Максим Мишин
Накануне февраля
– Конечно переживаю. Но у нее отличные родители. Представь, ее отец мент, подполковник. Когда это случилось, никто слова плохого в мой адрес не сказал. Наоборот, поддержали. Так что она там в надежных руках.
– Ну значит все точно будет хорошо.
– Да. Я знаю. Спасибо тебе, что выслушал. Мне показалось, что мы в чем то похожи с тобой. Поэтому поделился.
Докурив, мы молча разошлись по койкам.
На следующий день меня навестил в сизо новый следователь. Приятной наружности с крупными чертами лица. Немного пухлые щеки не лишали выражения его лица резкости. Он заговорил. По-деловому, без лишних эмоций, без попыток что-то навязать или продемонстрировать превосходство.
– Ну что ж. Давай откровенно поговорим. У меня очень много дел. Я чувствую, что ни ты, ни твой партнер не виноваты в происшедшем. Я ознакомился в полном объеме со всеми материалами дела. Все обвинения в отношении тебя строятся на показаниях помощника убитого. Ну и на том, что у тебя на квартире обнаружили боевые патроны от Калашникова. Почему я тебе все это говорю?! Потому, что у меня свои принципы. И я хочу спокойно спать. Чтобы совесть меня не грызла. Ты должен понимать, что скорее всего все закончится нормально для вас. Но патроны как-то все равно придется объяснить. В любом случае, пока мы с тобой просто общаемся. Твой адвокат задерживается. А когда придет, мы начнем допрос.
Тут я вспомнил о словах моего защитника.
– У меня есть заявление.
– Да, я слушаю.
– Я хочу ходатайствовать о допросе меня по всем обстоятельствам дела на детекторе лжи. Надеюсь, это поможет.
Следователь внимательно посмотрел на меня.
– Безусловно, это поможет. В твоей ситуации ходатайство о полиграфе – это правильно. И как желание доказать свою правоту и как фактор психологического характера. Особенно, учитывая эти патроны.
Потом он подумал и сказал:
– Знаешь, давай лучше сделаем так. Я тебя допрошу по всем обстоятельствам сейчас за исключением патронов. А патроны вынесем в отдельный допрос как раз с полиграфом. Да! Так и сделаем.
Я кивнул. Тут дверь открылась и в проеме показался сотрудник тюрьмы. Он сделал шаг в сторону и пропустил в комнату моего адвоката. После приветствий и нескольких реплик допрос начался. Прочитав в конце протокол, я увидел, что следователь абсолютно точно передал на бумагу озвученные мною мысли, а также хронологию событий вплоть до ареста. В конце мой адвокат с разрешения следователя отдал мне переданную ему фотографию. На ней улыбалась Аня. Я этому очень обрадовался. И на несколько минут забыл о своем положении. Вечером за чашкой чая я вкратце поделился своими впечатлениями от встречи со следователем с самым опытным сокамерником. Сергей, насколько все мы знали с его слов, уже второй раз оказался здесь. Ему где-то в районе сорока пяти лет. Ничем особым не выделялся среди прочих, светло-русые волосы, сантиметров сто семьдесят пять роста, тихий голос. Сразу как увидел его, то ничего не понял. Только потом, приглядевшись, заметил как налиты силой кисти его рук, его вытесанный из камня подбородок и взгляд. Холодный, бесстрастный, проникающий насквозь, видящий все без вариантов. Мы часто говорили о разном. И хотя было очевидно, что нас многое разделяет в отношении к жизни и людям, мы сблизились. Даже не смотря на то, что я о причинах своего появления в изоляторе рассказал все, а об обстоятельствах жизни Сергея никто почти ничего не знал.
– Звучит все неплохо. Похоже на то, что это для тебя нормально кончится. Но ты пока не расслабляйся. Ментам нельзя доверять. Они сейчас убедительно говорят, честно смотрят в глаза, улыбаются, а потом переобуваются и все. Работа у них такая, ничего не поделаешь. Думай перед тем, как что-то говорить или подписывать. Ну ты не баран. Должен сам понимать.
– Да. Согласен. Расслабляться рано.
Чай в чашках уже остыл. Затушенные в банке окурки неприятно пахли.
– Как ты сюда попал? – спросил я у Сергея.
– Я просто жил.
Он достал из кармана пачку «Парламента» и снова задымил. Выкурив половину сигареты, Сергей посмотрел на меня.
– Тебе искренне интересно или спросил просто первое, что пришло на ум для продолжения разговора?
– Мне интересно. По-настоящему.
– Тогда слушай. Мои родители были хорошие люди. Я рос в советское время. Наша семья как и большинство других ни в чем особо не нуждалась. В конце восьмидесятых мы переехали в соседний район. Обменяли однокомнатную на двухкомнатную. Там во дворе я познакомился с ребятами. Вышло так, что я в этой компании был младше других. Года на три или четыре. Больше дружить было не с кем и я бегал за ними. Двое из них занимались боксом. В четырнадцать я стал ходить в секцию вместе с парнями. Приходил домой постоянно с синяками. Потом СССР не стало. Началась приватизация. В тысяча девятьсот девяносто пятом году я стал мастером спорта и оказался в группировке. У нас там Пантелей был старшим. Слышал о таком?
– Конечно слышал. Ни хрена себе. Его многие в городе знают.
Сергей грустно улыбнулся и продолжил.
– Короче оказался там благодаря моим друзьям. Сказали за меня старшим свое слово. Ничего такого я не делал. Да особо и не собирался. Просто было круто. Все знали, что я двигаюсь с серъезными людьми. Кто-то уважал, кто-то боялся. Конкретно мы крышевали рынок, который был в районе кинотеатра «Зенит» и еще там по мелочи. А потом произошло то, что произошло. Тот день не забуду никогда. Утром мне домой позвонил один из пацанов и сказал, что на вечер есть дело. Я должен быть готов к восьми. За мной заедут. Я готовил себя в течении дня морально. В шесть снова позвонили и сказали, чтобы я подошел к школе через час. Как сейчас помню одел спортивный костюм и белые кроссовки. Около школы стояла синяя девятка одного из парней. Я открыл дверь и сел на заднее сидение. В салоне было трое. Двоих из них я слабо знал, третий был мой друг. Мне объяснили, что сейчас поедем к одному коммерсу домой. Он должен денег и с ним надо решить вопрос, потому что он стал упираться. А в таком деле действовать нужно сразу и жестко. Иначе остальные тоже поднимут головы. Через пятнадцать минут мы были на месте. Авто оставили в соседнем дворе. Нужная квартира находилась на четвертом этаже. Поднялись. Мой друг постучал кулаком. Спустя минуту дверь открыл мужчина лет сорока. Кто-то из пацанов резко толкнул дверь и опрокинул хозяина на пол. Двое ворвались внутрь. У них были ножи. А мой друг достал из-за пояса пистолет. Он обернулся ко мне и сказал, чтобы я остался на лестнице. Затем прикрыл за собой дверь. Прошло пять минут, потом еще пять. Я стал успокаиваться. За дверью ничего не было слышно. Как вдруг раздался выстрел из квартиры. Мое сердце забилось как бешеное, во рту резко пересохло. Потом я услышал женский крик, который через секунду прервался. Дальше так стоять не было сил. Я открыл дверь и вошел. В коридоре никого не было. Я прошел в большую комнату и здесь чуть не потерял сознание от того, что увидел. Двое судорожно шарили в ящиках шкафов. Мой друг стоял в центре комнаты. В правой руке он держал пистолет. На полу лежал с пулевым отверстием в районе сердца мужчина, а рядом с ним с перерезанным горлом лежали женщина с длинными черными волосами и худенький парень с пухом вместо усов. Это были жена и сын. Мне быстро все объяснили. Никто не знал, что семья будет дома. Барыга стал дерзить. Его ударили и он упал. Потом резко вскочил и кинулся к шкафу. Из него он достал двуствольное ружье. Этого времени хватило моему другу, чтобы снять пистолет с предохранителя и дослать патрон в патронник. Выстрел. И хозяин квартиры упал замертво. Тут из соседней комнаты выбежали жена и сын. Хрен их знает, где они там прятались. Женщина бросилась к телу мужа. Потом, крикнув, бросилась на парней. Один из них ударил ее ножом в горло. Также сделали и с сыном. На улице я проблевался. Меня приняли на следующий день. В гостях у девушки. Остальных в течении двух недель. Пока я был единственным обвиняемым по делу меня жестко прессовали. Я слышал, что тебе досталось в уголовке. Но то, что произошло с тобой ерунда, детский сад. Просто поверь. Меня вешали на трубу под потолком, продевая ее между рук, скрепленных наручниками, топтали ногами, не давали спать, обливая ледяной водой, зажимали пальцы между дверью и косяком, накрывали полотенцем лицо и заливали водой, чтобы я захлебывался, долбили током. Я сразу решил молчать. До последнего. И это их бесило. Я потерялся там во времени. Иногда забывал, кто я и где точно нахожусь. А однажды, кажется на третьи сутки, они просто как озверели. Меня избили так, что я чуть не подох. Хорошо, что после одного из ударов я потерял сознание. После этого мне дали нашатырь и я пришел в сознание. Пару секунд я приходил в себя, а потом застонал. Все тело превратилось в сплошную рану. У меня поднялась температура, появился жар. Очнулся я в больнице изолятора временного содержания. К этому времени арестовали моего друга, и меня перестали вывозить в отдел. На суде тем двоим назначили наказание в виде пожизненного лишения свободы, другу дали двадцать лет, а мне всего десять. Отбывал я в колонии в Кировской области. Было холодно и мучали комары. Отсидел почти весь срок – девять лет. Очень ждал свободы, а когда выпустили, то испугался. Куда идти, чем заниматься, как жить дальше? Много вопросов, ни на один из которых я не знал ответа. К своим парням возвращаться не хотел. В итоге я решил поехать домой. А там будь что будет. Родители встретили меня как чужого. От моего прошлого ничего не осталось. Я решил начать с чистого листа. Устроился на работу, снял квартиру. Познакомился с девушкой. Она стала жить почти сразу у меня. Через год мы расписались. Свободных денег тогда не было. Старались экономить на всем. Детей не заводили. Ждали лучших времен. Через два года она устала ждать и оставила меня. Я получил зарплату, написал заявление об увольнении и стал пить. Не помню что повлияло, но однажды я проснулся и понял, что теперь буду жить по-другому. Вышел на старых знакомых. Тех кто остался жив и не уехал из страны. Занял у них под небольшой процент денег и открыл мясную лавку. Через год открыл вторую. Теперь у меня десять магазинов. А еще я усыновил мальчика, от которого отказались родители. Я очень хотел завести детей. С женой не вышло. А потом работа, дела. Сходиться с первой встречной сукой для того, чтобы она мне родила, я не хочу. В итоге я решил взять малыша из детдома. Крохотного с серо-зелеными глазами. Назвал его Даниил. Сейчас ему четыре года.
Сергей закончил рассказ. Но мне хотелось узнать как он снова оказался в тюрьме и я спросил об этом у него напрямую.
– Да ерунда. Там в худшем случае будет условка со штрафом. Хотел решить кое какой вопрос в администрации города. Принес одному товарищу конверт. А он испугался чего-то и вместо того, чтобы просто отказаться, сам потом написал заявление. Ну там за меня решают. Ситуация в принципе не стоит выеденного яйца. Так что мне недолго тут осталось.