М. В. Киселев
Ментальные привычки критически мыслящего человека
Эпоха информационной перегрузки
Как не попасть в подобную ловушку и не утонуть в море информации? Для начала давайте определимся с терминами. Что такое информация и чем она отличается от данных? В этой книге мы будет следовать подходу, предложенному Грегори Бейтсоном, британо-американским философом, психологом и антропологом, мировым экспертом в области информации и кибернетики.
Информация, по Бейтсону, это «все, что имеет смысл». А как тогда называть то, что не имеет смысла или чей смысл еще не выявлен? Это данные. Таким образом, информация – это обработанные данные. Проиллюстрируем этот подход на следующем примере. Представьте, что приехали в отдаленную сельскую местность. Вы там никогда не были, не знаете ни людей, ни местных обычаев и правил, – одним словом, все для вас в новинку. И вдруг вы слышите звук колокола местной церкви. Что это для вас означает? Ничего. Просто звук. Это и есть данные. Но потом вы замечаете, что местные жители вышли из домов и организованно направились в сторону церкви. Очевидно, что для них звук колокола – это не просто шум, это призыв собраться. То, что для вас – шум, для местных жителей – информация. Ибо она имеет смысл.
Данные – это шум. Информация – это обработанные данные. Информация всегда имеет смысл. И ее всегда меньше, чем данных.
Итак, информация – это данные, которые были обработаны. Она дает нам новое понимание мира, побуждает к действиям, приближает к цели. В этом плане термин «информационная перегрузка», который используют многие ученые, на мой взгляд, не совсем верен. Мы живем, скорее, в условиях перегрузки данными. Сложно согласиться, что четыре часа, проведенные за бездумным листанием ленты социальных сетей, способствуют росту осознанности, приближают к цели, мотивируют на какие-то действия. Чаще всего в подобных случаях мы лишь убиваем время, пассивно потребляя данные. Сегодня их объем настолько велик, что мозг буквально перегружается. Критическое мышление же, наоборот, отключается почти полностью. Мозг не справляется с такой нагрузкой.
Надо признать, что мы очень преуспели, идя по пути создания данных. За последнее столетие их стало много. Слишком много. Вот несколько цифр:
● С 1900 по 1950 год объем данных вырос в десять раз.
● Сегодня на десятикратный рост данных требуется лишь восемь лет.
● Каждые сутки в мире создается 2,5 квинтиллиона байт данных.
● За день человек получает вдвое больше данных, чем в начале ХХ века за всю жизнь.
Хорошо это или плохо? Конечно, у каждой медали две стороны. Ведь чем больше данных, тем больше их обрабатывается. И, следовательно, тем больше в мире накапливается ценной и полезной информации. Это касается всех областей жизни, от медицины до безопасности. Благодаря такому обилию информации мы стали жить лучше. И дольше. За последние сто лет средняя продолжительность жизни увеличилась в полтора[2] раза. Резко уменьшилась детская смертность. Мы успешно боремся со многими недугами, за счет ранней диагностики и эффективного лечения смертность от болезней снижается повсеместно и значительно. В разы уменьшилась смертность на дорогах и на рабочем месте, смертность от несчастных случаев. Да, жить мы стали дольше и лучше, но стали ли от этого счастливее?
По всему миру растет число людей, страдающих психическими заболеваниями. Причина очевидна: мы не адаптировались к огромному объему данных, который валится на наши головы буквально ежесекундно. Ведь с этими данными надо что-то делать. Как мы на них реагируем? Можно было бы предположить, что мы их фильтруем: ненужные данные, т. е. те, что не являются информацией, мы отсеиваем: в одно ухо влетело, из другого вылетело. Увы, это не так.
Вот какую историю рассказывает Татьяна Черниговская, советский и российский ученый в области нейронауки и психолингвистики. Во время Первой мировой войны одну французскую девушку, крестьянку по происхождению, контузило взрывом разорвавшегося снаряда. Некоторое время она пребывала в коме, а когда пришла в себя… заговорила на латыни. «Ну вот вам и доказательство реинкарнации!» – высказались окружающие. Случай оказался резонансным, о нем узнали ученые. Версия реинкарнации их не удовлетворила, и они начали копать глубже. И выяснили, что до пяти лет, т. е. будучи совсем маленькой девочкой, она вместе с мамой проживала в доме священника. Мама работала в этом доме прислугой. И девочка в первые пять лет жизни часто слышала фразы на латыни! Она, конечно же, благополучно их забыла, но эти данные никуда из ее головы не делись. Они навсегда остались в подсознании. И когда случилась контузия, травма, шок, они вышли на уровень сознания.
Какой из этой истории можно сделать вывод? Многие данные, которые когда-либо попали к нам в голову, остаются там навсегда!
Однажды на тренинге я рассказал эту историю. И один из участников, Дмитрий, поведал свою, подтверждающую тезис, что многие данные остаются в голове. Для дальнейшего повествования важно отметить, что Дмитрий был уже зрелым мужчиной и сразу обратил на себя мое внимание. Он скрупулезно выполнял все задания: строго следовал инструкции, всем ее пунктам. Выполнив очередной, он аккуратно его зачеркивал, победоносно улыбался и переходил к следующему.
Вот история Дмитрия. В конце 1990-х годов он путешествовал на автомобиле по Европе. Однажды ночью он пересек границу Франции. Было уже поздно, нужно было где-то срочно заночевать, и он решил остановиться в первом попавшемся мотеле. На стойке ресепшена его приветствовал вежливый администратор. Дмитрий не знал французского, но неожиданно для себя не только все понял, но и начал объясняться на этом языке. Как такое могло случиться? Может, он учил его в школе, смотрел фильмы на французском, читал книги, слушал песни? Нет… Тогда как?
Давайте вспомним, как я описал нашего героя. Он тщательно выполнял все мои задания. Скрупулезность была основной чертой его личности. Всегда, в том числе и в школьные годы. А в обязательное чтение старшеклассников входит «Война и мир» Льва Толстого! Та самая огромная книжка с целыми страницами на французском языке, которую мы все читали (ну, или должны были читать) в подростковом возрасте. Большинству и в голову не приходило читать огромные пассажи на французском! Зачем, ведь внизу есть перевод, можно читать сразу по-русски. А Дмитрий читал всё. И его молодой мозг, впитывающий данные как губка, запомнил французские слова на всю жизнь. Потом, по мере его взросления, эти данные из оперативной памяти перешли глубоко в подсознание.
Той ночью запустился какой-то механизм, который позволил этой информации выйти наружу. Мы не знаем точно, что стало причиной. Возможно, Дмитрий испытал стресс (1990-е годы, ни навигаторов, ни мобильных телефонов не было, он один в чужой стране) или речь молодого француза подстегнула ассоциативное мышление.
С нами происходит то же самое. Данные, которые мы каждый день потребляем гигабайтами, могут в самый неожиданный момент всплыть из подсознания в виде информации и повлиять на наши решения. Иногда в этом нет ничего страшного, но порой мы жалеем о принятом решении и, что самое печальное, не понимаем, что произошло и как избежать подобного в будущем.
Из-за того, что человеческий мозг не успел адаптироваться к восприятию огромного потока данных, нам сложно их фильтровать, понять, что в них является для нас информацией, мы просто тонем в океане данных. И это все чаще приводит к искажению картины мира и, следовательно, к неверным решениям. Именно наша пассивность в восприятии данных лежит в основе того, что компетенция «критическое мышление» приобрела в последние годы такую актуальность.
Компетенция «критическое мышление»
Посмотрите на этот ряд чисел:
4, 6, 8…
Ваша задача – определить правило, которое лежит в основе этого ряда. Чтобы догадаться, что за правило тут зашифровано, вы можете называть любые числа, которые, на ваш взгляд, могут стоять после восьмерки. Я же буду отвечать, удовлетворяет число правилу или нет. Чисел вы можете предлагать сколько угодно, но у вас есть только один шанс сформулировать правило, поэтому не торопитесь с выводами.
Итак, начали. Знаете, что я сейчас вижу? Улыбку на вашем лице. Признайтесь, гипотеза о том, какое правило лежит в основе этого ряда, появилась у вас мгновенно (кстати, запомните это ощущение, мы еще будем о нем говорить). Но помните: у вас есть только одна возможность сформулировать правило, поэтому с нетерпеньем жду ваших чисел.
10 – подходит,
12 – подходит
(ваша улыбка становится шире),
14 – подходит,
16 – подходит.
Ну и т. д.
Вы еле удерживаетесь от того, чтобы назвать правило. Но я вновь призываю вас не торопиться, ведь второго шанса не будет.
Как-как? Не расслышал. А, кто-то назвал цифру 21.
ПОДХОДИТ!
И вот улыбка слетела с ваших губ. Почему? Да потому, что ваша версия, еще секунду назад казавшаяся правдоподобной, рухнула в одно мгновение. Это называется столкновением с неожиданностью. В такие моменты мы слегка расстроены и испытываем замешательство.
Идем дальше.
Минус 17 – не подходит,
0 – не подходит,
25 – подходит,
26 – подходит,
27 – подходит.
Эврика! Подходит любое число больше предыдущего!
Поздравляю, вы отгадали правило, которое лежит в основе этой последовательности.
Давайте внимательно рассмотрим, что сейчас происходило и как менялось ваше настроение.
Итак, как только вы увидели простую последовательность из трех цифр (4, 6, 8…), у вас появилась гипотеза: это последовательность четных чисел. Поэтому вы и улыбались, это была улыбка победителя.
Что было дальше? Вы называли числа 10, 12, 14 и т. д., т. е. искали подтверждение своей гипотезе. И находили его! Это очень важный вывод, и он напрямую касается компетенции «критическое мышление». Ища подтверждение своим гипотезам, мы получаем удовлетворение, но наши знания не увеличиваются. Вы находили подтверждение своей гипотезе, но она была неверна. И проблема в том, что подтверждение можно найти всегда.
Представьте себе человека, который полагает, что прививки от коронавируса – это однозначное зло и их применение приведет к необратимым последствиям для всего человечества. И вот такой человек заходит в интернет, вводит в поисковой строке запрос. Как вы думаете, что он напишет? Все верно, что-то типа: «вред от прививок», «на нас ставят опыты», «необратимые последствия вакцинации» и пр.
А теперь представьте круг общения этого человека. Вот он звонит товарищу и хочет поделиться с ним информацией, которую только что прочитал в интернете. Выглядит это примерно так:
– Слушай, друг, ни в коем случае не прививайся, я тут вычитал в интернете…
Идет перечисление «фактов». А далее возможны два сценария.
Сценарий первый. Друг отвечает:
– Да ты что! Вот так да! Я всегда знал, что эти буржуи травят нас всякой дрянью… Теперь точно не буду прививаться.
«С умным человеком и поговорить приятно», – думает наш герой.
Сценарий второй. Друг отвечает:
– Дружище, да брось ты, все это брехня, в интернете и не такое понапишут…
Наш герой не дослушал, сменил тему и очень скоро закончил разговор. А что он подумал, вы, уверен, догадались сами.
Именно так и работает избирательный подход к информации. Мы находим только ту информацию, которая подтверждает нашу гипотезу. Мы ищем ее в интернете, в СМИ, в основном общаемся с людьми, которые разделяют не только наши ценности, но и нашу точку зрения. И это не голословное утверждение. Есть исследования, подтверждающие этот тезис[3]. Когда вы слышите точку зрения, противоречащую вашей, в вашей голове активируются те же зоны мозга, которые активны, когда вы испытываете физическую боль. Да, нам физически больно слышать опровержение собственной точки зрения. Вот почему длительные споры бывают такими изнурительными.
Очевидно, что наш герой найдет сколько угодно информации, которая подтверждает его гипотезу о том, что вакцинация – зло. Но при этом опровергнуть его мнение может всего лишь один факт. Вам ничего это не напоминает? Все верно, это проблема черного лебедя.
До 1697 года считалось, что лебеди бывают только белого цвета. И человечество все больше убеждалось в этом по мере того, как росло количество белых лебедей, которых оно наблюдало. И вот однажды на побережье Западной Австралии путешественники увидели стаю черных лебедей. Одну-единственную. Несколько черных лебедей на миллион белых. И одно-единственное событие полностью перечеркнуло прежнюю теорию. Уже в наше время данная концепция была популяризирована Нассимом Талебом, и сегодня единичное непредсказуемое событие, способное в корне изменить ход вещей, называют «черный лебедь».
Итак, давайте сделаем два промежуточных вывода.
Вывод первый: подтверждение не создает нового знания.
Вывод второй: нам комфортно находить именно подтверждения своих гипотез и очень сложно переключиться на поиск их опровержения. Нам буквально больно от этого.
Вот мы и подошли к пониманию сути критического мышления. Это такой тип мышления, который заставляет нас не искать подтверждение наших гипотез, но, наоборот, стремиться их опровергнуть. В основе критического мышления лежит сомнение. Поэтому под критическим мышлением мы будем понимать способность сомневаться в получаемой информации и своих убеждениях.
Критическое мышление – это способность сомневаться в получаемой информации и своих убеждениях.
Обратите внимание: в этом определении две составляющие – внешняя и внутренняя. Мыслить критично означает сомневаться, во-первых, в получаемой информации (внешняя часть) и, во-вторых, в своих собственных фильтрах, которые эту информацию не просто фильтруют, но и искажают (внутренняя часть).
«Так недалеко и до паранойи», – подумали некоторые читатели. И были правы. И чтобы не дойти до этой самой паранойи, нужно соблюдать меру. Недаром греческие мудрецы считали, что мера важнее всего. Как определить меру сомнения при анализе информации? Очень просто. Если решение, которое вы собираетесь принять, действительно важное, то самое время включить сомнение. В той информации, которую вы анализируете, и в своих ментальных установках.
Поверьте, подобные решения вы принимаете нечасто. Возможно, несколько раз в неделю. Все остальные – из области «что лучше выбрать, чай или кофе». На них не стоит тратить умственную энергию. Но если решение может сильно изменить вашу жизнь, самое время начать мыслить критично. А что значит мыслить критично, мы узнаем из следующей главы.
