Мадина Давлетовна Зиганшина
Как острием меча
– Не шути́те, какая тут свобода?
Одни запреты: не пить и не курить…
И в воду не ходить, не зная брода.
Как нам с тем жить?
– А, если быть рабом плотских желаний,
Будет возможно свободу ощутить,
Если учесть, каких терзаний
Разного рода можно заслужить?
Да вы просто фанаты.
Отказались кровь переливать,
Рискуя жизнью. Тому есть факты
Не стоит отрицать.
– А донора болезни, надеюсь,
И вы не захотите прихватить,
Кровью его спасаясь?
Факты такие тоже имели место быть.
К тому ж Бог установил,
Что кровь свята. Не мы.
Он употребленье крови запретил.
Ему мы доверяем, его пути прямы.
Вы говорите: свободу мы теряем,
А, знаете ли, что приобретаем?
Ту, пресловутую свободу избегая,
Мы с Богом дружбу обретаем?
Мы полагаемся на Бога.
Он ведет по верному пути.
Мы выполняем его волю строго.
Встаньте рядом, нам ведь по пути!
***
С промежутком в две тыщи лет
Произошли два удивительных события
Как близнецы-братья. Вот
Такие между ними совпадения.
Один сюжет библейский.
И наблюдал его Христос.
Другой сегодняшний.
От удивленья я к земле прирос.
Напомню, в храме Иисус заметил
Бедную вдову средь богачей,
Где каждый хвастливо метил,
Как добродетель казаться поважней.
Они в сосуд для жертв тяжелые монеты,
Играя блеском золота, кидали.
Вдова, насмешки вызывая, две мелкие монетки
Опустила. Они там даже потерялись.
Но высока была оценка Иисуса.
Ее вклад посчитал он – бóльшим.
.................................................
Мой эпизод с волненьем опишу.
Зал строили мы для поклоненья Богу.
Я похвалы слова навряд ли отыщу,
Как муравьи, с другими сравнить нет проку.
В кратчайший срок работу завершить
Старались. Летний зной стоял.
Пот градом лился. Воды б попить!
Пойдешь за ней и время потерял.
И вдруг средь молодых и сильных,
На посох опираясь, ко мне с водой спешит
Сестра духовная. Ну, вид умильный:
В каске, как полагается, хотя ногами семенит.
Ну, не могла она усидеть дома,
Когда единоверцы все в труде.
Нет сил физических, но кроме,
Есть дух. Он бодр в груди.
Вот наступил и мой черед сказать,
Что труд ее могу я подвигом назвать.
***
– Скажи, ты молод?
– Мне восемьдесят лет.
– Не выясняю возраст.
Ты старый или нет?
– Седой, в морщинах.
Большой букет болезней.
Кровинка стынет в жилах.
В еде капризный.
– Неужто умереть согласен?
Нет целей впереди?
– Такой вопрос напрасен,
Все цели позади.
– А хочешь, цель я подарю?
Бесплатно, из любви.
И этим молодость продлю,
Второю жизнью заживи.
– А что, это возможно?
Я справлюсь?
Задание не сложно?
Я обещаю: постараюсь!
– Похвально рвенье!
Уже, считай, полдела сделано.
Тебе, как Божьему творенью,
Сейчас все станет ясно, я уверена.
Не легок жизни путь был,
Но и счастливых дней не мало.
Так много все же лет прожил!
Да, умирать-то еще рано.
А потому, о цели наконец скажу.
Ценна и велика она!
Однако заверяю, не тужи,
Ее достигнешь ты сполна.
Я объясню, все дело в том,
Что Бог не ограничил возраст.
Человек – венец его творений. Он
Для вечной жизни создан.
А потерял ее из-за греха.
Но Бог, ценой огромной жертвы,
Искупил нас из того греха.
Теперь не будем знать мы смерти.
Бог Сына ради нас отдал,
Чтоб умер жертвенною смертью.
Он человечеству не дал
С лица земли исчезнуть полностью.
Ты рад? Порадуй теперь ты
И поведи их к той же цели,
Всех тех, кто так же, как и ты,
Такой надежды не имели.
***
Ты можешь откровенным быть
Хотя бы с кем-нибудь?
Не лги себе сейчас хотя бы,
Ты – тайна, хотя давно друзья мы.
Это твой мир. И он закрыт.
В тайниках сердца ключ зарыт.
Хоть кажется, ничем он не прикрыт,
Но даже хитростью его не раздобыть.
И лишь Всевышнему не нужен ключ,
Уловит сердца Он тончайший луч.
И сокровенные все мысли Он читает,
Хоть человек уста не раскрывает.
И, тем не менее, Он хочет откровенья,
Отца и сына взаимоотношенья.
Он жаждет сердечного сближенья.
Ему невмоготу людское отчужденье.
Он помнит каждого из нас.
Он и с тебя не сводит глаз.
И ты заверь его в своей любви,
Только душою не криви,
Не огорчи. Он фальшь не терпит,
Зато как искренность он ценит!
Если даже не научился ты любить,
Зажечь огонь в груди, ты можешь попросить.
Он это может. Он – любовь.
***
Утверждаешь, что веришь в Бога,
"По-своему молясь".
Идешь по стопам предков строго,
И в выборе пути ничуть не каясь.
Сравни, Земля огромна,
Но тот клочок, где рос,
Родней, бесспорно
И дорог нам до слез.
Но сможешь оценить,
Что создал Бог для нас,
Его любовь определить,
Не повидав земных прекрас?
Ссылаясь на рассказы предков,
Ты о Создателе что можешь знать?
Что есть на небе Он. А каков?
Плечами станешь пожимать.
Объясни, в молитве, говоря:
"Господь", – кого ты разумеешь,
Самого Бога, иль Христа?
Отца и Сына различаешь?
Задавал ли ты вопрос:
Почему Иисус Отцу молился?
Ответ ведь прост -
С признанием главенства относился.
Ведь всего создатель
Не Христос.
Так почему прошения податель
К Христу идет, чтоб Он донес?
Ты хочешь оправдаться,
Сказать: ходатайства прошу.
Так, может статься,
Иисус привратник на посту?
Однажды и навечно
Иисус ходатаем предстал.
Его порукой обеспечен,
Если ты верность показал.
Я небылицу расскажу одну.
Совсем не праздно, к слову,
Встав на одну и ту ж волну -
Не просто, то понять, что ново.
Мужик с диких краев
Обосноваться в городе решил.
Весь быт тут непонятен, нов.
В домах он никогда еще не жил
Роскошную квартиру прикупил
И в центре зала чум установил.
Традиция! Не сняв ее удил,
Считай, себя ей подчинил.
Традиции сильны.
Они отобраны народом
И бережно сохранены.
И к мудрости являясь кодом,
Способны сплотить людей.
Однако, сформировать
Единство поведенческих идей,
Если не взять
В основу Божьи нормы -
Невозможно.
Понятья слишком разны.
Вот и живем подчас безбожно.
Проверим, традиционно, что храним
И сколько упускаем.
Великий пост мы признаем,
А разговевшись, в загул ныряем.
Мы благовестников ругаем
И гоним от дверей своих.
Все потому, что мы не знаем -
Иисус ведь уповал на них.
Молитву "Отче наш" читаем.
В ней просим, чтобы было Царство.
Оно уж есть – не ведаем. Не знаем,
Что у Иисуса есть право руководства.
У прадедов каков источник знаний?
Несовершенством их что продиктовано.
Язычников пучок понятий -
Набор, как видишь, слишком малый.
Откуда бы? В поте лица хлеб добывали.
Немного праздников имели,
Зато в момент забав не забывали
О Боге. Без него и праздновать не смели.
С обрядовостью чинной
И с песнопением по теме,
И с яствами для угощений -
Незабываемое время!
По зимним вечерам истории слагали
О чудесах, что Бог творит.
Слухи-то Землю наполняли,
О том, как грешников разит.
Про Вавилон и про Египет.
О том, как море раздвоил.
Все приводило людей в трепет,
И каждый больше боялся, чем любил.
У нас – живой источник знаний,
Не вымысел народных фантазеров.
Мы из Святых Писаний
Получим истину без вымыслов и споров.
Они и знанием снабдят,
Помогут заблуждений избежать.
Исправят,
На путь наставят, чтоб не блуждать.
Борясь с болезнями, мы выживаем,
И опыт есть в этом богатый
Но а духовно ведь страдаем,
И это тоже урон не малый.
Важна нам точность знаний.
А кто определил их, взвесил?
Прадед безграмотный?
Вопросик весел.
Ответишь на него,
Приобретешь источник знаний,
Что для тебя важней всего,
Главнее всяких пожеланий.
***
Что толку бить по тормозам,
Если ты знаешь – не исправны?
Чего успеха дожидаться,
Если старанья не вложил?
Как научился только брать,
Если не любишь сам давать?
Скажи, как смеешь оскорбляться,
Если ты подлость сотворил?
Зачем, унизив, добиваться,
Чтоб человек тебя любил?
Как сможешь полюбить другого,
Если себя ты не любил?
Жену в измене смеешь обвинить,
Вернувшись с тайного свиданья?
Если ты хитрость в сердце носишь,
Как можешь искренности ждать?
Как ждать сочувствия ты можешь,
Если к чужому горю равнодушен?
Сравнил ты деда с лаптем,
А ты навечно хромовый сапог?
***
По мотивам телепередачи.
Парнишка лет шестнадцати.
В глазах надежда, а в руках цветы.
Не думайте, они не для невесты.
Принес он их для матери.
Цветы не те, что в искусных упаковках,
На длинных ветках, сам сорвал в саду.
Нетерпелив, как говориться, «на иголках»
С нервишками, как видно, не в ладу.
Он мать не видел никогда.
Во сне приснилась, лик запомнил.
Уверен, на встречу приглашен не зря,
Она здесь, в зале, и он бы обнял!
Глазами ищет средь сидящих,
Ту, что явилась в ночных грезах.
В зале напряг нудящий –
Все в ожиданья позах.
– Ты что хотел бы сказать маме?» -
Ведущий задает вопрос.
– «Не знаю сам я…»
Волненьем сдавлен голос.
Огромная проделана работа,
Чтоб в телепередаче объединить сердца…
Глава 2
Собралось родственников много.
Но холодом повеяло от них.
Они уселись в рядочек строго
Не потянулось сердце к мальчику у них.
Поведали, что из-за отца побоев,
«Падучей» заболела их сестра.
Потом исчезла, сторож кто ей?
Свои заботы прогнать бы со двора!
Парнишка плакал, не дрогнула душа.
Один ведущий утешал, салфетки подавая.
Стонал зал, в молчанье гнев глуша.
Глазам не верилось – кровиночка ж родная.
Сиротку приютить никто не взялся.
И где он рос, никто не знал.
И каждый тут при встрече удивлялся,
Что чуть он гражданином Франции не стал.
Усыновить его хотели, сердцем прикипев,
Но мальчик отказался, объяснив,
Что мать искать он будет, повзрослев,
И не поехал, поблагодарив.
Романтике быть парижанином
Он предпочел остаться с мамой…
Глава3
Родня не знала: жива сестра, мертва,
Мертва уж если, то где могила.
Оказалось, дочь у потерянной еще была.
Но встречи с братом она не захотела.
Узнав о ней, мальчишка встрепенулся. В глазах
Мелькнула искорка в глазах, тут же угасла.
И в воздухе повис застывший «Ах».
То зрителей упрек негласный.
И не найдя бальзам для ран,
Ведущий, будто вспомнив, впопыхах
С альбома снимок вывел на экран…
– Мама! – замер возглас на устах.
Глава 4
В программу был заложен миг,
Дарящий радость. Как видно, на него
Рассчитывал ведущий и достиг
Желанного.
На экране Париж. И француз – отец
Для русского мальчишки
С улыбкой что-то говорит. Юнец
Улыбкой отвечает. Слова излишни.
Который день под впечатлением хожу.
Волненье не стихает.
Ответ себе не нахожу.
Если не кровь родство определяет,
А что тогда?
Человек, дарящий счастье обладает
Особой силой. Иногда
Совсем чужой любовью согревает.
Француза кудри смолою отдают,
А парень белобрысый русский.
«Как похожи!» – в зале восклицают.
Любовь – особый Божий дар. Он броский.
По своему подобию Бог создал человека.
А сам он есть – Любовь.
