Макс Глебов
Плацдарм для одиночки
Осталось от моей десятки семь машин, две из которых по-хорошему стоило бы отдать ремонтникам. Они хромали и имели повреждения систем сканирования и наведения. И вот тут я опять сказал мысленное спасибо разработчикам. За счет объединения всего взвода в единую боевую сеть поврежденные машины получали целеуказание от своих исправных соседей.
Как вскоре оказалось, все эти приключения были лишь прелюдией, холодной закуской, возбуждающей аппетит перед основным блюдом, подать которое к столу жабы не замедлили. Дождавшись, когда основная масса прибывших в систему войск высадится на планеты и втянется в десантную операцию, жабы нанесли удар, откуда не ждали.
Наземные батареи противоорбитальных орудий всегда считались средством отчаяния, последним козырем, призванным хоть как-то ослабить удары по войскам и инфраструктуре с зависших над планетой вражеских кораблей. Но тут жабы наглядно показали, что количество умеет переходить в качество. Прямо из-под земли, как грибы после дождя, полезли не замеченные ранее, а значит заранее тщательно замаскированные ажурные конструкции бласт-эмиттеров. В небо ударили многие сотни молний, повергнув орбитальную группировку в шок и заодно разнеся десяток десантных транспортов, заходящих на посадку по считавшимся безопасными коридорам.
Поддержка с орбиты резко ослабла. Атмосферной авиации тоже пришлось прекратить полеты. Пока подтягивали дальнобойные линкоры, пока готовились давить наземные батареи, жабы нанесли контрудар. И вот тут кисло стало всем.
Ну, что ж, наверное, ради этого момента я сюда и просился. Пора внести свой вклад. Я указал таракашкам вектор движения, и мы бодро поскакали в направлении ближайшей вылезшей из-под земли вражеской батареи.
Очень быстро стало понятно, что я переоценил свои силы. Жабы сегодня просто фонтанировали неприятными сюрпризами. Сразу за появлением противоорбитальных пушек они выпустили целый рой атмосферных истребителей и штурмовиков. До этого момента жабы берегли быстрые, но уязвимые машины, стараясь не подставлять их под залпы с орбиты, но сейчас настало их время. Бой быстро разбился на отдельные фрагменты, где разрозненные наземные подразделения пытались отбиться от наседающей авиации. Кое-где это неплохо удавалось, но уж больно много врагов налетело. У моих штурмдронов начал ощущаться дефицит боезапаса. Плазменные пушки – это, конечно, здорово, но куда приятнее ущучить супостата управляемой ракетой. И дистанция больше, и точность попадания куда выше. Но ракет оставались уже считанные штуки. Двоих моих подранков довольно быстро добили, и теперь в строю оставалось только пять машин.
Как оказалось, мои локальные проблемы выглядели сущими цветочками по сравнению с тем, что творилось в космосе. Почти одновременно с атакой кваргов на земле, в системе Дельты Кирсани начали выходить из гипера корабли противника. Сперва немного – только самые быстрые, но вскоре количество жаберских вымпелов сравнялось с числом земных кораблей. В общем, в высших штабах быстро осознали, в какую клоаку угодил флот вторжения. Контрнаступление грозило обернуться катастрофой. Доводить ситуацию до необратимой задницы адмиралтейство не захотело и отдало приказ о срочной эвакуации войск и общем отступлении из системы.
Как бы то ни было, эвакуироваться я не собирался. Ситуация для меня складывалась почти идеально. Максимальную пользу я смогу принести, прикрывая погрузку войск в транспорты, значит, этим и займемся. Изменив задачу роботам, я начал медленно, постоянно огрызаясь, и прикрываясь складками местности и обломками сгоревшей техники, отводить свой взвод к месту высадки.
Орбитальная группировка еще держалась. За последний час корабли с орбиты изрядно проредили так досаждавшие им наземные батареи жаберов, и теперь пушки крейсеров и линкоров неплохо сдерживали вал бронетехники, накатывающийся на сжимающееся кольцо десантников. Транспорты непрерывным потоком садились на расчищенную площадку за спиной войск, быстро грузили людей и наиболее ценную технику и устремлялись на орбиту, откуда, не задерживаясь, начинали разгон для прыжка из системы Дельты Кирсани.
В моем взводе прибавилось техники. При эвакуации изрядно потрепанной штурмовой роты в транспорт загрузились только пилоты вместе с управляющими модулями. Дронов передали мне. Оказалось их, правда, всего семь, но теперь у меня образовался даже сверхштатный состав техники. Не скажу, что пополнение адекватно заменило потерянных роботов, все же предыдущее поколение сильно уступало новейшим разработкам, но в моей ситуации жаловаться не приходилось. Зато боезапас мне довели до полного боекомплекта. Не тащить же его с собой на орбиту.
И все же спокойно уйти десанту не дали. Жабы перегруппировали собравшиеся в системе корабли и попытались перехватить разгоняющиеся для прыжка транспорты. Наши, естественно, бросились их защищать. Завязалось спонтанное сражение, в которое быстро втянулись все наличные вымпелы обеих сторон. Соответственно, на поддержку с орбиты остатки десантных сил больше рассчитывать не могли.
Результат мы ощутили сразу. Обнаглевшие атмосферники полезли вперед, заваливая нас ракетами и поливая сгустками плазмы из пушек. Расталкивая корпусами обломки своей и чужой подбитой техники, в новую атаку двинулись жаберские танки. Нас оставалось уже не так много, основную часть войск успели вывезти транспорты, так что я, как самый старший по званию из оставшихся на поверхности, приказал бросать всю технику и уматывать на орбиту на моем «Кирасире», так и стоявшем скромно на краю посадочной площадки. На попытку заставить меня лететь вместе с ними я с удовольствием вспомнил и воспроизвел непередаваемые обороты речи нашего училищного сержанта из моего далекого курсантского прошлого. Прошлое такое явно было не только у меня, и подчиненные вняли, быстренько попрыгав в «Кирасир» и с завидным проворством рванув в небо.
Технику, само собой, не просто побросали, а замкнули на мой управляющий модуль. Еще раз спасибо его разработчикам: он весь этот военно-технический зоопарк вполне потянул, хоть я и сомневался сперва. Теперь у меня под командой оказался почти целый роботизированный батальон с полусотней штурмдронов, парочкой тяжелых танков прорыва, двумя пусковыми установками ракет малой дальности и даже тремя ударными беспилотными атмосферниками.
Старт «Кирасира» жаб очень заинтересовал, и они нацелились было по нему пострелять, но я не дал им такой возможности, бросив свою разношерстную армию в атаку, чтобы имитировать прорыв кольца окружения. Половине дронов я поставил задачу отстреливать ракеты, выпущенные противником по «Кирасиру», а все остальное железное воинство азартно давило огневые точки, пытавшиеся палить ему вдогонку.
Атака моя, как и ожидалось, почти сразу захлебнулась. Сказалось существенное численное преимущество врага. Через полторы минуты боя оба танка прорыва чадно горели, от штурмдронов осталась только треть, а пусковые установки отстрелялись полным залпом и превратились в бесполезное железо, поскольку перезаряжать их было некому и нечем. Атмосферники тоже полегли, прикрывая уходящий транспорт. Тем не менее эти полторы минуты я взлетающему «Кирасиру» обеспечил, так что шанс у ребят появился, и неплохой.
Вообще-то к этому моменту я уже должен был погибнуть, но пока как-то не складывалось. В связи с этим вновь открывшимся обстоятельством я не очень понимал, что делать дальше. Задачу свою я выполнил, эвакуироваться мне некуда и не на чем. Продолжать бой, конечно, можно, но смысла в этом уже нет никакого.
Автоматически продолжая руководить действиями дронов, я пытался найти выход. Мои раздумья прервал сигнал вызова. С генералом Клэем мы договорились, что никаких прощаний и прочих ритуальных словоблудий не будет, так что вызов на связь меня удивил, но раз начальство вызывает, ответим.
– Бригадный генерал Дин вас внимательно слушает, – официальным голосом произнес я в микрофон шлема.
– Отставить балаган! Дин, твою мать! Почему на вызов так долго не отвечал?! Быстро выходи из боя! Немедленно!.. – далее генерал Клэй воспроизвел примерно тот набор слов, которым я десятком минут ранее вразумлял подчиненных перед посадкой в «Кирасир».
– Клэй, – устало ответил я, отбросив субординацию, – ну, мы же обо всем уже договорились…
– В карцере давно не сидел, бригадный генерал?! Забыл, как к старшим по званию обращаться надо?! – совершенно нехарактерно для себя заорал Клэй и тут же переключился на другую тему: – Пришло сообщение из главного штаба. Медики требуют тебя назад живым и желательно целым. Они нашли решение, и не только для тебя, а для нас всех, для всей Империи! Но оно завязано на тебя. Только на тебя, понимаешь?! А ты мне тут цирк с конями устраиваешь! Включай маяк немедленно и прекращай геройствовать!
– Да некуда мне из боя выходить. Полное окружение, жабы доедают моих дронов. Их уже десяток остался. М-мать…
Поле моего модуля приняло попадание из авиационной пушки, модуль изрядно мотнуло в сторону и сбило с ног, точнее, с опор, хотя повреждений машина пока не получила.
– Что у тебя?
– Пока ничего серьезного. Рабочие моменты. Маяк я включил.
– Вижу. Жди. И не вздумай мне сдохнуть! Понял, генерал?!
– Так точно. Задача – не сдохнуть. Разрешите выполнять?
– Только появись у меня на корабле, душу выну!
Я уже не слушал. Позади редкой цепочки моих дронов еще оставался небольшой относительно свободный пятачок перед завалом из обгорелого железа. Именно туда мы медленно пятились, огрызаясь огнем на наиболее наглых жаберских летунов и наземных дронов. Хорошо хоть тяжелые танки у них, похоже, закончились, иначе быстрый каюк грозил стать неизбежным. Но и сейчас веселого в ситуации я находил мало.
Заверещал зуммер сканера средней дальности. На боевой проекции высветились девятнадцать малых скоростных воздушных целей. Ракетный удар.
Вот счастье привалило! Сбивать их почти нечем, только пушки остались. Управляемые ракеты уже минут семь как закончились. Бросаю свой модуль к мощному завалу из горелой техники. На кучу обломков здесь взобрался наш тяжелый танк, да так и остался на вершине с развороченным прямым попаданием бортом и свернутой набок башней. Прячусь за ним, а тараканов своих гоню в противоположную сторону, откуда они начинают азартно палить по приближающимся ракетам. Жабы притихли, не хотят, видимо, лезть под собственные ракеты. А дроны молодцы, девять ракет свалили…
Взрыв!
Танк, за которым я прятался, опрокинуло ударной волной. Еле увернуться успел. Как я и надеялся, ракеты навелись на активно сопротивляющиеся цели, сочтя их приоритетными.
– Генерал, меня слышно?
– Да, Дин, слышу тебя нормально.
– Я остался один. Дронов накрыло ракетами.
Клэй ответить не успел. На лежащий на боку танк одним прыжком вскочил жаберский дрон. Выстрелили мы практически одновременно. Врага снесло с танка, и он пропал за кучей обломков, а защитное поле моего модуля из последних сил отразило удар плазмы, но генератор выгорел от экстремальной нагрузки, и теперь кроме брони мою уязвимую тушку ничто не защищало.
– Ложись! – раздался вопль генерала в наушниках моего боевого шлема.
Я выполнил команду, не раздумывая, и, надо сказать, весьма своевременно. Все пространство вокруг меня превратилось в огненный ад. Главный калибр линкора – это вам не авиационная пушечка. Я такое уже видел как-то…
Воздух надо мной наполнился с воем летящими во все стороны кусками брони, бетонными обломками и еще каким-то неопознанным мусором. Оказываться на пути этих предметов категорически не рекомендовалось. Удары по броне модуля не прекращались около минуты. К счастью для меня, осколки оказались не в состоянии ее пробить.
Когда пыль немного осела, метрах в пятидесяти от себя я увидел заходящий на посадку корвет. Обычно боевые космические корабли в атмосферу не лезут, но этот случай, видимо, оказался особым. Линкор у нас над головами продолжал бесноваться, перенеся огонь главного калибра метров на восемьсот в сторону. Наверное, ближе ко мне достойных целей для него уже не осталось. Я не стал дожидаться приглашения и рванул к корвету, выжимая из своего модуля максимально возможную скорость.
В трюм корабля я ввалился под подгоняющие вопли генерала Клэя, витиеватости которых мой приснопамятный сержант из военного училища точно обзавидовался бы.
* * *
– Господин генерал…
– Можно без званий, доктор Силк.
– Э… да, конечно. Так вот, Дин, вы слышали что-нибудь о ментальных полях? – Полковник медслужбы вопросительно взглянул на меня.
Беседа проходила в неформальной обстановке. Генерал Клэй привез меня в центральную клинику адмиралтейства и передал с рук на руки местному медицинскому светилу, который взялся мне все объяснить. Сам Клэй тоже пожелал присутствовать и притащил с собой еще пару генералов, которых я мельком видел раньше в штабных коридорах.
– Только в общих чертах. Знаю, что ваш департамент занимается этой темой. Не более того.
– Ну, вдаваться в подробности я не вижу смысла, но пару моментов все же проясню. Физическая природа этой субстанции до последнего времени была не вполне понятна. Имелось много эмпирических данных, подтверждающих существование ментальных полей, позволяющих мгновенно передавать информацию, связанную с мозговой активностью разумных существ, на практически неограниченные расстояния, но принципы управления этими полями оставались, да и сейчас еще остаются за пределами нашего понимания. Как ни странно, толчком к прорыву в этом направлении послужила атака врага, жертвой которой стали вы и еще полторы тысячи наших военных. Нельзя сказать, что артефакт, примененный э… жаберами – так, кажется, вы их называете? – работал на основе только ментополей, но как один из поражающих факторов их колебания точно использовались. В общем, детали не важны, но изучение изменений в мозге пострадавших дало нам ключ к частичному пониманию природы этого феномена. Потерпите немного, я уже перехожу к главному. В результате мы модернизировали одну из наших экспериментальных установок и получили нечто вроде сканера, позволяющего в определенных пределах изучать ментальные поля на очень больших расстояниях от нас. Речь идет о миллионах световых лет. К сожалению, на меньших расстояниях сигналы сливаются и забиваются помехами, но не суть важно. Важно другое. Мы обнаружили цивилизацию людей. Очень далеко, мы даже не можем указать точное направление. Нам повезло в том, что совпало много случайных факторов. Мы сумели подключиться к ментальному полю человека, находящегося в коме. Он болен. По представлениям их медицины, болен неизлечимо, но мы знаем эту болезнь и умеем ее лечить. Уровень развития их цивилизации существенно ниже нашего. Они отстают лет на двести, не меньше. Совсем недавно они открыли гипер и начали осваивать межзвездные перелеты. И почти сразу наткнулись на враждебную расу – гуманоидную, но не человеческую. Там, как и у нас, идет война. Не скажу, что люди ее проигрывают, но она отнимает все силы цивилизации, и конца ей не видно.
– И чем же они могут нам помочь? – сорвался с моих губ вопрос, явно написанный на лицах всех слушателей, кто еще был не в теме.
– Господа генералы, скажите честно, мы сможем победить в этой войне? – поинтересовался Силк.
В кабинете доктора повисла пауза. В конце концов ее нарушил Клэй:
– Это очень тяжелый вопрос, доктор Силк. Скажем так: если не произойдет принципиального прорыва в области вооружений, мы проиграем.
– И сколько мы еще продержимся? Ведь прорывы в области вооружений бывают не только у нас, но и у врага.
– Война идет уже почти сто лет. Пока нам есть куда отступать, но бесконечно это продолжаться не может. Двадцать, при удаче тридцать лет у нас еще есть.
– А дальше?
– А дальше все, доктор. Нас выбьют из освоенных миров, соединенных сетью стационарных гиперпорталов, и идти нам станет некуда, разве что в открытый космос, в межгалактическое пространство. Но не думаю, что нам дадут уйти. Догонят и уничтожат. Гипером жабы владеют не хуже нас.
– Вот вам и ответ на ваш вопрос, господа генералы. Нам нужно место, куда мы сможем сбежать, если дело обернется совсем плохо. – Доктор помедлил. – Вот оно, это место. Мы вам его нашли.
– Но как вы предполагаете туда попасть? Вы ведь не можете даже указать направление. Да и знай вы его, что толку? Линейное движение в гипере на такое расстояние займет тысячи лет. Здесь нужен стационарный портал. Пара ворот: у нас и у них. Кроме того, нужно знать подпространственные координаты выхода…
– А вот для этого, господа, вы и вытаскивали нашего героического бригадного генерала из той неприятности, в которую он из лучших побуждений влип в системе Дельты Кирсани. Суть в том, что мозг генерала подвергся облучению артефактом жаберов и претерпел некоторые изменения. Теперь он способен вступить в резонанс с мозгом юноши, лежащего в коме в миллионах световых лет отсюда, а это означает, что мы можем провести перенос сознания генерала Дина в мозг этого человека. Мало того, мы можем закачать в него массу знаний, которые могут генералу там очень пригодиться.
– Постойте, доктор, – удивился я, – но ведь я не один попал под облучение. У вас в госпиталях еще как минимум тысяча таких пациентов.
– Мы обследовали всех. К сожалению, они не подходят. Индивидуальные особенности мозга, что поделать. Ну, а с вами нам очень повезло. Ваш опыт там придется как нельзя кстати.
– Но ведь тот человек неизлечимо болен и находится в коме…
– Только это и позволило нам подключиться к его мозгу. Кома и болезнь – это, безусловно, проблемы, но решение есть. При переносе сознания мы загрузим в ваш мозг огромный объем данных, в том числе и о способах лечения этой болезни. Ваш мозг, естественно, не выдержит. Если бы можно было так учить всех людей, мы бы давно победили жаберов. Но, увы, человеческий мозг не справляется с прямой закачкой данных. Однако ваш случай особый. Ваш мозг умрет, но это будет уже не важно. Сознание вместе с закачанной информацией перенесется в новое тело.
– А если я так и умру, не выйдя из комы?
– Очень маловероятно. Перенос сознания стимулирует мозговую активность и иммунную систему реципиента. Две-три недели ремиссии у вас будет почти наверняка. За это время вы должны решить проблему.
– Ну, а потом вас ждет карьера военного, генерал, – вступил в разговор старший по званию из присутствующих, генерал армии Филт, – вам не привыкать. Вы должны будете занять высокую позицию в структурах власти потенциальных союзников и обеспечить постройку вторых ворот стационарного гиперпортала. Все знания для этого в вашем мозгу будут, гиперкоординаты тоже. А мы здесь построим свои ворота. Для них уже нашли глухой медвежий угол на задворках галактики, и если все пойдет совсем плохо, у нас появится шанс сохраниться как вид и начать все заново.
– А как же та цивилизация? Они могут и не захотеть нас принять…
– А вот это во многом будет зависеть от вас, генерал. На самом деле у нас есть очень много точек соприкосновения. И мы, и они – люди, а значит, сможем договориться. Мы обеспечим им технологический прорыв и поможем выиграть их войну. Они помогут нам в освоении новых территорий для наших колоний или пригласят на свои планеты, если на то будет их желание. В любом случае навязываться мы им не будем. Не захотят сотрудничать – уйдем в неисследованный ими космос и начнем все сначала.
– Доктор Силк, а технически у вас уже все готово? – Меня охватило нервное возбуждение, бороться с которым едва хватало всей моей выдержки.
– Практически. Осталась тонкая настройка аппаратуры, невозможная без вашего непосредственного участия. Требуется только ваше согласие.
– Согласие? – я позволил себе легкую улыбку. – Оно у вас есть.
* * *
За открытым окном сестринской под легким ветром раскачивались ветки тополя. Начало июня несло с собой запахи лета, которые чувствовались даже сквозь намертво въевшийся в мебель и стены запах больницы. Ольга сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и просматривала новости на планшете.
Резкий писк аппаратуры мониторинга заставил ее вскочить и броситься к приборам контроля состояния больных. Рука медсестры заученным движением нажала кнопку вызова.
– Что случилось, Оленька? – раздался в коммуникаторе голос дежурного врача.
– Илья Сергеевич, в шестой реанимационной пациент пришел в сознание.
* * *
Я очнулся. Голова не просто болела, она раскалывалась так, что хотелось снова провалиться в беспамятство. Открыть глаза я даже не пытался, понимая, что свет только усилит боль.
С негромким щелчком открылась дверь, и в комнату, а может, палату, кто-то зашел.
Я сделал над собой усилие и приоткрыл глаза. Вопреки худшим ожиданиям, голова сильнее болеть не стала, скорее наоборот.
Я лежал на узкой кровати, вокруг которой на штативах и специальных подставках перемигивались десятками разноцветных огоньков громоздкие медицинские приборы, от которых к моему телу тянулись прозрачные трубки и какие-то провода. Сам я с ног до головы был облеплен датчиками, инъекторами и другими устройствами, служащими, судя по периодическому легкому покалыванию в разных местах, для электростимуляции мышц.
Вошедших оказалось двое. Впереди шел среднего возраста мужчина с каким-то плоским устройством в руках, а чуть сзади держалась симпатичная молодая женщина. Оба направились прямо ко мне.
– Как вы себя чувствуете, молодой человек? – спросил мужчина, внимательно глядя на меня.
Язык, на котором он задал вопрос, показался мне совершенно незнакомым и очень непривычным по звучанию, но я прекрасно все понял. Доктор Силк предупреждал меня перед переносом, что память и навыки моего нового тела никуда не денутся, но свободное понимание чужого языка все равно вызвало очень необычные ощущения.
– Очень болит голова, – попробовал ответить я, и, судя по кивку мужчины, у меня это получилось.
– Это неудивительно, Игорь. Удивительно, что вы вообще очнулись. Мы ожидали, что это произойдет не раньше чем через три дня после лучевой терапии, а не прошло еще и суток.
– Я понимаю, Илья Сергеевич, – я вспомнил имя доктора, и этот факт меня обрадовал, – вы можете как-то снять головную боль, но так, чтобы я остался в ясном сознании?
– Да, конечно, но вам, Игорь, сейчас лучше поспать. Оля, сделайте пациенту инъекцию декатерала.
– Илья Сергеевич, – я попытался придать своему голосу твердость, – вы ведь понимаете, что у меня осталось не так много времени. Я бы предпочел провести его в сознании. У меня еще много незавершенных дел, и я бы хотел довести их до конца, прежде чем… ну, вы сами знаете.
Доктор знал. Последняя стадия астероидной горячки не оставляла человеку шансов на какие-либо осознанные поступки. Боль столь страшная, что даже сильнодействующие наркотики не способны снизить ее до хотя бы терпимого уровня.
Илья Сергеевич хотел было что-то возразить, но передумал.
– Оля, не нужно декатерал. Ограничимся мэлтрином. Игорь, я чем-то еще могу вам помочь?
– Да. Можно попросить у вас планшет и доступ в Сеть?
– Конечно. Оля вам все принесет.
– И еще… – я прислушался к своим ощущениям. – Нельзя ли чего-нибудь поесть?
– У вас появился аппетит? Это очень необычно. Вы уже довольно давно на внутривенном питании, так что желудок отвык от нормальной пищи. Пожалуй, можно начать с кружки овощного бульона, не более. Что-то еще?
– Спасибо, Илья Сергеевич, больше ничего не нужно.
После сделанной инъекции головная боль отступила, хоть и не полностью. Пока медсестра Ольга ходила за планшетом и кружкой горячего овощного бульона, я попытался вытащить из своей новой памяти все, что запихнули туда умники доктора Силка на тему лечения астероидной горячки. У нас эта дрянь называлась как-то иначе, но здесь ее впервые сумели подцепить шахтеры в поясе астероидов, и название приклеилось намертво. На счастье людей, опасность астероидная горячка представляла только для трех процентов населения. Особенности возбудителя заболевания не позволяли ему существовать в организмах подавляющего большинства людей. Но уж если этот грибок умудрялся выжить в чуждой для него среде человеческого организма, он начинал видоизменять клетки, модифицируя их в благоприятную для себя форму. Сначала процесс шел медленно, и большинство измененных клеток погибало под атаками иммунной системы, но постепенно выживаемость клеток-модификантов возрастала, и их количество в организме начинало неуклонно расти, порождая при делении все новые и новые агрессивные клетки, заменяющие нормальные человеческие. Очаги поражения разрастались, возникал дискомфорт, потом болевые ощущения, нарушения в работе различных органов. Наконец процесс приобретал лавинообразный характер, и человек умирал в страшных мучениях.
С болезнью, естественно, пытались бороться. К настоящему моменту существовали медикаментозные и лучевые методы лечения, которые позволяли затормозить и даже частично обратить вспять процессы размножения пораженных клеток, но эти методы терапии оказывали на организм пагубное воздействие ввиду высокой токсичности самих лекарств и разрушающего действия облучения. Да, модифицированные клетки гибли, но вместе с ними погибали и нормальные, не пораженные. В итоге смерть все равно наступала, хоть ее и удавалось оттянуть на несколько месяцев.
В моем мире эту болезнь научились лечить уже лет сто пятьдесят назад. Метод оказался весьма оригинальным и родился на стыке таких, казалось бы, мало совместимых наук, как биохимия и ядерная физика. И теперь передо мной стояла задача донести суть идеи до людей, способных воплотить необходимое оборудование, что называется, в железе.
Ну что ж, попробуем подбить активы и пассивы, которыми мы с моим новым телом на данный момент обладаем. Итак, я Игорь Яковлевич Лавров, пятнадцати лет отроду, сто восемьдесят сантиметров роста, худощав по жизни, а сейчас вообще подобен скелету. Не красавец, не урод. Русский по национальности. Гражданин Земной Федерации. Постоянно живу и нахожусь сейчас в Солнечной системе, на Титане, спутнике Сатурна, терраформированном русскими еще до объединения всех земных стран в единое государство. Учусь, вернее, учился в средней школе с… ой, блин… ксенологическим уклоном. Изучаю, стало быть, злобных врагов человечества.
Отец погиб пять лет назад в поясе астероидов у звезды ван Маанена. Зачем этот тусклый белый карлик в созвездии Рыб понадобился кваргам, так и осталось неизвестным, но драка за него вышла отчаянной и закончилась практически вничью. Но только не для моего отца. Он оттуда не вернулся. Подробностей нам не сообщили. Сказали только, что торговый корабль, на котором он руководил медсекцией, случайно попал под раздачу и взорвался от попадания тяжелой торпеды с эсминца кваргов. Спастись не удалось никому.
Мама учила детей в начальной школе в нашем городе. На ее вполне приличную зарплату и на пособие, назначенное государством в связи с гибелью отца, мы и жили. Но после того, как я заболел, наши сбережения быстро растаяли. Страховка покрывала далеко не все медицинские расходы.
Еще у меня есть две недели времени. Ну, может, три, хотя на это рассчитывать не будем.
Вот, собственно, и все существенное. Ничего я толком не умею. Физически развит слабо, да еще болезнь эта… Но это я, который Игорь Лавров, а есть ведь еще другой я, который бригадный генерал Дин, чего, правда, здесь никто не знает. И у бригадного генерала Дина есть в кармане очень нехилый козырь в виде закачанных в мозг знаний. И это, пожалуй, та карта, которую можно и нужно выкладывать на стол прямо сейчас.
Потягивая из кружки горячий и на удивление вкусный овощной бульон, я думал, с чего начать. Если я сейчас позову, например, доктора Илью Сергеевича и начну излагать ему способ лечения астероидной горячки, он, скорее всего, просто решит, что у меня от страха неизбежной смерти потекла крыша, ибо откуда пятнадцатилетнему школьнику, в гениальности ранее не замеченному, взять необходимые знания? Тем более что Илья Сергеевич знал моего отца. Друзьями они никогда не были, но относились друг к другу с уважением, так что кое-что обо мне здешнем доктор знает и в жизни не поверит без железобетонных доказательств в мое внезапное прозрение.
Значит, начинать надо не с него, а с людей независимых и одновременно компетентных в нужных мне сферах, причем с тех, чье внимание я реально могу привлечь, вызвать их интерес и заставить внимательно меня выслушать. И где будем их искать, господин пятнадцатилетний бригадный генерал?
А давай-ка прикинем, чего нам с Игорем Лавровым не хватает для того, чтобы нас воспринимали всерьез? Образования нам не хватает, официально подтвержденной квалификации. Вот в сфере образования и поищем. В сфере высшего, ясен пень, образования…
Я залез в Сеть. Итак, в каких сферах мне нужны люди? Само собой, медицина в целом и биохимия в частности. С другой стороны, нужна физика, без нее никак не обойтись. Что у нас на Титане есть на эту тему? Ага, Колониальный технологический институт. То, что нужно. Но это физика и, может быть, биохимия. А медицина? О! Филиал Военно-медицинской академии. Берем! С чего начнем? Ну, пожалуй, с физики, она мне как-то роднее еще по прошлой генеральской жизни…
На сайте Колониального технологического нахожу раздел дистанционного обучения. Дело это совершенно обычное и даже поощряемое. Обучение у нас, в Земной Федерации, насквозь бесплатное, стало быть, кроме прохождения вступительного теста ничего от меня для начала не потребуется. Смотрим дальше. Так, обучение идет поэтапно. В конце каждого этапа надо сдавать экзамен, опять же в форме теста. О, как интересно! Я могу пройти все обучение, ни разу не встретившись с преподавателями, даже в Сети. То есть, если мне что-то совсем непонятно, я могу воспользоваться онлайн-консультацией, но могу и не воспользоваться.
Хм… не вижу ограничений по срокам освоения материала. Получается, я могу сдавать экзамены хоть десять раз в день. Замечательно. Лишь выпускные экзамены, в которых меня будут гонять по всему пройденному материалу, я сдам только после того, как результаты тестов проверит живой профессор или комиссия. Если у них возникнут вопросы, придется отвечать на них уже вживую. Значит, сделаем так, чтобы вопросы возникли обязательно. Живой контакт – это то, что нам и нужно.
Я зарегистрировался в разделе дистанционного обучения, авторизовался, приложив палец к датчику ДНК-кода, и скрепил договор с институтом личной цифровой подписью. Вступительный тест вопросов, как и ожидалось, не вызвал, и мне присвоили статус студента.
Имелись у меня опасения, что закачанные в мой мозг знания окажутся чем-то вроде очень продвинутой энциклопедии, то есть именно набором знаний и не более. По собственному опыту учебы, еще из прошлой жизни, я помнил, что наличие теоретических знаний совсем не обязательно обеспечивает студенту умение решать задачи или выполнять практические работы. На это требуется отдельное обучение и дополнительные навыки. Если бы мои сомнения подтвердились, у меня бы неизбежно возникли трудности с прохождением дальнейших экзаменов, ведь там встречались не только теоретические вопросы, но и задачи, и даже имитаторы лабораторных работ. Но я зря напрягался. Знания в мозгу прижились нормально. Не знаю, было ли это заслугой доктора Силка или мой новый мозг, стимулированный переносом сознания, сам разложил все по нужным полочкам, но понимание того, что и как нужно делать в том или ином задании, приходило ко мне практически мгновенно.
