Макс Гурин-X-Скворцов
Новые празднiкi, или В поисках Внутреннего Грааля.

«…Странные шумы несутся со всех сторон… Это предвестники Ночи Брахмы; сумерки поднимаются на горизонте, и Солнце заходит за тринадцатый градус Макара (десятый знак Зодиака), и уже более не достигнет Мина (знак Рыб в Зодиаке). Гуру в пагодах могут теперь разбить свой астрономический круг и инструменты, ибо отныне они бесполезны.

Жизнь и движение теряют свою силу; планеты едва движутся в пространстве; они угасают одна за другой, подобно лампе, которую рука Чокры (слуги) забыла наполнить. Сурья (Солнце) мерцает и потухает; материя идёт к растворению (пралайа), и Брахма вновь погружается в Duas, непроявленного Бога, и, исполнив свою задачу – засыпает.

Прошёл ещё один День, наступила Ночь – и она будет длиться до будущей Зари.»

Елена Блаватская «Разоблачённая Изида», т. 2.

Дизайнер обложки Ксения Гурина

© Макс Гурин-X-Скворцов, 2024

© Ксения Гурина, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-4078-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

– Ты хочешь быть Действующим или Понимающим? – спросил меня Никритин и счёл своевременным хитро улыбнуться.

– Я? Действующим! – ответил я тем тоном, каким иногда дополняют, – Конечно! А как же иначе? Да за кого ты меня принимаешь?..

Но я не дополнил этого так. Я дополнил вполне себе вежливым вопросом «А ты?»

И тут произошло неожиданное:

– Я? Понимающим конечно! – сказал Никритин тем же тоном, каким я только что ответил ему противоположное, и вновь улыбнулся столь же хитро, сколь обаятельно.

Он младше меня на восемь лет. Когда он так улыбается, я мысленно с особым пылом начинаю себя убеждать, что это неважно.

Мы выпили ещё водки. По чуть-чуть. И выкурили ещё по сигарете. Мы стояли с ним возле клуба «Дом», в котором через несколько минут мне предстояло играть, а ему читать свои стихи на странном мероприятии, а именно на втором фестивале «Правда-матка-2003», организованном, в сущности, мной.

Дело было так. Когда в октябре 2000-го года мы с ансамблем «e69» вернулись с гастролей в Австрии, меня в очередной раз в жизни обуял пафос культурного революционера. Со мной так уже было в 95-м, когда я тоже организовывал всякие мероприятия, выпускал малотиражную прессу и полагал себя лидером немного-немало молодёжного движения. Потом у меня началась Великая Депрессия по Имярекову Душу, и я всё похерил, что потом, понятное дело, с очень большим трудом восстанавливал, когда оная депрессия прекратилась.

Поздней осенью 2000-го всё возобновилось с окрепшей силой. Пафос был предельно простым. Обычный такой себе русский пафос. Мол, типа, какого хрена!

У них, западных мудаков, даже рядовые бюргеры в искусство въезжают, и даже в авангардное, то есть даже в «e69», а здесь у нас, в Центре Мира; в стране, где гений на гении и гением же погоняет – нихуя! Сплошной голяк! Даже «Новые Праздники» мои, попса попсой, хит на хите, особо не востребованы, потому что, бл*дь, даже на прилавки проклятая бездуховная и необразованная шваль и мразь не даёт сие положить. Что уж тут говорить о более тонких видах искусства, ради постепенной раскрутки коих «Новые Праздники» в своё время и были задуманы в качестве ракеты-носителя. Это потом уже выяснилось, что такой ракете самой носитель нужен. (Это так потому, впрочем, произошло, что по молодости лет я как-то не был в курсе подлинных масштабов человеческой безнравственности.)

Ну да ладно… Короче, из Австрии я вернулся весь в пафосе партизанской войны. А как по-другому-то? Если чернь бездарная взбунтовалась, что ж остаётся истинным Великанам Духа – только партизанская война им и остаётся. Ну да ничего, подумалось мне, партизаны – тоже военные, и посмотрим ещё, кто из нас больший профессионал!

А надо сказать, что если я уж точно уверен в правоте своего дела, то, конечно, нет таких горных цепей, что я не мог бы взорвать, и нет преград, что я не мог бы преодолеть. В такие моменты сам чёрт мне не брат, и нет такой силы, какой не мог б я эффективно противостоять и в итоге одерживать очевидные победы над ней. Это именно таких, как в некоторых случаях, я, называют Великанами Духа, они же – Локомотивы Истории)). Одна беда – будучи потомственным интеллигентом и, как следствие, человеком с интеллектуальным уровнем существенно выше среднего, я часто подвергаю всё и вся весьма остроумным и хитровы*банным сомнениям, ибо, уж не знаю, к счастью ли или же к сожалению, – для кого-то так, для кого-то сяк, – но слишком уж много разных граней/сторон у любого предмета вижу – в особенности, у предметов тех или иных дискуссий)).

И я, короче, настропалил заниматься со мною всем этим писателя и издателя Серёжу Соколовского, поэта и критика Данилу Давыдова, поэта, художника и дизайнера Вадима Калинина, а также супругу нынешнего аранжировщика группы «Би-2», который, понятное дело, «и сам гений, шо п*здец!», Олега Чехова, Наташу Чегодаеву в качестве вэб-дизайнера (впоследствии по этой специальности она стала работать на «Русском радио» в качестве же «самой главной»))).

И мы засели за этот проект под придуманным мною названием «Летающий остров „Лапута“», мыслимом как такой вот свободный и автономный «летающий остров», на котором «живут и работают» сплошь реально гениальные люди))…

Просто надо понимать, ребята, такую вещь: у всего этого дерьмеца, коим потчуют нас с телевизионных экранов есть как бы, мягко говоря, второе дно, оно же – истинная подоплёка и истинная первопричина. Нет дизайнеров, кои, на самом деле, в свободное от «работы», бл*дь, время не были бы по-настоящему талантливыми художниками; нет среди попсовых аранжировщиков композиторов ниже уровня какой-нибудь, там, Земфиры или Васильева из «Сплинов» (честно признаться – любой из них может много, мягко говоря, больше))) и нет среди сессионных гитаристов, прибившихся, говну подобно, ко всяким «серьёзным» попсовым студиям никого, кто играл бы уж прямо хуже какого-нибудь Гарри Мура или Ингви Мальмстина, не говоря уж о людях уровня Эрика Клэптона)). И всё это очень грустно, ибо на Всё Воля Божья, и поэтому это уже вроде бы и не грустно, а как бы Высшее Хорошо. А кто этого не понимает или, ещё того хуже, не приемлет, должен быть без лишних соплей символически аннигилирован в случае неиспользования им Трёх Шансов на Исправление. И баста!

Короче, «Лапута» должна была, по моему замыслу, существовать в двух, совершенно очевидных на первый же взгляд, ипостасях: «реальной» и… виртуальной.

В виртуальном плане это должен был быть тупо сайт, в реальном же – кое-какие издательские проекты и, конечно, серия «культмассовых» мероприятий следующего характера.

Ну-у, какого характера, быть может спросите вы? Ну, например, такого! То есть, более-менее зрелищно это должно было быть. А зрелищным может быть только то, что более-менее тупо, ибо один и тот же человек, когда он один что-то слушает себе в плэйере или читает в туалете или в метро и когда он тусит на каком-либо мероприятии – ни в коей мере сам себе нетождественнен. А максимально зрелищная тупость обязательно должна ещё иметь некий подсекс и обязательно… с музычкой. Поскольку же речь шла (для меня лично как организатора она так шла, разумеется) о продвижении именно элитарного искусства и именно в массы, то подсекс и музычка были вполне себе нестандартными…

Первым «реальным» мероприятием в рамках деятельности «Летающего острова „Лапута“» был некий литературно-музыкальный перформанс под незамысловатым названием «69», то есть, короче, некий одновременный и глубоко обоюдный оральный секс, то бишь пресловутое слияние обеих грёбаных половин: члена и рта, языка и клитора и, само собой, Мужчины и Женщины…

Вообще, мне просто хотелось противопоставить что-то этому непереносимому, несоответствующему нашему времени новой зодиакальной эпохи, фантастическому занудству так называемых, бл*дь, литературных, бл*дь, вечеров.

Ведь хорошая литература никуда не делась сама по себе. Не перевелись, бл*дь, ещё на Руси ни настоящие поэты, ни прозаики (хоть их, конечно, и много меньше, чем думают в некоторых локальных помойках))) – не исчерпывается всё, короче, к великому счастью Истинных Человеков (коих, понятно дело, раз-два и обчёлся))) всякой макулатурной х*йнёй, типа каких-нибудь Улицкой, Марининой, Платовой, Робски или, ещё того хуже, какого-нибудь Лукьяненко с его «ночными позорами» – но… сами по себе литературные вечера – это, конечно, что-то с чем-то; полный, кромешный пипец, и если вы никогда не посещали подобных мероприятий, то ничего не потеряли и даже и не думайте посещать их впредь – скука смертная и убожество во всех смыслах…

И вот это-то и хотелось мне зимою 2000-01-го года попытаться преодолеть. И… в какой-то степени… пожалуй, что это у меня получилось.

Сделал я пару-тройку подобных мероприятий, и, смотрю, все так делать стали! В особенности, забавно, конечно, смотреть на тех, кого я помню в качестве «скептически» настроенных зрителей этих своих мероприятий. Ну да и славно, собственно! За это, собственно, и боролся. Я не сказал бы, конечно, что сам жанр литературно-музыкального перформанса привёз в Россию я, но, вместе с тем, то, что я был в первой тройке (а то, извините, и первым в ней))) – конечно, неоспоримый факт, ибо первые подобные мероприятия действительно инициировал я, и проходили они на ведущих литературных площадках Москвы, в местах, где не заметить этого было попросту невозможно – да оно и было замечено)) – х*ли, мне только радоваться остаётся, как водится)).

В ходе первого перформанса под названием, как я уже говорил, «69» должно было происходить следующее. Планировалось оно, где, собственно, потом и состоялось, в «Чеховке», то есть в зале Библиотеки имени Чехова в самом центре Москвы, что функционировал и функционирует как один из пятёрки более-менее пристойных литературных клубов Москвы. Поэтому «поэзия» там должна была звучать плюс-минус «высокая» (то есть, конечно, не графоманская рифмованная х*ета под «серебряный век»), но что-то вполне себе «умное». Музыкой же там должна была стать импровизация музыкантов «e69», включая вашего покорного слугу, + Олеся Ростовская, терменвоксистка, пианистка, органистка и девочка-композитор из консерватории. При этом в качестве нот, музыкантами использовались зачитывающиеся в данный момент поэтические тексты, чтобы видеть как бы на строчку раньше, что, в свою очередь, позволяло создать у зрителей-слушателей полную иллюзию чего-то хорошо подготовленного и продуманного до мелочей, чем оно, в сущности, и было – по крайней мере, с моей точки зрения)). (А хули, мы на импровизации собаку съели, и в Европе нас тоже было, прямо скажем, слушать непротивно.)

Изначально планировалось два отделения. Я же говорю, всё должно было быть с подсексом и «тупо». В первом отделении читали «мальчики»: Калинин, Никритин, Соколовский, Давыдов и ещё кто-то, а подзвучивали их как раз «девочки»: Яна Аксёнова и Олеся Ростовская. И это было здорово! Во всяком случае, тихая скромница «Чеховка» такого не видела никогда. Судите сами: экспрессивные, пропитанные мужской охотничьей сексуальностью тексты под нежный, но плотный, да ещё и вполне музыкальный, но именно РЁВ терменвоксов в исполнении поистине прекрасных молодых женщин!..

Во втором же отделении всё было естественно наоборот. Читали девушки: Шостаковская, Яна Токарева (должна была ещё читать Лена Костылева, чего мне искренне хотелось, но она в последний момент не смогла вырваться из своей Праги), Женя Воробьёва, Света Богданова, с коей мы некогда вместе учились в Литинституте, да Линор Горалик, тогда ещё не ставшая «знаменитой», сосватанная мне, как организатору, Соколовским буквально за день до мероприятия. Аккомпанировали девкам, соответственно, Костя Аджер, у которого только-только родилась первая дочь, да я, у которого на тот момент ещё никто не родился (в большинстве организуемых мной от лица «Лапуты» (это, вообще, если помните, был такой независимый летающий остров у товарища Свифта) я принципиально не читал ни стихов, ни прозы, руководствуясь простым соображением, что в качестве музыканта я буду полезней мною же и созданной Партии, ибо стихи, и даже да, хорошие, но всё же много кто пишет, а вот хороших музыкантов в рядах гуманитарной интеллигенции всегда было немного, ибо в музыкальном плане, к большому моему сожалению, современная гуманитарная интеллигенция часто путает божий дар с яичницей, а истинный профессионализм с профессиональной профанацией, что, конечно, постепенно приводит к упадку вкуса, не говоря уже об умениях. А х*ль, с другой стороны, стараться, если и так едят?))). И вот это вот всё, в целом, и раздражало меня.

И да, получилось всё не с первого раза, естественно. А конкретно… сие было так…

Сначала мы с Леной Пахомовой, леди «Чеховка», через Соколовского, договорились где-то на май 2001-го, и было это, ясен палец, не просто – всё-то организовать: чтобы все в этот день могли, чтобы был «аппарат», чтобы то, чтобы сё (при том, что брал я всё необходимое, включая «аппарат», буквально из воздуха, ибо своего у меня в то время и был-то только что синтезатор «Korg», да и тот был мой лишь условно, а со всем остальным (с комбиками, с пультОм, с микрофонами) договаривался я отдельно), и за каждой необходимой «мне» вещью стоял отдельный человек, с каждым из которых мне необходимо было, для успеха-то дела, установить свою, подходящую к каждому отдельному случаю, систему некоммерческих отношений, то бишь как можно быстрее отсечь его, отдельного человека, (каждый раз разную) систему координат, чтобы говорить с ним именно в его, а не в какой другой, чтобы просто не получить отказа, ибо никаких денег за помощь в том или ином роде предложить никому я не мог (а мог бы – непременно бы предложил – сами поймите, себе дороже – мозговую жопу так рвать-то))). И всё это, повторяю, лишь для того, чтобы хотя бы конкретно на своём месте сделать хотя бы что-то, чтоб хоть когда-нибудь в целом прекратилось это унылое, беспросветное, безысходное убожество под названием «немытая Россия»…

И я позвал туда кучу народу: литераторов, музыкантов, критиков, журналистов. Сам Дмитрий Ухов, великий музыкальный журналист, организатор серии фестивалей «Альтернатива» (лучшего музыкального фестиваля 90-х, где современный джаз, электронный авангард и современные формы академической музыки действительно сосуществовали вместе, вместе же и составляя сложный и неповторимый узор на ковре современного именно серьёзного искусства, а вовсе не той х*йни, которая назойливо лезет к нам, бл*дь, аки приговская мохроть, с экранов телевизора, из всяких грёбаных отечественных MTV) подписал по моей просьбе на это мероприятие какую-то восходящую звезду современного джаза (фамилию я, увы, запамятовал – очень соррично каюся/извиняюся) и ещё должен был привести с собой какую-то целую тусу своих американских коллег, музыкальных журналистов. И самое страшное, что все они действительно пришли. Пришли вообще все, кто обещали!..

Пришёл и DJ Андрей Панин, на лэйбле коего «Alley PM» впоследствии и вышли первые два альбома «Новых Праздников» (тогда, правда, никакого своего лэйбла у него ещё не было и даже не намечалось, а просто он тихо крутил себе свои «пластинки» на «танцах», и ему просто нравились «Новые Праздники», и просто мы были приятелями). Но… все мы «поцеловали» запертую дверь зала Библиотеки им. Чехова…

Просто за полчаса (ну хорошо, буду честен – не за полчаса, конечно, а… минут за 45))) до начала мероприятия мне позвонила Лена Пахомова и сообщила, что, мол, очень, бл*дь, извиняется, что, бл*дь, возникли, де, проблемы с администрацией и, короче, ничего сегодня не выйдет и, мол, если это меня устроит, мы можем осуществить задуманное в начале следующего сезона, то есть уже где-нибудь в октябре…))

Я пришёл к «Чеховке» лишь затем, что времени всех обзвонить и сказать, что всё отменилось, у меня уже не было. Поэтому я просто тупо более часа встречал всех у запертой двери и глупо, бл*дь, извинялся…

Стоит ли говорить, что после этой истории я впал в довольно суровую депрессию?)) Ведь я всего лишь, реально бескорыстно, просто хотел, чтобы всем стало жить веселее и интереснее, а вовсе не ради личного прославления, как могут подумать безнадёжно тупые – в конце концов, я и без этих мудацких «утренников» много чего уже и тогда из себя представлял. А тут, бл*дь, по просветлённому иблу ссаной тряпкой!

На Пахомову я, помнится, особо не обиделся (что вообще с бабы-то возьмёшь, да ещё и с довольно красивой), но расстроился, разумеется, крепко…

К моей чести сказать, спустя полгода я, конечно дожал это дело, то есть опять со всеми созвонился/договорился, всех на всё подвиг и, как вы уже знаете, мероприятие оное благополучно в конце концов состоялось и именно там же, где и было изначально задумано, то есть в «Чеховке» у Пахомовой – а хрен ли?! Уж если я чего-то решил (а решиться мне на что-либо бывает очень нелегко, потому что я, бл*дь, интеллигент, увы и ах, азохен вей, и слишком много у всего разных, взаимоисключающих порой, сторон вижу – ввиду того, что у меня интеллект выше среднего развит), то, как правило, этого добиваюсь. Поздно или рано – чаще, конечно, к сожалению, поздно – но добиваюсь. Я ж, видите ли, хохол наполовину)), то есть истинно русский, а не какой-нибудь там угрофинский татарин (смайлик, осклабившись, снимает ермолку, дабы почесать себе маковку), а на четверть я – иудей. А, как говорится, где хохол прошёл, там еврею делать нечего, хотя в моём случае он всё-таки что-то делает… гм… там – вероятно руку на пульсе держит (смайлик расстёгивает ширинку…))).

А за те полгода ведь, сами понимаете, немало воды утекло. Во-первых, я женился третий раз в жизни. Во-вторых, я женился на Да, с коей ныне у нас вообще растёт Бог-Ребёнок по имени Ксека, как она пока сама себя называет)). Когда, если не в курсе кто, что при моих раскладах – редкость (за что и боролись))), меня спрашивают, в какой раз я женат, я всегда говорю одно: официально в третий, но, на самом деле, в первый! – и в такие моменты я искренен как никогда (смайлик в пизду))).

Просто однажды мы с Да в очередной раз бешено поругались по пьяни (все Близнецы испокон веков бухают так, что в состоянии опьянения не имеют почти ничего общего с собою же в состоянии трезвом))); помирились, понятно дело, уже в постели. Когда мы устали мириться)), Да сказала очень серьёзно и искренне: «Я хочу за тебя замуж!» Честное слово. Именно так и сказала. Я что-то, для проформы, немного помычал на тему, что с меня, как с козла молока. Она сказала: «Нет, я хочу так, без денег!» (Ксеня, ты слышишь?))) «Ок, – сказал я, – тогда пойдём завтра же утром, несмотря на похмелье, подадим заявление в ЗАГС!» Я, как вы знаете, к тому времени имел некоторый опыт в подобных делах)). На том и порешили, и так и сделали. Пришли, разумеется, в перерыв. Пока дожидались окончания обеда служителей ЗАГСа, похмелялись во дворике баночками слабоалкогольных коктейлей…

Ещё Да сказала, что хочет, чтобы на нашей свадьбе никого не было, кто знает её «прежнюю». И никого и не было там такого. Уже потом, через пару недель, мы собрали ограниченный контингент старых друзей. В сам же день свадьбы были только мы и наши свидетели. Я позвал Славу Гаврилова. Самое смешное, что я начисто забыл о том, что несколько лет назад на его свадьбе свидетелем был никто иной как я (мне показалось это весьма забавным, когда я об этом вспомнил).

Ну а в третьих, мне, ёбаному царевичу-лягушке, удалось наконец покинуть мой родовой прижизненный склеп на Малой Бронной, ибо родственники Да пустили нас с ней бессрочно пожить в одну из своих пустых квартир (о, они – «магнаты»! )) Помните, была в начале 90-х реклама «куриные окорочка летят! Союзконтракт!»? К этому предприятию имел кое-какое отношение двоюродный брат Да, некогда реально блестящий математик и профессиональный исполнитель бальных танцев в одном лице – проклятые 90-е, бл*дь!).

Однако, несмотря на этот, скорее, приятственный заворот, я, интеллигентный жидохохол, не забыл про свою фигню (как еврею мне свойственен мессианский пафос, а как хохлу – умение добиваться своих целей любой ценой). И, как я уже говорил, первая невиртуальная акция «Лапуты» конечно же состоялась и именно там, где была задумана!..

Ну, понятное дело, как это всегда со мной происходит, на некоторое время после акции «69» я впал в такой лёгкий социальный анабиоз. Это нетрудно понять. Просто выкладываешься как хер знает кто, делая в одиночку столько, сколько среднее рекламное агентство с серьёзным штатом сотрудников, потом наконец, ценой невероятных усилий, получается почти всё, как задумал, а для окружающих это всё как бы «в порядке вещей»))…

Окружающие-то, по большей части, усилий прикладывать не умеют, а методом аналогии, к несчастью, владеют – вот и думают они, когда видят, что у кого-то там что-то получается сложное, что либо это такая же х*йня, на которую способны по их инфантильному мнению и они сами, либо же, если всё-таки некое нечто кажется им достаточно достойным и сложным, что, значит, тому, кто это поднял и сделал, оно ничего особо не стоит и даётся легко – ведь, повторяю, сами они усилий ни к чему толком прикладывать не умеют, и трудно представить им, обывателям от культуры, что кто-то на это способен. Они ведь все привыкли за просто буй жрать, суки, манну небесную, или же полагать, что они её жрут. А жрут-то на самом деле говно и… в общем-то, вполне по реальным своим заслугам. А уж такая простая мысль, что сильный – не тот, кому Большее даётся легко, а тот, кто из последних реально сил преодолевает трудности, до последней капли крови борясь за достижение любой из своих целей – не то, чтоб недоступна их пониманию, но, в силу патологического их неумения конструктивно сомневаться в себе, кажется им настолько расхожим интеллектуальным клише, что западло как-то им, таким умным, и время-то тратить на подобные размышления)).

Так и получается, что эта простая мысль, в общем, доступная их пониманию, совершенно, в то же время, недоступна для постижения ими, а это безусловно разные вещи. Словом, такие люди, обыватели-потребители, хоть и стоят на чуть более высокой ступени развития, чем просто лишённые эстетических потребностей быдляки, так же будут символически аннигилироваться в случае неиспользования ими трёх шансов на исправление, каковые, в свою очередь, обязательно должны быть им предоставлены. (Об этом позаботится Особый Отдел (смайлик надевает пенсне).)

Так что ты, сука, бл*дь, толстопузая (это я о критиках всё))), научись сначала посуду за собой мыть, носки менять своевременно и человеком стань, с которым хоть в чём-то дело можно иметь, а потом, уже, бл*дь, используй словечки всякие, типа «дискурса», «универсума», «интертекстуальности/интерактивности», не говоря уж о прочем «гуле языка».

И вот поделал я пару месяцев какие-то домашние семейные дела, пиша неспеша, извините, то, что потом назвал «Я-1», про дурку, да героин по тогдашней моде, и сочиняя потихоньку вопросики для игровой программы «Обратный отсчёт» на канале ТВ-6, где я тогда штатно начал работать, а потом пошёл как-то в магазин за водкой, чтобы вечером употребить её с Да (она любит выпить, за что мне иногда её убить просто хочется))) и… придумал новый перформанс.

После «69» мне показалось, что «рафинада», пожалуй, пока достаточно, а то слипнутся у интеллектуалов попоньки (а как же они тогда будут в попку трахаться – многие ведь из них без этого никуда, уж и не интеллектуалы как вроде))), а захотелось мне, напротив, чего-то жгучего, чего-то пролетарского.

Название нашлось тут же: ПРАВДА-МАТКА! А хрен ли?!.))

И тут должна уже была вестись совсем иная игра. В какой-то степени, возможно, в самой этой идее, сделать всё по-пролетарски, содержалось корневое для души всякого, бл*дь, интеллигента болезненное стремление к постоянному и редко при том реально уместному заигрыванию с братом-народом. Опять такой себе подсекс, ёпть. А х*ль, народ – мужчина, интеллигенция – женщина – им никогда не понять друг друга, но взаимный трах мозгов только-то их обоих и развлекает. Короче, виделось мне это так…

Пятеро поэтов с несколько более мужской внешностью, чем это зачастую бывает, должны были читать поочерёдно свои тексты, нарочито изобилующие так называемой, бл*дь, инвективной лексикой, то есть попросту матом, но при этом довольно сложно и профессионально организованные с чисто технической точки зрения. В отличие от «69», состоявшем из 5-10-минутных выступлений каждого отдельно взятого пиита, «Правда-матка» была организована как постоянное экспрессивное чтение по кругу и каждый раз строго по одному стишку. Конкретно это должно было выглядеть, и действительно выглядело в итоге, так: крепкие ребята лет 25—30, кто в телогрейке, кто в ватнике, кто в другой рабочей одежде, натурально бухают на импровизированном столике, коим служил, разумеется, перевёрнутый ящик из-под бутылок; закусь, ясен хер, на газетке и самая простая. Время от времени кто-то из них отходит от стола, берёт натуральный мегафон (рафиевская идея) и читает (читает – это, конечно, мягко сказано) свой стишок в зал. Как только он заканчивает, следующий «правдоруб» выхватывает у него мегафон, передавая предыдущему оратору взамен пластиковый стаканчик с водярой и начинает горланить своё. И такой вот перманентный весёлый и грубый кипеж происходит примерно 45 минут – час. Но… это ещё не всё. Была ещё одна и, собственно, главная фишка.

Всем известно, что в народе о поэтах бытует мнение как о слабохарактерных тонконогих вежликах, в сущности, не знающих настоящей жизни, у которых ещё, как правило, и руки из жопы растут. И безусловно, к большому моему сожалению, это мнение имеет под собой вполне очевидные основания. Но… таковыми уёбками в поэтической п*здобратии являются не все. Не таков, например я; не таков, скажем, Вадик Калинин; не таков Володя Никритин; не таков Лёша Рафиев, коего я тоже туда позвал и с коим мы учились некогда в Литинституте. Я, например, было дело, и шпалы под Нижним Тагилом клал, и ремонты в 90-е делал. И чтоб, короче, доказать такую простую вещь, что некоторые из поэтов – и впрямь высшая каста Универсальных Истинных Людей; доказать то, что мнение о том, что кто-то там, де, талантлив в одном, кто-то в другом, кто-то в третьем – это всего лишь тупая обывательская соплятина-пошлятина, а на самом, де, деле всё обстоит совершенно иначе и жёстче: если у Человека высокая тактовая частота работы мозгового процессора и приличный объём оперативной памяти, то какую программу на него ни поставь – для писания ли стихов, сочинения ли музыки, делания ли ремонтов или валки леса – она будет нормально, корректно, работать, не выдавая то и дело сообщений об ошибках Системы, а если же частота низка и оперативка не очень, то х*ёво работать на таком человеке будет даже Wordpad. Программы же «Поэт», «Композитор», «Аранжировщик», «Режиссёр» изначально можно поставить только на хорошую машину, и если ваша машина нормально тянет «Поэта», то уж руки у вас никак не могут из жопы расти. А если же они у вас всё же оттуда растут, то либо вы – ленивый, и вам просто надо переставить эту нехитрую программку ещё раз и повнимательней, заглянув предварительно в «Read me», либо же вы обольщаетесь на свой счёт в принципе, и стихи ваши скорее всего, если присмотреться, тоже говно)). И вот это вот всё и хотелось мне доказать. А как это доказать? Да только делом, ёпть!

Поэтому-то в ходе акции «Правда-матка» помимо распития водяры в рабочей одежде и горланинья матерных стишков в мегафон (в итоге нам удалось нарулить целых два!) должен был, по моей задумке, обязательно быть создан нормальный такой себе Материальный Объект. Не художественный, заметьте, объект, в роли которого в наше время может порой выступать и кусок говна, что мы зачастую реально и наблюдаем, а… именно материальный.

Я думал-думал, что ж это может быть, и решил тупо построить из деревянного бруса кровать как конечную цель всех мужских потуг, и потом кого-нибудь красивого в эту кровать, например, уложить, что уже, в принципе, и даже необязательно.

Кроме прочего я прекрасно знал, КАК это сделать, и знал, что среди читающих будет по крайней мере хотя бы ещё один человек, помимо меня, у которого руки точно растут не из жопы, а именно Володя Никритин, на которого вполне можно было иногда всерьёз опереться, не переваливая, разумеется, на него всю ответственность, как это, блядь, часто у нас тут и там происходит. Потому как, несмотря на то, что я тут только что писал про нормальные, де, «машины» – это, конечно, правда – но у меня не было в то время уверенности, что из всех участников, кроме нас с Никритиным, у кого-либо ещё корректно, а не криво установлена программа «Работа руками»; что не пиратская, скажем, версия (смайлик по неосторожности вдребезги разбивает себе фиолетовым молотком собственную фарфоровую залупу))).

И вот Рафиев откликнулся на эту мою инициативу, пожалуй, быстрее и восторженней всех. Он, этот Рафиев, неплохой парень, хотя в конечном счёте наши отношения с ним и пришли к полному упадку. Хрен его знает, возможно, всё дело лишь в том, что я – Водолей, а он – Рыба. Возможно, я на его вкус шибко умный, он на мой – шибко скандальный и истеричный. Неважно. Тогда же всё ещё было нормально, и ему очень понравилась моя идея. Он тут же сказал, что кровать – это гениально и всё такое, и у него есть замечательный друг, Максим-дизайнер, который может круто помочь в этом деле.

Тогда я ещё недостаточно разуверился в людях, верил во всякие чудеса и вообще, для укрепления контактов с Рафиевым (он – пробивной, собака, а такие люди, подумалось мне, «Лапуте» нужны), решил я до некоторой степени пойти у него на поводу. Но, понятное дело, я совершил ошибку.

В нашу первую встречу Максим-дизайнер скорее понравился мне. У меня был к тому времени нех*ёвый опыт поэта-песенника, у него – дизайнера дорогих интерьеров – так что мы нашли друг друга вполне друг другу соответствующими.

Он, конечно, сразу сказал, что деревянный брус – это говно, а вот металлоконструкции – это сила; что он всё знает, как всё разметить и где заказать; где взять металлические трубы и вообще всё знает. На словах всё действительно выглядело лучше некуда – в самом деле, для данного перформанса металл, конечно, годился больше, чем дерево, ибо это и более шумно, что хорошо бы передавало рабочий накал вкупе с матерными покрикиваниями «прораба», роль коего должны были попеременно играть мы с Максом, и вообще это чисто-тупо показалось нам всем более стильным (заметьте, бл*дь, никаких телевизионных реалити-шоу, типа «Дом» тогда ещё и не намечалось – ведь это был самый конец 2001-го года!) – да, ох*ительно было всё и на словах, и на первый взгляд… кроме одного. Как работать с брусом, я знал хорошо, а в случае передачи этой части перформанса Максиму-дизайнеру, я как бы терял контроль над ситуацией, потому что с металлом работать я не умел и мог лишь тупо полагаться на его честное слово, что, конечно же, в последний момент вышло мне боком.