Люсинда Райли
Семь сестер. Сестра жемчуга
Подобно раненому зверю, я собираюсь укрыться в своей норе и начать зализывать раны.
2
Рейли-Бич выгодно отличает то, что он расположен на полуострове и добраться туда можно только по воде. Мы со Стар много путешествовали и побывали в самых экзотических уголках земли, и все же, когда, сидя на деревянных скамьях в длинной узконосой лодке, бесшумно и на большой скорости рассекавшей лазурную гладь моря, мы вдруг увидели, как на берегу взметнулись ввысь до самых небес белоснежные утесы из известняка, – это было зрелище поистине необыкновенной красоты. Пожалуй, входит в первую пятерку самых восхитительных и волнующих моментов, которые мне пришлось пережить.
Но вот лодка приблизилась к берегу, я увидела канаты, натянутые к каждой скале. Множество людей, похожих в своих ярких, пестрых шортах на разноцветных муравьев, карабкались по этим канатам вверх, штурмуя вершины скал. Едва я сбросила с плеч рюкзак и выпрыгнула из лодки, как почувствовала, что по всему телу побежали мурашки. Я уже предвкушала, как тоже брошусь на штурм вершин. Ноги у меня короткие, зато сильные и проворные. Скалолазание – это именно то занятие, где я чувствую себя на своем месте. Впрочем, такой талант едва ли пригодится, если живешь в центре Лондона, да еще собираешься стать художником. Зато здесь, на острове Краби, мои умения пригодились, да еще как. И снова я подумала о том, как по-разному проявляются наши умения и способности, в зависимости от того, где именно мы находимся в данный момент своего бытия. Воистину, от этого во многом зависит, останутся ли наши достоинства достоинствами или превратятся в недостатки. К примеру, в школе я была законченной тупицей, а Стар, напротив, в буквальном смысле этого слова, была суперстар. Зато на Краби она тут же ушла в тень. Целыми днями просиживала на пляже с книжкой в руке, в то время как я с упоением предавалась всем видам активного досуга, которыми можно было заниматься, находясь на полуострове. Помню, Ма однажды заметила, что моя стихия – это именно необъятные просторы. Неудивительно, что очень скоро я стала в нашей коммуне отдыхающих более известной личностью, чем Стар.
Вода вокруг меня поражала разнообразием цветов и красок: ярко-бирюзовая на солнце, она вдруг становилась в тени прибрежных скал насыщенного темно-зеленого цвета. На мелководье я выбралась из лодки и побрела прямиком по воде в сторону берега: впереди призывно белела полоска песчаного пляжа, окаймленная огромными колоннами из белого известняка. Кое-где скалы были разбавлены пальмами, а между ними притаились деревянные хижины, в которых располагались многочисленные здешние отели и бары. Из какого-то бара долетали успокаивающие звуки регги.
Я прошла по горячему белоснежному песку в сторону отеля «Рейли-Бич», в котором мы со Стар останавливались в прошлом году. На веранде прямиком направилась к стойке ресепшн и, навалившись на нее всем телом, приготовилась вести разговор с администратором.
– Здравствуйте, – поприветствовала я молодую таянку, которая была мне не знакома. – У вас есть свободная комната на ближайшие несколько недель?
Молодая женщина внимательно изучила меня, потом взяла свой гроссбух и стала перелистывать страницы, осторожно водя пальцем по каждой записи. Окончив просмотр, отрицательно покачала головой.
– Скоро Рождество. Все номера уже забронированы. Можно поселиться только до двадцать первого декабря.
– Хорошо. Тогда, пожалуйста, поселите меня до двадцать первого декабря включительно, – согласилась я, не став привередничать.
Внезапно кто-то хлопнул меня по спине.
– Сиси, это ты?
Я повернулась и увидела перед собой Джека. Высоченного роста австралиец, сплошные мускулы и бицепсы. Ему, кстати, принадлежит этот отель, а еще он руководит местной школой, где обучают скалолазанию. Школа располагается прямо на пляже, здесь неподалеку, за углом.
– Да, это я. Привет, – улыбнулась я в ответ. – Вот заселяюсь в твой отель, но только на ближайшие пару недель, а потом меня грозят выставить вон. Оказывается, ты уже полностью укомплектован к Рождеству.
– Не переживай, дорогуша моя! Для тебя мы всегда отыщем какую-нибудь каморку или чуланчик. Ты с сестрой приехала?
– Нет, на сей раз я приехала одна.
– Надолго?
– Думаю задержаться и после Нового года на пару деньков.
– Отлично! Если захочешь помочь мне в школе, Си, поучить, так сказать, новобранцев скалолазанию, дай только знать. Я мигом все организую. В эту пору у нас всегда запарка: от желающих отбоя нет.
– С удовольствием помогу. Спасибо за предложение, – тут же согласилась я.
– Заполните, пожалуйста, анкету, – обратилась ко мне таянка.
– Не надо никаких анкет, Нами, – перебил ее Джек. – Сиси останавливалась здесь вместе с сестрой в прошлом году. Так что у нас есть все ее данные. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
– Спасибо.
Джек подхватил мой рюкзак, и в этот момент я уловила крайне недоброжелательный взгляд, которым одарила меня администраторша.
– А потом куда путь держишь? – по-приятельски поинтересовался у меня Джек, когда мы вместе с ним зашагали по длинному деревянному проходу, по обе стороны которого за довольно обшарпанными дверями расположились гостиничные номера.
– В Австралию, – ответила я, когда мы с ним остановились возле комнаты номер двадцать один, в самом дальнем углу коридора. Комнатка соседствовала с генераторной. Не радовал и вид снаружи: прямо впритык к дверям примостились два огромных мусорных бака на колесиках.
– А, значит, ко мне на родину летишь. Куда именно?
– На северо-западное побережье.
– О, там в это время года стоит просто зверская жара.
– Я на жару не реагирую, – бодро ответила я, открывая дверной замок.
– Что ж, тогда устраивайся. Не буду тебе мешать. Увидимся попозже. – Джек взмахнул рукой и удалился.
Комнатка оказалась совсем крохотной. Воздух влажный, спертый, отчаянно пахло отбросами, и тем не менее я почти с радостью опустила свой рюкзак на пол, впервые за многие недели почувствовав себя в своей тарелке. Так приятно очутиться среди людей, которые тебя знают. Помнится, в прошлом году мне понравилась подработка в школе скалолазания у Джека: я проверяла крепость канатов и хорошо ли они натянуты, а также помогала новобранцам правильно застегивать крепления. Мы тогда со Стар оказались на мели, практически без денег, а Джек пошел нам навстречу и списал с нас какую-то часть долга за проживание в его отеле. Интересно, как бы он отреагировал сейчас, если бы я сказала ему, что больше не нуждаюсь ни в какой работе, потому что я миллионерша. На бумаге, во всяком случае…
Я дернула за обтрепанный шнур, чтобы включить вентилятор, прикрепленный к потолку. Со второй или с третьей попытки у меня получилось: поскрипывая и постанывая, вентилятор стал вращаться, понемногу разгоняя воздух. Но никакого дуновения ветерка я так и не почувствовала. Одна пародия на прохладу. Я разделась, нацепила на себя бикини и саронг, который купила себе здесь же в прошлом году, и поспешила покинуть комнату, направившись на пляж. Какое-то время просто сидела на песке и не без иронии размышляла над тем, что здесь, в этом «раю», как называют многие Рейли-Бич, в тысячу раз более шумно, чем в центре Лондона рядом с Темзой, где я сейчас живу. Бесчисленные лодки, плоскодонки, скоростные катера и яхты носятся по всему заливу, как заведенные. Посидев какое-то время, я поднялась с песка и пошла окунуться в море. Отплыв подальше от берега, перевернулась на спину. Вода – сплошная благодать! Я глянула на небо и возблагодарила Господа, или Будду, или того Всевышнего, которого нужно благодарить за то, что Он дал мне возможность снова очутиться на острове Краби. Впервые за многие месяцы я почувствовала себя дома.
Ночью я не пошла в гостиницу, а устроилась на ночлег прямо на пляже. Я и раньше так часто поступала. Правда, прихватывала с собой надувную подушку для большего удобства, а также толстовку с капюшоном и платье-халат. Его на Востоке именуют кафтаном. Помнится, Стар всегда приходила в ужас от этих моих выходок, говорила, что я точно спятила. «Тебя же до смерти искусают москиты!» – кричала она мне вслед, когда я выплывала из комнаты со своими спальными принадлежностями. Но, странное дело, лежа на берегу под открытым небом, усыпанным звездами, с луной, льющей свет с высоты, я чувствовала себя в полной безопасности. Крыша мироздания всегда казалась мне более надежной защитой, чем любая рукотворная крыша.
Я проснулась от того, что что-то слегка пощекотало мое лицо. Подняла голову: мимо меня прошагали огромные мужские ноги, направляясь к воде. Наверное, песчинки, выбившись из-под его ступней, попали мне на лицо. Я отряхнула песок и глянула на море. Пляж в это время был еще совершенно пуст. На горизонте занимался рассвет, и первые, еще робкие, всполохи света уже озарили небо. Раздосадованная тем, что меня разбудили в такую несусветную рань, я принялась наблюдать за мужчиной. Бородатый, длинные черные волосы, схваченные на затылке в конский хвост, выбиваются из-под натянутой на лоб бейсболки. Вот мужчина приблизился к самому берегу, уселся на песок, прижав колени к груди и обхватив их обеими руками. Я перевернулась на другой бок, намереваясь снова заснуть: самое лучшее время для сна у меня между четырьмя и десятью часами утра. Но тело категорически отказывалось повиноваться, да и сознание уже работало четко и ясно. Я приподнялась с песка и уселась точно в такую же позу, как и мужчина, и стала вместе с ним наблюдать за тем, как восходит солнце.
Хоть я и обшарила полмира, успев побывать в самых экзотических местах, как раз рассветы мне приходилось наблюдать нечасто. Не мое это время суток. Неповторимые в своей красоте нежнейшие оттенки зарева, окрасившего небо, мгновенно напомнили мне полотна Тернера. Только в реальной жизни все было гораздо красивее и величественнее.
Но вот из-за горизонта показалось солнце, мужчина немедленно поднялся со своего места и побрел вдоль пляжа. Вскоре послышалось негромкое пыхтение лодки вдалеке. Верный признак того, что рабочий день уже начался. Я тоже встала, намереваясь отправиться к себе в номер и поспать еще немного, пока пляж не заполнится отдыхающими, а также приезжающими и отъезжающими пассажирами. «А все же, – подумала я, отпирая дверь своей комнаты и укладываясь на кровать, – хорошо, что меня разбудили и я увидела, как поднимается солнце. Зрелище того стоило».
Как и всегда, когда я оказывалась на Краби, время в здешних местах летело незаметно. Я приняла предложение Джека и стала ассистировать ему на занятиях в школе скалолазания. А еще всерьез увлеклась подводным плаванием с аквалангом, плавала вдоль побережья среди тигровых рыб и рифовых акул с черными плавниками, которые, шныряя между коралловых рифов, едва удостаивали меня своим взглядом.
Закаты встречала на пляже, лежа на коврике и болтая с другими обитателями пляжа под песни Боба Марли, доносящиеся из близлежащего бара. Приятно удивило то, что многие отдыхающие на Рейли-Бич помнят меня еще по прошлому году. Расходились по своим номерам уже тогда, когда становилось окончательно темно. Некоторые, впрочем, тут же устремлялись в бар, намереваясь приложиться к спиртному по максимуму. Я же, как правило, возвращалась к себе. Но ничего вызывающе демонстративного в моем поведении не было. Да, я покидала компанию, это правда. Но ведь могла бы, при желании, в любой момент вернуться и снова присоединиться к ним.
А еще меня очень взбодрило то, что я наконец собралась с духом и на следующий день после приезда на Краби включила свой мобильник. Первое, что бросилось в глаза, – это обилие эсэмэсок от Стар. Текст везде был приблизительно одинаковый. «Где ты? Я волнуюсь, куда ты пропала? Пожалуйста, перезвони мне!» Поступило и множество звонков от нее. Стар оставила еще и кучу речевых сообщений, и все о том же: как ей жаль, что все так вышло, и как она сейчас переживает о случившемся. Мне потребовалось какое-то время, чтобы ответить ей, и не только из-за моей дислексии или из-за того, что функция исправления ошибок в моем телефоне практически отсутствовала, что делало меня еще беспомощнее. Нет, не поэтому. Просто я не знала, что ей сказать.
В конце концов я нацарапала коротенькую эсэмэску: сообщила, что со мной все в порядке. Повинилась за то, что не смогла выйти на связь раньше, потому что была в дороге. Что частично было правдой. Стар откликнулась немедленно. Написала, что она счастлива, что со мной все в порядке. Поинтересовалась, где я сейчас. И снова, уже в который раз, стала просить у меня прощения. Что-то внутри меня сопротивлялось. Я не хотела сообщать сестре точные координаты своего местонахождения. Было в этом что-то детское, да. Но, с другой стороны, у меня впервые в жизни появился свой секрет, в том числе и от нее. В конце концов, Стар ведь тоже в последнее время много чего от меня утаила.
То, что промелькнули две недели, мне стало понятно лишь тогда, когда Нами, молодая таянка с ресепшн, которая, впрочем, вела себя со мной так, будто являлась владелицей отеля, напомнила, что уже сегодня к полудню я должна освободить номер.
– Вот черт! – выругалась я под нос, отходя от стойки администратора и понимая, что все утро мне придется бездарно убить на поиски нового места жительства.
Через пару часов я снова вернулась в отель. Все мои усилия оказались безрезультатными. Напрасно я прочесала вдоль и поперек все побережье Рейли-Бич, пытаясь найти себе пристанище хотя бы на одну ночь. Наверное, в эту минуту я со стороны напоминала Деву Марию, прибывшую на своем ослике в Вифлеем и тоже искавшую вместе с Иосифом крышу над головой. Но крыши для беременной Богородицы тогда не нашлось, как и для меня сейчас. В отеле меня уже поджидала Нами, недовольно сверкая глазами.
– Горничная просит, чтобы вы немедленно освободили комнату. В два часа дня туда должен заселиться новый постоялец.
– Сейчас освобожу, – миролюбиво ответила я, хотя меня очень подмывало сказать этой неприветливой девчонке, что при желании я могла бы с легкостью зарезервировать номер люкс в пятизвездочном отеле «Рейвади». Которого, естественно, нет, поскольку я уже там побывала и все проверила самолично. Я наспех затолкала все свои пожитки в рюкзак и оставила ключ от комнаты на столе. Ничего страшного, успокоила я себя. «Придется провести несколько ночей на пляже под звездами, а там, глядишь, и Рождество закончится».
Вечером, отужинав рисовой лапшой пад тай, самым популярным блюдом в таиландской кухне, я уже на выходе из бара столкнулась с Джеком. Он шел в обнимку с Нами, что сразу же прояснило причину неприязненного отношения девушки ко мне.
– Ну, ты нашла себе жилье? – поинтересовался он у меня.
– Пока еще нет. Нынешнюю ночь собираюсь провести на пляже.
– Послушай, Си! Ступай спать в мою комнату. Никаких проблем, честное слово. Не сомневаюсь, на каких-то пару ночей я без труда отыщу себе другое пристанище. – Он уткнулся носом в гладкое плечико своей спутницы.
– Ладно! Спасибо, Джек, – согласилась я без промедления. Я и так выбилась из сил, полдня прошатавшись по пляжу, таская за собой рюкзак, словно Священную чашу Грааля, чтобы – не дай бог! – его не украли. И все это время мучительно прикидывала, где бы мне вечером принять душ, чтобы смыть с кожи соль и песок. В конце концов, даже мне не чужды какие-то элементарные удобства.
Джек порылся в кармане, извлек оттуда ключ и вручил его мне. Я перехватила крайне неодобрительный взгляд Нами, которым она одарила меня в этот момент. Следуя указаниям Джека, я поднялась по лестнице рядом с ресепшн на один пролет выше и отперла дверь в комнату. На меня пахнуло запахом грязных носков, к нему примешивалась еще и отдушка, которую источали влажные полотенца. Но в целом комната впечатляла. Хотя бы уже потому, что из окон открывался самый лучший вид на океан. Но и это было еще не все: в комнате имелся узкий деревянный балкон, который соорудили прямо на крыше веранды, расположенной ниже.
На всякий случай я заперла дверь на ключ. А вдруг Джек напьется и забудет, что одолжил мне на время свою комнату? После чего побежала принимать душ. Душевая тоже была гораздо больше, чем в обычных номерах. Да и форсунки гораздо мощнее, чем в моей прежней комнате, где из разбрызгивателя едва капало. Приняв душ, я нацепила на себя чистую майку и шорты и вышла на балкон.
Рядом с созвездием Пояс Ориона я отыскала и наше созвездие Плеяды – Семь сестер. Когда отец впервые показал в телескоп мою звезду, то я была заметно разочарована, и он тотчас же понял это. Моя звезда была самой тусклой и невзрачной из всех семи звезд. Да и мифологическая история, повествующая о звезде Келено, тоже была какая-то куцая и неинтересная. В детстве же мне всегда хотелось быть самой яркой, самой крупной звездой, с происхождением которой связана самая захватывающая история.
«Сиси, – помнится, сказал мне Па Солт, взяв меня за руки, – ты явилась в этот мир, чтобы написать свою собственную историю. И я знаю, ты сможешь сделать это».
Уставившись на созвездие Плеяды, я снова вспомнила о письме папы, которое он написал незадолго до своей смерти. Письмо вручил мне его нотариус Георг Гофман спустя несколько дней после кончины Па Солта.
Стар категорически отказалась вскрывать свое письмо немедленно. Я же, напротив, сгорала от нетерпения, так мне хотелось побыстрее прочитать все то, что написал мне отец. Я тут же отправилась в сад, вскарабкалась на старый раскидистый бук, тот самый, с которого я свалилась когда-то в детстве, и устроилась на одной из его ветвей. Среди густой листвы величественного дерева я чувствовала себя в полной безопасности: никто меня тут не видит и никто не найдет. Я часто сиживала в своем тайном убежище, предаваясь собственным мыслям, а если меня вдруг обидели, то и просто для того, чтобы немного подуться на своих обидчиков и пожалеть себя, любимую. Удобно расположившись на широком суку, я вскрыла конверт с отцовским письмом.
Атлантис
Женевское озеро
Швейцария
Моя дорогая Сиси!
Знаю, чтение этого письма дастся тебе нелегко. Но, пожалуйста, прошу тебя, запасись терпением и дочитай его до конца. Скорее всего, ты не станешь плакать над письмом, ведь ты же привыкла держать все свои эмоции внутри себя. И тем не менее мне известно, как глубоко и остро ты все переживаешь.
Уверен, тебе и впредь нужно оставаться сильной ради Стар. Несмотря на то что вы с ней оказались в Атлантисе почти одновременно, с разницей где-то в полгода, ты с самого раннего детства всегда выступала защитницей своей сестры. Это красиво смотрелось со стороны. Ты умеешь любить сильно и безоглядно, как и я. А потому прими небольшой совет от человека, который понимает, что это такое – любить так, как любим мы с тобой. Постарайся сделать так, чтобы твоя любовь не стала препятствием для тебя же самой. Не бойся отпустить от себя сестру, когда наступит такой момент: ваша духовная и сердечная связь незыблема, и ничто не в силах поколебать ее. Верь в крепость этих уз.
Ты уже, наверное, видела армиллярную сферу, которую я установил в саду для всех вас, моих девочек. Под каждым из ваших имен указаны соответствующие координаты, которые помогут вам узнать, где именно я нашел каждую из вас. Возле каждого имени размещено изречение. Надеюсь, ты правильно истолкуешь то изречение, которое посвящено тебе. Очень на это надеюсь!
А еще самым настоятельным образом прошу тебя поскорее встретиться с моим дорогим другом и нотариусом Георгом Гофманом. Пожалуйста, не откладывай визит к нему на потом, тем более что тебя ждут очень хорошие новости. Их тебе сообщит Георг. Одновременно это станет хорошей ниточкой, связующей тебя с твоим прошлым, если ты все же решишь заняться такими поисками и выяснить больше подробностей о своей настоящей семье. Словом, если ты рискнешь сделать такой шаг, то вот тебе еще одна подсказка: постарайся как можно больше узнать о женщине по имени Китти Мерсер, которая жила когда-то в городе Бруме в северо-западной части штата Западная Австралия. Именно с нее и начинается твоя история.
Знаю, ты часто как бы пребываешь в тени своих сестер. А потому важно, чтобы ты не растеряла веру в саму себя. Твой талант художника поистине уникален: ты рисуешь так, как подсказывает твое воображение. Все, что тебе надо, – это верить в свои силы и в свой талант, и тогда ты взлетишь высоко-высоко, в чем я ни минуты не сомневаюсь.
И наконец, последнее. Хочу, чтобы ты знала, как крепко я люблю тебя, моя сильная, целеустремленная первопроходица и искательница приключений. Вот и не прекращай никогда своих поисков, Сиси. Эти поиски не только даруют тебе вдохновение, но и принесут мир в твою душу. Молю, чтобы этот миг не заставил себя долго ждать.
Па Солт
В одном отец оказался абсолютно прав: у меня на чтение письма ушел почти час, пока я разобрала каждое слово. Зато он оказался не прав в другом: я читала, с трудом сдерживая слезы. Помню, я долго сидела на дереве, пока у меня не занемела спина, а по ногам не побежали мурашки. Тогда я кое-как сползла вниз.
«По милости Божьей, я та, кто я есть», – вспомнила я цитату, выгравированную на армиллярной сфере возле моего имени. Что ж, признаюсь честно, и тогда, в первый момент, когда я прочитала это изречение, и сейчас я понятия не имею, кто же я есть на самом деле. Так что папино напутствие не столько вдохновляет меня, сколько расстраивает.
На следующий день я вместе со Стар отправилась с визитом к Георгу Гофману в его женевский офис. Гофман настоял на том, чтобы Стар осталась в приемной, а мы с ним побеседовали наедине. Вот тогда он и сообщил мне о моем наследстве и вручил конверт, в котором лежала черно-белая фотография какого-то старика. Он был сфотографирован рядом с мальчиком-подростком возле небольшого грузовичка-пикапа.
– Я должна знать их? – спросила я у нотариуса.
– К великому сожалению, не имею понятия, дорогая Келено, – ответил мне Гофман. – Эта фотография была приложена к документам на перевод средств на ваше имя. Но без какого-либо сопроводительного письма. Указан только адрес нотариуса, который перевел деньги из Австралии на ваш счет.
Вначале я хотела показать эту фотографию Стар. Может, у нее возникнут какие дельные мысли на сей счет? Но потом решила повременить до тех пор, пока она соберется с духом и прочитает письмо отца, адресованное ей. Не стала я и пересказывать ей содержание своего разговора с Георгом Гофманом. Подожду, пока она расскажет мне о том, что же написал ей Па Солт. Но когда Стар наконец прочитала письмо отца, она ничего не рассказала мне. Тогда и я не стала торопиться. Получается, что Стар до сих пор понятия не имеет, откуда у меня вдруг взялись такие большие деньги, чтобы купить квартиру в Лондоне. И о фотографии она тоже ничего не знает.
«А ведь когда-то ты делилась со мной всем…»
Я уперлась подбородком в сплетение рук и слегка свесилась с балкона, чувствуя, как на меня снова нападает сильнейший приступ хандры. «Безнадега» – так мы с сестрой обычно называли наше настроение, когда чувствовали себя хуже некуда. Боковым зрением я приметила одинокую фигуру, стоящую у кромки моря рядом со скалами. Какой-то мужчина, задрав голову, созерцал луну. Насколько я могла судить на расстоянии, тот же самый мужчина, который пару недель тому назад разбудил меня рано утром на пляже. Но с тех пор он не попадался мне на глаза, а ведь народу на Рейли-Бич не так уж и много. Вот я и решила, что он, скорее всего, уже уехал. Оказывается, нет. И вот он снова в полном одиночестве торчит на берегу посреди ночи. Может, он просто избегает людей, не хочет, чтобы его видели…
Какое-то время я пристально наблюдала за ним. Хотелось проследить, куда он потом пойдет. Но мужчина все стоял и стоял, застыв в одной позе. В конце концов мне надоело следить за ним. Я вернулась в комнату, легла на кровать и постаралась заснуть. Кто бы он ни был, мелькнула у меня последняя мысль перед тем, как я погрузилась в сон, а он – и я это знаю точно – так же одинок, как и я сама.
