bannerbannerbanner
Слишком много кошмаров

Макс Фрай
Слишком много кошмаров

Полная версия

– Ну, хвала Магистрам, вспомнил. А ведь в старые добрые времена ты бы мне плешь проел, жалуясь на страшное зловещее пророчество и требуя твёрдых гарантий, что всё будет в порядке. А потом – дополнительных гарантий, что на мои гарантии можно положиться. И клятвенных заверений, что все вокруг останутся живы и здоровы, причём навсегда. А тут взял и просто забыл. Что с тобой, сэр Макс?

– Может быть, ранний маразм? – оптимистически предположил я. – Как побочный эффект постоянных занятий этой вашей Угуландской Очевидной магией? Впрочем, наверное я просто привык. Со мной же постоянно что-нибудь этакое происходит, и при этом ничего мне не делается. Рано или поздно начинаешь думать, что так будет всегда.

– Скорее всего, будет, – согласился Джуффин. – Но только при условии, что ты возродишь старую добрую традицию сообщать мне обо всех своих неприятностях, сколь бы пустяковыми они тебе ни казались. Я, видишь ли, не очень глупый человек. И довольно опытный. Глядишь, пригожусь.

– Да я и собирался. Причём сразу же. Просто решил откосить от Безмолвной речи. Подумал: при встрече расскажу. Но при встрече ты играл в карты, а я не самоубийца, чтобы отвлекать тебя в такой момент. А потом явилась леди Сотофа, и всё завертелось. Но я совершенно уверен, что прибежал бы к тебе с этой историей сегодня, сразу же после завтрака. Если бы, конечно, мне по дороге голову не заморочили…

– То-то и оно, – кивнул Джуффин. – Беда, впрочем, не в твоей рассеянности. А в том, что ты себя недооцениваешь.

– Что?!

– Что слышал. Я не хочу сказать, будто ты ежедневно рыдаешь в тёмном углу, вообразив себя бедным маленьким бесталанным уродцем, которого никто не любит. Я имею в виду, что ты сильно недооцениваешь собственные масштабы. И масштабы всего, что происходит с тобой.

– Ты о чём?

– О том, что любая твоя неприятность с большой вероятностью может стать нашей общей. Причём не только нашей с тобой. Очень уж многое на тебе сейчас держится, хочешь ты того или нет. Поэтому о любых проблемах следует немедленно рассказывать мне. И уж тем более, в тех редких случаях, когда о них становится известно заранее. Иногда своевременная встреча с уличной гадалкой – это не только испорченное на три минуты настроение, но и большая практическая польза. А теперь давай подробности. Лучше поздно, чем никогда.

И я выдал ему подробности. Всё, что смог вспомнить. Довольно много на самом деле. Неприветливая ночь, ветер, дующий среди руин как бы во все стороны сразу, груды мусора и строительных материалов, узкие щели между домами, ходящие ходуном гнилые доски вместо твёрдой земли, жалобные стоны из тьмы, румяная волосатая нога в пасти бледной людоедки, скользкая от крови доска над бездонной пропастью как единственный мост между этим кошмаром и нормальной человеческой жизнью на другом берегу, где я потом благополучно проснулся.

И короткий диалог с гадалкой, оптимистически утверждавшей, будто таким, как я, всё идёт впрок, пересказал. Заодно понял, почему сразу же не побежал к Джуффину с жалобами на кошмар: мне уже и без него пообещали, что всё будет в порядке. Дело сделано, я успокоен, вопрос закрыт. А что шефу Тайного Сыска это происшествие может быть интересно совсем по другим причинам, я и правда не сообразил.

– Чрезвычайно любопытный Пророческий сон ты увидел. А теперь угадай, что мне по-настоящему не нравится в этой истории, – предложил Джуффин.

Я задумался. Но, по правде сказать, мыслитель из меня по утрам так себе. Все мои скромные достижения в сфере аналитического мышления до сих пор были сделаны исключительно после обеда. А нескромные так и вовсе заполночь.

– Надеюсь, не моё поведение, – наконец сказал я. – Я не так уж плохо держался. Что высоты до сих пор во сне боюсь – согласен, позорище. Но всё-таки взял себя в руки и пошёл по этой грешной доске. А потом и вовсе взлетел. Хотя это, конечно, следовало сделать с самого начала…

– Твоё поведение в сложившихся обстоятельствах беспокоит меня меньше всего. Остался жив, и ладно, остальное на твоё усмотрение. Если тебе до сих пор интересно играть в мальчишку, который боится высоты, на здоровье, кто ж тебе запретит.

– Да не то чтобы интересно. Просто во сне почему-то очень трудно помнить, что на самом деле собой представляешь и чему успел научиться. Даже в Пророческом… Так что тебе не понравилось?

– Я так не играю! – фыркнул Джуффин. – Желаю насладиться работой твоего великого ума, и точка. Думай дальше.

– Ладно, – обречённо согласился я. – Тогда подлей мне камры. И оставь меня одного лет на пять – шесть. К твоему возвращению правильный ответ наверняка будет готов.

– Да ну тебя к Тёмным Магистрам. Место действия.

– Что?

– Правильный ответ: больше всего мне не нравится место действия. Если бы тебе приснилось, что ты попал в беду где-нибудь в Шиншийском Халифате, я бы, честно говоря, не особо переживал. В другом Мире – ещё лучше, тамошние дела – вообще не моя забота. Сказал бы тебе: «Развлекайся на здоровье», – и выкинул бы эту проблему из головы как несущественную. Но во сне ты совершенно точно знал, что находишься в Ехо, хотя так и не опознал улицу. Что, надо сказать, довольно досадно, мне было бы гораздо проще…

Он умолк, оборвав фразу на полуслове.

– Проще – что? – нетерпеливо спросил я.

– Взять под контроль всего один небольшой участок города и выяснить, что там творится. Каким это образом и по чьей воле несколько кварталов столицы Соединённого Королевства собираются в ближайшее время превратиться в неприятное место, где царит вечная ночь и разруха, а в развалинах живут людоеды. Всё-таки удивительно, что ты сам об этом не подумал и не забил тревогу. Не узнаю тебя, сэр Макс.

– Да я сам себя не узнаю. Как-то не сообразил, что если уж сон Пророческий, то сбыться должны не только мои приключения, а вообще всё, включая декорации. И что в этих грешных декорациях могу очутиться не я один. Но что касается района, я, возможно, всё-таки могу помочь. Во сне я предположил, что это где-то на Левом Берегу. Но не там, где твой дом, а подальше от реки, где земля дешевле и люди покупают большие садовые участки, чтобы жить, как в деревне. Я туда только собак навещать ездил, ничего там толком не знаю, но по первому впечатлению, очень похоже.

– Ну хоть так, – кивнул Джуффин. – Ясно, с чего начинать. Тебе сколько времени нужно, чтобы привести себя в порядок и выйти из дома?

– Полчаса.

– Даю тебе четверть и ни секундой больше. И так засиделись.

– Куда пойдём-то?

– Гулять по Левому Берегу, конечно. Вдруг узнаешь, где дело было.

– Вот очень похоже! – обрадовался я, когда мы очутились на Лиловой улице. Наверное, где-то тут я и ходил.

– Или тут? – предположил я, когда мы свернули в переулок Шести Неспелых Пумб.

– А может быть, тут? – растеряно спросил я Джуффина на улице Бедного Лиса.

На Жареной улице я уже ничего не сказал, потому что почувствовал себя окончательно сбитым с толку.

– С точки зрения человека, который живёт в Старом Городе, все улицы тут действительно примерно одинаковые, – утешил меня Джуффин. – Заборы, сады и дома в глубине участков. Когда в следующий раз увидишь Пророческий сон, постарайся сразу найти табличку с названием улицы, вот тебе мой совет.

– А сейчас-то что делать?

– Тебе – ничего. А я на досуге прогуляюсь на Тёмную Сторону, посмотрю, как обстоят дела у нас в городе. И начну с места, соответствующего этому району, – если уж тебе кажется, что в целом картина похожа.

– Может быть, и мне с тобой на Тёмную Сторону прогуляться? – предложил я.

– Может быть, – согласился он. – Делай что хочешь, ни в чём себе не отказывай. Но только без меня.

– Почему? – оторопел я.

Джуффин выдал в ответ свою коронную доверительную улыбку, как бы говорящую адресату: «Ты – единственный человек в Мире, которому я готов поведать страшную тайну». Устоять против этой улыбки невозможно, даже когда знаешь, что она – просто приём, отшлифованный долгими столетиями постоянных упражнений.

Я, по крайней мере, не могу. И свято верю всему, что он потом говорит.

– Ты меня уже давно знаешь, – сказал Джуффин. – И, думаю, не сомневаешься, что я способен убедительно аргументировать свой отказ. Например, заявить, будто присутствие на Тёмной Стороне столь непростого спутника как ты может значительно исказить подлинную картину. Или объяснить, что методы у нас с тобой настолько разные, что будет разумно провести наблюдения по отдельности, а потом сравнить результат. Но на самом деле, штука вообще не в этом. А в том, что больше всего на свете я люблю гулять по Тёмной Стороне в одиночку. И чтобы при этом никого не надо было ловить, потому что любой преследуемый – тоже в своём роде спутник. И тут вдруг такой прекрасный предлог! Грех не воспользоваться.

– Но почему ты не ходишь на Тёмную Сторону просто так, без всяких предлогов? – удивился я.

– Вот это как раз довольно сложно объяснить, – нахмурился он. – Даже тебе. Потому что такие вещи пока не попробуешь на собственной шкуре, не поймёшь. А соответствующего опыта у тебя пока нет; если очень повезёт, то и не будет. Но ладно, попробую. Дело, видишь ли, в том, что на самом деле я совершенно не подхожу для своей работы…

– Чего?!

– Того, – усмехнулся Джуффин. – Что слышал. То есть, я, конечно, идеальный начальник Тайного Сыска, этот факт даже злейшим моим врагам не под силу оспорить. Но на самом деле я – такой, каков есть, без ролей и масок – и дюжины дней не смог бы продержаться на своей должности без серьёзного ущерба для дела и себя. Потому что я – одиночка, эгоист и игрок. Я любопытен, корыстен, непоседлив и нетерпим к чужим несовершенствам. И испытываю неутолимую потребность в том, чтобы постоянно учиться, а вовсе не учить других. Мне должно быть интересно жить круглосуточно, в том числе, во сне. При соблюдении этого условия остальное – несущественно. Однако обстоятельства в своё время сложились так, что выбора у меня не было. Мне достались совершенно несоответствующая характеру судьба и призвание; так, кстати, довольно часто бывает. Но я нашёл выход.

 

Я даже не спросил, какой именно. Потому что слушал его, открыв рот. И вряд ли был сейчас способен членораздельно изъясняться.

– Когда тебе приходится ежедневно совершать невозможное, эффективней всего просто превратиться в человека, для которого твоё невозможное – простое и даже естественное дело, – сказал Джуффин. – Это решает все проблемы разом. Очень удобно. Но вылезать из этой шкуры следует как можно реже, хотя бы потому, что возвращаться в неё – колоссальный, почти непосильный труд. Поэтому большую часть времени я живу, действую, чувствую и рассуждаю, как идеальный начальник Тайного Сыска, человек, чьё существование полностью подчинено интересам дела. И все удовольствия, включая одинокие прогулки по Тёмной стороне, возможны для него только по служебной необходимости. Поэтому я так дорожу каждым счастливым совпадением. И когда выпадает шанс самому его организовать, готов, как видишь, на многое. Включая задушевные беседы и душераздирающие откровения.

– Ничего себе, – наконец выдохнул я. – Как же непросто тебе живётся. Я не знал. Думал, ты и на своём месте вовсю развлекаешься.

– Развлекаюсь, конечно, – согласился Джуффин. – А то бы чокнуться можно было. Но все настоящие развлечения я отложил на потом. Ничего, скоро уже.

– Скоро?!

Вот тут я перепугался по-настоящему. Потому что представить себе Тайный Сыск без сэра Джуффина Халли я, конечно, могу. Как, скажем, и конец света. Но очень не хочу всё это представлять. Иногда воображению лучше просто не давать воли.

– Очень скоро, – подтвердил он. – Лет через сто. По моим меркам, вообще не срок.

И тогда мне, конечно, изрядно полегчало. Потому что, во-первых, я и сам здесь всего на сто лет, согласно нашему с Джуффином договору; дальше – на моё усмотрение. А во-вторых, по моим меркам, сто лет – это практически вечность. Я прежде и не надеялся столько прожить. И до сих пор не могу бесповоротно изменить внутреннюю систему координат, согласно которой время человеческой жизни отсчитывается годами, а не столетиями, как тут у нас принято.

– Лет через сто – ещё ладно, – наконец сказал я. – За это время я научусь обыгрывать тебя в карты постоянно, а не раз в дюжину партий, как сейчас. И тогда ты придушишь меня собственными руками. Так что до всего этого ужаса я просто не доживу.

– Ишь размечтался! – фыркнул Джуффин. – Обыгрывать меня он будет, как же. Держи карман шире. Это ещё большой вопрос – кто кого будет душить!

Ужасно трудно иногда бывает с ним поладить. По простейшему вопросу – и то непримиримые разногласия.

Потрясённый столь насыщенным началом дня и свалившимися на мою бедную голову тайнами, я отправился с Джуффином в Дом у Моста, сославшись на тот прискорбный факт, что уже несколько дней не пил дармовой камры, которой у него в кабинете всегда завались. Однако отдавал себе отчёт, что на самом деле мной движет желание увидеть шефа Тайного Сыска сидящим за своим рабочим столом, желательно с буривухом Курушем на плече. Я надеялся, что это привычное зрелище меня успокоит.

Все мои близкие почему-то уверены, будто я лёгок на подъём и жаден до перемен. А на самом деле я консерватор, каких свет не видывал, особенно когда счастлив – вот, например, прямо сейчас. Будь моя воля, оставил бы всё как есть, неизменным и незыблемым, – навсегда. И, надо думать, заслужил бы славу самого злого колдуна за всю историю этого Мира. Потому что жизнь – это череда перемен. Останови их, и не останется ничего живого. Хорошо, что я сам это понимаю, а то и правда натворил бы однажды дел.

В Зале Общей Работы было необычайно людно. Там внезапно собрались вообще все, кроме сэра Кофы Йоха, который, как и Джуффин, прежде всего, человек долга. И если долг велит ему сейчас поглощать восьмой по счёту обед в каком-нибудь захудалом трактире на окраине, где теоретически можно услышать пару малоинтересных сплетен о непростой личной жизни вышедших в отставку контрабандистов, будьте уверены, на службе он не появится, хоть стреляй. А стрелять в Кофу нет дураков. Общеизвестно, что всякий направленный в него выстрел из любого оружия поразит самого стреляющего. Этому старинному защитному трюку сэр Кофа Йох выучился в разгар Смутных Времён, когда был Генералом Правобережной Полиции, и правильно сделал. Жаль только, перенять у него это полезное умение мало кто способен: двести двадцать восьмая ступень Чёрной магии и двести девятая Белой, не кот чихнул. Пока в тебя не начнут стрелять из-за каждого угла по дюжине раз на дню, кажется, что это слишком сложно, ничего не получится, так что и пробовать не стоит – только расстраиваться.

В общем, из всего вышесказанного следует, что сэр Кофа, во-первых, неописуемо велик, а во-вторых, отсутствовал. Зато остальные присутствовали вовсю, даже Луукфи Пэнц, которого лично я вижу в среднем раза четыре в год, а, скажем, Джуффин, на правах начальника, примерно двадцать, спустился к нам из Большого Архива – событие настолько выдающееся, что заслуживает специального упоминания не только в моём повествовании, но и в ежегодном выпуске «Полного Перечня Важнейших Событий Мирового Значения». Но, подозреваю, не попадёт туда, потому что наша служебная деятельность является государственной тайной. Что, в общем, к лучшему. Если граждане Соединённого Королевства узнают, сколько кувшинов камры и килограммов печенья мы ежедневно выжираем за казённый счёт и какую чушь при этом несём, это ранит их в самое сердце.

Но, кстати, сейчас камру никто не пил. Её даже на столе не было – невиданная анархия и попрание традиций. Без пяти минут государственный переворот.

Вместо кувшина с камрой на столе стоял сэр Мелифаро. Не сидел, а именно стоял, причём на одной ноге. И бурно жестикулировал. И вещал. Что касается его костюма, с тех пор, как этот модник повадился носить сразу два лоохи – совсем короткое поверх едва достигающего колен – а скабы стал выбирать исключительно с цветочным орнаментом, я решительно отказываюсь обсуждать его наряды вслух. Потому что всему есть границы. Даже, как оказалось, моему чувству комического.

Воспользовавшись благодушным настроением Джуффина, который был рад, что я увязался за ним в Управление, и не особо пытался это скрывать, я проскользнул в его кабинет, где тут же получил традиционный выговор от Куруша за то, что явился без гостинцев, в очередной раз пообещал обездоленной птице встать на путь исправления, налил себе полную кружку камры, о которой начал мечтать ещё на Левом Берегу, на радостях даже разогрел её сам, особым прикосновением кончиков пальцев левой руки, хотя этот фокус, как и прочая кулинарная возня, до сих кажется мне чрезвычайно утомительным. И, прижимая трофей к груди, вернулся в Зал Общей Работы. Потому что я живой человек, и мне интересно, какого чёрта Мелифаро залез на стол. И, самое главное, почему все остальные, взрослые вменяемые люди, могущественные колдуны, так внимательно его слушают.

А дверь за собой я закрывать не стал: Джуффин тоже живой человек. И ещё более любопытный, чем я. И тоже пропустил начало выступления.

– И здесь ещё примерно как-нибудь вот так, – говорил Мелифаро, приставив к тюрбану согнутую в локте руку. – Такая синяя пристройка с треугольным основанием. Там будет моя комната, я о такой ещё в детстве мечтал.

– О треугольной комнате? – удивлённо спросила леди Кекки Туотли.

Остальным и в голову не пришло удивляться и переспрашивать – мы все не первый день знаем нашего Мелифаро и ни на секунду не сомневаемся, что в треугольной комнате ему самое место. А леди Кекки – барышня рассудительная. И одновременно наивная. Боюсь, она до сих пор уверена, будто на службе окружена исключительно разумными людьми без особых психических отклонений.

Однако Мелифаро нанёс очередной удар по этой её иллюзии.

– О треугольной комнате на крыше, – подтвердил он. – Чтобы она была приделана где-нибудь сбоку, и пол под таким крутым уклоном, что без специального колдовства ничего на нём не устоит. И теперь такая комната у меня будет!

– Слушай, ну точно. Ты же переезжаешь в новый дом, – вспомнил я. – А когда? Тебе помочь с переездом?

– Спасибо, – сказал Мелифаро. – Я всегда знал, что ты только притворяешься бесчеловечным монстром, равнодушным к чужим бедам, а в глубине души – настоящий друг. И если бы мне пришлось живьём отправиться на тот свет, чтобы провести там расследование о пропаже драгоценного савана из древней могилы, я бы дорого дал за то чтобы иметь тебя в качестве спутника. Но если ты думаешь, будто я доверю тебе паковать мою одежду, ты глубоко заблуждаешься. Хорошие вещи нельзя давать в руки диким варварам из Пустых Земель. Даже если эти Пустые Земли находятся в другом Мире. Дикому варварству это обстоятельство, к сожалению, совершенно не препятствует.

– Сдалась мне твоя одежда! – фыркнул я. – Ладно, не хочешь заручиться помощью величайшего грузчика всех Миров – дело хозяйское. Таскай свои сундуки сам.

– Да мне, кроме одежды, и перевозить особо нечего, – признался он. – Обстановка в доме не наша с Кенлех, а хозяйкина. Собственно, я до сих пор не выбросил эту дрянь в окно только потому, что руки так и не дошли. А теперь уже вроде поздно. Пусть остаётся, на горе следующему арендатору.

– Ладно, – сказал я, – поставим вопрос иначе. Когда новоселье?

– Наверное через пару дней, – неуверенно сказал он. – А может быть, всё-таки через дюжину. Или вообще в конце года. Понимаешь, мой дом ещё не построили. Через час как раз начнут.

– Через час?! То есть до сих пор даже не начинали? Ничего себе. Строительство – это же долгое дело!

– Очень долгое, – ухмыльнулся Мелифаро. – Четверть часа будут работать, не меньше. Но ничего, я как-нибудь потерплю.

К чести моей следует заметить, что я стоял, открыв рот, совсем недолго. Буквально секунды полторы. И моргнул от изумления всего раза два. А потом сложил все известные мне факты и сделал единственно возможный вывод. Очень вовремя, потому что Мелифаро уже приготовился облить меня презрением.

– Погоди, так тебе дом Новые Древние строят? – спросил я.

– Естественно, – снисходительно подтвердил он. – Глупо было бы переезжать из одного обыкновенного дома в другой обыкновенный. Нет на свете занятия скучней, чем переезд, да и времени жалко. Но тут особый случай.

– В газетах пишут, что уже к концу года Удивительная улица станет самым модным местом в городе, – усмехнулась Меламори. – Уверена, прогноз верный, всё так и будет – сразу после официального визита Его Величества, который пожелал осмотреть эту архитектурную достопримечательность, как только там появится хотя бы дюжина новых зданий. А вслед за Королём туда рванут толпы придворных мучеников и просто снобов-любителей, и в один прекрасный день внезапно выяснится, что добрая половина деловых и любовных свиданий теперь назначается на Удивительной Улице. Кстати, Гоппа Талабун, который всегда держит нос по ветру, уже объявил, что открывает там очередной «Скелет». Надеюсь, назовёт его «Удивительным». Будет смешно.

Я подумал: какое же счастье, что нам Король наносит визиты инкогнито. Если бы Мохнатый Дом внезапно стал самым модным местом в городе, я бы этого не пережил. Хотя от скромного филиала «Скелетов» где-нибудь на втором этаже я бы не отказался: готовят Гоппины повара много лучше Королевских, к которым я, как внезапно выяснилось, приговорён пожизненно.

– Дело даже не в том, что место станет модным, – внезапно сказал Мелифаро.

В его устах это прозвучало похлеще анархического лозунга, гармонично переходящего в горячечный бред. Поэтому все присутствующие уставились на беднягу с плохо скрываемой тревогой.

– Об этом я самого начала подумал, – невозмутимо продолжил Мелифаро. – Ещё когда Новые Древние построили самый первый дом на Удивительной улице, и о них заговорили, как о главной городской сенсации года. Но я всё взвесил и решил, что мода чересчур переменчива, чтобы полагаться на неё в выборе жилья. Слишком часто придётся тогда переезжать, а это гораздо хлопотней, чем переодеваться.

– Это звучит настолько здраво, что я начинаю опасаться, что в тебя вселился какой-нибудь не в меру разумный демон, – сказал я.

– Да никто ни в кого не вселялся, – отмахнулся он. – Просто у всякого выбора своя цена, а я действительно ненавижу домашние хлопоты. Но Малдо сделал мне предложение, от которого ни один человек в здравом уме не отказался бы.

– Ничего себе. Это какое же?

– Он предложил построить любой дом, какой я захочу. То есть вообще любой, даже если нормальные строители говорят, что такое технически невозможно. А когда мы вместе нарисовали эскиз, Малдо сказал, что ему так нравится моя идея, что он готов взяться за работу всего за двести корон – при том, что средняя цена у них сейчас от тысячи и выше.

Я задумался, пытаясь понять, много это или мало.

 

– Тысяча – это примерно вдвое дешевле, чем стоит очень маленькая квартира в Старом Городе, – подсказала мне Кекки. – И вдвое же дороже, чем большой дом в Новом.

– Земля в центре такая же дешёвая, как в Новом Городе, – добавил Мелифаро. – По крайней мере, была, пока Новые Древние не взялись за дело. Но участки на Удивительной улице и ещё нескольких соседних Малдо благоразумно выкупил заранее. Там рядом, видишь ли, бывшая загородная резиденция Ордена Колючих Ягод, которую в Смутные Времена только ленивый не пытался взять приступом, наивно полагая, что справиться с сосланными туда за непослушание Младшими Магистрами будет легко. Однако резиденция до сих пор целёхонька, зато окрестные кварталы в руинах; я совершенно уверен, что Малдо скупил их за гроши, потому что недавно эти горемычные владения и в подарок не то чтобы охотно принимали. Так что на благотворительность расценки Новых Древних не тянут. Совсем нет.

– Но тебе-то дом считай подарили.

– А Малдо сказал, что и подарил бы, если бы я был бедняком. Потому что построить такую красоту – честь и удовольствие. И заодно профессиональный вызов.

– Могу себе представить, – вздохнул я.

– Не можешь, – заверил меня Мелифаро. – И никто не может. Я и сам не мог, пока у меня в руках не оказались карандаши и бумага. С детства ими не пользовался, а зря. Такая вдохновляющая штука! Особенно когда тебе обещают, что твои каракули могут превратиться в самый настоящий дом. Жду не дождусь увидеть, что получится.

– Слушай, а можно посмотреть, как его будут строить? – спросил молчавший всё это время Нумминорих. – Это же самое интересное!

– Ещё бы! – подтвердил Мелифаро. – И лично я сейчас туда отправлюсь.

– Я с тобой, – твёрдо сказала Меламори.

– Ну так все, наверное, пойдём? – Нумминорих уже стоял в дверях.

Я открыл было рот, чтобы сказать: «Пошли, чего мы ждём», – но тут в Зале Общей Работы появился Джуффин.

– Куда это вы все собрались? – строго спросил он.

Ответом ему было тяжёлое молчание.

– Мы же с вами договорились, – наконец сказал Мелифаро.

– С тобой-то договорились, – согласился Джуффин. – А вот готовность всех остальных моих сотрудников сбежать из Управления среди бела дня, даже не попытавшись сочинить подходящий предлог, стала для меня неприятной неожиданностью.

Собравшиеся растерянно переглянулись – дескать, что это с шефом?

– А разве у нас много работы? – наконец спросила Меламори.

– Очень много, – подтвердил Джуффин. – Вот, например, ты, леди, рвёшься развлекаться. И даже не подумала о том, что твой коллега отправляется в публичное место без охраны.

– Кто? – изумилась Меламори. – Какой мой коллега?

– Сэр Мелифаро, разумеется. Тебе самой следовало заранее подумать о том, что в состоянии экзальтации, свойственной всем художникам, влюблённым и свежеиспечённым домовладельцам, он не будет способен защитить себя в случае внезапного нападения. Которое теоретически возможно в любой момент, и забывать об этом не следует даже в самые мирные времена.

– Это я-то не смогу?! – возмутился Мелифаро. И наконец-то спрыгнул со стола – видимо ради наглядной демонстрации своей дееспособности.

– Цыц! – рявкнула Меламори, уже сообразившая, какие выгоды ей сулит полученное задание. – Конечно, не сможешь. Ты самое хрупкое и беззащитное существо, какое мне только доводилось встречать; совершенно не понимаю, как тебе удалось дожить до сегодняшнего дня в этом суровом, полном опасностей Мире. Но теперь можешь быть спокоен, я рядом. Пошли уже!

И буквально силой вытащила его в коридор.

– Теперь ты, леди Кекки, – строго сказал Джуффин. – Ты прекрасно знаешь, что сэр Кофа вынужден сейчас собирать крайне важную для всех нас информацию в припортовом районе. И, следовательно, не сможет присутствовать на Удивительной улице во время строительства. А ведь после вчерашнего газетного оповещения о невиданном зрелище там соберётся полгорода…

– И будет глупо упустить возможность послушать, о чём они все говорят? – обрадовалась Кекки.

– Ну наконец-то вспомнила о своих обязанностях. Лучше поздно, чем никогда, – проворчал шеф. – Надеюсь, изменить облик ты догадаешься без дополнительного напоминания?

– Чуть не забыла! – ахнула Кекки, закрывая лицо руками. – Спасибо! Ну, я побегу? Я быстро!

Такого длинного носа, как она себе отрастила, я давненько на девичьих лицах не видел. Перестаралась на радостях, с кем не бывает.

Кекки пулей вылетела из Зала Общей Работы, а Джуффин повернулся к Луукфи.

– Я думаю, буривухи из Большого Архива, будут благодарны, если ты пригласишь одного из них на это представление, – сказал он. – Буривухи не любят нашей человеческой суеты, а всё же порой им нравится лично присутствовать при важных и просто необычных событиях. Поэтому всегда следует ставить их в известность и предлагать сопровождение.

– Спасибо за совет, – просиял Луукфи. – Я всегда стесняюсь обращаться к буривухам с подобными предложениями, но если вы считаете, что им будет приятно, я так и сделаю. Только я не совсем понял, какое именно представление мы должны посетить. Нас пригласили в оперу? А по какому адресу её дают? И когда начало? Я успею переодеться? А подарок для солиста за счёт казны?

Причём он не издевался. Луукфи действительно настолько рассеянный – во всём, что не касается его отношений с буривухами из Большого Архива, которые сами пригласили его на службу в качестве посредника между ними и остальными людьми. Достаточно сказать, что Луукфи отличает их друг от друга и помнит имя, характер, привычки и специализацию каждого. На это, как я понимаю, расходуется всё его внимание без остатка. Долгое время я говорил себе: «Ладно, по крайней мере, парень каждый день как-то добирается домой, а по утрам вспоминает, где находится Дом у Моста», – пока случайно не выяснил, что тяжёлая обязанность помнить домашний адрес сэра Луукфи Пэнца и знать назубок распорядок его дня лежит на одном из возниц Управления Полного Порядка.

Но Джуффина причудами Луукфи не смутишь. Он свои кадры знает.

– «Представлением» я называю строительство дома сэра Мелифаро на Удивительной улице, куда вы все только что так рвались уйти, – терпеливо объяснил он. – Извини, если сбил тебя с толку.

– Вы думаете, буривухам может быть интересно смотреть, как строят дом? – удивился Луукфи. – Хорошо, я у них спрошу.

И отправился наверх.

– Сэр Макс, прекрати делать вид, будто тебе не смешно, – строго сказал шеф.

– Но мне действительно не смешно, – вздохнул я. – Потому что шутки шутками, а нас осталось всего двое – я и Нумминорих. При этом ясно, что кто-то должен дежурить в Управлении. И, с одной стороны, сердце моё исполнено сострадания. А с другой я теперь так хочу посмотреть на этот грешный дом, что лопну, если всё пропущу.

– Тогда иди ты, – великодушно сказал Нумминорих. – В моей жизни уже были подобные огорчения, и я совершенно точно знаю, что не лопну.

– Да я тоже не лопну, – честно признался я. – Просто оборот речи такой.

– Драма, достойная либретто Хайки Мухлобая, – ухмыльнулся Джуффин. – Накал благородных страстей. Я одного не понимаю, сэр Макс, с чего ты взял, будто в Управлении должен кто-то дежурить, когда здесь всё равно сижу я?

– А ты всё равно сидишь? – удивился я. – В смысле так и будешь сидеть?

– Да что я, как Малдо с ребятами строят, не видел? – зевнул он. – Чем опытней они становятся, тем скучней процесс. В самом начале всегда можно было надеяться, что вместо крыши у них получится гигантская жаба, или хотя бы второй этаж появится раньше первого и будет висеть в воздухе, печально завывая каминными трубами. А теперь уже вряд ли. Так что идите без меня. Тем более, что нам с вами жизненно необходимы сведения о тех несчастных обитателях иных миров, которых угораздит увидеть сон о строительстве дома по эскизу сэра Мелифаро.

– Спасибо! – просиял Нумминорих.

А я укоризненно покачал головой и строго сказал:

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru