Мадина Кеберлейн
Вудпарк

"Опять без завтрака, когда они всё успевают?" – умываясь, недоумевал Герман.

– Сынок, а ты чего так рано встал? – в дверях стояла растерянная Катя в халате. – Что-то случилось?

Она никак не ожидала встретить сына в ванной в столь ранний час. На каникулах он обычно спал до самого обеда. И всякие попытки разбудить его раньше были бесполезны.

– За мной зашли. – невозмутимо сообщил Герман.

– Зашли? А завтрак? Опять голодный гулять пойдешь?

– Зайду в магазин, если что.

– Так дело не пойдет. Дай мне 10 минут!

– Ну, мам!

Катя уже поспешила на кухню. Снизу послышался грохот посуды и шум включенного чайника. Герман заглянул в шкаф в поисках теплой одежды.

– Дааа. Уборку в шкафу всё-таки надо иногда делать.

Он потянул за рукав любимый свитшот и за ним вереницей стали выпадать мятые футболки, джинсы, носки и кепки. Герман поднял с пола ворох одежды и протолкнул её обратно на полку. Дверца еле закрылась, вещи то и дело выпадали обратно.

"Уборке быть!" – промелькнула мысль в голове Германа.

Снизу послышался голос мамы, от чего сердце сына упало в пятки.

– Ну чего Вы там стоите под дождем?

– Мам! – Герман хотел остановить, как ему казалось, чрезмерно заботливую маму.

– Вот он уже и спускается! Сынок, а я тут увидела ребят в окне и предложила подождать тебя внутри. На улице ведь дождь.

В прихожей скромно стояли друзья в мокрых дождевиках. Им было также неловко, как и Герману.

– Ещё я узнала, что похода в "Пышку" не намечается. Поэтому подождите минут пять, и я Вам с собой соберу завтрак!

– Подождите меня немного? – Герман виновато улыбнулся ребятам и поспешил за мамой на кухню. – Мама, блин! Какой завтрак с собой?

Герман старался говорить максимально тихо.

– Здоровый и питательный! – громко ответила мама.

– Ш-ш-ш! – Герман попросил маму быть потише.

Мама, не обращая внимание на шипение сына, продолжала упаковывать завтрак. Она молча сняла с сына рюкзак и наполнила его всевозможными контейнерами.

– Какао все любят? – Катя выглянула в прихожую.

Ребята от стеснения потеряли дар речи. Но любовь к вкусному у Вити взяла вверх:

– Конечно!

– Ну и отлично! – Катя залила какао в термос и отправила его вслед за едой в рюкзак. – Готово! Можете идти.

– Он теперь тонну весит, мам! – Герман с трудом надел рюкзак на плечи.

– Это все, потому что ты голодный! – мама поцеловала сына в лоб и помогла надеть рюкзак.

– Блин, как стыдно.

– Забота матери – не стыдно! Иди, давай уже, ребята ждут. Он всегда был копушей!

– Пойдемте. – Герман прихватил бомбер и вышел вместе с друзьями.

Его зияющие щеки были способны заменить солнце в этот пасмурный день.

– До свидание, тётя Катя! – на прощание крикнули ребята.

– Пока, пока! Развлекайтесь! – Катя закрыла входную дверь.

***

– Когда тебе уже велик купят? – Глеб с трудом крутил педали, обращаясь к Герману, который сидел на его багажнике.

– Интересно, а что там тебе мама сложила покушать? – рядом ехал Витя и не отводил взгляда от набитого рюкзака друга.

– Раз ты так любишь поесть, в следующий раз тебе его и катать!

– Да понял я, понял, попрошу велик! – Герману стало неудобно, что Глеб его подвозит.

Через два километра ребята подъехали к месту, напоминающему землянку. Над дверью, сколоченной из досок, висела табличка с надписью: "Осторожно! Опасно!". Варя поставила велосипед к стенке и полезла в поясную сумку под дождевиком. Она достала ключи и отворила навесной замок. Ребята по очереди, слегка наклоняясь, вошли внутрь. Герман же остался снаружи.

– Ну чего завис? Входи! – выглянула из двери Варя.

Глеб дернул за шнурок под потолком и лампочка зажглась.

– Да будет свет! Вот это наше убежище! Здесь мы тусуем в плохую погоду обычно.

– Мы тут сами всё смастерили! – начал хвастаться Витя. – С дверью только дед помог, а вот стол и скамейки мы сами!

– Я хотела тут немного навести красоты, но эти, – Варя кивнула в сторону Глеба и Вити. – только плакаты одобрили.

– Здорово у Вас тут!

Герман разглядывал маленькое помещение с низкими потолками. Стены были обклеены плакатами героев комиксов, а посреди стоял самодельный стол. Кажется, столешницей служила старая дверца от кухонного гарнитура. По бокам стола можно было заметить две скамейки, сколоченные из паллет. В другом углу стояло потрепанное кресло. А возле входа стояла метеока из веток какого-то кустарника.

– Та-а-акс! – Витя прервал экскурсию. – Что там, говоришь, у тебя в рюкзаке?

– Еда на роту солдат, судя по весу. – Герман поставил рюкзак на стол.

– Теперь ты мой лучший друг! – Витя уселся за стол первый.

– Варя, да сводите Вы его к доктору, наконец! Ну не может человек всегда хотеть есть! – засмеялся Глеб. – У него точно глисты завелись.

– Сам ты глист. – отмахнулась Варя.

– Ну, точно, на целую роту. – Герман заглянул в рюкзак.

– Есть у нас тут одна большая "рота"! Да, Вить! – пошутил Глеб.

– Просто у меня растущий организм! – начал оправдывать свой аппетит Витя. – Вот и всё!

Герман стал доставать контейнер за контейнером, разглядывая их содержимое.

– Так, что тут у нас… яйца… бутерброды с сыром… овощи свежие и… жареный бекон. Вроде всё!

– А какао? – Витя заглянул в полупустой рюкзак Геры.

– Витя! – Варе стало стыдно за брата.

– А! Точно, какао! – Гермае достал синий термос, из бокового кармана рюкзака. – Только у меня стаканов нет.

– О! Подождите! – Варя выбежала на улицу и вернулась с мокрым свертком. – С прошлых выходных вожу.

В пакете был небольшой комплект для пикника: три стакана, одна вилка и бумажные салфетки.

– Отлично! Ну, всем приятного аппетита, так сказать! – Герман пригласил всех к столу.

– Я обожаю твою маму! – с полным ртом сказал Витя.

Все засмеялись в голос, разбирая угощения. Глеб ударил яйцом о лоб Вити, что ознаменовало начало битвы. Скорлупки от яиц полетели во все стороны. За дурачеством ребята и не заметили, как опустошили все контейнеры.

Дождь прекратился и сквозь щели в двери проступили солнечные лучи. Сытый и довольный Витя со скорлупками в волосах открыл дверь. Повеяло прохладой и запахом мокрой травы, доносилось пение птиц.

– Я вчера разглядывал дом того старика. Как там его? Ну чокнутый этот. – Герман не мог вспомнить имя. – Неужели он и правда там живёт?

– Дед Тимоха то? Да уж, в это трудно поверить. – Варя принялась убирать со стола, вручив Глебу метлу.

– Витя, а это правда, что ты про него рассказывал? – спросил Герман.

– А-а-а! Я знал, что заинтриговал тебя! – Витя допивал свое какао. – Мне дедушка это рассказывал.

– Дедушка не так все рассказывал! – возмущалась Варя. – Ты все переврал, как всегда. Глеб, вон ещё мусор под ногами.

– Витька у нас тот еще рассказчик! – Глеб выметал мусор на улицу.

Витька махнул на них рукой и наклонился к Герману.

– Дедушка рассказывал, что когда за Тимохой приехала психушка, он был дома совсем один.

– Да не так все было, Витя! Ну я ведь тоже слушала этот рассказ.

– Хорошо, ну а как все было? – Витя недовольно обернулся на сестру. – Где была вся его семья? А?

– Психушка? Мне не послышалось? – удивленно переспросил Герман.

– Я же говорю, что он ку-ку! – Глеб крутил указательным пальцем у виска и сделал круговые движения глаз.

– Да поняли все уже! – Варя опустила руку Глеба от виска.

– А что дальше с ним было? Где семья его в итоге? – продолжил свои расспросы Герман.

– А дальше он превратился в злобного старикана! – сказал Витя. – А с семьей там какая-то история запутанная, то ли пропали, то ли погибли. Не помню, надо у деда переспросить.

– То есть Вы хотите сказать, что человек вернулся из психушки и никто не знает, что же в итоге произошло?

– Как-то так? – развела руками Варя.

– Да уж, мутная история! – недоумевал Герман. – Витя, а почему ты сказал, что он скрывается?

– Вот это я объяснить могу и, Варя, тут ты не поспоришь! – продолжил Витя. – Со слов дедушки всё было так:

Рос Тимоха обычным пацаном, общительным и активным. После того, как его маленького упекли в психушку, о нём никто долго не слышал. История же давняя. Дом долгое время пустовал. Все уже забыли про хозяев этого дома, и вот однажды дед увидел еле заметный свет на том участке. Он сразу сообразил, что это грабители пытаются влезть в соседский дом. Он взял ружье и надел поводок на Бурана. Пёс был у него такой. И пошёл на разведку. Калитка была закрыта изнутри, он посмотрел через забор и точно, кто-то бродил со спичками. Вдруг Буран начал лаять на шаги за забором и знаешь, кто вышел?

– Дед Тимоха? – предположил Герман.

– Нет! – с долей радости Витька хлопнул себя по коленям.

– А кто?

– Женщина из антикварного магазина!

– Стоп! Какая женщина? Какой антикварный магазин? Что-то я окончательно запутался.

– Не ты один такой! – сказал Глеб.

– Да погодите Вы! Слушай дальше! – продолжил свой рассказ Витя. – Вышла женщина, как она потом объяснила, что работает в антикварном магазине и, что приняла моего деда за Тимофея.

– А что она там вообще делала? – в голове Германа возникали вопрос за вопросом.

– Так ты слушай и не перебивай! Ей поступил заказ. В нём был указан этот адрес. Заказ был дорогущий и ценный, вот она и решила сама его доставить. Приезжает, а тут заброшенный дом и никто не отзывается. Дедушка ей попытался объяснить, мол, дом, заброшенный, и хозяев тут давно не было. А она ему сказала, что заказ свежий, сделанный от некоего Тимофея Ильича. А в заявке было указано, оставить коробку возле двери. В общем, женщина коробку оставила и уехала. Дедушка решил прояснить ситуацию. Привязал Бурана к дереву и поднялся на крыльцо. На посылке, действительно, получателем значился Тимофей. В этот момент из дома ему послышался шорох и, как во всех страшных фильмах, он не убежал, а стал заглядывать в окна. Буран истошно лаял и не давал прислушаться к шуму. Дедушка подошёл к двери, и хотел было взяться за ручку, как та сама стала крутиться. Кто-то открывал дверь изнутри. Сердце у дедушки заколотилось, и он стал суетиться по крыльцу, в поисках места, где бы он мог спрятаться. Буран всё лаял и лаял, вдруг свет на крыльце зажегся и дверь открылась. Из темноты на свет показалось дуло ружья. Дед поднял руки вверх и замер. Бежать было поздно. Послышался голос из темноты: "Что тебе тут надо?".

Дедушка испуганно ответил: "Я просто подумал, что воры забрались в дом, вот и всё".

Незнакомец крикнул: "Пошел вон с моего участка! В следующий раз стрелять буду, без предупреждения, ты понял?"

Дедушка сказал, что все понял и медленно, не опуская рук, начал спускаться с лестницы. Поднятыми руками он нечаянно задел плафон уличной лампы и тот стал раскачиваться. В этот момент, лицо незнакомца на мгновение осветилось, и дедушка увидел знакомые черты.

– Тимоха, это ты? – спросил дедушка.

– Пошёл вон, я сказал! – заорал незнакомец.

Дедушка сорвался с места, по дороге он быстро отвязал Бурана и поспешил уйти с этого участка. Больше он туда и носа не совал. Говорил только, что постоянно к этому дому приезжали машины и вносили какие-то коробки. А чокнутый, после этого случая, все окна собственноручно и заколотил.

– Это всё? – спросил Герман.

–Ага!

– И какая часть рассказа должна нас привести к твоему умозаключению про убийство?

– Вот ты тоже твердолобый какой! Я же все объяснил!

– Понятно, что ничего не понятно!

– Потому что Витя много добавил от себя! – засмеялся Глеб.

– Ничего я не добавлял! Варя, подтверди!

– Единственное, что я могу подтвердить, это только то, что ты пересмотрел детективных сериалов с бабушкой! – подколола брата Варя, собирая рюкзак Германа.

– Я в сотый раз говорю, мутная эта история семьи Лаврентьевых! – не унимался Витя.

В этот момент где-то неподалеку послышались гудки автомобиля.

– Пойдём, сыщик, молочник приехал. – Варя вышла из убежища.

– Вот черт! – округлил глаза Витя.

– Что еще? – Глеб стоял в дверях.

– Я бидон дома забыл, Варя сейчас меня убьет.

– Не о том ты, Витька, думаешь! Все тебе преступники мерещатся! – Глеб постучал Витю по голове.

Витя отмахнулся от друга и пошёл сдаваться сестре с повинной.

– Витя, о чем ты только думаешь?! – послышался голос Вари. – Гони давай домой за бидоном, иначе не видать тебе блинов!

Глеб закрыл дверь на замок и ребята втроем медленно пошли в сторону машины с молоком, возле которой уже образовалась очередь из местных жителей.

– Ребят, пока ждем, запишите мой номер телефона. – предложил Герман. – Просто, таким путем, скоро все камни из-под дома окажутся в моей спальне!

– О! У нас же есть чат! Давай телефон, я свой номер введу и добавлю тебя туда. – Варя взяла телефон Германа.

К этому времени уже вернулся запыхавшийся Витя с бидоном и пакетом.

– Бабушка сказала еще творога и сметаны взять.

– Хорошо. – Варя вернула телефон Герману.

– Чат "группа"? – Герман прочитал название беседы. – Оригинально, ничего скажешь!

– Да просто эти двое не могут никак договориться. – Варя кивнула в сторону Глеба и Вити, которые толкались в очереди.

– А какие были варианты?

– Я предлагал "Ай да банда"! – Витя оттолкнул от себя Глеба.

На лице Германа читался вопрос и Витя решил объяснить свой вариант.

– Дедушка всегда так говорит, когда зовёт нас, типа "Витя, ай да кушать! Витя, ай да завтра на рыбалку". Ну, ты понял!

– Вот и шёл бы со своей "айдой!" и дедом на рыбалку! – засмеялся Глеб, зажав Витю в удушающем приеме.

– И пойду! – вырвался из захвата Витя. – А у тебя-то самого, какой был вариант!? Не помню, как там, "вонялы"?

– Сам ты воняла! "Держалы" я предлагал! – Глеб погнался за Витей.

– Держалы чего? Собственных штанов? – Витя ловко увернулся от захвата друга, вскочил на велик и помчался вниз по дороге.

– Ну, держись, малой! – Глеб тоже оседлал велосипед и погнался за Витей.

– Забавные ребята! – засмеялся Герман.

– Ты скоро к ним привыкнешь! – хохотала Варя.

– Ладно, мне домой пора, мама эсемесит вовсю. – Герман помахал телефоном в руке.

– Спишемся! – крикнула вдогонку Варя.

***

– Смотри, сынок, что я тебе нашла! – из дверей магазина показалась Катя, с ярко – желтым дождевиком. – Прямо как на афише фильма, помнишь? Как его!? Ну, мальчик стоял с красным шариком ещё. Ну, ты понял!

– Мама, хочу тебя огорчить, но этого героя убивают в самом начале фильма.

– Серьёзно?! – Катя брезгливо вытянула руку с дождевиком. – Нет, тогда он нам не подходит. Извините, а есть такой же, только другого цвета?

Катя зашла обратно в магазин и обратилась к продавщице, которая скучала за просмотром очередного сериала про детективов.

– Ма, я прогуляюсь, окей? – Герман громко обратился к маме, которой уже не было видно из-за стоек с вещами.

– Да, да, сынок! Встретимся минут через тридцать возле машины.

– Как же, через тридцать, ага! – Герман тихо посмеялся над любовью своей мамы к покупкам.

Герман пошёл вдоль немногочисленных витрин: "Одежда и обувь", "Товары для охоты и рыбалки", "Ремонт обуви", "Продукты", "Салон красоты". Возле дверей сидели сотрудники, в ожидании малейшего дуновения ветра. Каждый из них провожал взглядом Германа. Под любопытные взгляды мальчик дошел до перекрестка, где магазины уже закончились.

– Да уж, не разгуляешься тут особо!

Внимание Германа привлекла табличка, бордового цвета, на здании через дорогу. Он решил подойти поближе. Возможно, ему повезет и в этом поселке окажется кинотеатр.

– А тут у нас что? – Герман перешел дорогу, чтобы испытать удачу. – "Центральная библиотека".

– Маша, стой! Кому говорю, СТОЯТЬ!  Ты же можешь потеряться! Не отходи от мамы ни на шаг, ты поняла меня? – девушка с коляской истошно закричала на маленькую девочку, бегающую возле дороги.

Женщина виновато посмотрела на Германа, который подпрыгнул на месте от её крика. После чего подхватила девочку и пошла дальше по обочине. Слова девушки звенели в ушах у Геры и он вспомнил фразу Вити: "то ли потерялись, то ли погибли". В голову закралась идея.

– А что, если?

Герман вошел в здание библиотеки и сразу попал в пустую гардеробную. В самом конце висел одинокий шарф, скорее всего, когда-то кем-то забытый. Стояла тишина, свойственная для данного учреждения. В нос мальчика ударил запах старых печатных изданий. Герман прошёл дальше по коридору и попал в читальный зал. Солнечные лучи пробивались сквозь пыльные окна и освещали пустые столы. Среди посетителей были только два старика, молча играющие в шахматы, в углу зала. Послышался кашель и Герман обернулся. Из-под очков, с толстыми линзами, на него смотрели два огромных карих глаза. Женщина преклонного возраста, с туго затянутым седым пучком на голове сидела за столом, усыпанным читательскими карточками:

– Здрасьте! Потерялся?

Герман понял, что перед ним сидит библиотекарша. Властительница всех книг в этом поселке.

– Здравствуйте! Нет, спасибо, я в порядке.

– Книги мы не продаем. – ворчливо перебила его библиотекарша, продолжив перебирать карточки.

– Книги мне тоже не нужны. –  раздраженно ответил Герман. – Меня интересует архив. Местной газеты, например. У Вас есть архив?

– А чего же нет, есть у нас архив. Тебя какой год интересует, внучек?

– Год? Эээ… – Герман принялся вспоминать рассказ Вити.

– Может событие определенное? У нас же тут особо ничего и не происходит. Тебя что интересует то?

– Точно! Мне нужна информация про семью, что ж такое – то, как же фамилия их… двое сыновей у них еще было…

– Я поняла! Лаврентьевы тебе нужны.

– Точно, Лаврентьевы! А как Вы поняли?

– Я же говорю, у нас тут особо ничего и не происходит. Одни урожаи да не урожаи. И только про одну семью печатали все газеты в округе. – Женщина тяжело встала из-за стола. – Пойдем, внучек, покажу тебе архив. Бедные они, столько горя на одну семью. Вся семья сгинула, будто и не было их. А ведь приличная семья была, сыночки их сюда все время приходили. Ой, такие фантазеры были, не могу! Смешили меня, а я тогда только школу окончила.

Старушка, шаркая ногами, повела Германа по узкому и прохладному коридору. Они остановились возле серой металлической двери. Звон ключей раздавался эхом в пустоте и она отворилась. Пожилая женщина вошла внутрь и продолжила своё повествование:

– … А Ниночка какая была хорошая! Вот мужа смутно её помню… Это ж сколько воды утекло с тех времен, какой год – то стоял?

Старушка встала перед стеллажами с указателями временных отрезков периодических изданий. Она указала Герману на стремянку и велела ему влезать наверх.

– Так, дай – ка вспомнить! Школу я окончила в пятьдесят шестом и мальчуганы Лаврентьевых прибегали еще, а вот, когда мы со Степанычем свадьбу гуляли – их дом уже пустехонек стоял. А год это был шестидесятый! Точно, ищи период с 1955 по 1960.

Герман взобрался по лестнице и стал искать нужный период. Таблички были покрыты толстым слоем пыли. Поэтому ему пришлось сперва хорошенько испачкаться.

– О! Нашёл! – Герман тащил на себя большие и пыльные папки со старыми газетами. – Ого, тяжелые какие!

– Глаз – алмаз! Ты давай только не урони, а то потом не собрать будет.

– Постараюсь!

Герман решил не рисковать, поэтому спускал папки по одной. Сделав пять ходок, он сложил все бумаги на столе, что стоял в центре комнаты.

– Ну ты тут один справишься? А то бабушке еще надо передачу досмотреть.

– Думаю, справлюсь. Спасибо!

– Как закончишь – все папки на место, ключом вот этим закроешь и мне связку принесешь. Ты все понял, внучек? – старушка с прищуром взглянула на подростка. – Не набедокурь мне тут.

– Я все понял! Папки на место, ключи – Вам.

– А ты смышленый, я смотрю! Ну, все бабушка ушла.

За дверью послышались удаляющиеся шаркающие шаги библиотекарши. Герман взглянул на часы, у него есть еще максимум тридцать минут. Он принялся листать папку с газетами за 1955 год. Старушка была права, событий в поселке особо не было.

– "Приглашаем всех желающих на танцы в местный клуб". – Герман прочитал вслух один из заголовков и хихикнул. – А они умели уже тогда зажигать!

Перелистывая страницу за страницей, Герман дошел до конца папки. Следующая папка была за период 1956 года. Вдруг из коридора послышалось знакомое шарканье, и в дверях появилась улыбающаяся старушка с пучком. В руках она несла тот самый старый шарф из гардеробной.

– Давай закутайся!

Не успел Герман возразить, как старушка бережно закутала его в колючий шарф. Запах предыдущего хозяина теплого аксессуара ударил в нос.

– Спасибо, но не стоило.

– Не хватало еще тебе простыть тут. Ну, все бабушка ушла, сиди, занимайся, внучек!

Подождав пока шаги затихнут, Герман выглянул в коридор. Убедившись, что заботливой старушки нет на горизонте, он быстро стянул с себя колючий шарф. Шея и плечи жутко чесались. Герман положил шарф на стол и вернулся к просмотру старых газет. Папка с газетами за 1956 тоже не дала результатов. Герман достал третью папку, время было на исходе, мать могла позвонить с минуты на минуту. Он стал быстро перелистывать страницы, пока вдруг его взгляд не остановился на двух фотографиях под заголовком: "ПРОПАЛИ ЛЮДИ".

– "Пропали люди! – Герман стал быстро отрывочно читать статью. – 27 июня 1956 года ушли в поход и не вернулись… Нина Семёновна и Илья Георгиевич Лаврентьевы… Двое несовершеннолетних детей временно помещены в приют "Надежда"".

Герману стало не по себе от этой статьи. Он стал рассматривать женщину с мужчиной на фотографиях. Судя по датам рождения, указанных в статье, им обоим было слегка за тридцать лет. Они улыбались и ещё не подозревали о своей трагической судьбе. Что же с ними произошло? Какие страшные события разрушили благополучную семью и оставили их детей сиротами? Герман сфотографировал статью и обратил внимание на экранные часы. Прошел почти час. Он быстро сложил все папки и взобрался на стремянку. Вдруг он почувствовал, что папки выскальзывают из его рук и все их содержимое посыпалось на пол.

– Черт, черт, черт! Ну, не-е-ет, как же так!? – Герман спрыгнул с лестницы и выглянул в коридор, никого не было.

Он быстро начал собирать все папки с пола, пока библиотекарша не пришла на шум. Только Герман обрадовался, что газеты были сшиты, как одна из папок развалилась по пути наверх.

– Да ла-а-аднооо? Ты серьезно? Как мне это теперь собрать? – Герман ругнулся и начал собирать газеты за целый год. – Почему одиннадцать?

Мальчик стал крутиться, в поисках двенадцатой газеты. Он заглядывал под многочисленные стеллажи, пока, наконец, краем глаза не увидел виднеющийся газетный уголок под столом.

– Вот ты где! – Герман нырнул под стол. – А это еще что такое?

На главной странице газеты была напечатана крупная фотография мальчика десяти лет, под заголовком: "Беда не приходит одна".

– "Беда не приходит одна. Воспитанник приюта "Надежда" Лаврентьев Т.И. (дата рождения) не смог оправиться после череды трагедий в его семье… мальчик помещен в учреждение для душевнобольных". Какой ещё череды? Не понял.

Герман уселся на пол и стал быстро просматривать газеты, за период между пропажей Лаврентьевых старших в июне и переводом в психиатрическую больницу Тимофея в декабре.

И вот в октябрьском выпуске попался кричащий заголовок:

– "Трагедия приюта "Надежда". 17 октября 1957 года страшный пожар унес из жизни Лаврентьева Н.И. (17.08.1944г.р.)… Милиция и пожарная служба ведут поиски тела… По словам местного сторожа Похомова Э. А., Лаврентьев Н.И. вбежал в горящее здание, меньше чем за минуту до обрушения перекрытий второго этажа… Всё произошло на глазах у младшего брата Лаврентьева Т.И. (05.02.1947г.р.)… Мальчик находится в шоковом состоянии". – в горле Германа стоял ком, когда трагическая картина развернулась в его голове.

Он сфотографировал статью и поспешил все за собой убрать. Он оглядел комнату, убедившись в том, что все на своих местах.

– Я всё убрал на место. – Герман застал старушку за рабочим местом в читальном зале. – Спасибо Вам большое!

Герман положил колючий шарф на стол перед библиотекаршей. Старушка вздрогнула от неожиданности.

– О, а я и забыла про тебя, внучек! Убрал? Молодец, я потом проверю все, сейчас самое интересное начнется! – Старушка ткнула пальцем в экран маленького, пузатого телевизора. – Нашел, что искал?

– Да вроде! Раньше как-то плохих новостей было меньше.

– Времена такие были. Раньше народ любил хорошие новости, это сейчас всем страсти подавай да скандалы. Тьфу, одна жуть по телевизЕру.

"Ну началось!" – мысленно ругал себя Герман. – "Сказал спасибо и вали, кто тебя вечно за язык тянет?"

– Ой, извините, мне мама звонит. Наверное, потеряла уже. – мальчик моментально нашел выход из ситуации. – Мы с ней договорились встретиться. Спасибо Вам еще раз!

– Ну беги, беги, внучек! – бабушка проводила Германа взглядом. – Какой хороший мальчик, воспитанный.

– Митрофановна, ну сделай потише, в самом деле! – к библиотекарше обратился один из шахматистов.

– Тише там! Тишина должна быть в зале! – грозно прикрикнула старушка, делая погромче телевизор.

– Ой, Саныч, бесполезно! Сейчас Лидка уснет, мы сами выключим. Ходи пока давай! – сказал второй шахматист.

Герман выскочил из здания библиотеки и на ходу записал аудиосообщение в беседу "Группа":

– Через час встречаемся в убежище! Новость с пометкой “молния”.

Он перебежал дорогу и направился к автомобилю матери. Рядом, конечно, еще никого не было. Герман сразу сообразил, где ему искать свою мать.

– Ма-а-ам! – Герман увидел свою маму через витрину все того же магазина одежды. Он вопросительно развел руками, желая ускорить процесс скупки, как ему казалось, бесполезных вещей.

– Уже полчаса прошло что ли? – Катя пыталась взглянуть на часы, но ворох вещей в руках, ей не давали этого сделать.

Герман закатил глаза и жестом показал, что ждёт её возле машины. Ему не терпелось поделиться найденной информацией с друзьями.

***

– Что за спешка? – к убежищу подъехал Глеб.

– Я Вам сейчас такое покажу! – Герман уже ждал друзей в назначенном месте.

Следом подъехали и брат с сестрой.

– Что случилось? – Варя спрыгнула с велосипеда.

– Открывай скорее, внутри все расскажу и покажу! – Герман принялся искать нужные фотографии в галерее своего телефона.

Глеб стоял позади Германа. И так как он был немного выше его, смог разглядеть некоторые личные фотографии друга.

Наконец, Герман нашел фотографию первой статьи и передал телефон в руки, рядом стоящего Глеба.

– Это просто бомба! Витя, ты это точно оценишь! – Герман подмигнул Вите.

– Заинтриговал, так заинтриговал! – Витя вошел последним в убежище и запер дверь.

– Глеб, покажи ребятам! – Герман победоносно расселся в кресле в ожидании расспросов друзей, как ему удалось собрать столько информации.

Глеб ловким движением руки сменил фото статьи на личную фотографию Германа, где он напрягал бицепс перед зеркалом. Глеб, еле сдерживая смех, передал телефон Варе.

– И? Нам нужно это как-то прокомментировать? – глаза Вари расширились.

– Ты ещё спрашиваешь? Вы просто обязаны это прокомментировать! – ухмыльнулся Герман.

Варя передала телефон Вите, который моментально выпучил глаза от увиденного:

– Эй! Я не понял! А почему это именно я, по твоему мнению, должен это оценить?

– Ну как? Ты же в теме! – интенсивными движениями бровей Герман стал намекать на причастность Вити к истории Тимофея Ильича.

Витя выпучил глаза на друга, не разделяя его позитивного настроя. Герман ожидал совершенно другой реакции своих друзей.

– В какой такой теме? – Вите было не до шуток, его голос переходил на фальцет.

Глеб держался из последних сил, чтобы не засмеяться, глядя на всю комичность ситуации.

– И много у тебя это времени заняло? – начал расспросы Глеб.

– Примерно час.

– Мощно. – смех вырывался из Глеба.

– Я ничего не понимаю. – Варя опять взглянула на фотографию и показала экран Герману. – И вот ради этого ты нас выдернул из дома?

– Что? – Герман чуть не упал с кресла. – Это… Нет… Это откуда здесь? Блин.

Глеба прорвало, и он начал смеяться до слез.

– Ну, ты, Герыч, мощный вообще такой, опасный!

Герман выхватил из рук Вари телефон. Его лицо полыхало от ощущения стыда, руки дрожали.

– Глеб, это ты что ли подстроил? – Герман кинул в него свой рюкзак. – Ты не имел права. Это же личное.

– Воу, воу, воу! Полегче, дружище! – Глеб не успел увернуться, и рюкзак прилетел ему в спину. – Ты просто такой важный приехал, вот я и решил немного разбавить твой пафос.

Варя и Витя стояли в стороне и не понимали сути завязывающегося конфликта.

– Мне может кто-нибудь объяснить, что же всё-таки здесь происходит? – не выдержала Варя, встав между Глебом и Германом.

– Ты что обиделся что ли, Гера? – Глеб глупо улыбался. – Ну, смешно же вышло!

Герман выслал три фотографии, сделанные в библиотеки, в общую беседу с друзьями и вышел из убежища. Его наполняла ненависть к Глебу. Он глубоко дышал через ноздри, зубы были плотно стиснуты. Он ничего не слышал вокруг, только смех Глеба звучал в его голове. Не оборачиваясь на зов друзей, Герман встал на скейтборд и покатил в направлении дома.

– Глеб, зачем ты это сделал? Ты бываешь таким редкостным… – не стала продолжать оскорбительную фразу Варя.

– Да уж, Глебыч, некрасиво вышло. Смешно – не спорю, но обидно. – Витя открыл фотографию, полученную от Германа.

– Да ну Вас! Хотел как лучше. – Глеб сел на кресло, достал телефон из заднего кармана и открыл общую беседу.

Ребята, молча, всматривались в фотографии, пересланные Германом. Первым заговорил Витя.

– Ого! Этого нам дедушка не рассказывал.

– Какой кошмар! Мне деда Тимоху даже жаль теперь. – грустным тоном добавила Варя.

– Да уж, непруха полная. Как теперь после этого над ним подшучивать? – Глеб дочитал до конца. – Приют "Надежда"? В старом районе который что ли?

– Получается так. – Варя еще раз взглянула на фото маленького Тимофея. – Такой маленький и совсем один остался. Кстати, на счет "подшучивать". Глеб, ты должен извиниться перед Германом.

– Ничего я не должен! Чего мне извиняться вообще за невинную шутку?

– Как знаешь. – вздохнула Варя и вышла из убежища. – Ладно, Вить, нам возвращаться уже пора.

Брат пожал плечами и поспешил за сестрой. Глеб остался один в убежище. Внутри себя он понимал, что Варя права, но его гордость не позволяла ему признать неудачность шутки. Стало темнеть, а он все сидел в одиночестве, бессмысленно листая ленту в социальных сетях, изредка фыркая на непонимание его друзей.

***

Герман влетел в комнату и громко захлопнул дверь. Он начал пинать вещи, лежащие на полу, потом переключился на подушку, став ее колотить. Наконец, силы закончились, и он рухнул на кровать лицом вниз. Резкий переворот на месте и мальчик уже лежал на спине. Герман смотрел в потолок, прокручивая в голове глупую шутку Глеба. Он достал телефон и стал сильно стучать по экрану, удаляя фотографии в галерее. В комнату зашёл кот и стал обнюхивать все вещи, разбросанные по полу. Пират прыгнул под стол и стал чем-то играться в углу, мешая сосредоточиться своему хозяину на обиде.

– Пират, хватит! Пошёл вон! Слышишь ты меня вообще или нет? Пират, я что сказал!