Максим Привезенцев
Русские байки. Вокруг света на Harley-Davidson
Тут же ребятам захотелось немного промочить горло, и за стойкой они разговорились с человеком по имени Рикардо, который понимал по-английски. Рикардо пригласил их к себе домой, выпить кофе и посмотреть, как живут и радуются жизни исконные обитатели фавел.
Оказалось, совсем неплохо. В трехэтажной квартире царили покой и порядок, разгуливали счастливые чада и домочадцы. С балкона открывался потрясающий вид на Рио. Вернее, на закат в Рио. На вопрос о преступности Рикардо ответил уклончиво. Дескать, несколько лет назад полицейские окружили в одной из фавел преступников и потребовали полной капитуляции. Не дождавшись ответа, они дали три дня на то, чтобы вышли все женщины и дети, после чего стали поливать квартал огнем с воздуха, причем напрямую транслировали это по телевидению. С тех пор наведение порядка в других районах стало по большей части техническим вопросом, решение которого особенно актуально в свете предстоящих чемпионата мира по футболу и Олимпиады…
В общем, жизнь как жизнь, только на свой лад и по собственным правилам…
Пока любовались закатом с балкона, Макс и Рощин заметили, что над фавелами летает множество воздушных змеев. Явно больше, чем в среднем по миру. Даже больше, чем можно предположить, если решить, что воздушные змеи – любимое развлечение местной детворы. И тем более больше, чем они где бы ни было видели.
На вопрос о змеях Рикардо сперва промолчал. Но парни его раскололи, и выяснилась совершенно замечательная история.
Оказывается, воздушные змеи – язык символов для жителей местных районов. Своего рода тайный телеграф. Явились копы – змеи особого цвета делают определенные круги в воздухе. Есть кайф – другой рисунок. Кому-то плохо и нужен врач – третий. Скорее на помощь, у меня неприятности – четвертый. И так далее. Дети осваивают эти небесные знаки раньше грамоты, сперва играют, а потом это входит в плоть и кровь. Разумеется, конкретное содержание символов меняется, когда их начинает понимать слишком много сторонних людей. А сам по себе запуск воздушного змея с крыши фавелы – не такое уж сложное занятие. Макс и Володя поэскспериментировали под чутким руководством Рикардо – и ничего, у них более или менее получилось.
Первый вечер в фавелах прошел отлично и очень завлекательно. Поэтому и на следующий день парни отправились гулять по холмам великого города если и не как по родным площадям и улицам, то по крайней мере как по местам, которые пришлись по вкусу и сохранили интригу, позволяют свободно дышать и занимают воображение.
На сей раз они познакомились с байкерами из бедных районов. В самой большой фавеле Рио молодые ребята в жилетках «мототакси» обещают доставить вас в любую точку этого мегаполиса лачуг. При этом ни улиц, ни адресов здесь нет, а улочки представляют собой вертикальные подъемы-серпантины шириной в пару метров. В итоге Макс незадорого взял у парня его 125-ю ямаху, а в нагрузку получил девушку на заднее сиденье – посмотреть за сохранностью техники и поработать гидом. Володя на Иваныче и Макс на мопеде покатились по фавеле! Харлей смотрелся как авианосец, попавший на лодочную станцию. Чем дальше и выше – тем интереснее. Местные жители от души радовались нашему появлению, расспрашивали, как мы тут оказались. Но дорога была совсем непростой. Пару часов заставили парней изрядно попотеть – поворотики, перекресточки, просто завалы. На десерт был спуск, а это еще круче, чем подъем. Причем в буквальном смысле этого слова.
Когда парни возвращались в цивильный город, Макс сказал Рощину, что он вряд ли так спокойно катался бы и гулял по Капотне или Западному Дегунино. Володя согласился. Тупой и беспричинной агрессии в фавелах Рио уж точно гораздо меньше.
А еще были бесконечные посиделки в десятках баров, братание с кариоки (коренными жителями Рио), которые все, как один, предпочитают серф-стиль – каучуковые шлепанцы за пару долларов, майку, выгоревшую до белесо-бурого цвета, и шорты размера на два больше, чем надо, у мужчин и мини-бикини у девушек. Если, конечно, кто-то не собрался в офис или на бизнес-переговоры. Хотя в отличие от русских бразильцы работают для того, чтобы было немного денег, а не для того, чтобы обеспечить своих потомков на три поколения вперед. Может быть, именно поэтому, если не брать в расчет климат, у них жизнь – постоянный праздник, не отложенное удовлетворение, а немедленный оргазм. В точности как советовал старик Маркузе. Его идеи здесь воплощены в жизнь на все сто…
Еще в Рио были и хрестоматийные экскурсии. Максим и Володя поднялись на статую Иисуса через заповедник дорогой немыслимой красоты, и Макс там, наверху, до смерти напугал охрану – ради смелого снимка залез на парапет. Бедняги решили, что он у них на глазах собрался поупражняться в бейсджампинге…
Осмотрели они и еще одну достопримечательность – сугубо местного разлива – под названием lapa. Это высоченная лестница, которую один фрик облицевал плиткой. Получился памятник китча невероятного масштаба. Автор этого шедевра стоял тут же и продавал открытки с собой, любимым, на фоне своего произведения. Макс спросил его:
– Сколько лет ты это делал?
– 21 год.
– А когда закончил?
– Еще не закончил.
С мужиком все было ясно. Очевидный фанат, упертый в однуединственную фишку. Но уникальная лестница была налицо – если не архитектурный шедевр, то по крайней мере одна из главных забавностей великого города.
Покидали парни Рио с печалью. И очень хотели сюда вернуться. Голова кружилась от бессонницы, тело ныло, кожа горела, но это переутомление было настолько в жилу, что ощущение эйфории перекрывало все остальные чувства. Хотелось выкрикнуть, обернувшись: «Рио, до новых встреч!» Хорошо, что за это никто никого не превращал в соляной столп…
4–5 февраля
В Рио мы прошли экватор нашего путешествия. Отсюда дорога вела домой. А это уже совсем другой ритм и другое настроение…
Теперь нас ожидала и совсем иная Латинская Америка. Но мы не сразу осознали, впустили в себя это ощущение – никаких тревожных предчувствий ни у нас, ни у наших наездников пока еще не было. От Рио к границе вела прекрасная дорога. На ровном асфальте то и дело скользили тени от пролетающих орлов, облака, подсвеченные солнцем, за день перебрали всю палитру бело-желто-красных цветов. Воздух как будто был создан для того, чтобы ехать в развевающейся на ветру майке и дергающихся шортах. Резкие спуски сменялись резкими подъемами, за каждым плавным поворотом скрывался еще более плавный изгиб дорожного змея, и так бόльшую часть пути.
Леса, за ними – поля, за ними – луга, пахнувшие свежескошенной травой, и во всем этом великолепии, как будто бы на десерт в завершение наших фантастических покатушек, однажды вечером мы въехали на гигантский мост с потрясающим видом на солнце, садящееся в лесное озеро…
Неудивительно, что почти всю дорогу Макс думал о романтике. Уже шарф, купленный в Париже, размотался и остался на задних тормозах, чуть не лишив его головы (несчастная судьба Айседоры Дункан), уже была пройдена привычная дневная норма 600 километров – а он все вертел на языке истрепанные и все-таки такие необходимые слова. Любовь, преданность, сопричастность, верность. Каждое из них мы можем набрать в эсэмэске за несколько секунд, не вдумываясь, что они значат для того, которому предназначены…
Можно найти тысячи перепостов в «Фейсбуке», но мало кто из современников возьмется порассуждать всерьез на такие простые темы. И Макс сформулировал для себя: романтика – это тихое озеро, на берегу которого ты хочешь остаться навсегда.
А жизнь летела, не находя, как и прежде, абсолютной формулы, которую можно выразить коротким четверостишием…
Водномизгородков, гдедорогарасходиласьнаюгиназапад, Володя и Макс запали на бензоколонку, всю сверху донизу обклеенную флаерами местных мотоклубов. Названия были презабавнейшие – «Короли дорог», «Мотольвы» и «Мускулы асфальта». Победили, кажется, «Львы асфальта» или что-то в этом роде…
Впереди нас ожидали водопады на реке Игуасу возле городка Фосс-ду-Игуасу, который официально входит в число семи природных чудес света. Но мы-то, Могучий и Иваныч, теперь твердо знали, что чудес на этом свете значительно больше, чем семь…
6 февраля
На Игуасу, недалеко от впадения этой реки в Парану, возле самой границы Аргентины с Бразилией находится около 300 каскадов водопадов. Это самое большое количество крупных водопадов на Земле, расположенных в одном месте! Их общая длина – 2, 7 километра, а средняя высота – около 70 метров. Почти половина потока реки течет в «Горло дьявола» – U-образное ущелье высотой 82 метра, шириной 150 метров и длиной 700 метров.
Вокруг – царственная природа: густой лес из бамбука, пальм и папоротников, расцвеченный бегониями и орхидеями. В общем, еще одна картинка рая.
Говорят, первая леди США Элеонора Рузвельт, побывав здесь, воскликнула: «Бедная Ниагара!»
Максу же с Володей водопады показались небольшими – это, вероятно, после Виктории, зато очень красивыми. Посмотрев их со всевозможных площадок и дорожек, они решили насладиться зрелищем еще и с воды, устроив рафтинг. Он длился где-то часа три. В лодке с ними оказались две чудесные девчонки из Сингапура. За первые десять минут веселая компания прошла два небольших переката, а потом все вчетвером прыгнули в воду и долго плыли в спасжилетах, подремывая и болтая о всякой чепухе.
В гостинице у подножия водопада, где решено было остановиться на ланч, было так уютно и комфортно, что ребятам просто расхотелось куда-то срываться, и они решили провести тут остаток дня. Когда уже смеркалось и имело смысл разойтись по номерам, чтобы выспаться перед завтрашней дорогой, из лобби-бара раздались звуки джаза. Тапер играл деликатно и безукоризненно, не пойти на звуки музыки было свыше человеческих сил. Но едва наши друзья упали на диван, заказав себе кайпиринью с манго (местный коктейль на основе бразильской водки кашасы и свежего сока), как Володя стал присматриваться к парочке, сидевшей за соседнем столиком. Лицо парня показалось ему странно знакомым, что с учетом места на земном шаре, в котором они встретились, выглядело чистой фантастикой. В итоге Рощин решил проверить.
Оказалось – москвичи! Путешествуют по Бразилии и на пару дней заскочили на водопады. Мало того, Александр – большой любитель мотоциклов и знает многих в мототусовке. Понятно, что перспектива рано лечь спать и хорошенько выспаться исчезла сама собой. Никто никуда не спешил, поскольку тем для разговоров нашлось предостаточно. Но особо впечатлил финал.
Саша с радостью откликнулся на предложение покурить сигары и рассказал, что сам он – верный афисионадо, а в последнее время подсел на новый бренд Total Flame, который сделали наши, русские, люди. Он тут же поднялся к себе в номер и достал из собственного хьюмидора две сигары Custom Dark Line. Макс и Рощин, конечно, чуть не умерли от восторга и ощущения пол ной невероятности происходящего. И опять разговоры, разговоры, разговоры далеко за полночь. День получился совершенно незабываемым. Самое интересное, что это был практически последний идиллический вечер перед совсем другой, брутальной и суровой Латинской Америкой.
7 февраля
С парагвайскими визами возник затык. Выяснилось, что россиянам на границе визы не ставят, а оформить их можно только в столице, городе Асуньоне, или в Москве. Но из-за того, что у Максима и Володи нашлись 50 долларов, возник прецедент. У ребят в паспорте появилась парагвайская транзитка, а в большем они и не нуждались. Парагвай – страна маленькая и бедная, и, естественно, проскочили мы ее очень быстро.
Однако мало кто знает о невероятной истории этих земель. В начале XVII века иезуиты, спасая индейцев гуарани от жестоких испанских колонизаторов, увели их приблизительно в те места, где мы теперь проезжали, в труднодоступный район между Андами и порогами рек Парана, Ла-Плата и Уругвай, на границе Бразилии, Аргентины и Парагвая. Здесь и сейчас многие местности называются Misiones в память о христианских миссиях, которые и легли в основу необычной республики. Вокруг них возникло первое в Новое время коммунистическое государство, где отсутствовали деньги и частная собственность, преобладал общественный труд, а досуг людей был поровну разделен между церковной службой, занятиями музыкой и танцами. Необычная страна просуществовала до 1773 года, когда папа Климент XIV, напуганный иезуитскими опытами в Латинской Америке, запретил орден…
Через 60 лет, в первой половине XIX века, Парагвай был еще мощной державой. Он не только контролировал весь бассейн реки Игуасу со знаменитыми водопадами, но и имел собственный выход к океану. Все было потеряно после самой кровопролитной в истории Латинской Америки войны Тройственного Альянса (1864–1870), когда спорные земли отошли к Бразилии и Аргентине, а из 525 000 парагвайцев в живых осталось меньше половины. Можно только представить себе убыль мужчин…
В ХХ веке в Парагвае правил диктатор Альфредо Стресснер, один из самых жестоких и кровавых латиноамериканских полуфашистов. После Второй мировой войны именно он с особенным пониманием и сочувствием привечал бывших нацистских бонз – по крайней мере тех, кто сумел добраться в Южное полушарие. Хотя есть легенды, что базы для отхода гитлеровцы готовили себе в Парагвае очень давно, за несколько лет до вторжения в Польшу.
Как бы то ни было, сейчас это глубочайшая провинция, и ничто не напоминает здесь о крутых разворотах истории. Так что вернуться в Аргентину нам было вдвойне приятно.
8 февраля
Все пограничные формальности на сей раз заняли несколько минут, и опасения Рощина и Макса, что опять могут возникнуть бюрократические трудности, как в Буэнос-Айресе, на сей раз не оправдались. Разве что симпатичная девушка сказала, что техника должна покинуть страну не позднее октября. Наши наездники обещали постараться…
81-я дорога вела в Боливию. Нет, она не поражала красотой рельефа – Бразилия нас избаловала. Но запахи свежескошенной травы, лаванды, тропических фруктов и еще бог знает каких трав пьянили и вызывали какой-то детский восторг. Можно было бы ехать и ехать без конца, если бы только люди не уставали. Но они устают. И надо было искать ночлег.
Максим и Володя за ужином почему-то долго обсуждали женскую искренность. Договорились до того, что такое качество – вещь чрезвычайно редкая. Чем ближе к Андам, тем эта идея становилась все более актуальной.
На ночь глядя Макс записал стихотворение:
Атлантических набережных, Встреченных на пути.
Одинаково ласковых Без повода обрести
Тебя, опять. Или, может, не надо? Страстей качели, бессонницу, Паранойю, ажурной могилы ограду,
Эйфорию от каждого эсэмэс или больницу.
И почему они в мед добавляют яда? Остановись! В бесконечности женских схем Нет шанса пройти мимо стада
Мужчин, влюбленно-обманутых, стоящих седыми у плачущих стен.
9 февраля
Чем дальше 81-я дорога вела на север, тем меньше было цивилизации и больше птиц. На асфальте сидели огромные орлы, а маленькие пташки норовили попасть под колеса.
Мы вспоминали индейцев. О том, как, по местным легендам, они летали на этих орлах в больших плетеных корзинах над вершинами, плато и перевалами по нескольку тысяч километров. Испанцам так ни разу не довелось повидать эти «крылатые повозки». Вот они и решили, что все это туземные сказки, не поверили. Удивительное свойство европейцев…
Наконец на горизонте показались Анды. Вот, доехали и сюда. Под сердцем засосало от смешанного чувства гордости и тревоги. Боливию, названную в честь лидера южноамериканской борьбы за независимость Симона Боливара, называют Тибетом Латинской Америки. Ла-Пас – политический и экономический центр страны – стоит на высоте 3600 метров над уровнем моря. Сукре, историческая столица Боливии, немногим ниже – на высоте 2700 метров. Но до Ла-Паса еще надо было доехать…
Первый боливийский городок Бермехо принял Максима и Володю тепло и гостеприимно. Все пока еще шло своим чередом. Но местные, которым наши путешественники рассказывали о своих планах пересечь страну с юга на север по дороге номер один, только сочувственно качали головой. Однако отступать было некуда. Не возвращаться же…
Эту дорогу ребята выбрали от безысходности. Поначалу предполагаемый маршрут проходил гораздо восточнее. Из разговоров парней мы знали, что они очень хотели попасть на могилу Че Гевары. Да и Могучему это было важно, как-никак магия имени…
Однако сезон дождей и наводнения полностью отрезали эту область от внешнего мира.
Если судить по картам, второй вариант был гораздо хуже первого с точки зрения дороги, но другой возможности продолжить путешествие просто не существовало.
10 февраля
Следующее место в Боливии, где ребята наметили заночевать, – город Потоси. До него недалеко, километров 550. Как было легко в Аргентине и Бразилии проходить по 600 километров в день! Однако на этот раз существовала одна сложность – навигатор в этих местах уверенно показывал off-road. Притом что местные карты так же уверенно прочерчивали трассу номер 1. Но русским не пристало долго размышлять над подобной загадкой. Что все это значит, они могли легко догадаться, зная дороги Сибири или архангелогородского Севера…
Первые 200 километров пришлось двигаться по асфальту, размытому селями, и ехать было тяжело. Перемещались совсем неспешно. Казалось, что хуже некуда, но это было только начало. Потом пошел сплошной грунт, и дорога резко поползла вверх. И у Макса, и у Володи в голове бились две мысли: «Как же здесь красиво!» и «Старик, уже три часа дня, в семь темнеет. 300 километров со скоростью 30 километров в час – не лучшая перспектива в горах».
Это только потом мы узнали, что такие дороги в сезон дождей здесь называют дорогами смерти. Реки грязи, спускающиеся по серпантину, полное отсутствие ограждений, размытые участки с обрывами метров под 200… А сама дорога то взмывает до 4000 метров, то падает до 2000. Хорошо, что Володя и Макс были чисто с технической, то есть спортивной, точки зрения подготовлены к таким трудностям. Зато экипированы отнюдь не по сезону. Этот холод с дождем на высокогорье пробирал до костей…
Через 80 километров появился асфальт, вызвавший было у нас прилив оптимизма, но через 40 километров он так же неожиданно закончился. Лоскуты твердого покрытия терзали наше воображение, то появляясь и вселяя надежду, то исчезая вовсе. Исчезли и заправки. Кстати, на всех заправках в Боливии висят указы президента: транспортным средствам с иностранными номерами бензин не продавать. Нельзя – и точка. В итоге для местных он стоит 50 центов, а нам обходится в два доллара. Вообще, интересная практика – въезжать в страну, которая по территории больше Франции, на машине можно, а вот заправляться нельзя. Но старухи в деревнях уравнивают всех, продавая в канистрах топливо по одному доллару. Так что бензин у нас был. Какого качества? Этот вопрос уже не стоял.
В дождь стемнело очень быстро. Макс с Володей с ног до головы оказались покрыты жидким месивом. На одном из спусков стало понятно, что при видимости 30 метров тормозной путь составляет почти 70. Наша резина в глиняной реке еще как-то ехала, но не тормозила никак. В один прекрасный момент Володя почувствовал на спуске, что Могучий скользит по жиже и останавливаться отказывается. Отбойников нет, и вписаться в поворот тоже не успеть. Единственный выход – положить мотоцикл набок. Володя положил, но продолжал скользить, так как уклон был очень сильный. Прополз еще около
100 метров и остановился. Макс аккуратно притормозил рядом. Володя ему и говорит: «Я никуда больше с тобой сегодня не поеду». И Макс, который в принципе всегда был убежден, что при любых обстоятельствах надо добираться до намеченной цели, на сей раз вынужден был сдаться, то есть согласиться. Сегодня двигаться дальше было бы форменным безумием.
Но оставаться на месте тоже как-то странно. Высота 3500 метров, 12 градусов, ночь, темно, как у негра в животе, проливной дождь. Что-то надо было делать. О палатке в горах, в кромешной тьме и в грязевой реке, не могло быть и речи. Однако, на наше счастье, вдалеке светилось какое-то непонятное одинокое бетонное строение. Оказалось, что это дом местных дорожных рабочих. Вернее, геодезистов, но они еще не заехали, и в доме ночевали рабочие, которые, собственно, его тут и построили. Володя долго стучал, но ему не открывали. Наконец какой-то детина приоткрыл дверь, только глянул, Володя пытался ему сказать «Привет!» по-английски, но мужик тут же захлопнул дверь. Рощин опять долго и отчаянно стучал. Он понимал: это единственный шанс.
Наконец вышел старший. Купюра в 50 баксов решила дело. В здешних местах, вероятно, это были космические деньги. В общем, их пустили. Мебели не было никакой, о душе не могло идти и речи, мужики спали на нарах. Макс залез в свой спальник, а Володя, который его к этому моменту где-то посеял, рухнул на брезентухи, брошенные им прямо на цементный пол. Парни тут же уснули. Спали они без снов…
11 февраля
Наутро, посмотрев, что нас ожидало впереди, мы все вчетвером порадовались падению Володи и Могучего. Было просто прекрасно, что мы не катили здесь по темноте. Но и теперь нас ждали та же дорога, тот же холод и тот же дождь. Второй день в Боливии оказался до боли похож на первый. Пробирались по перевалам со скоростью 40 километров в час, купались в глине, радовались островкам асфальта. На сей раз Макс и Володя ночевали в частном доме, у каких-то бедных боливийцев. Пустили их опять не очень охотно. Но так как местные жители по дорогам смерти в сезон дождей ночью не ездят, отказать пришлецам означало сильно испортить себе карму. Парни уже привычно, без ужина и не раздеваясь, нырнули в сон.
Чуть позже в Куско в одной забегаловке бармен рассказал им, что как раз в этих местах, где они так безмятежно спали, совсем недавно расстреляли и сожгли автобус с 40 перуанскими туристами. Но нам исключительно повезло, к тому же, как гласит политическая сводка, между перуанцами и боливийцами – свои разборки. Люди из Перу здесь на экскурсии – это как туристическая поездка в горные чеченские аулы для тульского ОМОНа. Исход ясен.
12–13 февраля
Только на третий день Володя и Максим постепенно стали привыкать к местным дорогам, еде и выпивке. Первым сделал свое дело голод. И суп из чечевицы с парой кусочков мяса неопределенного происхождения стал казаться необыкновенно вкусным, а темно-коричневый самогон, позволявший согреться и ставший самым верным средством от простуды в проливной дождь, – напитком богов.
Скорее всего, если бы и мы, и наши наездники были лучше экипированы и морально подготовлены к боливийским испытаниям, а непрерывный дождь хотя бы на несколько часов перестал размывать и без того убийственную дорогу, наше общее впечатление о Боливии могло оказаться более объективным. А так, конечно, взгляд выглядит несколько однобоким. Ведь считается эта Боливия одним из суперинтересных и экзотических мест на карте…
Но труднее всего переубедить человека, когда он что-то увидел своими глазами. Даже самый благоустроенный город республики Ла-Пас, где живет президент, заседают правительство и парламент, показался нам менее окультуренным, чем фавелы Рио. Только одна деталь. На перекрестке, остановившись у светофора, Володя хотел опустить ноги и попал в люк. Спасибо дугам харлея – уберегли от перелома. И это в самом центре, недалеко от президентского дворца…
К тому же, вероятно, во время мучительной езды по грязи у Могучего пробило прокладку головки цилиндра, и движок стал сопливить. «Ничего, до Лимы дотянем, а там попытаемся чтонибудь предпринять», – чихнул Иваныч, желая подбодрить друга. В общем, Боливия далась всем нам четверым ох как нелегко.
Пожалуй, это была самая тяжелая страна на нашем пути. На данный момент по крайней мере.
Поднявшись наконец на берег знаменитого озера Титикака, самого высокогорного в мире и второго по глубине после нашего Байкала, Максим и Володя чувствовали себя совершенно измотанными. К тому же, несмотря на немыслимые природные красоты, сполна насладиться которыми мешала все та же погода, над Боливией висела тяжелая атмосфера – все было как-то мрачно, сдавленно и уныло. Дома тут не штукатурят. Из-за этого интересного архитектурного решения города выглядят недостроенными. Торчащая арматура, красный кирпич вперемешку с булыжником, отсутствие окон, а порой даже дверей постоянно создавали ощущение послевоенной разрухи. Все здания прилеплены друг к другу, никакого свободного пространства. Но люди одеваются достаточно забавно, на свой, сугубо боливийский манер. Женщины, впрочем, как и мужчины, носят шляпы замысловатых форм: узкие высокие цилиндры, круглые с большими полями и даже маленькие французские шляпки, игриво прикрывающие только половину макушки. Женщины выпускают из-под шляп чернильно-черные жирные симметричные косы. В огромных разноцветных простынях, перевязанных на груди матерей большим узлом, спят дети. Все в Боливии закутаны в несколько слоев теплых самотканых одеял из шерсти ламы, при этом полностью пренебрегают теплой обувью. Сандалии, в отличие от наших особо восприимчивых к стилю соотечественников, носят без носок, несмотря на холод.
Люди почти не работают. По крайней мере мы особо не видели, чтобы они трудились. Сидят себе на лавочках или приступочках и провожают автомобили долгим печальным взглядом. И во взгляде этом – настоянная веками скорбь тяжелой и скудной земли… Гораздо активнее огромные волосатые собаки, всегда мокрые и какие-то несчастные. Они сбиваются в поисках еды в огромные стаи и сопровождают крадущиеся по местным дорогам транспортные средства неистовым лаем. Иногда от него становится просто жутко…
Прибавьте к этому горную болезнь – постоянную головную боль, сдавленные виски, легкое головокружение, и вы получите полную картинку ситуации.
Впрочем, последнюю сотню километров по Боливии Макс ехал, размышляя о любви. Какая она бывает? Сиюминутная, проверенная временем, алкогольная, просто потому, что давно не было, командировочная, курортная, вместе работаем, спасибо друзьям, что пригласили в гости… Реальность плохо поддавалась классификации.
14 февраля
Боливия с севера на юг заняла у нас пять дней. И, добравшись до перуанской границы, Макс и Рощин были совершенно счастливы. Измотанные, но непобежденные, они придумали себе новый слоган, своего рода пословицу: «Чтобы проехать кругосветку, надо ехать». И готовы были с упорством исполнять эту программу, лишь время от времени отвлекаясь на отдых и расслабуху.
Границу с Перу прошли на удивление быстро. Перуанские пограничники оказались вежливыми и расторопными, и никаких намеков на необходимость взятки.
Удивительно, как все-таки граница размечает пространство. Казалось бы, что мы проехали, условную линию на карте. Причем не то чтобы старую, а нарисованную где-то в середине позапрошлого века, когда план Боливара по созданию единой Латинской Америки провалился. Казалось бы, почти тот же пейзаж и почти та же погода. Но Перу ничем не походит на Боливию. Чистые и ухоженные земли, никаких праздных наблюдателей, все чем-то заняты и никто тебя специально не разглядывает.
Дорога до городка Пуно шла по берегу озера Титикака. Остановились в отеле на берегу. Наконец-то Макс и Володя хорошо и сытно поели. Местная рыба оказалась настоящей вкусняшкой. Потом они долго еще сидели на берегу и молча смотрели вдаль, пока окончательно не стемнело.
15 февраля
5 февраля 2012 года, когда парни проснулись и глянули в окно, они вновь увидели берега озера Титикака. Чуда не произошло, и добрый волшебник не перенес их, к примеру, в Лос-Анджелес. Градусник показывал плюс 12, лил уже привычный дождь. Прошло ровно четыре месяца с начала нашего путешествия. За задним колесом остались 35 000 километров дорог, разные континенты, страны и люди. Все было бы неплохо, только у Володи сильно болела спина, и обезболивающие уже не давали необходимого облегчения.
Существовало огромное искушение сидеть здесь, на берегу, в теплой гостинице, и ждать у озера погоды. Но такой возможности у парней не было. Чтобы хоть как-то уложиться в график, следовало взять ноги в руки, натянуть дождевики на все теплое, что только есть, и двигать вперед.
К вечеру мы должны были быть уже в Куско, древней столице империи инков. Там Макс и Володя хотели два-три дня передохнуть, на поезде прокатиться в знаменитый город Мачу-Пикчу и осмотреть другие индейские древности. Впрочем, древности стали попадаться уже по дороге. Видели мы, видели большой перуанский курган-пирамиду явно искусственного происхождения. В России и на Украине, на юге, в степи, таких тоже много. Только земляные, без камней. Но это уже специфика местности.
По индейской легенде Куско основал первый инка – Манко Капак. В переводе с языка кечуа название города означает «Пуп земли», или попросту центр мира. В наше время Куско – уютный городок, не потерявший от наплыва туристов своего обаяния и доброжелательности. Живет в нем около 300 000 человек, что для этой высоты и для этого климата довольно много.
16 февраля
Володя и Макс первым делом выспались, а с утра отправились рассматривать местные памятники истории и культуры. Хотя Макс и признался, что каменные древности – не его эстетический идеал, но подобные мысли возникают почти у всех людей, посещающих археологические раскопки. И все равно люди едут…
В конце концов парни забрели в местечко Саксайуаман 1425 года постройки. Тут Макс не мог удержаться от стеба и спросил гида: «Неужто секси вумен ценились и 600 лет назад?» Гид с совершенно серьезным видом отвечал, что не надо путать слова разного происхождения. Парни чуть не упали со смеху, но в принципе были согласны: не путать – так не путать.
Вечером они посетили еще одну местную достопримечательность. Самый высокий Irish Pub на белом свете – имеется в виду, над уровнем моря. По ящику показывали футбол. Играл «Локо». Результат Макс и Рощин уже знали, но сюр был полный. Русский футбол в Андах…
Кстати, команда из Куско Cienciano, хотя никогда и не была чемпионом Перу, взяла в 2003 году Южноамериканский кубок, обыграв в финале знаменитый аргентинский River Plate.
Бармен в пабе оказался родом из Кейптауна, и парни обняли его как родного. Свежа была еще память о прекрасной Южной Африке. Мужик рассказал про веселые места городка и, вообще, провел виртуальную экскурсию по Куско куда интереснее, чем официальный гид. Но это было и изначально понятно – куда следует приходить, чтобы получить реальные сведения о жизни. Явно не в музей…
17–18 февраля
Наутро была намечена поездка в Мачу-Пикчу, но не зря пословица гласит: «Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах». Сообщили, что из-за дождей там наводнение и народ эвакуируют. Так что придется подождать.
