Макс Фрай
Сказки старого Вильнюса III
– Еще кока-колы? – спрашивал он. – Только скажи, и я каааааак дуну! А может быть, раскрошить на тебя шоколадную конфету? Иосиф, ты уверен, что это бесполезно? Призраки не едят твердую пищу, как ее ни кроши? Понял, не буду зря мусорить. Но тогда можно, к примеру, сварить какао… Нет? Ладно. А может быть хочешь послушать музыку? Ты какую любишь? Заказывай, не стесняйся.
На этом месте призрак Мария наконец прекратила рыдать.
– А Джастина Бибера можно? – робко спросила она.
– Наверняка, – заверил ее Марк. – Правда, я понятия не имею, что это за «Just-in-bi-bi» такое. Но мое невежество делу не помеха, пока в этом доме есть вайфай.
Прихватил с собой кружку глинтвейна и отправился в кабинет качать неведомое «джаст-ин-би-би» из интернета. Хвала поисковым системам, обученным исправлять наши роковые ошибки – по крайней мере, грамматические.
– Такая несчастная малышка, – сказал призрак Иосиф, проскользнувший за ним в кабинет. – Думал, я самый горемычный призрак на этом берегу Нерис, и нет на свете истории печальней моей. А оказалось, есть! Я-то душегуб и злодей, понятно, за что пострадал. А она, невинная душа, просто сдуру…
И разрыдался – громко, с подвываниями, совсем как в первые дни их знакомства. С одной только разницей: сейчас призрак Иосиф плакал не о себе. А о совершенно посторонней мертвой девице.
«Интересные дела», – подумал Марк. Но вслух комментировать, конечно, не стал. Только спросил, дождавшись, пока тот успокоится:
– Так что с ней случилось-то? Я так ничего и не понял.
– Да что там понимать, – проворчал призрак Иосиф. – Запуталась в кавалерах, в школе единиц нахватала, рассорилась со всеми, включая родную мать, и решила умереть, чтобы злые, черствые люди рыдали на похоронах, сожалея о своем поведении. Наглоталась таблеток – всех подряд, какие в доме нашла. Но старалась не переусердствовать, чтобы в последний момент нашли и откачали, я так понимаю. Однако не вышло. То ли аллергия у нее на эти таблетки оказалась, то ли просто сердечко слабее, чем у прочих, да и мать домой только под утро вернулась, чего за ней прежде никогда не водилось. Трагическое стечение обстоятельств – вот как это называется. А девочка наша, как дошло до дела, обнаружила, что хочет жить дальше. Помириться со всеми, пересдать экзамены, пойти на дискотеку в новой кофточке, подцепить там очередного кавалера, лучше прежних. Но от этого вышло только хуже. Воскреснуть не воскресла, а просто промахнулась мимо собственной смерти, как и я грешный. И осталась тут, среди живых людей, которые ее не видят и не слышат. Вторую неделю так живет, не привыкла еще. Да можно ли к такому привыкнуть?
– Господи, какой ужас! – искренне сказал Марк. – Все что угодно лучше такого исхода. Или почти все. Не знаю, не важно. Бедный глупый ребенок. Будь я ангелом смерти, воскресил бы ее на месте, всем служебным инструкциям вопреки. Но я, увы, не он.
– Ей еще повезло, что со мной встретилась, – заметил Иосиф. – В этом городе осталось совсем мало призраков, и я, наверное, единственный из них в своем уме. Ну, более-менее. В последнее время. Я, конечно, плохая компания для юной девицы, но – уж какая есть. По сравнению с обычным одиночеством призрака даже душегуб вроде меня в качестве приятеля – благо.
– Ты-то? Да ты для нее просто счастливый билет. – Значит, можно ей с нами остаться? Ты не против?
– Ай, призраком больше, призраком меньше, – Марк легкомысленно махнул рукой. – Будем считать, что я собираю коллекцию. Конечно пусть остается. Присмотришь за ней?
– Куда я денусь, – вздохнул призрак Иосиф. И, помолчав, вдруг признался: – Все мужчины хотят сыновей, а я, пока был живой, мечтал о дочке. Я бы ее баловал и не обижал, и голос не повысил бы никогда, даже спьяну, точно знаю. Но жена все никак не рожала. Оно, собственно, к лучшему – если принять во внимание, чем закончилась наша супружеская жизнь. Сирот по себе не оставили, и на том спасибо… Я это к тому говорю, чтобы ты был спокоен: конечно я присмотрю за девчонкой. Мне можно доверять.
– Да я и не сомневаюсь. Ладно, раз так, все мои стены в ее распоряжении. Захочет завывать по ночам, скажи, пусть не стесняется, мы с Эсмеральдой спим крепко, а кошки в этом доме ко всему привычные. А теперь пошли поставим ей это дурацкое «би-би». Пусть слушает на здоровье хоть до утра. Все-таки праздник.
Зиму ворона Эсмеральда провела в доме, наслаждаясь недоступным ей прежде комфортом теплого жилья. Птичий облик принимала только во время оттепелей, да и то ненадолго – сделает пару кругов над двором, и домой. Как-то незаметно пристрастилась к шитью, точнее, к переделке надоевших нарядов. Кромсала их на лоскуты, затем сшивала заново нечто совершенно новое: юбку из трех пар штанов, платье из двух блузок, еще одно из футболок и шарфов, пальто из куртки, джинсов и кружевного сарафана, шаль из обрезков всего вышеперечисленного. Марк сперва посмеивался над ее рукоделием, но внимательно рассмотрев результаты трудов, внезапно понял, что в его доме завелся талантливый кутюрье, дерзкий авангардист с безупречным чувством стиля.
Неожиданное раскрытие чужого таланта всегда казалось Марку подлинным чудом, становясь свидетелем подобного события, он трепетал от восторга и благодарности к неведомым высшим силам – что так распрекрасно все устроили, да еще и дали ему на это посмотреть. Вот и сейчас впал в состояние неконтролируемой любви ко всему сущему и закатил вечеринку с шампанским. «За тебя, Эсмеральда! – Что случилось? Ты решил, что у меня день рождения? – Ничего не случилось, но день рождения – это прекрасная идея. Поэтому – за тебя!»
Призраки Иосиф и Мария, обрызганные шипучим вином чуть более щедро, чем следует, вылетели во двор и с гиканьем носились вокруг уличных фонарей, Соус и Катя наблюдали за ними через оконное стекло, распахнув от удивления розовые пасти, а саламандра Соня плясала в камине, да так, что огонь горел еще целых два часа после того, как закончились припасенные на зиму дрова. И наступила весна.
Весной ворона Эсмеральда исчезла на пару недель. Марк не беспокоился. Понимал: истосковалась по птичьей жизни, вот и пустилась во все тяжкие. Но все равно чуть не завопил от радости, увидев блуждающий огонек сигареты в дальнем углу балкона. Выскочил к ней, забыв накинуть пальто. Объяснил:
– Соскучился.
– Я тоже, – сказала Эсмеральда. Но не улыбнулась, а озабоченно нахмурилась. – Слушай, я должна тебе кое-что рассказать. – И поспешно добавила: – Только обещай, что не будешь смеяться!
– Когда это я над тобой смеялся?
– И верно, – согласилась она. – Но сейчас у тебя все шансы. Понимаешь, я влюбилась.
– Не вижу ничего смешного, – сказал Марк. – Дело житейское. К добру ли, к худу ли, но случается почти со всеми. И сразу становится не до шуток.
– Не так мрачно! – внезапно рассмеялась ворона Эсмеральда. – То есть совсем не мрачно. Я очень счастливо влюбилась, не о чем горевать. Хотя проблем, конечно, полно. Но все они – как бы это сказать? – технические.
– А, ну да, – сообразил Марк. – Он же тоже оборотень. Ты говорила, у вас только между своими романы бывают, да?
– Вот именно. Но оборотень – это как раз прекрасно. Гораздо хуже, что он – не ворона. И вообще не птица.
– Ого! А кто же?
– Нннну… – Эсмеральда почему-то замялась. – Он… Он, понимаешь, немножечко волк.
Вот на этом месте Марк все-таки рассмеялся.
– Ну я же просила!
– Я не над тобой смеюсь. А над формулировкой. Как, ну как можно быть «немножечко волком»?! В этом смысле жизнь очень просто устроена: или ты волк, или нет.
– И совсем не просто! Линас – влчак.
– Ктооооо?
– Влчак. Порода такая, помесь волка и немецкой овчарки. Чехи вывели. Линаса оттуда и привезли, еще щенком. Кучу денег заплатили! А потом он вырос и удрал от хозяев. Не из-за меня, не думай. Дело давно было, лет пять, что ли, назад. Просто нормальному оборотню трудно хозяйской собакой быть. Ну вот ты бы смог?
– Не знаю, – растерянно сказал Марк. – Как-то не думал об этом.
– Тогда поверь на слово: невозможно оборотню ужиться с людьми, которые уверены, что он просто славный пес. А открыться им он не решился. Я думаю, правильно сделал. Людям нельзя доверять.
– Но ты же мне доверилась.
– Только потому, что могла в любой момент улететь, – улыбнулась Эсмеральда. – Мы же на балконе разговаривали, как сейчас. А в доме, при закрытых дверях, ни за что бы не решилась. Это же только потом выяснилось, что ты такой хороший. Заранее-то не угадаешь.
– Тоже верно. И как он с тех пор живет, твой приятель? Где?
– В лесу, конечно. Волку там самое место, даже если он – влчак. Линас очень умный и осторожный, людям на глаза не показывается, так что до сих пор обходилось без неприятностей. Но в человека он очень редко превращался. Только летом – холодно же! И совсем ненадолго, для разминки, так сказать. Потому что совершенно непонятно, что человеку голышом в лесу делать. Поговорить все равно не с кем, а все остальное в волчьей шкуре гораздо лучше выходит… Но теперь ему придется учиться быть настоящим человеком. Да поскорее! Потому что пока он зверь, а я птица, ничего у нас не получится. А мы очень хотим, чтобы получилось. Оба.
– Обычно этого достаточно, – сказал Марк.
– Наверное. Но не в нашем случае. Без тебя ничего не выйдет. Я долго думала. Не хотела усложнять тебе жизнь. Но так ничего и не придумала. Нам с Линасом даже встречаться больше негде. В лесу все-таки слишком холодно. Разве что летом…
– Зачем в лесу? – улыбнулся Марк. – У тебя есть своя комната наверху, и я никогда не запрещал тебе приводить гостей.
– Ты потрясающий, – восхищенно вздохнула ворона Эсмеральда. – Можно я тогда за ним схожу?
– Конечно. Когда вас ждать? Утром?
– Через пять минут, – смущенно прошептала она. – Я сразу подумала, что ты вряд ли нас прогонишь. Поэтому Линас еще ночью пришел, по темноте.
И теперь прячется во дворе, в подвале.
– Тем лучше, – сказал Марк. – Иди за своим красавцем, чего тянуть.
«За красавцем» – это он как в воду глядел. Потому что когда на пороге появился поджарый волк с шерстью цвета декабрьского дождя и задорно улыбающейся пастью, Марк едва на ногах устоял от такой красоты. Эсмеральду можно было понять. Сам бы влюбился, честное слово. Если бы, конечно, тоже был оборотнем. Или хотя бы сукой соответствующей породы.
Но вслух восхищаться не стал, чтобы не смущать гостя. Сказал только:
– Заходи, пожалуйста. И учти, в этом доме живут кошки. Обижать их нельзя ни в коем случае.
Влчак Линас укоризненно покачал серебристой головой – дескать, за кого вы меня принимаете. А ворона Эсмеральда поспешно сказала:
– Я ему сразу рассказала про Соуса и Катю, ты что! А Линас сказал, что в жизни еще ни одной кошки не обидел. И странно было бы начинать именно сейчас.
– Вот и хорошо, – кивнул Марк. – Извини, Линас. Это не от недоверия к тебе лично. Просто кошки есть кошки. Они маленькие и беспомощные. Я должен их защищать.
Маленькая, условно беспомощная кошка Катя тем временем заняла позицию на самом высоком кухонном шкафу, и шипела оттуда так, что если бы звуком можно было убить, все присутствующие уже присоединились бы к компании домашних призраков.
Кот Соус, в отличие от Кати, не выказывал никаких признаков недовольства. А напротив, нацелился поиграть с роскошным хвостом Линаса. И даже успел пару раз цапнуть его лапой – для разогрева.
– Это же наш гость, – укоризненно сказал им Марк. – Как не стыдно задираться?
Соус тут же оставил хвост в покое и с независимым видом отправился к холодильнику, всем своим видом вымогая взятку за хорошее поведение. Катя не то чтобы прекратила шипеть, но приглушила звук. Зная Катин тяжелый нрав и консервативные привычки, Марк не сомневался, что умолкнет она только ближе к ночи, спрыгнет со шкафа где-нибудь под утро, перестанет всякий раз забираться туда при виде Линаса дня через три, а обнюхиваться с гостем начнет еще через пару недель. Зато потом Катя признает его своим, и вопрос будет закрыт – навсегда.
Пошли курить на балкон. Марк напряженно обдумывал, что может понадобиться гостю в первую очередь. Собаки у него никогда не было, зато некоторый опыт обращения с оборотнями уже имелся.
И то хлеб.
– Так, – говорил он вороне Эсмеральде, – в холодильнике у нас только человеческая еда. Я имею в виду, никакого сырого мяса. Сходить в магазин?
– Ничего, так даже лучше. Пообедаем супом. Линасу надо привыкать.
– Ладно. Теперь что? Теперь одежда. Он какого роста? Я имею в виду, когда становится человеком. Мои вещи подойдут?
– Нууу, более-менее, – с сомнением протянула она. И тут же оживилась: – Так я же могу перешить!
– Отлично, тогда выбери что-нибудь сама. Только серый кашемировый свитер не трогай и джинсы ливайс. И черные брюки, которые с заглаженными складками. И все рубашки с вешалки. С ними я расстаться пока не готов. Сложенные стопкой – пожалуйста. И все остальное тоже.
Влчак Линас слушал их, смущенно улыбаясь. Ему явно было неловко причинять столько хлопот и одновременно чертовски приятно чувствовать себя объектом их общей заботы.
– Спасибо, – сказала Эсмеральда. – Слушай, а ничего, если Линас не сразу придет с тобой знакомиться? Я имею в виду, в человеческом виде. Потому что ему же надо освоиться. Принять человеческий облик для любого из нас дело пустяковое. А вот все остальное! Говорить вслух, носить одежду, даже просто двигаться… Я имею в виду не ходьбу, а жесты. Их же очень много, и каждый не просто так, что-нибудь да означает. Мне было гораздо проще, я городская птица, с детства за людьми наблюдаю, и память у меня цепкая. А у Линаса весь опыт – несколько месяцев жизни с людьми, которые его купили. Не беда, я ему помогу. Все получится. Но просто не сразу.
– Конечно, – кивнул Марк. – Не нужно спешить.
Тем более, мы с Линасом уже распрекрасно познакомились. И какая разница, как он при этом выглядел? Будем считать, просто пальто не снял. А теперь я, с вашего позволения, запрусь в кабинете и стану отвечать на очередное паническое письмо из прошлой жизни. Мешать вам не буду, делайте, что хотите.
И, повернувшись к Эсмеральде, строго добавил:
– Только одно условие. Пока Линас – волк… ну, то есть влчак – это твоя собака. И заботы соответственно твои. Кормить, гулять, одного надолго не оставлять, и так далее. Ясно? Потому что я просто не справлюсь. Очень много дел.
– Например холсты набивать на стены? – восхищенно спросила ворона Эсмеральда.
– Нет, дружище. Пока еще нет. Но в ближайшие дни я планировал, как минимум, выяснить, где они продаются.
Влчак Линас осваивал азы человеческого бытия довольно долго. Недели две его было не видно и не слышно, по крайней мере, внизу. Марк тактично перебрался в кабинет, чтобы не мешать влюбленным оборотням, и поднимался в мансарду только переодеться. Но в эти моменты дверь дальней спальни всегда была заперта, и никаких звуков оттуда не раздавалось. Несколько раз парочка выходила на прогулку – все чин чином, ворона Эсмеральда в ярком весеннем пальто собственного производства, влчак Линас в новеньком ошейнике, на элегантном длинном поводке; впрочем, его улыбка становилась день ото дня все более лукавой, парень явно делал успехи и предвкушал грядущий фурор.
И он его произвел. Потому что невысокий кареглазый блондин, в один прекрасный день спустившийся в гостиную, был похож скорее на какого-нибудь преуспевающего юриста, чем на лесного оборотня. Костюм в мелкую полоску сидел на нем лучше, чем на самом Марке, посадка головы выдавала врожденное достоинство, а говорил он с мягким, приятным и совершенно неопределимым акцентом, каким часто грешат полиглоты, невольно смешивающие воедино фонетические особенности всех изученных языков сразу. И только улыбка осталась прежней – на поллица. И по-прежнему наделяла своего владельца совершенно убийственным обаянием.
– Я вам бесконечно благодарен, – сказал Марку влчак Линас. – И впервые в жизни всерьез сожалею, что оборотни – не такие уж чудесные существа, как принято думать. Кроме как превращаться в людей, ничего путного не умеем. А я бы так хотел сделать для вас что-нибудь по-настоящему значительное!
– Вы уже сделали, – заверил его Марк. – Одним своим появлением. В детстве я прочитал много волшебных сказок, и все они были снабжены иллюстрациями, которые меня не устраивали – я даже рисовать учиться начал только затем, чтобы переделать эти картинки. А потом вырос, забыл, ради чего все затевалось… И вдруг появляетесь вы – самая совершенная из иллюстраций, да еще живая. Мне с вами сказочно повезло.
– Тем не менее, я вполне понимаю, сколь непросто живется хозяину дома, внезапно заполучившему незваного жильца.
– И в связи с этим великодушно готовы в любой момент вернуться в лес? – улыбнулся Марк. – Не пойдет. Эсмеральда вряд ли вас отпустит. И лично я этому только рад. С самого начала считал, что эта квартира слишком велика для меня. Думал, затоскую. А с гостями здесь вполне можно жить.
Май выдался теплым, так что камин топили только ради саламандры Сони, да и то одним символическим поленом. Ей, впрочем, хватало.
Марк купил маленький стол и плетеные кресла для балкона, ворона Эсмеральда сшила лоскутный тент, да такой яркий, что видно его было аж с Гедиминова холма – Марк специально залезал туда проверять. Влчак Линас, ко всеобщему удивлению, развел цветы, и под его присмотром они, не дожидаясь лета, разрослись, превратив балкон в миниатюрную модель непроходимых джунглей. Соус и Катя были в восторге, призраки, прежде прятавшиеся от солнца в стенах, оборудовали себе укрытия в цветочных горшках, и от такой жизни даже печальный призрак Мария понемногу выучилась улыбаться, а призрак Иосиф по секрету признался Марку, что испытывает порой странные ощущения, подозрительно похожие на счастье, которое и при жизни-то приходило к нему всего несколько раз – в детстве.
– Но этого не может быть, – растерянно добавил он. – Я же злодей и душегуб, пропащая душа, обреченная на вечные муки.
– Не говори ерунду, – отмахнулся Марк. – Вечных мук не бывает. Временные – о да, сколько угодно, с праздника жизни никто не уходит без такого подарка… Слушай, а может быть, отведенная тебе порция мук просто закончилась? А ты сперва не заметил. Могу тебя понять.
Теперь по вечерам часто собирались на балконе и не расходились до глубокой ночи. Окруженный кошками, оборотнями и призраками Марк пил чай, азартно брызгал Иосифа и Марию легким грушевым сидром, делился сигаретами с вороной Эсмеральдой, подкладывал котлеты в тарелку влчака Линаса, чей воистину волчий аппетит вечно страдал от излишней застенчивости хозяина. Саламандра Соня, вполне умиротворенная очередным вечерним поленом, в это время уже сладко дремала, закопавшись в угли, и искры ее сновидений разлетались по всем углам дома, недолговечные, холодные и веселые, как бенгальские огни.
«Если все это просто затянувшаяся галлюцинация, и мое бесчувственное тело лежит сейчас на больничной койке, окруженное врачами, остается просить лишь об одном: пусть они никогда не найдут нужное лекарство, – думал иногда Марк. И успокаивал себя: – Для такой галлюцинации я недостаточно гениален. Так что все правда, без вариантов. Это теперь и есть моя жизнь».
Думал: «Возможно, на небесах существует обычай нанимать на черную ангельскую работу невинноубиенных неверных жен? Думаю, из них получаются отличные ангелы, милосердные, сострадательные и неутомимые. А по выходным моя Надя, лежа на толстой груде слоистых облаков, придумывает для меня новую жизнь – достаточно фантастическую, чтобы быть счастливой, достаточно размеренную, чтобы оставить разуму шанс уцелеть».
Думал: «Это, конечно, совсем полная ерунда, наивный лепет раздавленного горем рассудка. Но я – полновластный хозяин в своей голове, сам могу решать, что станет для меня правдой. И – в сравнительно здравом уме, в условно трезвой памяти – выбираю верить в полную ерунду. Просто потому что с такой верой вполне можно жить».
Думал: «Не прибедняйся. Не «вполне», а очень даже распрекрасно можно жить. Чем ты, друг мой, и занимаешься вот уже почти год. Зачем притворяться?»
В одну из таких душистых майских ночей на балконе появился очередной гость. Не пришел, не прилетел, не вскарабкался снизу, цепляясь за балконные прутья и оконные решетки, не слез с крыши, а именно появился. Только что не было, и вот, пожалуйте, есть.
То есть сперва это была гостья, высокая, как баскетболистка женщина с молодым лицом и длинными седыми волосами. Но уже секунду спустя превратилась в мужчину средних лет, среднего роста и средней же комплекции. Из него получился бы идеальный шпион – не просто без особых примет, но даже без единой мало-мальски запоминающейся черты.
– Ой, – сказал он. – Кажется, я кому-то не тому приснилась. Простите великодушно. Я и сам растерян.
То есть растеряна. Сама. Такое со мной впервые.
– Приснились? – удивился Марк. – Но мы, вроде бы, еще не спим. Я точно бодрствую. И Соус с Катей вон как носятся. Линас, Эсмеральда, а вы?
– Мне вообще никогда люди не снятся, – хором сказали оборотни и сами рассмеялись такому единодушию.
– Ну вот. А призраки спят только днем, – заключил Марк. – Если, конечно, это их состояние можно считать полноценным сном, в чем я, честно говоря, сомневаюсь.
– Совершенно не похоже на то, как я спал при жизни, – подтвердил призрак Иосиф. Призрак Мария тоже что-то пискнула, явно соглашаясь со своим опекуном.
– Правда, есть еще Соня, – вспомнил Марк. – Она-то как раз дрыхнет. До сих пор был уверен, что кроме пляшущих огоньков ей ничего не снится, но следует признать, что я совсем не специалист. Как думаете, вы можете быть сном саламандры?
– Вряд ли, – растерянно сказал незнакомец. – Насколько мне известно, я снюсь только людям… Погодите, а у вас тут и саламандра есть?!
– Не прямо тут, а в камине, – сказал влчак Линас. Иногда он становился до крайности педантичным.
– Ничего себе! – незнакомец схватился за голову и вдруг расхохотался. – Вот это номер! Ну и компания у вас! Я и снов-то таких не припомню, а вы – наяву. Чокнуться можно!
– Еще как, – подтвердил Марк. – Но, к счастью, это только возможность, а не обязанность. Слушайте, а может быть, мы просто снимся вам? Это бы многое объяснило.
– Вы меня не путайте, – решительно сказал гость. – Я уже и так ничего не понимаю. Но совершенно уверена, что вы мне не снитесь. Сниться – это моя работа.
– Обычное дело, сапожник без сапог, – сочувственно заключила ворона Эсмеральда. – А как же вы отдыхаете?
– Это мне и самому интересно, – вздохнул незнакомец. – По-моему, никак. Не было пока прецедента.
– А хотите чего-нибудь выпить? – спросил Марк. – У нас есть грушевый сидр. И темный ром, но он на кухне. И, кажется, осталась Мариина кока-кола. Еще теоретически можно сварить кофе, но мне, честно говоря, лень. Зато могу поделиться своим чаем. Но учтите, он довольно крепкий.
– Я бы, честно говоря, все, что у вас есть попробовал. Я не жадный, мне просто интересно.
– А если бы и жадный, – ухмыльнулся Марк, открывая банку с сидром. – Подумаешь! Не самый тяжкий, на мой взгляд, порок. Я и сам жадный. Особенно до чужих тайн. Вот прямо сейчас мне ужасно интересно, как это возможно – быть чьим-то сном и в то же время отдельным человеком? Я думал, наши сны только у нас в голове. Ну, то есть в сознании. В общем, понятно.
– Ну так сны бывают разные, – пожал плечами гость. – Одни, по вашему выражению, «только в голове», другие приходят извне. А самые интересные сновидения – это всегда сумма перечисленных факторов. Лично я люблю соваться в чужие сны на правах не наблюдателя, но действующего лица. Сознание сновидца действует на свое усмотрение, а я – на свое. Никогда не знаешь, как будешь выглядеть в следующую минуту. И каким именем тебя назовут. И что с тобой случится. Но разум, волю и память о себе это, конечно, не отменяет. Как и возможность повернуть все по-своему, когда надоест чужая игра. Невероятно интересно порой выходит. Но слушайте, похоже, быть увиденным наяву еще интересней! Никогда не думала, что со мной такое может случиться… Или «не думал»? А вот кстати, как я сейчас выгляжу? На кого похож?
– А разве вы сами не знаете? – опешила ворона Эсмеральда.
– Конечно, нет. Откуда?
– Вы выглядите как мужчина средних лет, – сообщил влчак Линас. – Русые волосы, серые глаза…
– Идемте, – решительно сказал Марк.
– Куда?
– В коридор. У нас там висит зеркало. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, по крайней мере, так говорят. Вот и увидите. Если, конечно, вы отражаетесь в зеркалах. Что совершенно не факт.
Однако он все-таки отразился. Рассматривал себя недолго – бросил взгляд и отвернулся недовольный.
– Ужас. Какая скучная рожа. По-моему, ваше зеркало врет. Не может быть, что это я.
– На самом деле ваше отражение похоже на то, что вижу я, – заверил его Марк. – Ничего ужасного, лицо как лицо. Думаю, его можно здорово оживить мимикой, она же гораздо важнее черт.
– Кстати, да, – согласился незнакомец. – Но все равно немного обидно так выглядеть. Наверное, просто с непривычки. И еще удивительно, что я оказался мужчиной. Снюсь-то я кем придется, но в глубине души всегда была уверена, что я женщина. То есть, был уверен. Ай, ладно…
– В первую секунду вы и выглядели как женщина. Высокая такая. А потом почему-то передумали. Может быть вы просто и то, и другое?
– Скорее уж не то и не другое, – усмехнулся гость. – Как я могу быть чем-то конкретным? Полная ерунда. Просто заигрался. И устала. Забыл, как на самом деле обстоят мои дела. Наверное, в этом все дело.
– А может быть, попробуете поспать? – предложил Марк. – С вашей точки зрения такая идея звучит нелепо, я понимаю. Но все-таки новый опыт. Почему нет?
– Почему нет, – эхом откликнулся гость. – А что, давайте.
– Расстелю вам футон в кабинете, – решил Марк. Там вас никто не потревожит.
– Он же так и не попробовал напитки, – спохватился влчак Линас после того, как за гостем закрылась дверь. – Давайте ему отнесем.
Но когда они вошли в кабинет с подносом, таинственный незнакомец уже сладко спал, с головой накрывшись одеялом. Из-под одеяла выглядывали лишь копна рыжих кудрей, тонкая девичья рука, да длинный чешуйчатый хвост, с виду явно драконий. И Марк подумал, что пока, пожалуй, не готов увидеть все остальное. Может быть, завтра.
…Но назавтра из спальни вышел все тот же мужчина средних лет, который вчера недовольно крутился перед зеркалом. Выпил залпом стакан воды, сонно спросил: «Ничего, если я еще немножко у вас посплю?» – и, не дожидаясь ответа, затопал обратно.
– Да на здоровье, – сказал ему вслед Марк. – Спите, сколько пожелаете, хоть до осени. Только уж простите великодушно, сегодня я буду шуметь. Надо забить несколько гвоздей. Но я быстро!
– Да по фигу, – блаженно улыбнулся гость. – Все равно ни черта не услышу.
Когда Марк заглянул в кабинет, сообразив, что неплохо бы предложить этому засоне поесть, тот уже снова крепко спал. Из-под одеяла на сей раз выглядывал не драконий хвост, а огромное крыло, белое, как вишневый цвет.
«Да, такого стуком молотка, пожалуй, не проймешь», – флегматично подумал Марк. И пошел приколачивать к стенам холсты. Сколько можно откладывать.
– Боже мой, какая красота, – сказала ворона Эсмеральда. – Я бы хотела такую юбку!
Марк знал, что в ее устах это наивысшая похвала. Да и сам был доволен картиной. Хотя начинал ее, совершенно не рассчитывая на мало-мальски сносный результат. И вообще ни на что не рассчитывая. Просто – почему бы и нет.
– И это только начало, – сказал он, машинально, по старой привычке вытирая кисть о штанину. – Истинно тебе говорю.
…Спать лег в гостиной на диване, слишком коротком и узком. Можно было бы подняться в мансарду, но Марк заранее позаботился о ближайшем будущем: проснуться в помещении, пропахшем масляной краской и растворителем – одна из самых простых разновидностей совершенного счастья. Вообще непонятно, как столько лет без этого обходился, совсем бедный дурак.
Кошка Катя свернулась клубком в ногах, толстый кот Соус кое-как втиснулся между человеческой спиной и диванными подушками. Наверху лежали, обнявшись, ворона Эсмеральда и влчак Линас, в кабинете дрых без задних ног рыжий чужой сон с крыльями и хвостом, под потолком умиротворенно мерцали призраки, шептались о чем-то своем. В камине сладко спала саламандра Соня, веская причина никогда не съезжать из этой квартиры, которая, по правде сказать, понемногу становится тесновата для такой большой компании. Но тут уж ничего не поделаешь.
