в умелых руках – великая сила…
25 ноября
Ночью шел дождь и ворчал водопад. Вода шумела, стонала и, казалось, наслаждалась своей мощью. Спать под такие звуки было особенно сладко…
Обозревать туристические достопримечательности – занятие хоть и обязательное, но порой утомительное. Однако бывают исключения. «Гремящий дым» явно принадлежал к их числу. Макс и Рощин переходили с одного вью-пойнта на другой и никак не могли насладиться картинкой. Островками на самом краю пропасти водопад разделен на четыре части. Рядом с правым берегом – поток шириной метров 40, его называют «водой в прыжке». За островом Боарука – основной водопад. Его ширина достигает полукилометра. За островом Ливингстона – еще один поток метров 500–550. И, наконец, у самого левого берега так называемый Восточный водопад.
Все это шумит, бурлит, говорит на миллионе наречий и образует совершенно космическую картинку. Как мало где на свете, здесь становится ясно, что вода – это жизнь, а жизнь – это вода, и человек, который на 99% из самой этой воды состоит, откликается на ее пиршество всеми клеточками своего существа. Душевно, так сказать, и телесно…
Во многих путеводителях пишут, что на Виктории 365 дней в году идет дождь. На самом деле это просто постоянные брызги, которые в начале ХХ века путешественники назвали «рейнфорест» – дождевой лес. Радуга в таком дождевом лесу – явление повсеместное. А те, кому посчастливится побывать здесь ночью, могут увидеть и одно из редчайших зрелищ на земле – «лунную радугу». Сердце замирает, а потом просится наружу.
Впрочем, в наше время «рейнфорест» несколько поредел. Часть воды реки Замбези отвели в специальный канал и построили гидроэлектростанцию, которая дает электрический ток всей округе. Макс со свойственным ему ироничным прагматизмом заметил, что технический прогресс – отличный бонус на пиршестве природы. Благодаря электростанции теперь можно спокойно наблюдать пейзаж, а не стоять в дождевиках в море брызг, как европейцы на старинных картинках.
…Как ни странно, туристов, особенно этих самых европейцев, на Виктории наблюдалось не слишком много. Преобладали обезьяны, которые вели себя, как большинство туроператоров, – отбирали все, что только возможно. Одна из них на глазах у почтенной публики выхватила из рук растерянной белой женщины печенье и бутылку колы. И тут же все поглотила, смачно причмокивая.
Но, как ни крути, толпа обезьян приятнее, чем толпа зевак.
Больше экзотики.
Тут же, на водопаде, Макс и Рощин заключили самую удивительную в своей жизни бизнес-сделку. Они договорились о двух прыжках по цене одного… с железнодорожного моста через реку Замбези. То есть сначала вниз головой с резинкой, привязанной к ногам. А потом уже, считай, бесплатно – в обычном положении, кувыркайся, как хочешь. Выигрыш был довольно значительным – несколько сот долларов. Но сам подход сражал наповал.
Мост через Замбези был спроектирован в 1900 году лордом Сесилем Родсом и сам по себе являет собой исторический и архитектурный памятник. Его длина – 200 метров, а высота пролета – 128 метров. Родс, кумир Уинстона Черчилля и Киплинга, подлинный гений британского колониализма, начавший разработку алмазов на юге Африки и давший имя обеим Родезиям, писал в свойственной ему имперской манере: «Я хочу, чтобы брызги водопада летали под колесами вагонов». Так оно и случилось. Правда, летать на сей раз предстояло не только брызгам, но и нашим седокам. Скажем честно, мы за них боялись.
26 ноября
Прыжок с моста, нарисованного 100 с лишним лет назад лордом Сесилем Родсом, показался после ночного приключения чистой забавой. Подумаешь, летишь вниз головой над пропастью на высоте больше 100 метров. Макс, правда, назвал этот аттракцион «папой всех ужасов». Особенно им понравился бонус. Когда Макс крикнул «Держи клапан на замке!», они уже точно знали, что их ждет. Хорошая штука – выброс адреналина. После него с особой остротой хочется жить.
Кстати, когда парни были уже в Австралии, им рассказали реальную историю об австралийской барышне, у которой-таки оборвалась резинка. Несчастная упала в воды Замбези, но осталась жива. Случилось это всего через пару недель после их отважного прыжка. История вошла в топ мировых СМИ. Вроде как была даже фотография. Несчастная австралийка в полном шоке, выловленная из африканской водички добрыми спасателями. Глаза у нее были совсем навыкате. Можно только представить себе, как часто теперь девушка будет заниматься экстремальными видами спорта.
27 ноября
Все познается в сравнении. На фоне прыжка с моста полет на вертолете над Викторией стал еще одним видом релакса. Парни решили: это лучшее развлечение для любителей фотои видеосъемки, особенно для тех, кому сильно за 70. Правда, пока ехали два километра до аэропорта, Макс подхватил первый трабл – зарылся в песке и вылетел через руль. Но по сравнению с тарзанкой такое падение – сущие пустяки.
С вертолета хорошо были видны не только водопад, но и вся окрестная саванна. Наконец пришла и долгожданная награда за многочисленные танцы вокруг сафари и зверинцев – Максу удалось сфотографировать мирно пасущихся слонов. Фотка так и называется: «Стадо слонов с высоты птичьего полета». Выглядит, надо сказать, на редкость нежно и идиллически.
К вечеру у парней наблюдался уже некий передоз приключений и развлекух. Им надо было побыть наедине с собой, собраться с мыслями и уложить все по полочкам в собственной голове.
Макс погрузился в Сеть, созвонился с матушкой и рано лег спать. Володя же сидел со стаканом черного вискаря, слушал Джонни Кэша и думал об Африке.
Почему-то считается, что закаты и рассветы здесь всегда красного цвета, а зелень – самая зеленая и сочная на Земле. Между тем это далеко не так. Рассветы и закаты в Африке по колору примерно такие же, как везде. Да и зелень ничем не лучше, чем в России в солнечный день. Вероятно, все фильмы и фотографии для журналов снимают через красно-оранжево-желтые фильтры. Это какой-то масонский заговор. Неизвестно, в чьих интересах и для каких целей, но СМИ и туристические путеводители фоткают здесь все через цветофильтры. Иначе не опубликуют. Скажут: почему у вас так мало света?
И еще. Африка почему-то воспринимается как страшно брутальная зона с дикой саванной и бездорожьем, где странствуют отважные и крутые парни на джипах и кроссовых мотоциклах. Они постоянно преодолевают препятствия и прорываются к намеченной цели, роняя по-киношному крупные капли пота. При этом в Африке асфальт есть почти повсюду, причем вполне приличный, а грунтовых дорог никак не больше, чем в России или тем более в Казахстане. Не говоря уж о каких-нибудь Гималаях…
Как раз об этом Макс с Рощиным посмеялись совсем недавно с парнем из Турции, который путешествовал на своей Hond̕e с юга на север. Бедняга наслушался туристических рекомендаций и поставил внедорожную резину в крупную шашечку. Теперь он в дождь – а тут как раз начался сезон дождей – вынужден отдыхать, потому как скользит отчаянно и не в силах удержать равновесие. А у нас, может быть, в расчете на законное русское авось изначально была дорожная резина, и дождь нам нипочем, и ни с какими особо страшными препятствиями мы не сталкивались. Дорога смерти по Замбии не в счет. Там человеческий фактор…
И еще Макс и Рощин постоянно внутренне улыбались африканским девушкам. Им по крайней мере было теперь понятно, почему на юге Африки так хорошо с рождаемостью, а у нас, на севере Европы, что ни страна – демографические проблемы. Когда европейскую красавицу приглашаешь на свидание, она в лучшем случае долго смотрит в расписание и выбирает время. Говорит, что в четверг у нее лекция, а в пятницу – фитнес. У африканских же девушек на соблазнительное предложение есть один классический ответ: «Any time you want me to come». Смешно, конечно, и поначалу друзья полагали, что они так говорят только белым в надежде на маленькие подарки и другие дополнительные бонусы. Но прислушались, присмотрелись – и оказалось, что вовсе нет. Это просто присказка у них такая. Или подобные прекрасные манеры прививаются с детства девушкам в Замбии и других сопредельных странах в семье и школе.
Тут Володя улыбнулся сам себе и сделал большой глоток «Джонни Уокера». Он мысленно чокнулся с Максом и выпил за замбийскую образовательную систему и другие прелести Черного континента…
28 ноября
Остановка в Ливингстоне подходила к концу. Мы уже было начали тосковать по нашим наездникам. Что-то слишком долго они чистят перышки. Но последний день все расставил по своим местам. Макс и Володя умывали, холили нас, лелеяли, как некогда гусары нежили своих коней. Даже лучше и больше. Прочистили воздушные фильтры, которые забила африканская пыль, натерли все матовые поверхности и проверили узлы и детали. Только Иванычу пришлось подтянуть винт правого зеркала – остальное было в полном ажуре.
«Мы – надежная техника, отлично идем по Африке!» – как хотелось это выкрикнуть маловерам, которые в Москве на Красной площади сомневались, доедем ли мы до Одессы. Мы добрались до самого водопада Виктория и скоро двинемся на Кейптаун, где, боимся, никто из вас, господа, никогда не бывал.
…По дороге в Африку парни прозвали нас «автомат Калашникова». Мы хороши при любой погоде, в снег и дождь, на автобане и в пустыне, и наш язык понятен людям по всему белому свету…
Одна беда, у парней кончились сигары. Их теперь доставят только в Южную Африку, а пока придется терпеть. Жаль, к сигарам мы привыкли. Они – неотъемлемая часть нашего путешествия…
В последний вечер на границе Замбии и Зимбабве Макс написал стишок в духе фильма Карвая «Любовное настроение»:
Есть причины, по которым люди Больше никогда не встречаются. Есть следствия – и они, проходя Боль, возвращаются.
Есть основания объяснить:
Любой человек ошибается. Есть иллюзии – лекарство,
Когда дурные предчувствия сбываются.
Есть много всего: красива, умна,
Сексуальна и на редкость отвязана. А копнешь в себе, понимаешь —
«пиписечная привязанность».
29 ноября
Дорога шла к границе Намибии. Солнце, совсем немного дождика, и упоительная жара с элементами теплового удара. Можно было наконец разогнаться и катить в свое удовольствие. На трассе почти никого, с киношной скоростью мелькают прекрасные виды, а ты разрываешь пространство, и тебе на всех и на все наплевать.
Саму по себе границу мы поначалу даже и не заметили. Проскочили какие-то сараи на замбийской стороне, и, когда подъехали к новенькому и чистому зданию намибийской таможни, вежливые и обходительные намибийцы попросили вернуться и поставить штамп о выезде из Замбии. Вернулись и поставили. Никаких хлопот. Всего дела на полчаса.
Намибия: чистота и цивилизация – первое и основное впечатление. То ли немецкое влияние тому причиной, то ли тот печальный факт, что мы въезжаем в зону, где больше века господствовал злополучный апартеид. Сложно все в этом мире…
Очередная гостишка в сафари-парке не только была украшена множеством чучел и фотографий слонов, гиппопотамов, зебр и леопардов, но и оснащенa Wi-Fi. Так что можно было легко выйти в Сеть и поговорить с друзьями и знакомыми. Что тоже приятно…
За ужином Макс с Рощиным вспомнили встреченного в районе границы британского дедушку на кабриолете MG 1973 года, который ехал из Англии в ЮАР. Дедушка поначалу показался парням славным и отвязным дядькой, но потом стал играть в мачо, говорить, как он всех, и насколько все его, и вот теперь наконец он здесь, в Африке, а они там, в Европе, и он один, может быть, только вместе со своим кабриолетом и с нами. То есть – настоящий герой. А другие – полное фуфло.
При последних словах Макс и Рощин, которым белые посреди Африки уже перестали казаться диковиной, спешно отчалили. Оставили мужика наслаждаться своим великолепием.
И вот теперь, едва привычно за «Джеком» речь зашла о женщинах, они вспомнили, как невыносимы бывают парни. Англичанин, конечно, – это апофеоз, но ведь многие из нас не удерживались от искушения и хотя бы раз в жизни пробовали «дать настоящего байкера»:
«Я моюсь со своим стручком только во время дождя!»,
«Когда меня зовет дорога, я не останавливаюсь даже отлить!»,
«Лучший парфюм – это запах бензина!» Ну и дальше в том же духе, без остановок…
Еще Дэз, замечательный человек, встреченный нами в Замбии, посоветовал заехать в городок Свакопмунд, курорт на берегу Атлантического океана, чтобы увидеть «совсем другую Южную Африку».
У Свакопмунда – богатая и тревожная история, похожая – во всемирно-историческом контексте – на цыганочку с выходом. Город и порт основали немцы в 90-х годах позапрошлого века. Больше 100 лет назад, отвечая на одно из восстаний местного племени гереро, немецкий генерал-губернатор Лотар фон Трота провел здесь первую репетицию политики «окончательного решения национального вопроса», которая так пришлась по вкусу национал-социалистам. Трота писал:
«Я достаточно понимаю специфику африканских племен, а они понимают только насилие. Нужно уничтожать всех, включая женщин и детей. И только из этого семени может появиться что-то новое».
Новое и появилось. В окрестностях Свакопмунда были построены лагеря уничтожения, где от голода и жажды в пустыне были умучены тысячи африканцев. Сюда приезжали немецкие врачи – проводить первые медицинские эксперименты на людях. И вербовщики рабочей силы – отбирать черных рабов. Но дело не только в этом, достаточно частном и провинциальном эпизоде колониальной политики (в конце концов, собственно, первые в истории концлагеря создали англичане в годы Англо-бурской войны). Но разговоры о возможности и эффекте подобной политики проникли в немецкие дома, салоны и кабинеты. Фон Трота обсуждали бюргеры и интеллектуалы, и он очень нравился Геббельсу и Риббентропу. Последствия известны…
Германская Юго-Западная Африка просуществовала до 1915 года, когда на эти территории вошли войска Южно-Африканского Союза. Но немецкое влияние тут осталось, как остались и компактные общины немецких колонистов. Свакопмунд, который благодаря своему атлантическому климату в январе-феврале, то есть в самые жаркие месяцы года, становится фактической столицей Намибии, до сих пор во многом немецкий город, с германскими традициями, архитектурой и немецкой имперской ностальгией. Он как бы редкая и красочная цитата из безумного и стильного ХХ века.
Так рассказывал Дэз, и все это нам предстояло увидеть своими глазами. Но до Атлантики оставалось еще два дня пути.
30 ноября
В Намибии заправки через каждые 200 километров. На каждой – лекарства, продукты, банкомат. В местном фастфуде, помимо привычного гамбургера, всегда предложат парное мясо, вкусные закуски. Чувствуется, что это страна животноводов…
От городка Хрутфонтейн к побережью вели две дороги. Одна – 600 километров – нарисована тонкой линией, другая – 1100 – очевидная автострада. Макс с Рощиным, конечно, вспомнили танзанийский пунктир, но местные люди были абсолютно уверены, что и там, и тут идеальный асфальт и нет никаких причин давать крюк. В принципе, наши седоки всегда держались такой философии. Выбирать кратчайший путь – это по-русски.
Вечером в гостинице, когда Макс разбирал почту и отправлял в Москву фотографии, он услышал за спиной: «Сэр, не могли бы вы спокойно встать из-за стола?» Обернулся, стоит человек в форме. В руках – молоток, а взгляд такой напряженный, внимательный. Максим, разумеется, выполнил указание. Только выйти из-за стола спокойно не получилось. Немного адреналина всегда на пользу…
Человек кивком головы показал чуть в сторону. Метровая змея была в двух шагах от того места, где наш друг шаркал сланцами еще минуту назад! «Вэри дэнджерес» – с этими словами служитель пустил в ход молоток. У него был тренированный удар, и он точно попал твари в голову. Удивительно, но в этот момент Макс совсем не жалел о том, что змея ушла в мир перевоплощения душ. Его бы она тоже, собственно, не жалела. «Пищевая цепочка», – с печалью подумал он…
1 декабря
…Хрутфонтейн стоит на высоте где-то 1700 метров над уровнем моря. Пейзаж там очень близок русской средней полосе. Дорога вниз идет через все климатические пояса и сопровождается настоящей хрестоматией природных красот. Очаровательные среднерусские виды на высоте больше 1000 метров сменяются изумрудной саванной, напоминающей, если у вас хорошая фантазия, море где-нибудь в Греции или Хорватии. То там, то тут возвышаются «острова-горы». На высоте 500 метров начинается степь с шелково-золотой травой и невыносимой жарой. На 200 метрах мы оказываемся в пустыне. Становится жарко. Совсем жарко. Парни облили себя с ног до головы водой, но все равно не полегчало…
Километров за 20 до Атлантики ослепительно-синие небеса стали заволакивать плотные тучи. Повеяло холодным бризом. Океан! Температура градусов 15. Солнце не в состоянии пробиться сквозь низкие облака.
Все, мы в Свакопмунде. Прошли 5000 километров по Африке.
И снова увидели океан.
…Какие только мысли не приходят в голову по дороге. Иногда очень забавные. У Макса в голове все время вертелось чье-то замечание, что из трех приятных вещей – «быстро, дешево, хорошо» – всегда надо выбирать какие-то два. Если быстро и дешево, это никогда не будет хорошо. Если это дешево и хорошо, никогда не получится быстро. А если это хорошо и быстро, никогда не выйдет дешево.
…А может быть, все дело в музыке. Привезенцев слушал отличный свинг и погрузился в поток собственного сознания. А Рощин нашел в закромах максова айпода классический блюз 1950-х. И не думал, собственно, ни о чем…
2 декабря
Дэз был прав. Свакопмунд ни на что не похож в Африке, да, может быть, и во всем мире. Уже на подъезде к городу множество новых бэх и мерседесов свидетельствовали, что мы попали в какую-то особую реальность. Но никак не в африканский Биарриц – нет той умиротворенности. Скорее в камерный L.A., только говорят все вокруг почему-то по-немецки.
Стоял первый день зимы. Это если по-нашему, северному календарю. А здесь – первый день лета.
В местном баре, куда Макс и Рощин, разумеется, заглянули к ночи, сразу повеяло большой историей. На стене висела карта 1941 года, где вся территория Намибии была обозначена как DeutschSüdwestafrika со столицей именно в Свакопмунде. Мечты о Третьем рейхе навсегда…
Потомки африканеров и первых немецких колонистов, а также их сообразительных и ловких соотечественников, которые перебрались сюда в 1945-м, сидели и весело попивали виски с пивом. Все так совпало, что Макс с Володей как раз перед походом в это заведение украсили свои куртки нашивками Harley-Davidson RUSSIA MOSCOW. Нашивочки эти Рощин по случаю прикупил в любимом магазине на улице 1905 года как раз перед отъездом. И тут, оказавшись в Свакопмунде под вывеской «швейная мастерская», парни решили, что они могут оказаться весьма кстати. Прикольно устроить историческую встречу на тему: 70 лет спустя.
Немцы – на своей заповедной территории – поначалу посмотрели на русских с некоторым изумлением. Им показалось, что это мираж, какая-то картинка – либо из исторических хроник, либо из телевизора. Но постепенно освоились. Обмен воспоминани ями завершился братанием, и в итоге парни набрались до полного положения риз. Так, что наутро Макс решил было на некоторое время завязать и с печалью вспоминал Довлатова: «От первой я еще могу отказаться, а вот от третьей уже нет…»
3 декабря
Слетать на Sceleton Coast (Берег Скелетов) – это была чисто немецкая идея. За исключением музея Мартина Лютера с историческим паровозом, который когда-то курсировал здесь от Атлантики до Индийского океана и вызвал прилив техноностальгии у Макса, скелеты – главная достопримечательность местных окраин. В окрестностях здесь существует еще и самая крупная урановая шахта в мире, но туда вот ребятам прогуляться почему-то не хотелось.
