Люссия Оберст
Ворона и Корона
Верблюд не пропадет!
Не всякий к цели подойдет,
Кто сил не рассчитал,
И кто медаль в награду ждет,
А сути не познал.
Мудрый слон
У слабого во всем всесильный виноват,
Неважно, будь то слон, иль львица, иль собрат…
В ту пору, когда в небе меркнул свет,
Пришел к слону за помощью сосед —
Царь всех зверей, огромный лев…
И стал он речь свою вести —
Слона просил беду он отвести.
Все дело в том, что львица у него
Бродила по ночам, вот и всего.
Не знал, избавиться от напасти как сей,
Наш всемогущий царь зверей,
Он речь толкнул о том, о сем,
Мол, рыки его львице нипочем…
Что делать с ней, не знал,
В измене обвинял…
Послушал слон и молвил льву в ответ:
«не в львице дело тут, сосед.
Вся соль наружу ведь видна,
Не счастлива с тобой, видать, она…»
Тут лев глаза свои раскрыл,
И на слона свой рык пустил:
«ты что такое тут мудришь?!
Мне льву про слабость говоришь?!
Да я любого укрощу!
По ветру голым отпущу!
А львица, будь она стара,
Пойдет на волю со двора!
Глупеешь ты, видать, сполна!» —
Ругался лев, виня слона.
Но слон и вправду толстокож,
Не видит рядом гневных рож,
Спокойствием душа полна
У столь мудрейшего слона.
И лев побрел к себе домой,
Мириться с львицею-женой.
Хоть он и лев, и власть дана,
Но непокорна все ж жена —
Винил наш лев свою жену,
Не верил мудрому слону.
Порой себя не замечаем
И всех вокруг мы обвиняем.
Но камень, брошенный в других,
Вернется, ранит нас самих…
Макакин «труд»
Макака в джунглях средь зверей
Слыла художницей, «своей»,
Давно она мольберт нашла,
С водою краски развела
И на бамбуковой коре
Писала кистью при жаре.
Талантом кичилась она
И важности была полна.
Все звери шли к ней на поклон.
И вот пришел однажды слон
Хотел он тоже свой портрет.
Ни для кого уж не секрет —
Макаке в «дар» всего несли —
Все, что просила, что могли.
Не знал об этом только слон,
Шел за «спасибо» и поклон.
И вот на просьбу от слона
Чуть призадумалась она.
Сначала мордой повела,
Но вскоре все же кисть взяла
И стала малевать «портрет».
Мазнув не раз, добавив цвет…
Недолго мучилась она —
Портрет закончила слона.
Все посмотреть портрет пришли —
Гориллы, тигры, все смогли,
И попугаи, и жираф,
И даже маленький удав.
И восхищались все сполна
Портретом мирного слона:
«он так красив, как никогда!
И цвет и краски и вода —
Все подбиралось точно в тон…»
Себя не видел только слон.
Не понял, что за размазня…
«ты написала не меня! —
Сказал ей удивленный слон,
В искусстве разбирался он -
Это совсем не мой портрет,
Тут и таланта вовсе нет…»
Он брызнул хоботом фонтан,
Сорвал на дереве банан,
Макаке за труды вручил
И звук прощальный протрубил.
Макаке правду всю сказал,
Слон мирно джунгли покидал.
Тут все замешкались сперва,
Потом промолвил тигр слова:
«а что ж, ведь, право, прав был слон,
Неверно был подобран тон,
Не та фигура у слона,
Нет… не художница она!»
Горилла спорить начал с ним,
Что видеть нужно мир другим -
Все краски ярки и сочны,
Водой наполнены они!
И стали все наперебой
Искать изъян в мазне простой…
Макаке слон «глаза раскрыл»,
Всю спесь с нее при всех он сбил.
Творить искусство тот мастак,
Кто не берет пример с макак.
Кто от души все создает —
Взамен награды кто не ждет…
