Максим Горький
О музыке толстых
«Любовь и голод правят миром», – сказал Шиллер. В основе культуры – любовь, в основе цивилизации – голод.
Пришёл толстый хищник, паразит, живущий чужим трудом, получеловек с лозунгом: «После меня – хоть потоп», – пришёл и жирными ногами топчет всё, что создано из самой тонкой нервной ткани великих художников, просветителей трудового народа.
Ему, толстому, женщина не нужна как друг и человек, она для него – только забава, если она не такая же хищница, как сам он. Не нужна ему женщина и как мать, потому что хотя он и любит власть, но дети уже стесняют его. Да и власть нужна ему как бы лишь для фокстрота, а фокстрот стал необходим потому, что толстый – уже плохой самец. Любовь для него – распутство и становится всё более развратом воображения, а не буйством распущенной плоти, чем была раньше. В мире толстых эпидемически разрастается «однополая» любовь. «Эволюция», которую переживают толстые, есть вырождение.
