Макс Руфус
Собрание сочинений
Проблемы моего хуя
Мой хуй был проблемным местом ещё с семнадцати лет. До двадцати двух ( ещё до занятий эро массажем), я переболел наверное всеми видами половых (лёгких) воспалительных заболеваний. Заболевания без труда вылечивались, но из-за них я заработал себе простатит, опять же, в лёгкой форме. Простатит никак не мешал моему стояку и бесконечной ебле. Но доставлял неприятные ощущения. Физические, но больше всего моральные.
Физические ощущения ограничивались тем, что с утра немного пощипывало после мочеиспускания. Ничего особенного. Моральные – со мной что-то не так! И это не лечится! И вот эти переживания были уже куда серьёзнее. Со временем, по сути, небольшие проблемы моего хуя, выработали у меня мнительность и по поводу других аспектов здоровья, превращая эту мнительность в маниакальную параною.
Когда я стал зарабатывать первые деньги, я решил разобраться с проблемами своего поливального аппарата. И здесь пошли круги обмана от неквалифицированных врачей.
Посетил я первую клинику. В регистратуру вышел меня встречать врач – уролог. По виду, больше похожий на мясника из фильмов ужасов. Выше меня раза в два, выражение лица звериное. Увёл в свой кабинет и назначил процедуры лечения. Спорить с таким, при всей сомнительности процедур, не было никакого желания. Один его вид полностью парализовывал.
Процедуры были забавные. Первая – магнитотерапия. Вы только представьте! Магнитотерапия! Тебя кладут в ящик с какими-то магнитами, которые производят излучения. Если этим можно хоть насморк вылечить, то я задница носорога. Медицина за гранью добра и зла!… Потом вставили капельницу в вену. Тоже замечательное средство от любых болезней, кроме простатита. Массаж простаты – вот это уже более осмысленно. И убойный курс антибиотиков, в придачу ко всему.
Пальчик в попку вставлял мне этот самый зверо-врач. Напоминала процедура расчленение. Палец у него был огромный, как сосиска и действовал он им максимально жёстко. Я испытывал просто непередаваемые ощущения от нового для меня вида секса. Садо-мазо продолжалось недели две.
Процедуры закончились. Ничего не помогло. Пошёл к следующему врачу. Затем ещё к одному и ещё. Все назначают ядерные антибиотики, которые как минимум лечат от чумы. Но член оставался без изменений, простатит не исчезал.
Этим сомнительным лечением я наносил больше вреда здоровью, чем пользы. И вгонял себя всё в большую депрессию от того, что проблема не решалась.
Начал бояться каких-то выдуманных заболеваний, микробов и незащищённых сексуальных контактов, причём даже со своей постоянной подругой. Что было верхом абсурда. Так как мои зрелые партнёрши, на удивление, отличались верхом сексуальной воздержанности. Я являлся в их жизни, скорее, исключением из правил, как и для многих женщин, попадавших в мои лапы. В общем, психологические проблемы нарастали как снежный ком. И первоначальный толчок, как вы поняли, дал им мой хуй. Вернее бредятина, связанная с ним.
Мои длительные загоны создали настоящий ад в отношениях с другими людьми и с самим собой. Превращаясь в настоящий скрыв крыши, порой. Например, когда я подсаживался, на якобы лечебные диеты, изнуряя свой организм отвратительным питанием. Когда я сдавал бесконечные анализы, пытаясь выяснить причины своего плохого самочувствия, когда я срывался в припадках гнева на окружающих меня людей и годами практически не вылезал из дома, сидя за компьютером.
Да, бесспорно, проблемы небольшие изначально были. Но своей мнительностью и различной хуйней, которую я сам с собой творил, я превращал их в большие. Боялся неприятностей, и именно этим, максимально приближал их.
Но вернемся к моему хую. Всё-таки, он главный виновник этой книги, можно сказать её главный герой. Без него, не было бы написано ни строчки. Поэтому, по справедливости он заслуживает отдельной главы. Когда я думал, что с хуем ничего уже точно не поможет, врач – девяностолетняя женщина, работавшая уже последние годы своей жизни, сильно выручила меня, практически убрав все проблемы моего хуя. Её посоветовала мне мать. У матери тоже всю жизнь были интимные неполадки – циститы. Как я и писал, семья, наследственность – страшная сила. С ней шутки плохи.
Смерть отца
Его первая потеря сознания, которой характеризуется лейкемия, случилась прямо на сцене, он играл на пианино и внезапно рухнул с табуретки на пол. Уже тогда, вид его был изнемождённый донельзя. На работу он ходил чисто по инерции. Ведь кроме работы в его жизни ничего не было.
Отец умирал в одиночестве. Люди из его окружения не были близкими ему, я имею ввиду по-настоящему близкими. Жена жила с другим мужчиной, мать пилила его даже во время болезни. Куча коллег по работе – максимум приятели, но не более.
Он умирал, так никому и не открывшись. Так и не попробовав изменить свою жизнь. Так и не признав или не поняв свои ошибки.
Его смерть будто несла в себе сообщение. Настолько характерной она была. Только не сразу я это сообщение мог истолковать верно. По началу, мне казалось, в его печальной жизни и в ранней смерти виновата нищенская работа, стерва жена и неестественная связь со своей матерью – трёхтомник для любого психотерапевта.
Однако это были лишь следствия, причины заключались в другом. Он боялся. Боялся совершить поступок, боялся ответственности, боялся изменений. В отце был панический страх ко всему новому. Например, к женщинам он первый не подходил, жена познакомилась с ним сама. Музыкальный институт, определивший его карьеру, выбрала ему мать. Работать, на нелюбимой работе, он был вынужден после моего рождения, дабы заработать копейку, но не по своей воле. В своей джазовой группе, созданной им же, он не был лидером, и его выкинули оттуда незадолго до болезни. Но самое ключевое, вовремя сходить к врачу, он тоже побоялся…
Всю жизнь он был ведомый. При этом жутко упрямый и убеждать его в чём-либо было бесполезно.
Незадолго до смерти, до него начало чуть-чуть доходить… Он сидел худой и сгорбленный на кухне со своей матерью. Он говорил, что когда выздоровеет, хочет пойти на курсы вождения. Хочет поступить в институт и получить другое образование….
Вообще, способности в нём таились очень неплохие. Он прекрасно писал. Гораздо лучше меня. Но не было у него смелости создавать по-настоящему глубокие и сильные вещи. Вычленить их из рутины жизни. На вопрос, почему ты не пишешь, он отвечал: Да что я могу, по сравнению с теми писателями, которых читаю.
Перед смертью он говорил только о литературе. Он умирал с книгой Андрея Платонова в руках. Называя этого писателя величайшим из всех. И все слова отца, незадолго до смерти, были в основном про книги.
В конце же, раздавалось лишь невнятное мычание по телефону. Силы покидали его, и он, непроизвольно, нажимал щекой кнопки на мобильнике, которые пикали во время нашего разговора. Книги, книги, книги…
У меня есть трансцендентальное ощущение, что своими книжками, я совершаю за него поступок, который он не совершил при жизни. Сказать (написать) некую правду. Настоящую правду.
Со мной он так и не смог поговорить откровенно. Сказать честно: какое жизнь говно, какие бабы мрази, как его всё заебало, как же он ебаный подкаблучник. Ну, хоть что-нибудь.
Не мне это было нужно. Нужно было ему. Но он умер, словно незавершённый, незаконченный. Так же, как и жил.
Эпилог
Сильная радость, как и сильная печаль, являются уделом человека, обуреваемым желаниями и страстями. Отказаться от них нельзя. Выход один, пройти через них до конца.
С ранних лет я видел постоянный тупик в дороге инстинктивных удовольствий. Встреча, расставание, встреча, расставание. Их было столько, что и не сосчитать. Длительные отношения имели ещё меньше смысла и причиняли лишь мучения. Но отказаться от всего этого я не мог. Так как ничего вокруг больше не было. Была лишь пустота и мрази.
Другой путь, так называемый, духовный путь, был для меня закрыт. Сейчас я понимаю, что просто не дошёл до нужного предела отчаяния, чтобы он открылся для меня. Возможно, было недостаточно опыта. В какой-то момент, я действительно испугался, навсегда остаться наедине с примитивными человеческими инстинктами. Что мой единственный удел – заниматься всем этим. Ужас был настолько сильным, что книги начали рождаться незамедлительно, в отчаянной попытке реализоваться и в другой сфере деятельности. Доказать, прежде всего себе, что я могу достигать вершин в разных областях.
Нет ничего печальнее, чем жить только миром удовольствий. Большинство людей пытаются зацепиться за них, и делают серьёзную ошибку.
Существуя только в измерении секса и денег, я жил как бы наполовину. И эта половина усыхала. Словно я себя окончательно терял. Каждый день был адом.
Открыв в себе новые возможности, нового качества, мне стало намного легче. В том числе легче заниматься своей секс-профессией, которая, вдруг, расцвела новыми красками и осыпала меня еблей с красотками просто в невероятных количествах! Придётся похоже писать третью часть… И пиздеца в профессии заметно поубавилось.
Мой мозг наконец-то начал работать и очистился от кучи говна, скопившегося в нём. Как и моё тело, когда вместе с литературой, возобновился тяжёлый спорт. Это был мощный рывок вперёд. Сильнейшее переосмысление.
Получается, творчество может менять реальность. И даже больше скажу, оно может спасти жизнь в нужную минуту. Так как всего лишь одна книга, прочитанная когда-то, может помочь вам сделать правильный выбор в критический момент, так как одна зароненная в голову правильная идея, может поменять всю вашу жизнь или качественно улучшить её.
Искусство выводит нас за границы реальности, когда реальность превращается в кошмар. Искусство помогает нам в сложную минуту и даёт правильные ориентиры.
Не чувствуя силы в самом себе, отец готовил меня всю жизнь к непростым ситуациям. Творческая струна закладывалась им в меня с самого детства и я не мог ей изменить, так как она стала частью моей сути, хоть я и забывал об этом. Забывал надолго.
Однажды, отец дал мне почитать Чарльза Буковски. На чьём примере, я увидел, как можно писать: максимально натуралистично, честно и смешно. Одновременно. Этот стиль единственный, который подходил к книге «Исповедь секс массажиста».
И надо признать, когда я создавал свою книгу, я часто вспоминал его. Буковски уникальный писатель. Не знаю, решился ли бы я писать свою биографию именно так, если бы у меня не было подобного примера. Понимал ли бы я вообще, что так можно? Не факт.
Поэтому вторую часть своей книги я посвящаю ему. Великому писателю. Самому искреннему из всех мне знакомых. Который даёт сильнейшую надежду своими книгами. И чем в большей заднице находится ваша жизнь, тем надежда от его книг сильнее!
– Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
Исповедь секс-массажиста
Часть 3
Пролог.
(Посвящается Анне)
Каждый из нас смертен. Смерть – естественный конец. И в небытии, казалось бы, куда больше смысла, чем в ебучей жизни, состоящей преимущественно из проблем, неудач, болезней и прочих замечательных вещей. Но к жизни привязываешься. Тебя привязывают к ней с самого детства, привязывают насильно, окружая понятиями, вещами, обязанностями… Невольно начинаешь воображать, что жизнь – нечто ценное, начинаешь бояться за неё.
В следствии чего, возникает потребность оставить после себя что-нибудь существенное. Потребность, вызванная страхом смерти, ощущением её неизбежности. Кстати, абсолютно ложными страхами. Ведь именно жизнь несёт страдание и, именно люди создают ад вокруг тебя. Поэтому если рассуждать здраво – смерти мы должны лишь радоваться, как нашему лучшему другу и избавителю. А вовсе не бояться её.
Однако оставить после себя что-то – идея хорошая. Можно осмысленно провести время, предоставленное тебе, которого не так уж много. В детей я не сильно верю. Ну, вырастит долбоёб, наркоман, пидорас, на которого сольёшь все свои деньги и нервы. Так себе перспективка. Или твоё чадо собьет автобус. И всё, финиш! Делать основную ставку на ребёнка, как делают большинство людей – это чистое безумие! Почти тоже самое, как строить всю свою жизнь вокруг домашнего питомца – собаки или кошки. Правда есть немало любителей и подобного пиздеца. Включите голову, отложите хотя бы половину ваших фишек на что-нибудь реально стоящее!
Литература, как и любое искусство, для меня лично, более интересная и перспективная вещь. Своими произведениями я подаю заявку на бессмертие гораздо более мощную, чем кончив в чью-то пизду. Мою книгу прочитают толпы дегенератов и будут продолжать читать еще долгое время после моей смерти, пока останутся носители, на которых будет текст данного произведения, пока будет существовать русский язык! Хотя, надеюсь, этот роман прорвёт международные границы. Большинство книг – настолько тошнотворная скукота, что, не без основания, думаю, шанс у моей «веселухи» всё-таки есть!
Как только я написал первую часть «Исповеди секс-массажиста», её начали покупать, без всякой рекламы… На страницах своей книги я затронул вечные темы. Секс, любовь, семья – я описываю обратную сторону этих вещей. Неприглядную, смешную и порой мерзкую сторону. Но для меня лично – не это является главным. Убойными историями из своей работы и личной жизни я развлекаю тебя, мой читатель, вовлекаю в своё произведение. Главное же и самое ценное, в моей книге есть Я! Мои подлинные воспоминания, из юности, из детства. Образы, ощущения… Жизнь, которой когда-то не станет. Но останется она в этой книге. Навсегда!
Миллионерша
Я приезжал к ней в большой особняк, с бассейном и территорией под четыреста квадратных метров. Встречала меня брюнетка среднего возраста, не лишённая местами сексуальности. Особенно в области жопы, в которую я засовывал свой писюн бесчисленное количество раз. Она была очень богата, какой-то бизнес имела и, конечно, по стандарту, находилась в процессе развода со своим мужем, который, якобы, жить ей не давал. Женщина эта постоянно жаловалась, как сложно в наше время познакомиться с мужчиной для секса. И поэтому обращалась ко мне за услугами.
Писала примерно в таком стиле: «хочу ебаться… хочу ебаться сегодня… приезжай быстрее… твой хуй сегодня свежий?» Манерами и вежливостью она не страдала. Мне без разницы, с моим черным поясом по общению со стервами. Однако ответ на вопрос, почему другие мужики отказываются с ней встречаться, я прекрасно осознавал. Никто не хочет быть половой тряпкой, никто не хочет быть бесплатным мальчиком по вызову. Я же получал удовольствие плюс деньги, и болт клал на её властный характер.
За огромной территорией следили несколько охранников. Дежурили по очереди. На их лица стоило посмотреть, когда я приезжал шпилить их хозяйку.
Охранники выходили из своей конуры и спрашивали, что за чмо припарковало машину перед входом. Я отвечал:
– Это личное!
Созвонившись с хозяйкой, они уёбывали, а потом, наверняка, дрочили у себя в будке, слушая крики своей госпожи, раздававшиеся по всей территории её владений. Дама любила ебаться жёстко. Я был не против. С длинным хером по-другому и никак, честно говоря. Без быстрого и упорного долбежа я за час, бывало, не кончу.
– Еби меня! Еби сильнее! Еби быстрее! Еби жёстче! Еби, еби, еби!!! О боже, наконец-то нормальный хуй! Обожаю твой хуй!!! Только не останавливайся!
Наша ебля, по звукам, скорее напоминала изнасилование или убийство – настолько мощно орала моя клиентка. Жёсткое шпиливо раком, жёсткий сквирт, жёсткий долбёж резиновым хуем во влагалище.
Она платила мне деньги именно за шпиливо. И когда я трахал её, например, не три-четыре раза, а два – платила меньше.
Не смотря на успех в карьере, у неё были проблемы в личных отношениях. Она постоянно просиживала на сайтах знакомств, постоянно разочаровывалась, постоянно знакомства с мужиками её не удовлетворяли. Не смотря на кучу денег, она оставалась обиженной девочкой. Обиженной на мужчин, которые не хотели играть по её правилам.
Это делало её уязвимой и милой, по-своему, в те моменты, когда она рассказывала про свои переживания. Мне была понятна её боль. И главное, я сталкивался с этим ни раз – никакие деньги не уберут твои травмы. Никакие деньги, успех, и время не утешат твоего внутреннего ребёнка, которого не любили и обижали в детстве…
Гроза
В моём телефоне она была подписана « Сидора Саламандра». Никак не мог запомнить её имя, ну и записал что-то ассоциативное. Девушка была со странностью. Знаете, из таких тихонь -манипуляторш. Специально опаздывала на два часа, чтобы я понервничал. Когда предлагал встретиться, не отвечала пару дней, держа меня, как она думала, в напряжении. Говорила что любит, после первой же встречи, которая произошла на сеансе массажа, во время которой мы даже не ебались. Наблюдал я за этими проявлениями с лёгкой грустью, возникавшей у меня каждый раз, при виде дурацкой игры, не сильно развитого женского мозга. Но она хотела, и я позволял нашим встречам происходить. Правда держа её на некоторой дистанции, мало ли что учудит… Это была первая молоденькая девушка, которая за долгие годы захотела отношений с таким персонажем, как я.
Однажды мы поехали с ней за город. Она молодая, армянской внешности, в летнем платье. Довольно милая, правда, в голове навоз. Я был за рулём.
Пока мы ехали на небе сгущались тучи. Прошёл короткий дождь. Вскоре прекратился.
Приехали на пляж. Перед нами простирается водная гладь. Под ногами, крутой обрыв, возвышающийся над песчаным пляжем метров на двадцать. Спускались по верёвке, привязанной между деревьями, рассыпанными по крутому склону. Где-то рядом шумел ручеёк. Было очень романтично.
Расположились на пляже. Поебались. Я ебал свою подругу без презика и кончал в неё. Было приятно, хоть и очень неудобно. Прелесть секса на природе многие переоценивают. Песок в очке и обтёртые колени никак не добавляют эротических ощущений.
Вода была тёплая, вокруг ни души, как будто мы попали на необитаемый остров. Дул лёгкий ветерок. Мы уже собрались разложить мангал и приготовить форель с овощами… Как, внезапно, в считанные минуты, небо заволокло густыми тёмно-серыми тучами. Полил сильнейший ливень и началось «ебашивало». По-другому и не скажешь. Молнии, ослепляя, херачили без остановки, в считанных метрах от нас! А гром громыхал так, что хотелось в ужасе вжаться в землю!
До машины наверху было метров триста. Но мы не могли даже высунуться из-за своего спонтанного укрытия – мелких кустов и деревьев, в изобилии росших у подножья высокого обрыва.
Вода была шагах в тридцати перед нами. Туда без остановки били молнии. Вода, как ни что другое, притягивает электричество и во время грозы смертельно опасно находится рядом с большими скоплениями воды. В чём мы наглядно убедились в тот июньский вечер!
Мы сидели, вжавшись в друг друга. Объединённые довольно опасной ситуацией. При этом, такие разные, я бы даже сказал чужеродные. Мы совершенно не подходили друг другу… ни по характеру, ни даже по цвету кожи (моя белая рука, как день от ночи выделялась на фоне её смуглого предплечья), не говоря уже про разные культуры и разное воспитание. Нас соединяло лишь одиночество и желание ебаться.
Гроза прошла, так и не прикончив никого из нас.
А где-то, на этом огромном, протяженностью во много километров, пляже, тем же вечером, нашли убитого молнией ребёнка. Сюжет передавали в телевизионных новостях. Чья-то жизнь оборвалась тем вечером, пока мы (естественно без результата), пытались зачать новую.
Бабуля
Моя бабка очень хуёво слышала. А под старость лет так совсем. Она орала настолько громко, повторяя по десять раз одну и ту же фразу (наверное думала что собеседник тоже её хуёво слышит), что оставалось удивляться как не сбегались соседи и не вызывали полицию во время наших «безмятежных» бесед за чаем.
Большим интеллектом моя бабка не блистала, поэтому фразы повторяла чаще всего полные маразма, пересказывала телепередачи «Дом 2», «Пусть говорят», сюжеты новостей. Или без остановки причитала, что кто-то спиздил её мешок морковки с балкона.
От бабки хотелось съебаться после десяти минут разговора с ней. Я выдерживал сорок, правда потом, когда спускался по лестнице от неё, либо кипел от ярости, либо ощущал себя как выжатый лимон. Чаще всего это происходило одновременно. А голова предательски покруживалась.
Мой папаша, когда садился с нами ужинать, тихонько матерился на каждую её фразу. По его лицу было видно, что булки его буквально не разжимались. И всё времяпровождение с бабулей были стиснуты намертво, как медвежий капкан. Он бежал из дома на работу или куда угодно при первой же возможности.
Она не оставляла человека ни на секунду наедине с собой. Задержишься в туалете – расстройство желудка. Кашлянешь – воспаление лёгких. Прислонишь руку к лицу – больные зубы. Притом она не жалела, а обвиняла за любые признаки заболеваний.
Её «забота» убивала психику. Её «любовь» была безумна, сводила с ума, разрушала. Выдержать такую, не мог никто.
Однако другие люди, (не родственники) считали бабулю чуть ли не святой. Заслуженный учитель, примерная жена, заботливая мать. Она умела себя подать. Встретил однажды её бывшую ученицу (трахал сестру той ученицы). Ученица очень хвалила бабулю. Рассказывала, что бабуля учила их, всем классом, разговаривать с деревьями.
Бабуля при всех её достоинствах была невыносимым человеком. Со всеми признаками шизофрении. Мужчины, жившие с ней, болели. Умирали рано. Я тоже сильно болел в детстве пока с ней жил. Комплексы, страх перед женщинами, нервные психозы – воздействие бабули не прошло бесследно. Всё это копилось во мне, словно венерическая болезнь, ожидая мощной провокации.
Бабуля всеми силами привязывала меня к себе. Внушала каждый день, что все вокруг плохие, что только мы с ней нужны друг другу, что только она любит меня по-настоящему, а больше никто, что моя мать меня предала, что она сволочь, что без бабули я пропаду… Всё это бабуля надрывно выла за обеденным столом. Я чувствовал себя, как в психушке. Мне было и стыдно, и неприятно, и тяжело это выслушивать.
В любой момент бабуля могла завопить, мол, она никому не нужна и скоро умрёт, а в следующую минуту говорить вполне обыденным тоном про какую-нибудь бытовую хрень.
За пять минут она выдавала столько информации (так как говорила без остановки), что начинала реально болеть голова.
Всё то, что она говорила про свою исключительную любовь ко мне, она могла говорить любому, даже мало знакомому ей человеку! Такое, было уж совсем дико. Ни одно из её слов нельзя было принимать за чистую монету. Каждое из них было провокацией, манипуляцией.
Лавина её манипуляций сводили мой неразвитый мозг с ума.
Я не понимал, но инстинктивно чувствовал, что со мной делают и за это ненавидел бабку. Однако я и не представлял, как мощно всё это скажется на моём будущем.
Из-за того, что я повидал, семья, даже сейчас, ассоциируется у меня со словом трагедия, иногда со словом комедия. Но только не со словом счастье. А женщина вызывает прямую ассоциацию со словом – манипулятор.
Бабулю я в чём-то понимал… В детстве, во время войны, терять родственников, как перчатки. Видеть убийства, насилие и полное беззаконье фашизма – крыша съедет у любого. Затем учительская скотская работа (например, ей приходилось быть учительницей в Сибирских детдомах, где весной на работу нужно было добираться на лодке), беспросветный Совок вокруг, тряпка-муж рядом (нормальный мужик от неё как от огня бы бежал)… Но прошлое только объясняет некоторые наши поступки в настоящем, но никак не оправдывает их. Поэтому я понимал, но не оправдывал потоки её яда, травившего членов нашей семьи и меня, в том числе. Хоть и по возможности старался быть снисходительным к ней. Ведь если бы не она, кто знает, где бы я был теперь. И вообще, был бы ли я!
