Марьяна Скуратовская
100 великих творцов моды
Жанна Ланвен
(1867–1946)
Её дом моды был основан более ста лет назад, и сейчас он – старейший из существующих. Однако о его основательнице, женщине, которую Карл Лагерфельд как-то назвал «великим, великим модельером», забыли надолго, и только в последнее время начали как бы открывать заново один из самых ярких талантов первой трети XX века. Быть может, дело в том, что, хотя во многом она предвосхитила то, как ведут дела в современных домах моды, себя, свою личность, свой образ жизни она не стремилась рекламировать и популяризовать, предоставив говорить за себя своим работам…
Жанна Ланвен родилась в Париже, в 1867 году, в семье выходца из Бретани, журналиста Константина Бернара Ланвена. Она была первым ребёнком, впоследствии у Жанны появилось девять (по другим сведениям – десять) братьев и сестёр. Уровень доходов семьи был более чем средний, и в тринадцать лет старшей дочери нашли работу – у мадам Бонни. Начинала Жанна девочкой на побегушках. Порой, когда ей выдавали деньги, чтобы она доехала к очередному клиенту и отвезла пакет, Жанна предпочитала дойти пешком – она стремилась сэкономить каждую монетку, чтобы хоть как-то увеличить свой скромный заработок. Она проработала там три года, а в 1883 году перешла к мадам Феликс, чьё ателье было расположено на углу улиц Фобюр Сент-Оноре и Бюсси д’Англез – придёт время, и в этом здании расположится дом моды Жанны Ланвен, заняв все этажи и даже соседнее здание. Не случайно она выберет то место, где юной девушкой работала, постигая азы отделки шляпок и пошива одежды…
Жанна Ланвен
Своё первое шляпное ателье, правда, просуществовавшее совсем недолго, Жанна открыла в 1885 году, но в том же году восемнадцатилетнюю мастерицу приняли в известный тогда дом моды мадам Марии-Берты Валенти в… Барселоне. Это было далёкое путешествие для девушки, которая ни разу не выезжала за пределы родного города, не говоря уже – родной страны, но пожалеть о принятом решении ей не пришлось. Мадам Валенти оказалась прекрасным мастером и, что ещё более важно, отличной наставницей, а затем стала и настоящим другом (даже после того как Жанна её покинет, они будут и переписываться, и регулярно навещать друг друга). В её ателье специализировались на одежде как для взрослых, так и для детей, и Жанна прошла там отличную школу. Первоначально контракт был заключён на три месяца, а в результате она осталась там почти на пять лет, и вернулась в Париж в 1890 году. Она смогла сэкономить сорок франков, а ещё триста взяла в кредит (для сравнения – её начальное жалованье у Валенти составляло двести франков в месяц), и на улице Бюсси д’Англез, 16, открыла собственную небольшую шляпную мастерскую.
Что касается личной жизни, то легенда гласит, что однажды на послеобеденной прогулке Жанна встретила элегантного всадника, итальянца Анри-Эмиля-Жоржа ди Пьетро. Они поженились в феврале 1896 года, а полтора года спустя родился их первый и единственный ребёнок, Маргарита Мари-Бланш. Ни один мужчина в жизни Жанны, ни один друг не сыграл, наверное, такой огромной роли, не оказал такого сильного влияния на её творчество, как Мари-Бланш. Кто знает, быть может, Ланвен так и ограничилась бы головными уборами, если бы не дочь, и тогда её звезда в мире моды не вспыхнула бы… Сам же брак оказался недолгим, и в 1903 году супруги развелись. Забегая вперёд, скажем, что в 1907 году Жанна вновь вышла замуж, за журналиста Ксавье Меле – этот союз был заключен не столько по любви, сколько по расчёту; Меле упрочил своё финансовое положение, а Жанна избавилась от статуса матери-одиночки, который в то время очень не приветствовался. На людях они выглядели вполне счастливой супружеской парой, и вплоть до самой своей смерти в 1953 году, особенно выйдя в отставку (Меле какое-то время провёл на дипломатической службе), муж поддерживал свою становившуюся всё более известной жену.
А истинной радостью, гордостью, музой, вдохновительницей Ланвен стала дочь. Именно она была причиной того, что, как говорила подруга Жанны, та так много и тяжело работала. Мари-Бланш была хорошенькой девочкой, очень одарённой музыкально, но Жанна бы любила её в любом случае. А ещё ей хотелось, чтобы дочь была очень нарядной… И она создавала для неё прелестные наряды, и, наверное, ни в Париже, ни во всей Европе не было девочки, которую наряжали бы с такой тщательностью (даже часто повторявшийся в узорах мотив в виде маргариток намекал на её первое имя, «Маргарита»). И всё это не покупалось, а создавалось благодаря фантазии её матери.
Свою карьеру в моде Ланвен начала с головных уборов, и много позже, когда она занялась и дизайном одежды, аксессуары, в частности шляпки, продолжали занимать в её творчестве важное место. Именно благодаря им сформировался круг постоянных клиентов. Годы шли, менялась мода, а вместе с нею менялись и головные уборы. Но, что бы ни предлагала Жанна Ланвен своим заказчицам, это можно было смело называть настоящим произведением искусства. Очаровательные треуголки и двууголки, на которые её вдохновлял XVIII век, сложные украшения, похожие на короны египетских цариц, головные уборы в китайском или японском духе, арабском или греческом, миниатюрные и с широкими полями, из шёлка, бархата, меха, соломки, бамбука, с кружевами, перьями, бисером, вышивкой шёлком или металлической нитью…
Неудивительно, что шляпки от Ланвен пользовались огромной популярностью. А затем клиенты стали обращать внимание и на очаровательные платьица и костюмчики Мари-Бланш, которая немало времени проводила в ателье матери. Сделанные для маленькой девочки, они тем не менее отличались своеобразной изысканностью, которая делала их интересными и для взрослых. А в ту эпоху, когда элегантно одетая жена служила своеобразной выставкой достижений мужа, хорошо воспитанный и хорошо одетый ребёнок играл точно такую же роль при своей матери. Восхищение клиентов, понимание того, что детская одежда и в самом деле будет пользоваться спросом, поощрение со стороны близких людей и привели к тому, что в 1908 году в доме Ланвен начали делать не только аксессуары, но и одежду для детей. Мари-Бланш потом вспоминала, что она часто играла роль маленькой манекенщицы, на которой мать пробовала новые идеи, и порой ей приходилось переодеваться по четыре раза в день. Но ей это нравилось! И она уже была достаточно взрослой для того, чтобы понимать, насколько её мать талантлива (ещё одной популярной моделью была кузина Мари-Бланш, Марианна, которая вместе со своей матерью, сестрой Ланвен, часто фигурировала на фотографиях с новыми модными нарядами). Изображение матери и дочери, с лицами, обращёнными друг к другу, тема, повторяющаяся и в иллюстрациях, и в фотографиях, стала знаковой для дома Ланвен.
Детскую одежду от Ланвен отличало высочайшее качество исполнения, внимание к деталям и использование хороших тканей. Повседневная одежда, нарядные платьица, шляпки и муфты, даже маскарадные костюмы – там можно было подобрать для ребёнка всё. В то время одежда для детей являлась лишь немногим более упрощённым вариантом одежды для взрослых, но с годами, когда взрослая мода сама пойдёт по пути упрощения и облегчения, детская последует за ней.
А начиная с 1909 года Жанна занялась одеждой и для взрослых дам, зачастую создавая ансамбли одновременно и для матери, и для дочери, и присоединилась к Синдикату Высокой моды, став полноправным кутюрье. Первая мировая война на время притормозила развитие модного дома, но сразу после её окончания его деятельность развернулась с новой силой, и слава пришла к Жанне Ланвен именно в 1920-х годах. К 1918 году она полностью заняла то здание на Фобюр Сент-Оноре, где когда-то работала. Там размещалась и её квартира, и ателье, и мастерские – в частности, две вышивальные мастерские, что было новинкой в ту эпоху (чаще всего дома моды отдавали сложные в работе заказы, обычно вышивку или другую отделку, куда-нибудь на сторону, что облегчало работу подражателям и откровенным плагиаторам). Начиная с 1915 года, с посещения Всемирной выставки в Сан-Франциско, она регулярно приезжала США – как и другие кутюрье, Ланвен быстро осознала важность американского рынка для парижской моды. Её дела шли более чем успешно, и к началу следующего десятилетия она была уже богатой дамой. Чем же так привлекал даже самых придирчивых клиентов её модный дом?
Незадолго до смерти она сказала: «Уже много лет те, кто видел мои коллекции, пытаются определить стиль Ланвен. Я знаю, что это часто обсуждается; тем не менее я никогда не стремилась ограничиться каким-то определённым типом одежды, не стремилась разработать определённый стиль. Наоборот, я прилагала массу усилий, чтобы уловить настроение каждого нового сезона и использовать собственную интерпретацию происходивших вокруг меня событий, чтобы превращать очередную мимолётную идею в нечто осязаемое». Несмотря на то, что в её доме моды клиентам предлагали самые разные модели, полагая, что выбор должен быть богатым – тогда каждая сможет подобрать именно то, что ей по душе, её работы всё же узнаваемы. Чистые, строгие линии силуэта и декоративная отделка, в которой, при всей своей кажущейся прихотливости, ясно прослеживаются определённые закономерности.
Её дом моды, в частности, и прославился вышивкой и отделкой. Использование сутажа, бисера, всевозможных бусин, аппликаций, сложной вышивки, в том числе прорезной, лент, роскошных цветов делало даже самые простые в том, что касается кроя, наряды от Ланвен изысканными. «Дизайн неизбежно отражает художественные мотивы, которые хранятся в вашей памяти, – говорила она, – и извлекает на поверхность наиболее живые, свежие и в то же время могущие дать наиболее плодотворный результат».
Несмотря на то, что в целом силуэты выпускаемой ею одежды подчинялись общим течениям в тогдашней моде, она могла, если считала необходимым, отступить в сторону и предложить что-то другое. Яркий пример – «robe de style», что можно перевести как «старинное платье» или «стильное платье», и то и другое отражает суть этого стиля. В 1920-е годы, когда в моду вошли тоненькие, почти мальчишеские женские фигурки, с маленькой, почти плоской грудью, неявно выраженной талией и узкими бёдрами, далеко не все женщины (даже если они пытались похудеть) могли с изяществом носить новые наряды, рассчитанные на тонких «гарсонеток». И тогда Жанна Ланвен предложила другой вариант… Как писали в журнале «Вог» в 1923 году, «наряды с портретов Винтерхальтера вновь очаровывают нас, и вершина успеха Ланвен – создание похожих платьев для женщин средних лет». С годами некоторые детали менялись, но основные элементы «старинного платья» оставались всё теми же – заниженная талия, пышная юбка, отсутствие рукавов или очень короткие рукавчики. Юбка была пышной по бокам, но относительно плоской спереди и сзади, навевая воспоминания о XVIII веке с его юбками на фижмах и о портретах кисти Веласкеса с его инфантами в широких юбках. Менялись цвета, ткани (то слои полупрозрачных тюля и шифона, органзы и кружев, то золотое или серебряное ламе), ширина и длина юбки – то всего на несколько сантиметров выше носочков туфель, то до середины икры, но романтические наряды по-прежнему носили с удовольствием не только зрелые дамы, но и их дочери. Они оставались в моде до конца 1930-х годов.
Ланвен очень много внимания уделяла цвету. Так, в историю моды вошёл великолепный оттенок синего, «синий Ланвен», источником вдохновения для которого, согласно одним сведениям, послужил цвет, который встречается на фресках фра Анджелико, выдающегося мастера раннего Возрождения, а согласно другим – синий кобальт средневековых витражей, вернее, окрашенные в синий лучи, падавшие сквозь них. Нужно заметить, что часто в поисках новых цветов она обращалась к искусству живописи – Фрагонар, Фантин-Латур, Дега, Ренуар… В 1923 году Ланвен открыла несколько собственных фабрик по окраске тканей, стремясь добиться нужных ей оттенков – скажем, розового, названного в честь её дочери «розовый Полиньяк», или зелёного – «зелёный Веласкес».
В течение долгих лет Ланвен собирала картины, скульптуры, предметы гардероба, экзотические ткани – всё это вдохновляло её, и в 2006 году огромная коллекция, тщательно каталогизированная, была выставлена на одном из аукционов. Ланвен, как отозвалась о ней писательница Элизабет Барилль, подобно пчеле, пробовала всё, чтобы в результате получился великолепный мёд…
В 1925 году, когда в Париже проходила Всемирная выставка, посвящённая «ар деко», мадам Ланвен была назначена вице-президентом «Павильона элегантности» – признание коллегами её заслуг. А год спустя она была награждена орденом Почётного легиона (в 1938 году она стала офицером ордена). К тому времени дело Ланвен представляло собой уже целую империю – более восьмисот сотрудников, двадцать три ателье, магазины в Париже, Довилле, Биаррице, Барселоне и даже Буэнос-Айресе. В 1925 году она выпустила свой первый аромат, став одним из первых дизайнеров, запустивших парфюмерные линии, – соблазнительный «Мой грех» пользовался огромной популярностью, особенно в США. В доме Ланвен начали делать мужскую одежду, а также открыли отделы белья и меховых изделий.
Первый брак очаровательной Маргариты Мари-Бланш оказался неудачным, но в 1925 году она вышла замуж за графа Жана де Полиньяка, и аристократические связи её новой семьи ещё больше способствовали продвижению дома Ланвен. Впрочем, к тому времени он уже не очень в них нуждался. Его репутация и без того была устоявшейся.
При этом заметим, многие из коллег Ланвен – например, Поль Пуаре и Мадлен Вионне, Коко Шанель и Эльза Скьяпарелли – много общались с клиентами и потенциальными клиентами, превращая собственный образ в необходимую составляющую образа своего дома моды. Однако Ланвен предпочитала вести куда более замкнутый образ жизни. У неё было немало друзей, особенно среди французской богемы той поры, однако она редко посещала светские мероприятия. А если это всё же происходило, то целью было не общение, не самореклама, а наблюдение – что носят? К чему стремятся? Что нового можно будет предложить? Однако тихая частная жизнь привела к тому, что о Шанель сегодня знают едва ли не все, а о Жанне Ланвен – только специалисты…
Стараясь идти в ногу со временем, она тем не менее полагала, что «кутюрье не должен быть слишком практичным, слишком следовать за сегодняшним днём». В одном из интервью она признавалась: «Я действую импульсивно и доверяю своим инстинктам. Я не обдумываю заранее свои платья. Меня ведут чувства, а технические познания позволяют превращать мою одежду в нечто реальное». Как было верно замечено в одной из её биографий, рабом моды она не была никогда…
В 1946 году Жанны Ланвен не стало – она тихо скончалась в окружении своей семьи в возрасте семидесяти девяти лет. Люсьен Лелонг, глава парижского Синдиката Высокой моды, который был её близким другом, сказал в своей надгробной речи: «Вы, молодые сотрудники, знали её только как “гранд-даму”, в драгоценностях и мехах, окружённую редкими произведениями искусства. А знали вы, сколько труда, решимости, сил она вложила, чтобы стать воплощением высочайшей культуры и красоты? Знали вы, сколько бесчисленных дней и ночей посвятила она тому, чтобы овладеть всем этими художественными познаниями?…»
Дело возглавила её дочь, Мари-Бланш де Полиньяк, а впоследствии – внучатый племянник Бернар Ланвен, потом и другие владельцы. В доме моды сменилось несколько дизайнеров, и до сих пор можно приобрести прекрасные вещи, на которых стоит известнейшее имя. Жанна Ланвен, великая труженица, незаслуженно забытая, до сих пор с нами.
Жанна Пакен
(1869–1936)
Почему, несмотря на то, что эта женщина возглавляла один из крупнейших домов моды Франции на рубеже веков, мы, если и вспоминаем о той эпохе, то думаем прежде всего о Чарльзе Ворте или о Поле Пуаре, а не о ней? И не о некоторых других незаслуженно забытых дамах? Как полагает один из историков моды, дело именно в том, что они были… дамами. Женщинами. Ведь это так естественно, обычно, повседневно – «женщина и одежда». Мужчины, которые начали вторгаться в мир женской моды в XIX веке, – вот что было необычным, вот что запоминалось. И к тому же мужчины умели громко говорить о себе. А женщины должны были вести себя скромно и сдержанно… Именно так вела себя и она. Но зато за неё говорили её работы, что и позволило ей не затеряться среди сотен тогдашних парижских мастериц, а заслужить признание и уважение всех тех, кого занимала мода.
Жанна Мари Шарлота Бекерс родилась в пригороде Парижа, в 1869 году, в семье врача. Ещё подростком её отправили изучать швейное дело в небольшое ателье, а несколько лет спустя она получила место в доме моды «Руфф», где прошла длинный путь от одной из множества мастериц до главной портнихи, возглавлявшей ателье. В 1891 году она вышла замуж; муж, Исадор Рене Жакоб Пакен, тоже имел непосредственное отношение к моде. Начав с небольшого магазинчика мужской одежды, унаследованного от родителей и открытого ещё в 1840-х, благодаря своей кипучей энергии он смог затем открыть небольшой дом моды «Пакен Лялян». Теперь, объединившись, Жанна и Исадор вкладывали все силы в детище, которое стало их общим. Дом моды, который отныне назывался просто «Пакен», переехал на улицу де ля Пэ.
О мадам Пакен говорили так: «Она хороша собой, она талантлива, она очаровательна. Все без ума от мадам Пакен». Именно Жанна была дизайнером, именно она создавала наряды, прославившие их дом, в то время как Исадор работал с клиентами. И когда его не стало в 1907 году, а руководство перешло к её сводному брату, Жанна по-прежнему занималась творческой стороной работы, и положение дома не поколебалось, наоборот. Словом, Исадора Пакена можно поблагодарить за то, что он своим капиталом и своей энергией дал жене возможность проявить свой талант…
Жанна Пакен была женщиной, которая твёрдо уверена в том, что она делает. Её младшая коллега Мэгги Руфф, которая считала Жанну своей наставницей, вспоминала: «Я до сих пор слышу хрустальный голос мадам Пакен, которая говорит о том, что мода должна постоянно обновляться, не проявляя слабости или страха, и делать это с дерзостью». Мода, полагала она, должна отвечать современному образу жизни и современным же представлениям о красоте.
Жанна Пакен
Вскоре работы Жанны стали настолько популярными, что среди её клиенток появились представительницы не только аристократических, а и монархических семей – например, королевы Испании, Португалии, и Бельгии. Одевались у неё и известные куртизанки, признававшиеся одними из самых красивых женщин эпохи, – Прекрасная Отеро и Лиана де Пужи. Впрочем, в доме Пакен были рады любому клиенту, который мог себе позволить там одеваться. О супругах писали: «С самого начала эта умная и яркая молодая пара начала следовать новой системе. Никакой высокомерной замкнутости, никаких закрытых дверей».
Что же отличало работы мадам Пакен и делало их такими популярными? Она не была «модным диктатором», указывающим, что её клиенты должны носить, а полагала, что дело кутюрье – следить за изменениями в одежде «женщин с улицы», и постепенно стала внедрять эти новинки. Как сказали бы сейчас, «наблюдать за уличной модой», «следовать за трендами». Она не старалась постоянно придумывать что-то новое, однако умела делать нововведения удобными и практичными. Прекрасный пример – «хромые юбки», введённые в моду одновременно и Леоном Бакстом, и Полем Пуаре, юбки, настолько узкие внизу, что женщинам приходилось передвигаться маленькими шажками. Что ж, дом Пакен тоже начал предлагать клиентам эту новинку, вот только Жанна дополнила их скрытыми складками, и хотя юбка была узкой, как того требовала мода, ходить в ней было удобно.
Много внимания Пакен уделяла цвету. Если в начале своей деятельности она использовала в основном нежные, пастельные тона, которые вошли в моду на рубеже веков, то затем стала обращаться к цветам более сочным. Так, например, она начала активно использовать красный, а затем и чёрный. Чёрный в ту пору ассоциировался с трауром, но Пакен, можно сказать, вдохнула в него новую жизнь, отделывая им вещи светлых и ярких тонов, украшая чёрную одежду вышивкой и кружевами, используя яркие подкладки – например, красные для чёрных пальто. Пакен умело играла на контрастах – и цветов, и фактур; так, скажем, тонкие шелка и шифон она зачастую отделывала мехом.
В 1907 году в её коллекции прослеживались японские мотивы – скажем, вечерние накидки, напоминавшие кимоно; в 1908 году она ввела в моду «стиль директории» – платья с завышенными, под грудью, талиями. Словом, можно сказать, она как минимум шла в ногу с новатором Полем Пуаре, а временами и опережая его. В 1912 году она представила коллекцию пальто и юбок для занятий спортом и путешествий, в том же году открыла в своём лондонском магазине отдел с одеждой для занятий гольфом, охотой, вождения автомобиля – заметим, до того времени, как женщины начнут в массовом порядке садиться за руль, ещё добрый десяток лет! А ещё в этих костюмах, с одной стороны, было удобно двигаться, однако и не стыдно было показаться, допустим, в ресторане, как писали в одном из модных обозрений.
В 1913 году Пакен представила платья для танго – мода на этот танец начала захватывать Европу. Туника и двойная юбка, нижняя из шифона, верхняя с разрезами, складками и вставками, сделанная так, чтобы обеспечить свободу движения – наряды, показанные на великолепном шоу в Лондоне, имели огромный успех! В том же году она предложила платье, достаточно строгое, чтобы носить его в дневное время, и достаточно изысканное, чтобы надевать его вечером. Можно сказать, что такой наряд был первым в своём роде, предвосхитившим подобный подход к одежде, который массово войдёт в моду позже. Как писала одна из исследовательниц творчества Пакен, если эта дама становилась новатором, то обычно это было вызвано практическими соображениями.
Жанна полагала, что мода – это часть общего культурного контекста, и считала, что модельеры должны сотрудничать с представителями других творческих профессий – живописцами, театральными художниками, архитекторами. Заметим, что это была достаточно оригинальная точка зрения, которую не поддерживали такие именитые её коллеги, как, например, Редферн и Дусе. И когда в 1912 году возникла идея нового журнала мод, иллюстрации к которому делали Поль Ириб, Жорж Барбье и другие, Пакен, вместе с другими парижскими кутюрье, приняла в этом участие. Выступления русского балета, знаменитые дягилевские «Русские сезоны», заворожили её своей красотой, и она создала ряд костюмов по эскизам Леона Бакста и Поля Ириба. Однако при этом она никогда не забывала о практической стороне дела, и один из журналистов писал о мадам Пакен в 1913 году: «У неё подход художника, однако мы знаем, что она самый коммерчески успешный художник из ныне живущих».
Да, при всех творческих талантах Пакен была женщиной, которая умела позаботиться о своих интересах. Когда в 1906 году два журнала опубликовали фотографии её новых моделей до показа коллекций, она немедленно подала на них в суд. Выиграла она дела и против двух других домов моды, которые беззастенчиво копировали её модели.
Дом Пакен был среди первых, начавших как следует заботиться о своих сотрудниках. Их было много, к началу XX века там работало уже около двух тысяч человек (а на пике популярности – чуть меньше трёх). В популярной тогда песенке «Революционный марш портних» были такие слова: «Что нужно девчонке на посылках от домов Пакен и Ворта? Побольше денег, поменьше работы». Что ж, работы у Пакен было немало, но, к примеру, Жанна и Исадор приобрели красивую виллу за городом, куда их работницы могли отправиться отдыхать. Можно сразу, пусть и забегая вперёд, сказать, что когда в 1917 году те, кто работал в модной индустрии, устроили в Париже забастовку, Жанна Пакен была на стороне бастующих (что не могло не вызвать недовольства многих её коллег).
В 1896 году открылось ателье дома Пакен в Лондоне (именно там потом некоторое время работала совсем молоденькая Мадлен Вионне) – они оказались первыми, кто решился на открытие филиала за границей. Вслед за Лондоном последовали Буэнос-Айрес, Нью-Йорк, Мадрид. Жанна разрабатывала эскизы, они рассылались по зарубежным ателье, и местные швеи шили по ним соответствующие наряды.
В 1900 году Пакен принимала активнейшее участие во Всемирной выставке, проводившейся в Париже, – ей доверили ответственность за раздел, посвящённый моде, что было несомненным признанием заслуг Жанны Пакен её коллегами. Она отвечала за всё – отбирала модели, которые будут представлены, организовывала показы. Даже статуя, которая возвышалась над входом на выставку, которую прозвали «Парижанкой», была в одежде от Пакен (кстати, один из восковых манекенов, на которых демонстрировали изысканные наряды от парижских кутюрье, изображал саму мадам Жанну). Пакен неоднократно принимала участие в международных выставках, особенно в период с 1910 по 1915 год. Так, например, павильон Пакен в виде греческого храма на выставке в Турине в 1911 году имел такой огромный успех, что пришлось ввести плату за вход, чтобы хоть как-то контролировать нескончаемый поток посетителей.
К тому времени Жанна Пакен ещё больше отдавала себя работе – их брак с Исадором оказался прекрасным союзом, который позволял обоим супругам реализовать свои способности, они очень нежно относились друг к другу, и вдруг… В 1907 году он заболел и вскоре скончался. Ему было всего сорок пять лет. Тридцативосьмилетняя Жанна осталась вдовой, с тех пор она всегда одевалась только в чёрное и белое. В память мужа она учредила награду «Приз Исадора Пакена», которую вручали молодым талантливым художникам.
С началом Первой мировой войны дом моды Пакен не прекратил работу, однако пришлось осваивать новые рынки сбыта, и четыре лучшие манекенщицы в сопровождении жены сводного брата Жанны (он заведовал магазином Пакен в Нью-Йорке) отправились в турне по США. Цены на билеты со временем подняли почти в два раза, но число желающих посмотреть на работы знаменитого дома моды не уменьшилось.
Успех Пакен был не только коммерческим. В 1913 году она первой из женщин-модельеров получила орден Почётного легиона. Она тогда сказала: «Я рада, что правительство выразило мне признательность за работу, не обращая внимания на мой пол. Мой феминизм не заходит дальше. Я просто хочу справедливости, хочу, чтобы в какой области женщина бы ни работала, её заслуги были бы признаны». А с 1917 по 1919 год Жанна Пакен занимала пост президента Синдиката моды.
Но постепенно она начала уставать… В 1920 году Пакен уступила должность главного дизайнера своего дома Мадлен Уоллис, окончательно отошла от дел в начале 1930-х годов, и скончалась в 1936-м (дом Пакен закрылся ровно двадцать лет спустя).
И пусть её современников-мужчин вспоминают чаще, ничто не отменит того факта, что Жанна Пакен, первая известная женщина-кутюрье, долгое время была королевой парижской моды!
