Макс Вальтер
Реквием

Глава 3

Мутное прошлое

Мама умерла от цирроза, когда ему было всего пять. И это было закономерно, учитывая её образ жизни. Мутный не мог вспомнить и дня, когда она была трезвой. Отца он вообще в глаза не видел. И до определённого возраста даже не знал, что он вообще должен быть, чтобы получился ребёнок. В итоге Мутный остался на попечении бабки, которая при всём желании не могла уследить за шустрым сорванцом. Не сказать, что в детстве он был плохим мальчиком. Не хуже и не лучше других. Точно так же гонял мяч во дворе со сверстниками, не забывая периодически выбивать окна соседей. Но так делал не он один. Хотя в саду воспитатели жаловались на него чаще, чем на других детей. И всё же его поведение редко выходило за нормы.

Затем, как это обычно и происходит, мальчик пошёл в первый класс. Школа давалась ему с большим трудом. Тощий, часто болеющий, к тому же очень острый на язык, он периодически попадал под раздачу более сильных сверстников. Но даже регулярные побои не могли повлиять на его характер. Каждый раз, получая в морду, он находил более изощрённый способ отомстить, после чего снова огребал по полной.

Перейдя из младших классов в среднюю школу, он впервые попробовал никотин. Ощущения от первой затяжки стали незабываемыми. Однако чем чаще он вставлял в рот сигареты, тем меньше получал от них удовольствия. А вскоре кайф от потребления никотина и вовсе сошёл на нет. Осталась лишь пагубная привычка и только. Но Мутного это не остановило, и он принялся искать новые способы в получении удовольствий. Так в шестом классе он впервые попробовал алкоголь. Пока ещё некрепкий. Старшеклассники на заднем дворе, ради прикола угостили мелкого пивом.

Но уже на следующий день они были готовы разорвать мелкого засранца на части. Мутный попался на глаза директору школы и без задней мысли сдал всех, кто в тот день угощал его алкоголем. Естественно, что при подобном образе жизни ни о какой учёбе не могло идти речи. И как только учителя ни старались, как только ни пытались вытянуть неблагополучного ребёнка, в шестом классе он завис на второй год. А впоследствии ещё и на третий.

Ну а какой школе хочется, чтоб у них учился настолько отсталый ребёнок? Это же дополнительные отчёты высшему руководству. Постоянные проблемы с финансированием, да и на общей успеваемости сказывается довольно негативно. И вполне закономерно встал вопрос о переводе мальчика в спецшколу, как раз вот для таких трудных, неуправляемых подростков. Стоит ли говорить, что класс, в который попал Мутный, в большинстве своём состоял из полных отморозков и моральных уродов.

Когда он в очередной раз был избит за школой ногами, в голову пришло единственно верное решение: больше в школу не ходить. Да и не видел он никакого смысла в том, чему там его учили. Ну вот для чего в жизни знания о том, как Кутузов воевал с французами? Или квадратный корень из девяти? Как это всё поможет в дальнейшей жизни? Вот только не учёл он одного. Если перестать появляться в спецшколе, то её руководство тут же переходит к кардинальным мерам. Нет, силой его туда тащить не собирались, как говорится, баба с возу – кобыле легче. Никому не было ни малейшего дела до судьбы подростка, а вот до отчётов и выговоров – ещё какое. И дабы их избежать, на Мутного и его бабку накатали кляузу в социальную службу, а затем облегчённо выдохнули, скинув с себя ответственность.

У Мутного наступил новый виток неприятностей. На тот момент бабке было уже чуть за семьдесят, и когда появилась возможность избавить себя от неуправляемого внука, противиться она не стала. Решила, что хоть на исходе жизни пару лет отдохнёт. Да никто и не ждал, что она вдруг бросится бороться за право опеки. Те, кто был знаком с ней, услышав новость, лишь отмахнулись. Мол, чего ещё следовало ожидать.

Детский дом оказался сущим адом. Но именно здесь, Мутный получил настоящее воспитание и прошёл истинную школу жизни. Да, били его всё так же часто, но здесь впервые проявился его талант. Он мог достать всё, что угодно. Пацаны быстро смекнули, что их тощий сверстник без особых проблем способен просочиться сквозь узкую решётку. С тех пор его жизнь более или менее наладилась.

Спустя год к нему окончательно прилипла кличка Мутный. Он уже оставил все попытки сбежать из детского дома. Всё равно менты каждый раз его находили и возвращали обратно. А наказания за побеги были очень жестокими. Так, после второй неудачной попытки он провалялся в лазарете около двух недель. Но человек такая сволочь, ко всему приспосабливается.

Привыкнуть к местным реалиям было попросту невозможно, а вот отыскать нечто такое, что позволит относительно нормально существовать – оказалось вполне осуществимым. Дети взрослели, как и их предпочтения в способах убежать от реальности. Вначале появилась травка, впрочем, она была здесь всегда, просто старшие не подпускали к кайфу малолеток. Но Мутный имел к ней доступ ввиду того, что занимался её поиском и приобретением.

Здесь же он обзавёлся и первым другом, который по совместительству стал защитником. Его звали Карась. Подход к нему нашёлся довольно быстро. Мутный попросту снабжал его халявными кайфами, а тот в ответ никому не позволял его бить. И будущий наркоман, наконец, смог раскрыть свой второй талант: гадить ближнему. Это было вторым поводом к их дружбе с Карасём. Старшего очень забавляла изобретательность товарища, и они вместе ржали над теми, кто ещё совсем недавно колотил Мутного почём зря.

Однажды, в очередном рейде за травкой, таковой у барыги не обнаружилось. Зато он продал шестнадцатилетнему подростку кое-что поинтереснее. Шприц они с Карасём раздобыли быстро, но что делать дальше – не знали. Вот только дурное дело нехитрое, и уже на следующий день они выяснили всё необходимое. После того, как героин разлетелся по кровеносной системе, трава их больше не волновала.

А через месяц Карася вытурили во взрослую жизнь, где он через день подох от передоза. Но к тому моменту Мутный обладал уже непререкаемым авторитетом среди обитателей детского дома. Теперь он сам входил в состав старшаков, а его способности намутить любой кайф в кратчайшие сроки лишь помог закрепиться в верхних слоях общества.

Что до воспитателей, так они прекрасно знали обо всём и смотрели на происходящее сквозь пальцы. Нет, были и те, кто действительно переживал и пытался чему-то научить подростков. Но то единицы. В большинстве своём пацанов просто сдавали в рабство. Например: приезжал какой-нибудь мужик с просьбой выкопать яму под фундамент. Воспитатель получал небольшую сумму денег и снаряжал на работы более или менее крепких пацанов. Заказы были разные, вплоть до того, что требовалось сильно напакостить конкуренту по бизнесу. Спалить ларёк или машину, сына избить до полусмерти или изнасиловать дочь. Бывало всякое. И Мутный как раз входил в состав тех, кто не гнушался самых мерзких работ. За это воспитатели не обращали внимание на их шалости, в том числе и употребление героина.

Время шло, и вскоре Мутный достиг того возраста, когда государство прекратило выплачивать средства детскому дому, на его содержание. Он точно так же, как и Карась, вылетел во взрослую жизнь. Бабка давно умерла, а квартира, которая так и не была в своё время приватизирована, ушла с молотка, тем самым пополнив бюджет. Но как выяснилось в итоге, досталась одному из депутатов местного собрания практически за бесценок. Бардак в стране пребывал в самом разгаре, да и кто бы стал слушать жалобы наркомана.

Мутный остался без крыши над головой. Но он не переживал, он вообще мало когда испытывал отчаяние. Подвал под домом прекрасно подошёл в качестве ночлежки. Хотя чаще всего он зависал в различных притонах, где всегда был в доступе кайф. Естественно, что его тоже было необходимо где-то купить, а главное – на что-то. И здесь Мутный снова проявил себя с лучшей стороны, а заодно и с депутатом поквитался. Он попросту подсадил на дурь его малолетнего сына. Тем самым решил вопрос финансирования удовольствия.

Геру он знал давно. Они росли в одном дворе и вместе гоняли когда-то мяч. Когда он вернулся из плена, разбитый, потерянный, Мутный показал ему другую сторону жизни. Так они стали лучшими друзьями и практически никогда не расставались. Вместе мутили, вместе воровали и даже трахали одну бабу на двоих. Мутный часто смеялся над другом, потому как тот вечно пытался изменить их жалкое существование к лучшему. Но такое продолжалось недолго – лишь до следующей дозы. И как только героин попадал в кровь, все глупые мысли уходили.

И вот он здесь, на вершине пищевой цепочки. Денег и власти, хоть жопой жри, а кайфа столько, что можно упарываться до конца дней. Правда, благодаря Ленке, этот конец наступит ещё очень нескоро. Но суть не в этом. Рядом нет лучшего друга, который мог в нужный момент осадить или поддержать Мутного. Он где-то там, в ловушке, в полной, непроницаемой тьме. Хотя по его словам, всё там прекрасно видно, кроме живых существ, а может, и самой жизни.

*****

Мутный отправил щелчком пальцев остатки самокрутки на улицу через разбитое окно. Чёртовы рабы, даже осколки вымести не удосужились. Хотя проблема, скорее всего, не в них, а в Илюхе, который получил приказ: никого даже на порог не пускать.

Почему Илюха? Да всё просто и банально: Мутный подобрал этого мутанта в Муромских лесах, когда возвращался с очередной встречи с покупателями. Очень уж ему понравилась эта туша, весом в половину тонны, испещрённая старыми шрамами. Он одним своим видом наводил на людей дикий ужас. Когда тот вышел на зов Мутного из зарослей, его бравый командир Барин трясся, как побитая шавка, а в итоге ещё и штаны обмочил. С тех пор Илюха верно служит Мутному.

В него несколько раз стреляли, но шкура и мышечная масса работали покруче любого бронежилета. А Ленкин талант распространялся на всё живое, независимо от принадлежности и размера. Она, конечно, орала, когда лечила мутанта… Впрочем, она вечно горланит и всем недовольна. Глупая баба, что с неё взять.

Вообще, по мнению Мутного, принадлежность к женскому полу автоматически делала человека глупым. Он просто не понимал, как они живут и о чём думают, хотя, по большому счёту, даже и не пытался вникнуть. Раз баба, значит априори дура – вот и вся недолга. А ломать себе мозг: зачем, почему… Их главное достоинство – это сиськи и дырка, в которую можно вставить, всё остальное придумали те, кому не дают. Самое удивительное в жизни и судьбе Мутного было то, что ему очень редко приходилось слышать отказы от женщин. И никто не мог этого объяснить. Красавцем он не был, а поведением, скорее, напоминал скотину, нежели человека. Однако девки охотно раздвигали перед ним ноги.

– Барин, чем занят, приём? – бросил он хриплым голосом в рацию.

– Катюхе на клыка наваливаю, – почти сразу прилетел ответ от верного помощника.

– Бросай эту хуйню и дуй ко мне. Дело есть.

– Ща кончу и прибегу. Конец связи.

Мутный ухмыльнулся, закрепил рацию на ремне и, накинув куртку, выбрался на улицу. На мир навалилась ночь. И эта не та ночь, которую он помнил с прошлого мира. Внешнего освещения больше нет, даже дома, освещаются при помощи керосиновых ламп. Нет, человечество не забыло как добывается электроэнергия, просто не может себе этого позволить. Бо́льшая часть электростанций разрушена, да и чем их питать? Девяносто процентов энергии человечество добывало, сжигая углеводороды. Теперь их некому доставать из недр, некому поставлять, да и не на чем. Прошло тридцать лет, а инфраструктура так и лежит в руинах. Благо наладили кое-какое производство топлива для старых машин, которые тоже достались в наследство от былой цивилизации. Да патроны худо-бедно научились делать.

Не прошло и пяти минут, как скрипнула калитка, а на фоне проёма образовался человеческий силуэт.

– Хуя се ты скорострел! – ухмыльнулся Мутный.

– Ну а хули мне, – пожал плечами Барин. – Я ж вроде себя ублажал, а не тёлку.

– Резонно.

– Чё хотел?

– Шлюх нужно собрать, много.

– Сколько?

– Я ебу?! Штук сто хотя бы.

– Тебе куда столько?

– Ебать буду.

– Всех?

– Нет блядь, через одну. Чё за тупые вопросы вообще?

– Ну я хуй знает, у нас, наверное, столько нет. Нужно будет к Базару сгонять.

– Значит, погоним, раз нужно. В общем, через два дня они мне нужны. И ещё, подумай, как их до Москвы доставить.

– Да хули тут думать, в три «Урала» легко отвезём. Даже в два можем управиться. А ты их там ебать собираешься?

– А чё, с этим какие-то проблемы?

– Нет, просто странно всё это…

– Ты что-то до хуя умный в последнее время стал. А ещё пиздишь много.

– Да хорош тебе, интересно же. А мне можно с тобой?

– Нужно, – Буркнул Мутный. – Завтра рабов пригони, пусть окно починят и кишки из сарая заберут. Всё, отбой на сегодня, свободен.

Барин молча кивнул и вышел на улицу. Он так и не понял, зачем его вызывали. Ведь всё это можно было сказать и по рации. Однако у шефа, видимо, с настроением беда. Какой-то он мрачный. Впрочем, он каждый раз такой, после того как к столице смотается. Не зря о том месте слухи плохие кружат. Тьма ещё эта… И на кой чёрт ему столько шлюх, да ещё и там? Ладно, его дело – команды выполнять, а не размышлять над верностью решений хозяина. Его предшественник из-за этого плохо кончил. Тоже постоянно с вопросами и советами лез, благо в те дни возле Мутного не было Илюхи.

*****

Мутный проснулся от визга и рёва, что доносились с улицы. Ещё, как следует, не успев продрать глаза, он понял, что это Илюха кого-то кошмарит. Спать Мутный всегда любил голым, за исключением тех моментов, когда вырубался, будучи упоротый в хлам. А потому как был, так и подался на улицу, чтобы разобраться в ситуации.

Всё выглядело ровно так, как он себе и представлял спросонья. В калитке грозно рычал Илюха, потрясая огромными кулачищами, а снаружи визжали от страха девочки-рабыни, которых пригнал Барин.

– Да завали ты соску, дура ебанутая! – рявкнул Мутный. – Не тронет он тебя. Илюха, фу.

Мутант моментально успокоился и даже посторонился, освобождая вход. Две бабы, которые периодически занимались уборкой хаты, привычно прошмыгнули мимо. А вот молоденькая девчушка продолжала биться в истерике, всё никак не решаясь перешагнуть порог. Её пыталась угомонить и успокоить ещё одна из взрослых рабынь, но та впала в реальную истерику. Видимо, страх полностью затуманил мозг и без очередного стресса она вряд ли выберется самостоятельно.

Мутный ещё какое-то время наблюдал за происходящим, затем отмахнулся и почесал между ног. После этого зачем-то понюхал пальцы, поморщился и снова присмотрелся к ревущей рабыне. А та продолжала выть в голосину на всю улицу, что уже довольно сильно начинало раздражать.

– Я в последний раз повторяю, закрой на хуй соску! – рявкнул Мутный, но должного эффекта это не принесло. – Блядь, Илюша, заткни эту дуру!

Вообще, Мутный имел в виду совсем не то, что в следующую секунду сотворил мутант. Он вырвался на улицу, едва не повалив забор, который нечаянно зацепил плечом и схватил ревущую девчонку за волосы. Её худенькое тельце взмыло вверх, Илюша перехватил его поудобней, одной лапой за руку, второй за ногу и резко рванул в разные стороны. Леденящий душу визг разлетелся по посёлку, но мутанта он не остановил. Он со всего размаха дважды припечатал девушку о землю, и её крик перешёл в предсмертные хрипы. Однако и на этом Илюша не успокоился и продолжил колотить изуродованным телом о землю, пока оно не стадо походить на окровавленный кусок мяса.

Старшая рабыня тут же грохнулась в обморок, а две другие, что успели войти внутрь, сжались в комок в углу террасы и тихо поскуливали. Мутант, завершив расправу, отшвырнул безжизненное тело на дорогу и ввалился обратно во двор. Словно ничего такого не произошло, он уселся в тени от сарая, а затем и вовсе развалился, как собака. Мутный повернулся к рабыням, которые уже вошли в дом, и от души пнул одну из них ногой.

– Хули сели, мрази?! Вперёд и с песней, чтоб через час весь дом блестел, как у Илюхи яйца!

Женщина, получившая удар по рёбрам, скорчилась от боли, но страх перед хозяином заставил её шевелиться. Помогая друг другу, бабы прошли в дом, где охая и вздыхая, принялись за уборку.

– Ебальники закройте, чтоб я вас не слышал! – грозно добавил наркоман и ухмыльнулся, когда те моментально затихли.

Он голяком выбрался на дорогу, перешагнул через лужу крови и склонился над тёткой, которая потеряла сознание. Откровенно хреновое начало дня никак не способствовало поднятию настроения. Да и голова соображала туго. Что-то такое он припоминал, по поводу вывода из обморочного состояния. Вроде как водой можно на лицо побрызгать, но идти за ней в дом было лень. А потому Мутный решил совместить полезное с приятным, тем более что из-за этого бардака не успел облегчить мочевой пузырь.

За этим занятием его и застал Барин, который шёл проверить, что за странные крики доносятся от дома хозяина. Мутный уже почти закончил мочиться на лицо рабыни, когда та наконец пришла в себя и уставилась на него полными ужаса глазами. До неё тоже не сразу дошло, с помощью чего её привели в чувство, а когда это случилось, брыкаться было уже поздно.

– Хули вылупилась, овца?! – грубо обратился к ней Мутный. – Пиздуй убираться, пока я тебе очко на британский флаг не порвал.

Женщина с трудом поднялась на ноги и молча, покачивающейся походкой, направилась к дому.

– Бегом, блядь! – рявкнул Мутный, всё ещё пребывая в скверном настроении, и отвесил женщине пинка под зад.

Силу он, конечно же, не рассчитывал и та, вместо того, чтобы ускориться, полетела носом в землю. Однако, зная норов хозяина, скулить и причитать не решилась. Напротив, всячески постаралась ускориться, чтобы не дай бог не повторить судьбу младшей подруги.

– Ну ты пиздец, шеф! – возмутился Барин. – На хуя Катьку-то?…

– А хули она?

– Бля, жалко, конечно… – почесал макушку тот. – Я её спецом к тебе послал, думал трахнешь, настроение поднимешь, а оно вон как…

– Чё ты там бормочешь, бля?! Ты шлюх нашёл?!

– Да я когда успею-то?

– А хули встал тогда?! Ебашь давай, чтоб к вечеру всё было!

– Ты же сказал у меня два дня?

– Чё бля?!

– Всё, всё, я умчал! – Барин примирительно воздел руки к небу и поспешил отвалить.

Пока Мутный в таком состоянии, с ним лучше не спорить. Себе же дороже выйдет.

Тот вернулся в дом, бросил косой взгляд на рабынь, которые молча выметали полы и прошёл в соседнюю комнату. Он плюхнулся в кресло, снова почесал между ног и уставился в никуда. Раздражение постепенно отступало, и в голову полезли разные мысли. Самой первой из них была: «скучно», однако заняться, по сути, было нечем. Кайф уже надоел, притом во всех своих проявлениях, а других дел, в ближайшем будущем не предвидится. Разве что самому заняться подбором девиц для жертвоприношения… В этот момент в мозгу что-то щёлкнуло, и Мутный натянул на лицо ухмылку.  Он потянулся к штанам, которые бесформенной кучей валялись под ногами, и попытался отцепить от них рацию. Но что-то пошло не так и он, прокомментировав это дело матерной триадой, поднёс рацию к губам, как было, прямо с повисшими на ней портками.

– Алё, Барин, не свалил ещё? – бросил он в микрофон.

– Не успел, машину грею, – пришёл ответ.

– За мной заскочи, вместе к Базару попрём.

– Лады, через минуту буду, можешь выходить.

– Подождёшь, не сломаешься, мне ещё посрать нужно сходить, – произнёс наркоман и, не дожидаясь ответа, отключил рацию.

Глава 4

Шлюхи

Базар получил свою кличку не за таланты, как это многие думали в первые минуты знакомства с ним. На самом деле всё просто: фамилия у него такая, Ры́нкер. Однако торговаться он умел, как никто другой и если что-то покупал, то ценник сбивал практически на самое дно. Ну и язык у него неплохо подвешен, едва ли не хлеще, чем у Мутного. Хотя в случае с последним Базар часто начинал заикаться и нести всякую чушь. На то тоже имелись причины: Мутный не упускал возможности его покошмарить.

Занимался тот всем, что сулило хоть малейшую прибыль. Торговал наркотой, которую, естественно, закупал у вышеупомянутого партнёра. Содержал целую сеть публичных домов, в которых работали даже малолетки. Ему было плевать, кто кого трахает, лишь бы за это платили. Не чурался он и торговли людьми, впрочем, последнее как раз считал наиболее выгодным занятием, после наркотрафика, разумеется. Оружие, патроны, всевозможное обмундирование и даже различную экзотику, типа кофе – у Базара можно найти всё.

Были у него и слабости, как, впрочем, и у любого другого человека. В плане потрахушек очень уж он любил мальчиков, притом желательно не старше десяти лет, по крайней мере, с виду. Но самая мерзкая из его привычек, от которой воротило даже Мутного: Базар очень любил жрать. То, как он это делал, вызывало рвотный рефлекс даже у самого искушённого зрителя. Естественно, эта привычка, пагубно отражалась на его фигуре. Весил этот боров под двести с плюсом килограмм, а свой член вряд ли мог рассмотреть даже в зеркале. Ну и, как само собой разумеющееся, вишенкой на торте являлась любовь к деньгам и золоту.

Уж чего-чего, а золота у Мутного было столько, что его хватит и на десять жизней. А потому он резонно решил не трогать свои бордели, дабы не вызывать недовольство среди подданных и обратиться сразу к крупному поставщику. Собственно, именно эта идея и посетила его утром. Она показалась вполне здравой, а заодно и решала вопрос скуки. Всё же, какое ни есть, а развлечение.

– Хули сидим? – Мутный с ухмылкой ввалился в машину.

– Ой, бля… Напугал! – аж подпрыгнул Барин, который с довольной рожей рассматривал труп Катьки на дороге. – Нормально он её так, жаль, я не видел.

– Поехали, извращуга! – отвесил ему леща наркоман. – К Ленке по ходу заверни, какой-нибудь подарок жирному ублюдку зацепим.

– Ага, принял, – кивнул тот и запустил двигатель.

Дорога до соседнего посёлка не дальняя. Пролегает она по старым, давно заброшенным местам. Мутный поселился в Раменском, в то время как Ленка выбрала себе Жуковский. Тоня поселилась подальше, в Старую Купавну, впрочем, там она тоже появлялась довольно редко, предпочитая большую часть жизни проводить в пути. Но это её выбор, хоть Мутному он был и непонятен.

Полностью старые посёлки они не охватили, ведь столько места больше не требовалось. А потому большинство улиц и домов пришли в полное запустение. Проулки заросли густым кустарником, он умудрился прорасти даже внутри домов. Где-то на балконе, некогда роскошного, двухэтажного особняка теперь красовались берёзы. Часть строений вообще раскатали в хлам, чтобы не мешали обзору. Что-то пустили на строительство стен. Наиболее ценные вещи сразу растащили, как и различную бытовую утварь с мебелью.

Однако в сравнении с тем, как люди жили в первые годы после войны, сейчас всё выглядело относительно спокойно. Уже образовался некий порядок, а мир окончательно разделился на «до» и «после». Все прекрасно понимали, что к прошлому возврата не будет. Люди учились жить дальше. Они хоть пока и использовали то, что осталось от былой цивилизации, в последнее время начало появляться всё больше различных мастерских. Шилась новая одежда, обувь, производилась мебель, открывались кабаки. Человечество, как всегда, нашло выход, приспособилось, и в том не было ничего удивительного.

Машина замерла у высоких, железных ворот, и Барин трижды посигналил. Без лишних вопросов створка сразу поползла в сторону – машину Мутного здесь знали. Они въехали на территорию, проехали чуть дальше по улице и замерли возле одного из особняков, который выбрала себе Лена в качестве жилища. В отличие от неё, Мутный не страдал подобными вопросами, он поселился в самом обычном доме, без излишеств и роскоши. Привыкший жить, как попало, он несильно понимал тягу ко всей этой мишуре. Мало того, она его больше тяготила, это он проверил в первый же год оседлой жизни. Огромный, вечно пустой дом вгонял его в тоску, и в итоге он переехал, а в особняке организовал бордель.

– Здорова, мать! – Мутный помахал рукой Лене.

Та, вальяжно сидела на широкой веранде и потягивала кофе из крохотной кружечки. Невероятная, просто сумасшедшая роскошь по нынешнему времени. А рядом, с каменным лицом стояла рабыня с небольшим кофейным чайником в руках и периодически пополняла напиток хозяйке.

– Ты чё здесь трёшься? – вместо приветствия огрызнулась Лена. – Ты чем сейчас должен заниматься?!

– Ебальник завали, – небрежно отмахнулся Мутный и, подойдя к подруге, перехватил со стола кружечку с кофе. – Хуя се, кофеёк… А всё живём хуёво.

– На вопрос мой ответь! – строго повторила та.

– Да иди ты на хуй, поняла? – выпучил глаза наркоман, – Ты мне не начальник. Так что сиди и не пизди, пока я тебе в ебальник сапогом не сунул. Раз приехал, значит, надо.

– Ты обсаженный, что ли, опять?

– Бля, как ты заебала со своими нравоучениями, – закатил глаза Мутный и плюхнулся в плетёное кресло. – К Базару ща поеду.

– И?

– Хуи… Скотину свою покажи, подарок ему захватить хочу.

– А у него ебальник не треснет?

– Ты чё жаба! Я ж по делу еду! Хуй с ним, сменяю на кофе, чтоб ты на говно не изошла.

Лена некоторое время пристально смотрела на Мутного, затем подняла крохотный колокольчик, который издал приятный, мелодичный звон.

– Да, Елена Викторовна, – тут же оживилась рабыня за её спиной.

– Ку́хоря позови, – девушка даже не удостоила прислугу взглядом.

Мутный, глядя на всё это, прыснул от смеха и обдал Лену брызгами кофе, глоток которого как раз сделал в тот момент.

– Ну ты пиздец! – подскочила та. – Чистый халат, блядь…

– Ой, да угомонись ты на хуй! – отмахнулся тот. – Совсем уже ёбнулась, со всей этой хуйнёй.

– Ну не все же должны жить, как скотина.

– Заебасто я живу. Вообще в хуй не дую.

– Вызывали, Елена Викторова? – у веранды появился старший надзиратель Ку́хорь.

Данная кличка, появилась у него не просто так, и на этот раз фамилия здесь совершенно ни при чём. Просто он очень любил разделывать провинившихся кухонным ножом. Делал это мастерски, нарезая человека на тонкое филе, пока тот ещё был жив. Рабы боялись его похлеще мутантов. Ну а он, в свою очередь, смог наладить в стойлах железный порядок.

– Собери телят и этого к ним проводи, – всё ещё пребывая в вальяжном образе, распорядилась Лена.

– Слушаюсь, – коротко поклонился тот и бросил вопросительный взгляд на Мутного.

– Спасибо тебе, добрая фея, – Мутный поднялся с кресла и, кривляясь, отбил хозяйке низкий поклон до земли.

– Одного, понял?! – строго наказала в спину та. – Кухорь, проследи.

– Хорошо, – снова коротко кивнул.

Вместе с Мутным они направились к задней части посёлка, где были организованы теплицы и стойла. Так называли жилища для рабов, впрочем, они и напоминали именно стойла.

– Как ты только терпишь всю эту хуету! Устроила, блядь, цирк с конями! Выёбывается ещё сидит… – наркоман бросил косой взгляд назад в сторону веранды.

– Да нормально, – флегматично пожал плечами Кухорь. – Бабки платят, делать особо ни хуя не нужно. А это… – он беззаботно отмахнулся, – можно и потерпеть, не так уж и напряжно.

– Ну я хуй знает, – ухмыльнулся Мутный. – Мне и пяти минут хватает, чтобы бесить начало.

– Дело привычки.

– Не, ну согласись же – пиздец.

– Есть немного, – с пониманием ухмыльнулся тот. – Кого тебе?

– Пацана, лет от шести до десяти, примерно.

– К Базару, что ли, собрался?

– Ага.

– Есть у меня один экземпляр, жирному понравится. Ща, пого́дь здесь, приведу.

Кухорь нырнул в теплицу, а Мутный остался снаружи. В этом году май выдался очень жаркий, и под стеклянным куполом находиться было практически невозможно. Даже находясь у двери, наркоман ощущал, какой там ад. Однако мак очень любит подобный климат, отчего колосится и приносит чудесный урожай опиума.

– Вот, как тебе? – из теплицы вынырнул Кухорь, держа за руку белобрысого мальчонку лет восьми. – Прям ангелочек, да?

– Ой, да пойдёт, себе, что ли, – небрежно отмахнулся Мутный и перехватил пацана.

– Ты это, раз уж всё равно к Базару едешь, посмотри у него сладкого чего-нибудь. Шоколада хочется, аж пиздец. Похуй чё, хоть конфет каких.

– Лады. Если не забуду, конечно.

– Бля, будь другом, за мной не заржавеет.

– Да спрошу, не ссы. Ладно, погнали мы, спасибо.

– Обращайся.

Мутный махнул рукой и направился к машине. Проходя мимо веранды, где всё ещё восседала Ленка, он не удержался и жестами изобразил оральный секс.

– Иди на хуй! – выкрикнула в ответ та, а Мутный заржал.

Подойдя к машине, он открыл багажник, подтолкнул к нему пацанёнка. Тот замешкался и чтобы дело пошло быстрее, наркоман отвесил ему подзатыльник. Силу снова не рассчитывал, отчего у мелкого дёрнулась голова и едва не подкосились ноги. Однако он поспешил забраться внутрь, чтобы не получить ещё больше.

*****

Дорога до Бронниц тоже не заняла много времени. Да, Базар поселился здесь и не без участия Мутного. Познакомились они лет пятнадцать назад, и тогда будущий бизнесмен ещё не был таким жирным. Он едва перебивался с хлеба на воду, но коммерческая жилка в нём уже сидела. Странный, радиационный фон изменил всё человечество, наградив каждого особым талантом. Кто-то овладел поистине магическими способностями, как, например, Гера или Ленка. Другие получили полную туфту. Например: Мутный как-то встречал человека, который мог с точностью до секунды определять время. Ну очень полезное умение, особенно в условиях апокалипсиса.

В случае с Базаром тоже не всё так однозначно. Мутный считал, что фон наградил его полнейшей ерундой, в то время как сам обладатель дара не уставал бахвалиться приобретением. В его голову оказался вшит калькулятор. Он мог в уме вытворять с цифрами всё, что только можно себе представить. И хоть в первичном выживании добра это ему не принесло, в жизни всё же пригодилось. Теперь, будучи торгашом, он с невероятной ловкостью оперировал своим талантом, превращая его в золото.

Познакомились они при странных обстоятельствах, притом инициатором выступил именно Базар. Он каким-то образом просчитал примерный трафик и завился к Мутному с полным отчётом. Поначалу наркоман собирался скормить его собакам, но всё же нашёл в себе силы выслушать ту несусветную чушь, которая неслась изо рта незваного гостя. А когда до него, наконец, дошёл весь смысл, он скормил псам совсем другого человека. Собственно, его место и занял ушлый жирдяй.