Максим Горький
Беседа с молодыми
Существуют так называемые «вечные» темы: смерть, любовь, также другие, созданные обществом, построенным на индивидуализме; темы эти: ревность, месть, скупость и т. д. Но ещё в древности было сказано: «Всё изменяется», «Ничто не вечно под луной», так же как и под солнцем. Над миром нашим всходит яркое солнце революции и освещает, что источником «вечных» тем служило и служит ощущение личностью её трагического одиночества и бессилия в обществе, построенном на основах свирепой борьбы классов, борьбы всех со всеми за хлеб, за власть. Известно, что характерной и неустранимой особенностью буржуазного общества является тот факт, что огромное большинство его членов должно тратить всю свою энергию на то, чтоб завоевать примитивные, полунищенские условия жизни. К этой проклятой и унизительной «особенности» бытия своего люди привыкли, и, хотя она властно заставляет каждого «сосредоточиваться в самом себе», думать только о себе, – понимают уродливость социального строя лишь очень редкие. Люди вообще понимают лишь ничтожную часть того, в чём они живут, что видят. Думать о смыслах видимого – нет времени, человек кружится в тесном плену мелочных забот о себе, об удовлетворении своих физиологических потребностей, своего самолюбия и стремления занять в жизни более удобное место. Разумеется, всё это необходимо для того, чтоб жить, и для многих выработанная привычка не думать о том, что они видят, служит удобным средством самозащиты. Если б люди буржуазного общества подсчитывали, сколько энергии тратят они на самозащиту, на пошлейшие пустяки, количество самоубийств, вероятно, возросло бы в десятки раз.
Но хотя человек и не думает о смыслах того, что видит, однако видимое всё-таки отлагается где-то во вместилище его впечатлений, тяготит человека, вызывает в нём ощущение бессмысленности жизни, «бренности бытия», приводит его к позорному заключению «всё равно, как жить», к мистике, анархизму, цинизму. Так буржуазное общество вырабатывает в себе яды, которые отравляют и разрушают его. Мы видим, что религиозные, моральные, правовые догмы не в силах задержать процесс гниения и распада буржуазного общества. В условиях, которые создаёт бесклассовое, социалистическое общество, «вечные» темы литературы частью совершенно отмирают, исчезают, частью же изменяется их смысл. Наша эпоха предлагает темы неизмеримо более значительные и трагические, чем смерть человеческой единицы, какой бы крупной ни являлась её социальная ценность. Индивидуалистов это не утешит, но индивидуализм осуждён историей на смерть.
Третьим элементом литературы является сюжет, то есть связи, противоречия, симпатии, антипатии и вообще взаимоотношения людей – истории роста и организации того или иного характера, типа. Мне кажется, что этими тремя элементами почти вполне исчерпывается содержание понятия «литература», если это понятие ограничить «беллетристикой» – драмой, романом, повестью, рассказом. Далее можно говорить о приёмах, «стиле», но это уже субъективные особенности дарований авторов. Разумеется, и за этими особенностями скрыты те или иные объективные показатели их «генезиса» – происхождения и развития.
Теперь несколько слов о реализме как основном, самом широком и наиболее плодотворном течении литературы XIX века, переливающемся и в XX век. Характерная особенность этого течения – его острый рационализм и критицизм. Творцами этого реализма были преимущественно люди, которые интеллектуально переросли свою среду и за грубой, физической силой своего класса ясно видели его социально-творческое бессилие. Этих людей можно назвать «блудными детями» буржуазии; так же как герой церковной легенды, они уходили из плена отцов, из-под гнёта догм, традиций, и к чести этих отщепенцев надо сказать, что не очень многие из них возвращались в недра своего класса кушать жареную телятину. В нашем отношении к европейским литераторам-реалистам XIX века весьма заметную роль играют оценки буржуазной критики, которая, рассматривая достоинства и недостатки языка, стиля, сюжета, вовсе не была заинтересована в том, чтоб раскрыть, обнажить социальные смыслы фактов – материала книг. Социальную значимость работы Бальзака поняли только Энгельс и Маркс {1}. Стендаля критика «замолчала». У нас иностранную литературу в подлинниках читают очень мало, и ещё менее знают биографии западных авторов, процессы их роста, приёмы работы.
