Маир Арлатов
Там, где нас не ждали
Остаток дня я либо ходил по темнице, как разъяренный тигр, либо лежал на ложе из листьев, заложив руки за голову, и подолгу вглядывался в синее небо.
Вечером это существо прилетело вновь, но я сделал вид, что сплю. Я даже старался не думать. Шурд оставил воду и орехи, и немного повздыхав, улетел. К еде я не притронулся. Мало ли что он мог подсыпать в воду.
Ранним утром мой беспокойный сон был внезапно нарушен.
‒ Вставай, ‒ я узнал голос Шурда. Его рука настойчиво трясла меня за плечо.
‒ Уходи, ‒ грубо попросил я.
‒ Ты хотел увидеть друга…
Я вновь почувствовал обиду. Не свою, а его. Мне стало не по себе от собственной грубости. Даже стыдно. Я медленно приподнялся и повернулся к нему.
‒ Ты хочешь умереть с голоду? ‒ спросил Шурд, взглянув на нетронутую еду.
‒ Я просто не хочу есть.
‒ Если ты не будешь есть, ты умрешь. А ты нужен своим друзьям.
‒ Они будут там?
‒ Нет. Зоран просил позвать только тебя. Он не хочет, чтобы они присутствовали во время казни. Так ты летишь со мной?
‒ Лечу, ‒ тихо ответил я.
Шурд велел мне встать на его аппарат, указал за что держаться, и, встав рядом, заставил чудо техники взлететь. Я пришёл к выводу, что аппарат управляется телепатически. И понял, что воспользоваться им в своих целях не смогу.
Мы вылетели из каменной ловушки. Впервые я имел возможность смотреть на красоты Кандемирии с высоты птичьего полета. Но вскоре восхищение природным ландшафтом отошло на дальний план, так как голова закружилась от быстроты полёта и резких виражей между скалами. Стало страшно. Казалось ещё чуть-чуть и я не удержусь и полечу вниз. Дыхание перехватывало, возможно, из-за недостатка воздуха в верхних слоях атмосферы.
Ещё издали я увидел огромное зелёное поле, но, к слову сказать, оно было зелёным лишь по краям, почти всю его площадь занимали «ежи». Их было тысячи.
Почему-то Шурд не полетел сразу к серой скале, возвышающейся в центре поля, а начал облетать скопление своих сородичей. Мы приземлились у леса. И я понял почему. Всюду на глаза попадались летательные аппараты ‒ это была стоянка.
Почувствовать под ногами землю для меня было большим облегчением.
‒ Иди за мной, ‒ велел Шурд.
Мы подошли к полю, а далее направились к скале. Я шёл мимо колючих существ, уступающих нам дорогу, ощущая, как всё больше меня охватывает отчаяние. При таком скоплении «ежей» я не смогу даже пальцем пошевелить, любая попытка помочь другу уже заранее обречена на провал.
Не доходя до основания скалы десяток метров, мы остановились. Существа не спешили занять свободное пространство вокруг скалы.
Шурд молча указал на скалу. А я уже видел прикованного к ней друга. Сердце сжалось от боли.
‒ Зоран! ‒ я бросился к нему.
‒ Ален… ‒ улыбнулся он, ‒ рад тебя видеть.
Я схватился за металлические прутья, прижимавшие его руки к холодной скале, в отчаянной попытке освободить его.
‒ Оставь, не мучайся, ‒ попросил Зоран. ‒ Мне уже ничто не поможет.
‒ Нет! Этого нельзя допустить! Они не имеют право лишать тебя жизни! ‒ по его глазам я видел, что я не прав. Зоран не соглашался со мной. И выглядел он не так трагично, как я представлял, сидя в темнице. Он улыбался, будто всё что происходит ‒ всего лишь игра.
‒ Я понимаю, Ален, с этим трудно смириться, но у них нет иного выхода.
‒ Зоран, что ты говоришь? Они собираются тебя убить, а ты улыбаешься. Как я это Лорит объясню?
‒ А что мы можем сделать? Ален, ни слова больше, иначе я на тебя обижусь.
‒ Зоран… ‒ огорчённо вздохнул я.
‒ Пригляди за Лорит, ‒ попросил он. ‒ И я желаю вам выбраться с этой планеты. Если честно, планета мне понравилась.
‒ И ты всё-таки встретил иноземную форму жизни… ‒ едва сдерживая слёзы, произнес я.
‒ Ради этого стоило жить… Всё, за тобой идут. Прощай, Ален!
Я оглянулся, и увидел приближающегося «ежа». Если это был Шурд, так я не узнал его. Он походил на остальных как две капли воды.
‒ Зоран… если бы я что-то мог сделать… Нет, я не позволю им тебя казнить! Пусть сначала убьют меня!
Я закрыл его спиной, с вызовом глядя на существ.
‒ Ален, не надо… Ну, убьют они тебя, кому от этого станет легче? Прошу, иди. Ты нужен команде. Вы должны улететь с планеты, ‒ Зоран начал говорить шёпотом, не желая, чтобы его слова были услышаны. ‒ Иди, Ален, ‒ подошедший «еж» взял меня за руку. Он так крепко сцепил на моём запястье пальцы, что она занемела. ‒ Они обещали подарить мне безболезненную смерть.
‒ Прости друг… ‒ тихо произнёс я, пристально глядя в его синие глаза.
‒ Удачи, Ален.
‒ Тебе нельзя видеть его смерть, ‒ сказало существо. Это был Шурд.
‒ Нет, нет… ‒ я замотал головой, ‒ нет…
Колючие существа обступили меня со всех сторон, постепенно оттесняя назад к стоянке.
‒ Зоран!!!
Шурд потянул меня за собой, только ноги мои не слушались. Я останавливался и оглядывался назад, в страхе, что вот-вот услышу предсмертный крик друга. Существу пришлось потратить много сил, преодолевая моё сопротивление, прежде чем мы подошли к стоянке.
‒ Отпусти! ‒ требовательно попросил я, совершенно перестав чувствовать руку.
Шурд разжал пальцы, сказав:
‒ Уже всё кончено. Ему не было больно.
Я без сил опустился на землю и обхватил голову руками. Я только что потерял друга и не хотел с этим мириться. Планета Кандемирия показала свои когти, она ударила ими в самое сердце.
Трудно описать, что я чувствовал. Мне казалось, что я мог что-то сделать, чтобы спасти друга. Будто я не использовал какую-то возможность. Кроме чувства вины в душе моей была тоска, такая обречённая и глубокая, что хотелось забыться вечным сном.
Не помню, как долго я сидел, изнывая от тоски, и обвиняя себя в случившемся. Но наверно очень долго. «Ежи» уже улетели на своих аппаратах, только это я заметил лишь краем сознания. А я продолжал сидеть, глядя перед собой на землю. Воинственный дух в моём теле не желал мириться с обстоятельствами, он требовал каких-либо действий, не позволяя уйти в себя.
Я поднял голову и осмотрелся.
Моего Покровителя нигде не было. Я был свободен, но даже это обстоятельство не могло смягчить горечь утраты.
«Что они сделали с телом? ‒ вдруг подумал я. ‒ Может оно ещё там и тогда я смогу его похоронить?»
Надежда сверкнула пламенем свечи в потухшей от горя душе. Нет, Зоран не должен стать пищей для местных стервятников!
Воодушевлённый идеей, я побежал к полю, потом благополучно достиг скалы. Тела нигде не было. Я обыскал всё вокруг. Нигде ни следа произошедшей трагедии. Его лишили даже права быть преданным земле!
‒ Его уже нет, ‒ голос Шурда заставил меня оглянуться. Он только, только вышел из-за скалы.
‒ Уйди! Я не хочу тебя видеть! Уйди прочь!
Я чувствовал, что теряю голову. В душе с новой силой закипела ярость и отчаяние. Я был бы рад убить это существо, но отлично понимал, что голыми руками мне с ним не справиться.
Неожиданно я сорвался с места и, сломя голову, пустился бежать. Меня словно что-то толкало вперед, как можно дальше от этой скалы, от этого существа, и, если повезёт от самого себя. Я бежал не оглядываясь, стремясь оказаться как можно дальше от места трагедии. Я бежал, не чуя под собой ног. Иногда лишь закрывал лицо от веток, стремящихся ударить меня. И даже не понял, как оказался в лесу. Запыхавшись, совершенно выбившись из сил, я остановился.
Вокруг меня деревья, напоминающие заросли молодого кипариса, какие-то белые листья под ногами и бурый папоротник. Сверху то и дело падали крупные капли росы, нарушая тишину звонкой дробью.
В этом лесу было тихо, возможно, что своим здесь появлением я напугал его обитателей.
Отдышавшись, я направился в глубь леса. Белые лопухи трещали под ногами, будто я шёл по капустным листьям. Я чувствовал себя уставшим. Этот бег отнял у меня много сил.
Я шёл и думал о друге. И в который раз убеждаясь, что не мог ничего сделать для его спасения. Вокруг меня всё чужое и опасное. Было безрассудно вообще опускаться на эту планету. Но если подумать, у нас вообще не было иного пути, чтобы пополнить топливом корабль и продолжить наше путешествие. Только мне всё больше казалось, что путешествие наше закончилось.
Я шёл наугад без какой-либо определённой цели. И вот лес внезапно закончился, я оказался на берегу широкой реки. На противоположной стороне лес продолжался и оттуда даже доносились угрожающие щелчки и шорохи, будто кто-то большой ходил по нему.
Я взглянул на солнце. Оно припекало всё сильнее. И оттого, что оно очень напоминало земное солнце, мне стало так тоскливо, хоть ложись и помирай. Но вместо этого я бросился в реку. Робкая мысль, что в воде могут оказаться чудовища пострашнее, чем крокодилы или пираньи, не смогла остановить меня.
Вода была холодной и очень тёмной. До дна я не достал, как не пытался.
Вынырнув, я решил доплыть до противоположного берега. Но сил хватило лишь доплыть до середины реки. Я не собирался кончать жизнь самоубийством и потому повернул обратно. До берега пришлось плыть на спине. Если бы внезапно на меня напало чудовище с целью съесть меня, то я бы даже пожелал ему приятного аппетита. До того мне было тошно на душе.
С трудом я выбрался на берег. Пройдя несколько шагов, обессилено упал на белый песок. Потом лежал, разглядывая проползающих мимо улиток с разноцветными раковинами, и не заметил, как уснул, пригретый жаркими лучами солнца.
Я проснулся, когда солнце уже скрылось за лесом. На землю опускались сумерки. Я страшно замерз, что зуб на зуб не попадал. Я попытался встать, но тело вдруг разболелось, словно на меня напал страшный вирус гриппа или чего похуже. Единственное что я смог ‒ это повернуться на спину и дотронуться до лба. У меня оказывается, был жар.
«Так тебе и надо!» ‒ подумал я, погружаясь в беспамятство.
Потом я несколько раз приходил в себя на короткое время и опять терял сознание. Иногда надо мной светило солнце, иногда звёзды. И казалось, мне никогда не вырваться из круговерти бредовых мыслей и образов, возникающих в голове.
Однажды я очнулся, чувствуя себя намного лучше, чем раньше. Дотронувшись до головы, убрал со лба листья. Возникло подозрение, что попали они туда неслучайно. Переселив себя, я открыл глаза и зажмурился. Солнце стояло над головой.
‒ Лежи, ты ещё слаб, ‒ сказал кто-то.
Превозмогая боль, я повернул голову. Шурд! Потом открыл рот, чтобы словами прогнать его, но не смог ничего сказать.
‒ Я не уйду, ‒ произнёс Шурд.
«Уйди! ‒ мысленно попросил я. ‒ Оставь меня!»
‒ Я уже сказал свой ответ. Ты болен, я не могу допустить, чтобы по собственной глупости ты умер. Можешь злиться на меня сколько хочешь.
«Если бы ты знал, как я хочу тебя убить…»
‒ Я знаю это, ‒ Шурд приблизил свою морду к моему лицу. ‒ В бреду ты только об этом и говорил. Твоё желание нисколько не удивляет.
«Но тебе что за интерес со мной возиться?»
«Я выполняю свой долг. Долг Покровителя»
«А не проще ли от меня избавиться?»
Шурд ухмыльнулся, показав два ряда белых зубов, и склонившись к самому уху, задевая усами мою щёку, сказал: ‒ У меня ещё не было в подопечных такого странного существа. Но я не в восторге от твоего поведения. Твоя непредсказуемость и вспыльчивость меня шокируют.
Шурд отодвинулся, поднял листья, смочил водой в раковине и аккуратно положил мне на лоб.
Я хотел ещё что-то сказать ему, но сон вновь сморил меня. Мне снилась родная Земля и «Шёлковый Путь», покидающий её орбиту.
Когда я проснулся, была ночь. Я долго лежал, глядя на розовые звёзды. Но одна самая крупная была оранжевой, она показалась мне ещё больше, чем тогда, в первую ночь на этой планете.
‒ Это Хартеон, ‒ сообщил Шурд.
Я приподнялся и отыскал его взглядом. Он сидел рядом со мной. На этот раз мне удалось спросить его вслух:
‒ Ты когда-нибудь уходишь?
‒ К сожалению, я пока не могу обрадовать тебя своим отсутствием. И тебе нельзя много разговаривать. С разговорами ты истратишь силы, и того и гляди отдашь душу Кандемирии.
Я усмехнулся, подумав:
«Вот будет огорчение…»
‒ Да, я буду огорчен. Очень, очень. Хотя бы потому, что ты даже не попытаешься выполнить своё желание.
‒ Какое? У меня их много.
‒ Избавиться от Шурда.
‒ Аа… ‒ я заставил себя сесть, ‒ у меня всё равно не получится.
‒ Да, не получится. Только Теорнам это под силу.
‒ Кто такие Теорны?
‒ Жители Хартеоны. Скоро на Кандемирии будет страшная битва.
Я взглянул на звезду.
‒ А если бы наш корабль опустился на ней?
‒ Вам бы не повезло. Они быстро установили бы, что у вас не синяя кровь и убили бы вас.
‒ А у тебя какая?
‒ Как и у тебя. Только не думай, что я нарочно повредил твоё тело, чтобы узнать это, ‒ Шурд дотронулся до моей правой руки.
Я поднял её и нащупал глубокую царапину.
‒ У тебя была рана, когда я тебя нашёл.
‒ Сколько дней я здесь нахожусь?
‒ Шесть.
‒ Боже… ‒ простонал я, ‒ шесть дней…
‒ Твои соплеменники о тебе беспокоятся. Я решил, что им не стоит видеть тебя в таком жалком состоянии. Ведь болезнь твоя не телесная, а душевная. Ты не можешь смириться с обстоятельствами и принять мою помощь.
‒ Откуда ты знаешь, что я хочу и чего не могу?
‒ Я же твой Покровитель. Я понимаю твои чувства, и разве ты сам не дотрагивался до моих?
‒ Я устал… ‒ проговорил я, не желая касаться этой темы.
Мне опять стало грустно. Будто душа завыла волком на странную планету под названием Хартеон. Вспомнилась Иссиндия и по щеке пробежала горячая слеза. Потом незаметно сознание погрузилось в темноту.
Я проснулся, когда солнце делало робкие попытки выглянуть из-за верхушек деревьев, непроходимой стеной разросшихся на берегу, на котором лежал я. С трудом удалось сесть. Меня одолевала слабость. И ещё страшно хотелось есть и пить.
Шурд сидел у самой воды. Почувствовал, что я очнулся, он оглянулся.
‒ С добрым утром, ‒ сказал я.
‒ Сегодня ты выглядишь лучше, чем вчера.
Я заметил рядом с собой воду в большой раковине и орехи.
‒ Я хочу есть, ‒ и, указывая на орехи, поинтересовался: ‒ Можно?
‒ Можно, это для тебя.
Я с трудом отыскал рядом с собой два камня и с их помощью раздробил несколько орехов. На силу зубов положиться я не рискнул. Ими жевать было трудно, что уж говорить о том, чтобы разгрызть орех. И конечно, такая работа отняла много сил. Только я пересилил желание лечь и уснуть. Вместо этого я продолжал сидеть.
‒ Я всё ещё вызываю в тебе ненависть? ‒ поинтересовался Шурд.
‒ Я пока не готов рассуждать здраво. У меня такое намешано в голове, что не скоро разберусь.
Шурд встал и неторопливой походкой подошёл. Затем сел рядом, с интересом разглядывая моё лицо. Я оторвал взгляд от улиток, что боролись за скорлупу ореха, которую собирались прицепить на свои раковины, и внимательно посмотрел на Шурда. Его звериная морда ничего не выражала.
‒ Тебе нужно простить нас за своего друга, ‒ наконец, произнёс он, ‒ и тогда тебе будет легче.
Может он был прав, но я не хотел мириться с обстоятельствами.
‒ Что вы с ним сделали?
‒ Его больше нет. Его тело превратилось в воздух. Когда-нибудь он вновь вернётся к жизни на этой планете. Мой народ удивлён тем, что вам удалось родиться на другой планете, но всё же вы здесь. И вам уже не покинуть Кандемирию.
‒ То есть вы сделаете всё, чтобы мы не смогли улететь? ‒ догадывался я.
‒ Мы живём согласно вечным законам планеты. Это желание Кандемирии привело вас сюда и она вас не отпустит. Смирись с этим, и прими всё, что она приготовила. Это судьба. И никуда от неё не деться, ‒ Шурд осторожно коснулся когтистым пальцем моей руки, упирающейся в песок. ‒ Ты такой беззащитный… Почему Кандемирия позвала вас до битвы с Теорнами, а не после неё? Мне трудно будет защитить тебя. У тебя случайно от злости шипы не вырастают?
‒ Нет, ‒ усмехнулся я.
‒ Жаль. Против Теорнов не устоят даже мои иглы.
‒ А когда будет битва?
‒ Через сто двадцать дней.
‒ И часто они прилетают?
‒ При моей жизни ни разу. Но обычно каждые две тысячи лет.
‒ И сколько лет ты живёшь?
‒ Я ещё молодой. Мне всего лишь пятьдесят.
‒ Что ж у нас есть сто двадцать дней, чтобы узнать друг друга получше, ‒ произнёс я. ‒ Скажи, Шурд, каковы твои планы в отношении меня?
‒ Когда ты выздоровеешь, я верну тебя к твоим друзьям.
‒ А я уже выздоровел, честно! Я чувствую себя превосходно, ‒ мне вдруг очень захотелось увидеть своих друзей. Аж внутри всё перевернулось.
Шурд оскалился, усмехаясь надо мной.
‒ Ты не выдержишь перелёт. А я не хочу, чтобы ты свалился с листа на полпути.
Я понял, что листом он назвал свой летательный аппарат, которого нигде вокруг себя я не увидел.
‒ Я выдержу! ‒ твёрдо заверил я.
Шурд качнул головой, не веря моим словам. Ему было виднее. Возможно, я выглядел не слишком убедительно.
‒ Встань, ‒ попросил он.
Я встал, замечая, как внезапно потемнело в глазах. Земля поплыла, но я заставил себя устоять на ногах. Потом Шурд попросил меня пройтись. Я сделал пару неуверенных шагов и окончательно потерял равновесие. Я просто свалился на песок, как мешок с картошкой, чувствуя себя просто отвратительно.
‒ Теперь ты убедился, что я прав? ‒ спросил Шурд. ‒ Твоё желание увидеться с друзьями, поможет тебе быстрее набраться сил.
«Боже, ‒ мысленно простонал я, ‒ и чего этот ёж свалился на мою голову?»
‒ Кто такой ёж? ‒ полюбопытствовал Шурд.
Я приподнялся, сердито взглянув на Покровителя, вопросительно произнёс:
‒ Ты когда-нибудь перестанешь пастись в моей голове?
‒ Пастись? ‒ не понял Шурд
‒ Мысли читать! ‒ перевёл я.
‒ Аа… ‒ Шурд улыбнулся, ‒ каждый вправе использовать свои способности по своему усмотрению.
‒ Ты меня достал… ‒ вздохнул я и лёг, закрыв глаза.
‒ А ты так и не сказал, кто такой ёж.
‒ Это маленькое животное похожее на тебя. Оно ходит на четырёх лапах и не умеет говорить и уж тем более читать мысли. Он умеет сворачиваться в шар, защищаясь при помощи иголок от врагов. Некоторые люди держат их у себя, чтобы ловили грызунов и других опасных животных.
‒ А кто такие люди?
‒ Это мы. Когда нас много, мы называемся люди, и когда один, то каждый ‒ человек.
Шурд, немного помолчав, спросил:
‒ То есть люди Покровители ежей? Я правильно понял?
‒ Не совсем. Это как дружба. Я, например, даю ему еду, а он защищает моё жилище от нежелательных существ.
Я открыл глаза и посмотрел на Покровителя. Тот был озадачен.
‒ Он что же сам найти еду не может? И что он делает с тем, кого ловит?
‒ Он их убивает и, если хочет ест.
‒ Не понимаю… То есть он убивает, когда хочет есть, и убивает, когда не хочет?
‒ Это инстинкт, который управляет всей его жизнью.
‒ Если ты говоришь, что между вами дружба, а он не может говорить и читать мысли, как же вы договорились, что он будет защищать твоё жилище в обмен на еду?
‒ Не знаю. Это как-то само собой получается. У вас что нет домашних животных, за которыми вы ухаживаете?
‒ Мы ухаживаем за своими Покровителями и теми, кому Покровительствуем.
‒ Тогда тебе это трудно понять.
‒ Да, ‒ согласился он, ‒ есть над чем подумать.
Потом мы долго молчали, думая каждый о своём.
Я лежал на спине, подставив своё тело, просвечивающее сквозь рваный костюм, ярким лучам солнца. Небо было чистым. Но вот из-за макушек деревьев выплыло белое пушистое облако. Оно медленно плыло по небосводу, постепенно разрастаясь в ширину. Вслед за ним выплыло другое облако.
‒ Скоро будет дождь, ‒ предупредил Шурд, ‒ тебе надо перейти к деревьям. Я построил укрытие. Там мы и переждём непогоду.
До деревьев, на которые он указывал, было метров сорок. Такое огромное расстояние для моего истощённого болезнью тела. И это притом, что я с трудом мог пройти несколько шагов.
‒ А может не будет? ‒ спросил я, наблюдая, как выплывает третье облако.
Шурд поднялся и подошел ко мне.
‒ Будет, ‒ заверил он. ‒ Вставай. Я, конечно, могу утащить тебя туда, но тебе это не понравится, потому что шерсть у тебя есть только на голове. И я знаю, как это неприятно, когда за неё таскают. А тащить тебя за что-то другое я как-то боюсь. Вдруг оторву. Или у тебя есть способность, как у Теорнов, отращивать оторванные части тела?
‒ Нет, ‒ приподымаясь, ответил я, ‒ я уж как-нибудь сам.
‒ Твоё послушание меня радует, ‒ он протянул лапу, помогая мне встать.
Встав, я перевёл дыхание и посмотрел в сторону леса.
‒ Только не падай, ‒ попросил Шурд, взявшись сопровождать меня.
Я глубоко вздохнул и начал путь. Ноги дрожали. Я шёл как столетний старик, рискуя при каждом очередном шаге свалиться лицом в песок. На десятом шаге стопа подвернулась, и я-таки свалился, проклиная всё на свете.
‒ Да… ‒ с досадой протянул Шурд, ‒ дождь начнётся раньше, чем ты дойдёшь.
‒ Отстань, Шурд, я и так стараюсь. И чего я должен спешить. Дождь, так опасен?
‒ Не знаю, как тебе, но у меня от него тело чесаться начинает. И знаешь ли, когда шкура под иглами намокает ‒ это неприятно.
‒ Так вот и иди в укрытие сам.
‒ До чего же ты упрямый! ‒ рассердился Шурд. ‒ А если и для тебя дождь тоже опасен? А ещё с дождём часто падают с неба зелёные черви.
‒ Черви? ‒ переспросил я.
‒ Увидишь когда-нибудь, а может даже сегодня.
‒ Боже… куда я попал?
Вздохнув, я набрался сил, чтобы подняться на ноги, и зашагал вперёд. По мере того, как темнело небо, Шурд начинал терять терпение. Он даже стал поддерживать меня, хотя и опасался, что может причинить своими колючками мне неприятности.
На половине пути я остановился отдохнуть.
‒ Не останавливайся, ‒ попросил Шурд.
Я взглянул вверх и прищурился. Небо показалось мне очень странным, что я даже засомневался: не подводит ли меня зрение?
‒ Оно зелёное, ‒ подтвердил Шурд. ‒ Идём скорее.
В общем, когда лес зашумел от ветра и первые капли дождя долетели до земли, мне удалось-таки дойти до укрытия. Потом начался страшный ливень. Но мы уже находились в безопасности у корней толстого дерева, и ни капли воды не просачивалось через крышу, сделанного Шурдом шалаша. Через щели в стенах я видел, как всюду вместе с водой на лесную почву падают зелёные черви. Они были такие тонкие и длинные точно спагетти. Их тела, извиваясь, быстро зарывались в землю. Зрелище было не для слабонервных.
‒ Когда-то давно дожди были без червей, ‒ вспомнил Шурд. ‒ Они вредят нашим растениям, уничтожая их корни. Но хорошо, что дожди быстро проходят и опять светит солнце. Солнце сушит землю, и они погибают, так как не могут жить без воды. И даже земля не спасает их в жару.
Вскоре дождь закончился и вновь засияло солнце. Я продолжал наблюдать, как черви в огромных количествах покрывшие землю, спешат сохранить свою жизнь. Кому-то это удавалось, а другие, кому не повезло, переставали шевелиться, постепенно превращаясь в сухие изогнутые серые нити.
В этом шалаше я провалялся несколько долгих дней. Шурд оставлял меня лишь для того, чтобы принести орехов и свежей воды. Будучи вместе, мы много разговаривали на самые разные темы. Разговаривать с Покровителем было интересно и во многом полезно. Чего только я не узнал за это время.
Постепенно ко мне вернулись силы, и я уже не задыхался при каждом шаге. Я ждал, когда же Шурд соберётся отвезти меня к «Умным», где моего возвращения ожидали друзья. И, наконец, я спросил его об этом. Ответ меня озадачил:
‒ Ты говоришь, что ты здоров и полон сил, ‒ я кивнул, ‒ тогда ты должен доказать, что смирился с гибелью друга и простил нас.
‒ А если я не смирился?
‒ Это значит, что я не добился твоего расположения, и твоя ненависть может принести моему народу много бед. Я не уверен, что ты не станешь что-либо плохое затевать против меня и моего народа.
‒ Тогда я пойду пешком! ‒ заявил я, выбежав из шалаша.
‒ Это плохая мысль, ‒ крикнул он мне вдогонку.
Я и сам понимал, что совершаю глупость, но мне надоело во всём зависеть от Шурда. В расстроенных чувствах я шёл по песчаному берегу реки.
‒ Кто такая Иссиндия? ‒ раздался над головой голос.
Шурд висел в воздухе на листе.
Я не ответил, хотя очень удивился его вопросу. Ведь в тот момент совсем о ней не думал.
‒ Не хочешь, не отвечай. Давай станем братьями, может тогда ты перестанешь меня ненавидеть?
Шурд снизился в трёх шагах впереди, вынудив меня остановиться.
‒ Спасибо за предложение, ‒ ответил я, ‒ лично против тебя я ничего не имею. Я благодарен тебе за заботу о моей шкуре. Ещё никто не тратил на меня столько времени и терпения. Я не испытываю к тебе ненависти.
Шурд спрыгнул с листа и резким движением руки отправил его к верхушкам деревьев.
‒ Лжёшь! Я это чувствую! Тебя тяготит моё присутствие, и ты хочешь избавиться от меня. Тогда я вызываю тебя на бой! Если ты убьёшь меня, ты станешь свободен. Мой народ знает, на что я вынужден решиться, никто тебя не тронет. Это будет смертельный бой. У тебя есть последнее слово?
‒ Есть, ‒ растерянно проговорил я, ‒ я не хочу с тобой драться!
‒ Ты боишься смерти? ‒ усмехнулся Шурд.
‒ Нет. Просто это глупо и нечестно. Я уже заранее знаю, что проиграю. Мне даже нечем защищаться. Давай уж лучше побратаемся.
‒ Трусливый брат мне не нужен! ‒ Шурд отломил со своего бока иглу и презрительно швырнул мне. ‒ Это будет твоё оружие. А я обещаю не использовать своё. Начали!
Шурд переместил боковые колючки на спину и приготовился напасть. Его когти на руках стали похожи на ножи. Я взглянул на иглу, который он мне бросил, и понял, что жить мне осталось считанные минуты. И даже игла не поможет мне. Это всё равно что с палкой идти на медведя.
Шурд сделал шаг навстречу и начал обходить меня по кругу, периодически взмахивая руками.
‒ Трусливый Теорн! ‒ выкрикнул он с ненавистью глядя на меня. ‒ Я вырву твоё сердце зубами!
Стоять так и пялиться на обезумевшего от ярости зверя, становилось опаснее с каждой секундой. Я резко поднял иглу и выставил перед собой. Она была равна по длине трём четвертям шпаги, но вот фехтовальщик я был так себе.
Некоторое время мы ходили по кругу, никто не решался напасть первым.
Наконец, я не выдержал и отшвырнув от себя оружие, заявил:
‒ Я не буду драться! Считай меня трусливым Теорном, мне всё равно!
Едва я успел сделать шаг в сторону, как Шурд бросился на меня, выкрикнув:
‒ Тогда ты умрёшь!
Я только чудом избежал его смертоносных когтей, просвистевших на уровне груди. Шурд отскочил в сторону, очевидно удивившись, что промахнулся. Затем поднял иглу, которую я отшвырнул, и кинул в меня. Я поймал оружие, понимая, что сейчас не самое подходящее время играть в благородство.
Мне ничего не оставалось, как принять его вызов.
Шурд вновь набросился на меня и схватил руку, которой я сжимал иглу. К счастью схватил он её не когтями, а пальцами, но сдавил так крепко, что я закричал и с силой ударил его свободной рукой по оскаленной морде. Хватка ослабла, но отпускать руку он не собирался.
Мы стали наносить друг другу удары кулаками. А поскольку в силе я значительно уступал, то пришлось пустить в ход голову и ноги. Шурд был ненамного выше моего пояса, и мои самые уязвимые места оказались в его полном распоряжении. Я как мог уворачивался. Мы рычали друг на друга словно звери. Это была смертельная битва и сдаваться никто не собирался. Когти Шурда разодрали в клочья мой костюм, и одежду, что под ним находилась. Раны кровоточили, но боли я не чувствовал.
Шурд всё ещё не отпускал мою руку. Из пасти его ручьём текла кровь, он прихрамывал, но силы его не иссякали. Изловчившись, я уронил его на спину и всем своим телом вдавил в песок. Он, наконец, отпустил руку, замахал конечностями, пытаясь выбраться из неудобного для драки положения. Потом попытался укусить меня за шею. У него не получилось.
‒ Эту драку начал ты, ‒ напомнил я ему. Мой голос был прерывистым, как и дыхание, а рука продолжала сжимать иглу. ‒ Я говорил, что не хочу драться.
‒ В шею… ‒ произнёс он, перестав вырываться.
‒ Что в шею? ‒ не понял я.
Шурд покосился на моё оружие и закрыл глаза. Он ждал, когда я поставлю точку в этом поединке. Я медленно сполз с Шурда, поднялся с колен и, отшвырнув оружие, пошёл прочь от поверженного существа. Я знал, что Шурд будет вне себя от неожиданного проигрыша. Я надеялся, что он не станет больше нападать. По пути задел рукой живот и поднёс её к глазам. Она была в крови. Я даже глазам не поверил, и глянул вниз.
«Хорошо, хоть кишки не торчат», ‒ подумал я и свалился на землю. Только сейчас я скрючился от адской боли. Если не тысяча чертей раздирала меня изнутри, то это было что-то похуже.
Потом я услышал приглушённые песком шаги и открыл глаза. Шурда на месте не было. Прихрамывая, он обошёл меня и остановился у головы. Наклонился, обхватил мою голову руками и стал поворачивать. Я ждал, когда захрустят позвонки. Затем Шурд толкнул меня в бок и я оказался на спине. От боли потемнело в глазах. Шурд склонился ещё ниже и пристально посмотрел в мои глаза.
‒ Ты должен был убить меня, ‒ сказал он. ‒ Почему ты не убил меня? У тебя был шанс.
«Ты мне надоел, ‒ произнёс я мысленно. ‒ Как же ты мне надоел!..»
Стиснув зубы, я опять повернулся на бок и скрючился.
‒ Ты что, умираешь? ‒ недоверчиво спросил Шурд.
Я едва не зарыдал от такой догадливости.
«Убей меня и победа твоя, ‒ посоветовал я. ‒ Ведь ежи не проигрывают. Ах, забыл… Вы ведь Великие и Могучие… Если бы ты так мучился, я бы прекратил твои страдания»
И тут я увидел, что шерсть на его груди испачкана кровью. И попытался вспомнить, наносил ли я ему раны иглой. Если нет, то руками уж точно повредить его шкуру не мог. Значит, это была моя кровь. И вдруг почувствовал её солоноватый привкус во рту. Потом я потерял сознание…
***
Я вполне мог умереть. Но оказалось ещё не пришло это время.
Я очнулся накрытый листьями, и ужасно испугался, решив, что меня похоронили. Но, увидев, как сквозь листья проникает солнечный свет, обрадовался и зашевелился, сбрасывая их с лица. Потом не спеша приподнялся на локте.
Рядом находился Шурд.
‒ Лежи, ‒ нарушил он молчание и надавил на плечи руками. Сопротивляться не было сил.
Над головой далеко в вышине меж густых ветвей просвечивало синее небо. Но деревья… Они были такие высокие… И я узнал этот лес…
Я опять попытался встать.
‒ Отпусти, ‒ попросил я Шурда, так как он не позволял мне это сделать.
‒ Лежи. Айхшад тебя вылечит.
Я обратил внимание, что лежал у корней огромного дерева. И глядя на грубую растрескавшуюся кору, догадался, что Айхшад ‒ это дерево ‒ Покровитель Шурда. И даже может быть Айхшад ‒ это имя дерева.
Своё тело ниже груди я совсем не ощущал. На миг мне показалось, что его нет. Какой я пережил ужас не передать словами. В горле от волнения пересохло так, что рот перестал открываться.
Повернув голову, я взглянул на Шурда. Он оскалился в улыбке, и я почувствовал его радость. Я вдруг решил, что он радуется, видя в каком жалком состоянии я нахожусь. Я почувствовал себя таким униженным и несчастным, что будь я в состоянии управлять телом, то в пору руки на себя накладывать.
‒ Не глупи, ‒ сказал Шурд, ‒ твоё тело в полном порядке. Ты, конечно, не Теорн, но раны заживают быстро, так что даже шрамов не останется. Я рад, что ты выкарабкался.
