Ма Хайпэн
Троесловие

Почтительный сын Хуан Сян

Во время правления династии Восточная Хань жил мальчик по имени Хуан Сян^[10]. Детство его не было безоблачным. Когда он был совсем маленьким, умерла его мать; они жили вдвоем с отцом, помогая друг другу. Когда во время игры Хуан Сяну случалось видеть, как о ровесниках заботятся матери, у него всегда щемило сердце, и он с тоской вспоминал прекрасное время, когда мама была еще рядом.

Потеряв мать, Хуан Сян стал еще больше ценить участие и любовь отца. Он говорил себе, что нужно изо всех сил стараться, чтобы отец был счастлив. Поэтому Хуан Сян был понимающим мальчиком: он не только добросовестно учился, но и всегда заботился об отце.

Годы пролетели незаметно, и вот Хуан Сяну исполнилось девять лет. В тот год стояло очень жаркое лето. Хуан Сян заметил, что ночью отец от жары не может заснуть. Мальчику стало жаль отца: «Что же делать, у него и так неважное здоровье, а еще и плохо спать – это совсем никуда не годится». Той ночью Хуан Сян тоже не мог заснуть, и, когда начало светать, он придумал выход.

На следующий день, ближе к вечеру, мальчик сделал опахало из большого пальмового листа и, пока отец отсутствовал, стал изо всех сил обмахивать его циновку. Циновка, разогретая за день, остыла. Маленький Хуан Сян был очень рад: теперь отец сможет хорошо отдохнуть. А тот вернулся домой и спросил:

– Сынок, ты почему весь в поту?

Хуан Сян не сказал, почему ему было так жарко, он лишь улыбнулся в ответ.

Той ночью отец спал гораздо спокойнее. Хуан Сян был очень доволен собой. Жара и холод сменяли друг друга, подходила зима, теперь Хуан Сяну нужно было справляться со стужей. Дом был беден, одеяла тонки, а отец уже стар. Как же пережить зиму?

У Хуан Сяна снова появилась идея: всякий раз перед сном он согревал своим телом холодную постель отца. Старик больше не мерз, а маленький Хуан Сян, хоть и замерзал до дрожи, был вполне доволен тем, что дает отцу безмятежно спать.

Однажды отец, вернувшись домой чуть раньше обычного, обнаружил этот трогательный секрет. Он схватил сына в охапку и, роняя слезы, сказал:

– Ты очень хороший сын, мой мальчик!

Строфа девятая

 
Хуан-сян на девятом году
Знал согревать постелю.
Необходимо должно соблюдать
Почтение к родителям.
 

Толкование

Хуан Сян уже в девять лет мог заботиться о своем отце. Слушаться и почитать родителей – наш важнейший долг.

Кун Жун, который уступил груши

В последние годы Восточной Хань в Цюйфу, в Шаньдуне^[11], жил известный литератор Кун Жун. Он был прямым потомком Конфуция в двадцатом поколении.

Кун Жун был потомком знаменитого рода, рос на родине ритуала^[12] и с самого детства был очень вежливым. Однажды дедушка Кун Жуна отмечал свой юбилей – ему исполнилось шестьдесят лет, и дома устроили торжественный обед: собрались все родственники и друзья, за столом сидели уважаемые гости. Кун Жун с братьями и сестрами принарядились.

Во время торжества один из гостей подарил дедушке блюдо маслянистых груш, которые было трудно достать. Говорили, что эти красивые вкусные груши не хуже персиков бессмертия богини Си-ван-му^[13]. Кто же будет их делить?

Дедушка всегда любил Кун Жуна, ему и сказал:

– Жун, давай-ка, подели груши между всеми!

– Да, дедушка, – почтительно отозвался Кун Жун.

Получив блюдо, мальчик внимательно осмотрел заветные груши: они были соблазнительные, золотисто-желтые, он почувствовал, как в нос ему ударил непередаваемый сладкий аромат. Однако среди них есть большие и маленькие, как же их поровну разделить? Кун Жун немного поразмыслил и нашел решение.

Прежде всего самые крупные и спелые груши он оставил для дедушки, отца, матери и других старших родственников. Оставшиеся он распределил между братьями и сестрами. Ему же досталась самая маленькая груша. Дедушка очень удивился:

– Почему же другим ты отдал большие груши, а себе оставил самую маленькую?

Кун Жун спокойно ответил:

– Дедушка, это потому, что младшие обязаны уважать старших.

Дедушка кивнул и задал еще один вопрос:

– Но ведь братья и сестры – практически твои ровесники, а их груши все равно больше твоей. Разве ты не любишь такие груши?

Кун Жун покачал головой:

– Дедушка, они такие вкусные, конечно, я люблю их! Но я должен уважать братьев и сестер, которые все-таки старше меня, разумеется, им я уступил груши побольше.

– А почему же груши у младших тоже больше твоей? – допытывался дедушка.

– Потому что они еще маленькие, я как старший брат должен их любить, выбирать для них то, что получше.

Услышав его объяснения, дедушка был очень доволен. Гости тоже расхваливали Кун Жуна:

– Кто бы мог подумать, ребенку четыре года, а уже так рассуждает! Этот малыш непременно удивит нас!

С тех пор история о Кун Жуне, который уступил груши, передавалась из уст в уста.

Строфа десятая

 
Кун Жун на четвертом году
Умел уступить груши.
Надлежит заранее знать
Уважение к старшим.
 

Толкование

Кун Жун уже в четыре года знал, что нужно уважать старших. Эту мудрость нужно постигать как можно раньше.

Мудрец Шунь, почитавший родителей

В жаркий полдень юноша лет двадцати сидел на крыше сарая и латал соломой дыру, чтобы вода во время дождя не протекла внутрь и не намочила зерно. «Как же жарко!» – он вытер пот, надел соломенную шляпу и продолжил старательно работать, не подозревая, что скоро станет жертвой заговора, грозящего ему неприятностями.

Этого молодого человека звали Шунь. Его мать рано умерла, он жил со слепым отцом и злобной мачехой. Отец очень любил сына, который родился у него во втором браке, а Шунь ему не нравился, и он часто бранил и наказывал его. Шунь давно стал умным, крепким, смелым взрослым мужчиной, но отец, мачеха и младший брат мучили его всеми возможными способами.

Младший брат Шуня, чтобы завладеть его имуществом, несколько раз хотел навредить сводному брату. Однажды он, рыдая, сказал отцу:

– Мерзкий Шунь! Он вечно пакостит, а еще хочет извести меня и матушку!

Слыша, как любимый сын причитает и жалуется, отец принял все за чистую монету и очень рассердился. Мальчишка торопливо продолжал:

– Оставить его – это уничтожить мир в нашей семье. Лучше избавиться от него!

Отец поддался уговорам и согласился на предложение младшего сына. У них созрел коварный план: нужно сделать так, чтобы Шунь поднялся на крышу сарая, а затем снизу устроить пожар и сжечь парнишку. Когда Шунь был уже наверху, они быстро принесли факел и подожгли солому: ведь в полдень так печет солнце, значит, она даже быстрее загорится. Сухая солома вспыхнула, и огонь очень скоро охватил сарай.

Отец и сын пришли в восторг, решив, что их замысел удался. Они вернулись домой это отпраздновать. Перед тем как уйти, они унесли еще и лестницу, по которой Шунь забрался на крышу.

Но вернемся к несчастному юноше. Он все еще сосредоточенно заделывал дыру, когда его вдруг обступил жар, и он почувствовал запах дыма.

Шунь глянул вниз и испугался: оказывается, сарай загорелся! Он хотел слезть по лестнице, но обнаружил, что ее унесли! Он видел, как бушуют языки пламени. Что же делать?

Шунь увидел старую соломенную шляпу и тут же подумал о той большой, которую совсем недавно надел сам. Он мгновенно сообразил, что делать: юноша подхватил шляпы и накинул их на плечи, как крылья. Так он и спрыгнул с крыши невредимым. Он был спасен!

Шунь, весь в копоти, вернулся домой и обнаружил, что семья празднует его «трагическую гибель».

Отец оцепенел от растерянности:

– Так ты не погиб!

Младший брат, испугавшись мести, быстро спрятался. Шунь посмотрел на все это и понял, что родственники сговорились, чтобы его извести. Он опечалился, но не возненавидел их: по-прежнему был почтителен с отцом и мачехой, хорошо обходился с братом.

В конце концов его родных это тронуло, и с этого времени в семье установились мир и теплые отношения. Шунь заслужил всеобщее уважение и любовь, прославившись как почтительный и любящий сын, и император Яо выбрал его своим преемником. Шунь стал одним из легендарных мудрейших правителей древних времен^[14].

Строфа одиннадцатая

 
За почтение к родителям и старшим
Должно приобретать сведения;
Знать такое-то число,
Знать такия-то науки.
 

Толкование

Будучи человеком, нужно ставить выше всего уважение к родителям и любовь к старшим братьям, затем преумножать увиденные и услышанные знания. Потом нужно выучиться считать, знать иероглифы и читать.

История о Вань Байцяне

Давным-давно жил один богач, и был у него единственный сын, любимый до крайности. Этот мальчик рос высокомерным и считал, что во всем разбирается. Богач был темным, неученым человеком, не мог признать и нескольких известных иероглифов, поэтому надеялся, что сын сможет стать образованным. Как только мальчик достиг школьного возраста, отец отправил его в самую лучшую школу.

Все вокруг для сына богача было новым, он был очень активен в учебе и с самого раннего утра с бумагой и кистью ждал в школе начала уроков. Преподавал там серьезный учитель: все, что он делал и говорил, было слаженно и четко. Но этот заносчивый ученик высмеивал его за педантичность.

В первый день учитель обучал сына богача написанию иероглифов и начал с основного: иероглифа «единица» в виде горизонтальной черты. Учитель тщательно объяснял значение этого иероглифа, как его писать, как правильно держать кисть. Сын богача послушал-послушал – и ему это очень надоело. Он подумал: «Разве это не просто-напросто горизонтальная черта? Кто не сумеет ее провести? Раз объяснил – я тут же и смог! Вот ведь глупый старик!»

Дома богач спросил сына:

– Дорогое мое дитя, что сегодня преподавал тебе учитель, чему ты научился?

Сын весьма самодовольно ответил:

– Отец, я давно все умел, это очень легко.

Богач был очень рад, он снова и снова хвалил мальчика:

– Мой сын! Вот умен так умен!

Мальчик же, сходив еще на три занятия, прибежал домой и возбужденно прокричал:

– Отец, учитель больше не нужен, я все умею!

Как же так? Знания так необъятны, так многогранны, разве может ребенок, только три раза сходивший в школу, говорить, что все умеет и знает? Оказывается, почтенный учитель на второй день учил его, как писать иероглиф «двойка», состоящий из двух горизонтальных линий, а на третий – иероглиф «тройка», состоящий из трех горизонтальных линий. Мальчик решил, что все науки в мире ограничиваются этим, и посчитал, что уже овладел законами китайской письменности.

Однако ничего не понимающий неграмотный богач все еще думал, что его сын – гений. Как раз тогда он решил пригласить в гости человека по имени Вань Байцянь. Обычно, чтобы написать приглашение, ему приходилось просить других, но сейчас он обратился к сыну.

– Это не так-то просто! – сказал мальчик. – Ладно, давай, я напишу.

Он пошел в кабинет и принялся за дело. Прошло утро, прошел обед, наступил вечер, а он все еще не выходил из кабинета. Отец очень волновался, почему приглашение нужно писать так долго?

Он не выдержал и пошел взглянуть на сына. Открыв дверь кабинета, он испугался: по комнате было разложено множество листов бумаги, а сын, весь в поту, рисовал на них горизонтальные линии!

Он, увидев отца, пожаловался:

– Отец, черт бы побрал этого человека! Все имена ему плохи, и вот обязательно надо было назваться Вань Байцянь^[15]!

Я с самого утра сижу – и до сих пор еще не нарисовал десять тысяч линий, даже его фамилию еще не дописал!

Строфа двенадцатая

 
От единицы доходим до десяти,
От десяти до ста.
От ста доходим до тысячи,
От тысячи до тьмы.
 

Толкование

Учиться надо постепенно, от одного до десяти; десятки складываются в сотню, десять сотен превращаются в тысячу, десять тысяч становятся ванем^[16].

Ханьский Вэнь-ди ухаживает за матерью

Во время правления двух императоров династии Западная Хань (206 г. до н. э. – 25 г. н. э.) – Вэнь-ди и Цзин-ди – государство процветало, народ жил в мире и спокойствии.

Ханьскому Вэнь-ди (Лю Хэну), до того как он унаследовал императорский трон, была пожалована должность правителя удела Дай. Он проявлял усердие в государственных делах, был приветлив и великодушен к людям, пользовался народной любовью. Он был особенно почтителен к матери. Каждое утро и вечер Лю Хэн справлялся о ее здоровье, проявлял заботу о ее повседневной жизни; погружаясь в государственные дела, не забывал выделить время, чтобы побыть с ней, порадовать старую женщину.

После свержения клана императрицы Люй^[17] власть в Поднебесной вновь перешла к сыновьям фамилии Лю. Лю Хэн заслужил всеобщее уважение и вступил на престол. Став императором, он был больше занят государственными делами, но ничуть не менее заботливо и внимательно ухаживал за матерью Бо-тайхоу. По мере того как мать старела, ханьский Вэнь-ди еще больше ценил время, которое проводил с ней вместе.

Вэнь-ди пробует лекарство

В тот год Бо-тайхоу заболела очень серьезно, чем сильно испугала Вэнь-ди. Он лично ухаживал за ней, сутками не оставлял ее. Иногда даже не менял одежду, всю ночь сидел у кровати Бо-тайхоу и присматривал за ней.

Для лечения Бо-тайхоу Вэнь-ди вызвал известного в Китае врача, сам погрузился в сосредоточенное изучение методов лечения, даже смог освоить концентрации и дозы лекарств. Каждый день служанки приносили лечебные отвары, которые готовили придворные лекари, и Вэнь-ди не давал другим к ним притронуться, он брал ложку и пробовал лекарство, чтобы проверить точность концентрации и верность приготовления. Если лекарство было сварено верно, он дул на него, чтобы остудить, и лишь затем давал матери.

Бо-тайхоу проболела три года, и за это время ханьский Вэнь-ди исхудал. Он ослаб не только потому, что круглые сутки заботился о матери, но и потому, что постоянно за нее переживал. В конце концов сыновняя любовь Вэнь-ди растрогала Небо, и Бо-тайхоу поправилась. Вэнь-ди возрадовался и с этого времени уделял здоровью матери еще больше внимания.

Ханьский император Вэнь-ди любил не только свою мать, он также очень хорошо относился к чиновникам и простому народу. Он искренне сочувствовал своим подданным, переносившим тяготы непрерывной войны в течение нескольких лет, поэтому избрал политику отдыха и накопления сил. Вэнь-ди уделял большое внимание сельскому хозяйству, уменьшил налоги и пошлины, дал возможность народу жить безмятежной счастливой жизнью. Его поступки и идеи управления государством также оказали чрезвычайно глубокое влияние на его преемника Цзин-ди, и так в истории Китая появился прославленный период «правления Вэнь-ди и Цзин-ди»^[18].

Строфа четырнадцатая

 
Три находятся связи:
Справедливость между государем и чинами;
Любовь между отцом и сыном;
Покорность между мужем и женою
 

Толкование

«Три устоя» – это три нормы поведения, которых нужно придерживаться в межличностном общении, а именно: слова и дела между государем и подданными должны соответствовать принципу справедливости; родители и дети должны любить друг друга и быть друг к другу добры; муж и жена должны жить в мире и согласии.

Сянь Гао спасает страну

В период Весен и Осеней и Сражающихся царств в царстве Чжэн произошло крупное событие: скончался пользовавшийся любовью и уважением правитель Вэнь-гун, а трон унаследовал принц Лань.

Именно в тот момент, когда все царство Чжэн было потрясено горем и не имело возможности заботиться о других делах, мечтающее захватить его царство Цинь тайно начало враждебные действия. Хитрый правитель Цинь, Му-гун, сказал своему полководцу:

– Старый правитель царства Чжэн только что умер, народ горюет. Нам обязательно нужно воспользоваться случаем, отправляй в царство Чжэн войска, застигни их врасплох и уничтожь!

Лучшие военачальники Му-гуна – Мэн Минши, Сици Шу и Бай Ибина – возглавили армию. Огромное войско царства Цинь шло днем и ночью, надеясь одним ударом достичь своей цели.

Наконец циньская армия дошла до маленького царства Хуа, граничащего с Чжэн. Отсюда до Чжэн было совсем близко, военная операция должна была вот-вот завершиться полным успехом, военачальники пребывали в очень радостном настроении.

И вдруг командующие увидели, как вдалеке показался отряд, который гнал множество упитанных быков навстречу войску. Циньская армия пришла в замешательство: кто же это? Неужели их обнаружили?

Возглавлял шествие безукоризненно одетый человек средних лет, он спрыгнул с повозки, непринужденно подошел к циньским военачальникам, очень гостеприимно поклонился им и сказал:

– Я посланец царства Чжэн, Сянь Гао. Говорят, что армия вашей страны собирается к нам в гости, наш правитель боится, принимая вас, что-нибудь упустить из виду, он послал меня вам навстречу. Кроме того, правитель беспокоится, не устали ли вы с дороги, хватает ли вам провианта, поэтому он приказал передать вам в дар этих быков для пополнения запасов.

Предводитель циньского войска выслушал посланника и подумал, что дело плохо: «О Небо, кажется, наш тайный поход обнаружили! Это как же слухи разнеслись! Даже правитель Чжэн послал человека следить за нашим перемещением, как нам теперь поступить?»

Мэн Минши сжал рукоятку меча и пристально взглянул на Сянь Гао. Однако тот не смутился и громко приказал помощнику пригнать быков.

– Будь любезен, когда вернешься, передай своему правителю благодарность за его доброту, – натужно улыбнулся очень недовольный Сици Шу.

Обе стороны церемонно обменялись несколькими фразами и попрощались. Когда встреча закончилась, циньские командующие принялись обсуждать дальнейшие действия, а Сянь Гао срочно послал гонца сообщить новому правителю царства Чжэн новость о вторжении врагов: дело в том, что Сянь Гао вовсе не был посланником, он был торговцем из царства Чжэн и как раз направлялся в царство Хуа, чтобы продать своих быков. По дороге он случайно встретил войско царства Цинь. Сянь Гао сразу понял, что царство Цинь намеревается воспользоваться трауром в Чжэн и атаковать его. Он был патриотом, но было понятно, что силой одного человека не преградить путь циньской армии. Тогда он решил выдать себя за посланника, сначала успокоить циньское войско, а потом известить своего правителя о готовящемся нападении.

Правитель царства Чжэн получил тайное сообщение и привел войска в боевую готовность. Военачальники армии Цинь поняли, что неожиданно напасть не удастся, отозвали войска и вернулись домой.

Торговец Сянь Гао благодаря находчивости, невозмутимости и преданности своему царству сумел сделать так, чтобы царство Чжэн избежало порабощения.

Как Шан Ян завоевывал народное доверие

Период Весен и Осеней и Сражающихся царств в истории Китая – это тяжелые смутные времена; тогда выдающиеся личности объединялись, князья сражались за господство, обстановка была непредсказуемой. В таких условиях стремящиеся к гегемонии князья в каждом царстве обязательно должны были проводить реформы. Министр царства Цинь, Шан Ян, разработал ряд законов. Он был очень уверен в себе и считал, что его реформы сделают царство Цинь сильнее.

Однако тут же возникли проблемы. Прежние указы действовали уже много лет, народ привык к ним. К тому же Шан Ян боялся, что люди не поверят в его твердую решимость ввести в действие новые законы. Поэтому перед их обнародованием Шан Ян должен был доказать, что он надежный человек и ему можно доверять.

Он распорядился установить у южных ворот города деревянный столб высотой в три чжана^[19] и объявить народу, что тот, кто перенесет столб к северным воротам, получит награду в десять лянов ^[20] золота.

Народ обсуждал эту задачу и спорил, но никто не хотел пробовать. От южных до северных ворот было не очень далеко, к тому же деревянный столб в три чжана хоть не легок, но точно не очень тяжел. Иными словами, задача эта нисколько не трудная, а десять лянов золота, напротив, очень большая сумма. Что-то здесь не чисто, может, это какая-то ловушка? Притом Шан Ян такой могущественный человек, если он обманет или пошутит с тобой, то никуда и не пойдешь за правдой!

Памятник Шан Яну

Шан Ян посмотрел на это, разволновался и увеличил награду до пятидесяти лянов золота. Тут уж люди еще больше засомневались, однако наконец один дюжий мужчина не удержался перед соблазном получить пятьдесят лянов золота. Он подумал, что ради таких денег— обманут или нет— надо попробовать. Окруженный толпой, он легко перенес столб от южных ворот к северным. Шан Ян действительно не обманул и тут же отдал этому молодцу обещанную награду!

«И вправду дал!», «Шан Ян и впрямь делает то, что говорит», «Ах, как жалко! Я тоже мог перенести!», «Это все я виноват, что не верил ему! Иначе я бы тоже мог получить эти деньги». Люди без конца изумлялись, сожалели об упущенной возможности и одновременно начинали верить Шан Яну.

Шан Ян приобрел авторитет среди народа, теперь ему намного сподручнее было проводить политические реформы. Люди знали, что он держит свое слово, поэтому не смели бросать вызов новым законам.

Однако некоторые знатные и влиятельные люди тогда подумали: «Реформы Шан Яна только для простолюдинов; если мы, высокопоставленные чиновники, пойдем против закона, наверняка он не посмеет ничего сделать. Ему придется выказывать нам уважение». Среди этих людей неожиданно оказался и наследный принц! Он и впрямь нарушил новый закон.

Как же тут поступить? Принц нарушил закон, если его наказать, то кто же потом наследует престол? Если его не наказывать, как же вернуть народу Поднебесной веру в силу и действие новых законов? Несмотря на большой риск, Шан Ян сурово наказал учителей принца и тех чиновников, которые подали ему идею.

Народ увидел, что даже учителя принца не могут избежать наказания по новым законам, и больше никто не решался нарушать их. Царство Цинь после проведения реформ крепло и процветало.