Людмила Мартова
Приворот для Золушки
Он тогда намек понял и отвалил. Тем более что с прежней любовницей на тот момент отношения пока еще не испортились. А сейчас… Может, попробовать? Попытка – не пытка, как говорил товарищ Сталин. Денег, конечно, придется потратить немало. Не без этого. Зато девка – огонь, в постели, сразу видно, кувыркать будет умело. Он такие вещи на раз просекает. С его-то опытом.
А может быть, остановиться на Юльке? С той проблем совсем не будет. Смотрит, овца, влюбленными глазами… Да она с него пылинки сдувать станет. От радости, что он на нее внимание обратил. Она, правда, похоже, неопытная совсем, но опыт – дело наживное. Иногда ради разнообразия даже интересно почувствовать себя учителем. Тем более что запасной аэродром у него всегда есть. Сколько он с ней лет? Больше пятнадцати, это точно. Эта баба – в его жизни большая удача. Страстная, терпеливая, ничего не просит, все прощает. Пришел – хорошо. Не пришел – тоже ладно. Таких бы побольше, житуха была бы – закачаешься.
В общем, пожалуй, сегодня он ее приголубит, а дальше видно будет. Куда кривая вывезет, там и хорошо. И здорово все же, что он от этой козы отделался. Даже не ожидал, что это будет так легко. Прям прет от этого со страшной силой! Полдня настроение хорошее. Пожалуй, так он в дальнейшем и будет поступать всегда. Ему этих коз не жалко.
Глава 3
Как титан сбежал с «Титаника»
Чтобы достичь успеха, нужно быть обаятельным. Обаяние проявляется во всем и ни в чем одновременно – в исходящей от вас энергии, во взгляде, походке, телосложении, звуке голоса, изящной жестикуляции. Вовсе не обязательно быть признанным красавцем или красавицей, главное – обладать личным обаянием.
Сара Бернар
Она обожала море. Уже по дороге из аэропорта, после годового перерыва увидев волны, набегающие на прибрежную гальку, она поняла, что отпуск обязательно будет удачным.
Во-первых, так, как на море, Алиса Стрельцова не отдыхала нигде. Оно лечило не только тело, но и душу. Лежа на пляже, она просто физически ощущала, что становится совершенно другим человеком. Никакие заботы, проблемы, бизнес не имели никакого значения. Во-вторых, в этом году она особенно заслужила релакс.
«Интересно, еще когда-нибудь в моей жизни будет столько событий, сколько приключилось за последние шесть месяцев? – лениво думала она, лежа на пляже и глядя на волны, лизавшие песок. – Сначала я влюбилась в человека, который использовал меня в своем частном расследовании. Более того, некоторое время он даже считал меня преступницей, торгующей наркотиками и человеческим телом, а я, дура наивная, искренне собиралась за него замуж».
Она с горечью вспомнила, как этот человек бросил ее ради ее же одноклассницы и даже сходил с ней в ЗАГС. Правда, позже выяснилось, что это тоже было частью игры: одноклассницу он не любил, но Алисе от этого, в принципе, было не легче.
Она вздрогнула, представив, что было потом. Ее несостоявшегося жениха убили, а она сама оказалась в эпицентре детективных страстей. Мысль о том, как она взялась самостоятельно искать преступника, была ей неприятна. Себе Алиса всегда старалась говорить правду. А теперь она отчетливо понимала, сколько глупостей наделала. Оскорбила нескольких ни в чем не повинных людей, в том числе собственную свекровь. К счастью, бывшую. Более того, до последней секунды так и не смогла правильно вычислить убийцу. Озарение снизошло на нее в тот момент, когда она уже оказалась в его лапах, то бишь немного поздновато…
Спастись удалось только благодаря тому, что она с детства была смекалистой девицей. В последний момент Алиса успела нажать кнопку вызова на мобильном телефоне, и человек, которому она звонила, обо всем догадался и выручил ее.
За то, что она осталась в живых, Алиса Стрельцова горячо благодарила не только Бога и своего нового знакомого Игоря Стрелецкого, но еще и капитана Ивана Бунина. Крови он ей попортил изрядно (правда, Стрельцова признавала, что ему она ее отравила гораздо больше), зато именно он возглавил операцию по ее спасению, в которой комар носа не подточил.
Алиса до сих пор жалела, что при первой встрече прозвала этого достойного человека Тараканом (но рыжие усы придавали ему потрясающее сходство с этим представителем отряда прямокрылых). При ближайшем рассмотрении он оказался очень милым. А Ирина, сотрудница брачного агентства «Зимняя вишня», владелицей которого была Стрельцова, в него и вообще влюбилась. Опыт свахи (очень солидный) подсказывал Алисе, что к Новому году они точно сыграют свадьбу.
Ну и, конечно, самое главное, что в ходе всех этих детективных событий Алиса познакомилась с Игорем. Это был лучший друг ее убитого возлюбленного. И оказавшись в руках убийцы, она бросилась за помощью именно к Игорю. С этим самым лучшим, самым умным, самым верным и самым надежным человеком она теперь связывала некоторые надежды на будущее.
Стрельцова старалась не загадывать, будут ли они вместе. И все-таки загадывала, старательно скрещивая пальцы на руке. Из суеверия. Уезжая от него в отпуск, она поставила себе задачу разобраться в собственных чувствах и мыслях. Скучать начала еще в Домодедово, когда с сыном Сережкой прошла паспортный контроль и повернулась помахать Игорю, который конечно же поехал их провожать. Он помахал в ответ, и она сразу почувствовала, что его уже не хватает.
Правда, первые пять дней, проведенные в Турции, она еще чувствовала себя ничего. Потому что практически все время спала. Ее подруга Наташка, работающая в туристическом агентстве, подобрала им с Сережкой замечательный отель неподалеку от Кемера. Построенный в виде большого корабля, носом разрезающего водную гладь бассейна, он назывался «Титаник». От красоты вокруг захватывало дух. У Алисы с сыном был роскошный номер, где она валялась в кровати до десяти утра. А затем шла на пляж, чтобы полюбоваться морем, затем минут тридцать покачаться на волнах, а потом уснуть на лежаке под навесом.
После обеда Алиса располагалась у бассейна, где тоже мирно подремывала, мало интересуясь окружающими событиями, а после обильного ужина снова шла на платформу у моря, где дышала мокрым морским воздухом, раскинувшись на огромных надувных подушках. Сережка, благодаря великолепной бригаде аниматоров, жил отдельной жизнью и совсем матери не докучал. Встречались они лишь в номере, часов в одиннадцать вечера.
Через пять дней такой растительной жизни Алиса поняла, что наконец-то начала испытывать эмоции. Во-первых, тоску по Игорю, с каждым днем все более острую. Он же, как на грех, вел себя очень странно. Они созванивались каждый день, но он явно чего-то недоговаривал. Алиса с некоторой горечью начала думать, что этот мужчина так и останется ее мечтой и самым лучшим воспоминанием.
Во-вторых, чтобы отвлечься от грустных мыслей, она с любопытством разглядывала отдыхающих. Сами знаете, как это интересно, – наблюдать за парочками, пытаясь угадать, кто они такие, и придумывать, какой жизнью они живут.
На немцев, коих в отеле было большинство, она внимания не обращала. Они все совершенно одинаковые, запрограммированные, словно роботы. Каждый день делают одно и то же в одно и то же время. Занимают одни и те же лежаки у бассейна и столики в ресторане, по команде каждые полчаса ходят в море, вечерами сидят в одних и тех же летних кафе неподалеку…
А вот русские туристы – настоящая отрада для разгулявшейся женской фантазии. Особенно любопытно было наблюдать за одной парой, которую Алиса заприметила еще в самолете. Девицу она не знала. Той было лет двадцать шесть – двадцать восемь, и она выглядела как типичная любовница, которую богатый «папик» вывез за границу. Щебечущая сексуальная курочка, обвешанная бриллиантами в полкарата. Она в них ходила даже на пляж.
А вот в «папике» Стрельцова с некоторым изумлением узнала довольно крупного в их городе бизнесмена Сергея Муромцева и сделала вывод, что он приехал в этот отель тоже через Наташкину фирму. Все приличные люди их города, а Муромцев, несомненно, входил в разряд приличных, пользовались исключительно услугами «VIP-тура».
Сделав это открытие, Алиса переключила свое внимание на другие пары. Походы господина Муромцева налево ей были в общем-то по барабану. Однако через несколько дней пара вновь стала вызывать ее пристальный интерес.
Между ними явно что-то происходило. Девица, которую Муромцев звал Ангелочком, была чем-то сильно расстроена. Выглядела взвинченной, беспрестанно курила, при этом у нее дрожали руки. Однажды Алиса услышала, что они разговаривают на повышенных тонах, но тактично прошла мимо.
Назавтра Муромцев исчез. Как вскоре выяснилось, попросту улетел домой, бросив Ангелочка одну в чужой стране. Алиса недоумевала, чем могла до того насолить ему бедная девушка, чтобы он так жестоко с ней поступил. Ангелочек два дня проходила с красными глазами, много плакала, а потом тоже исчезла. Вернее, уехала. Сережка доложил Алисе, что видел, как она с большим чемоданом садилась в такси у ресепшен. Видимо, решила не оставаться одна и поменяла рейс.
Впрочем, долго думать об этом Алисе не пришлось, потому что в тот день, когда Ангелочек покинула отель, к ней приехал Игорь. Алиса нежилась в шезлонге у бассейна и пила очень вкусный коктейль «Малибу» (белый ром «Баккарди», синий ликер «Кюрасао», ананасовый сок, кокосовый сироп, взбитые сливки, кусочек апельсина – все вместе безумно вкусно!), как вдруг увидела мчащегося со всех ног со стороны отеля Сережку, который махал руками и громко кричал.
Бежал он при этом не к матери, а мимо нее, навстречу к какому-то господину в белых льняных штанах, стоимость которых Алиса на глаз оценила долларов в семьсот. Когда же с проснувшимся интересом она подняла глаза выше, то обнаружила, что к ней по песку идет улыбающийся Стрелецкий. И заорала примерно так же, как Сережка, переполошив кучкующихся рядом степенных немцев, которые отдыхали с двумя внучками.
– Игорь! – вопила Алиса, повиснув у него на шее и покрывая его поцелуями. Меткость попадания значения не имела. – Почему ты мне не сказал, что собираешься приехать?
– Хотел сделать сюрприз, – смеялся он, подхватывая ее поудобнее. – Как вижу, он у меня получился.
– Получился, еще бы не получился! – Очередной поцелуй пришелся ему в ухо. – Как здорово, что ты приехал, ты даже представить себе не можешь, как я по тебе соскучилась!
– Почему же, очень даже могу, иначе бы меня тут не было, – отвечал он.
Влюбленные быстренько собрали имущество и практически бегом отправились в номер. Сережка проводил их понимающим взглядом и прокричал, что, пожалуй, пойдет часика полтора покатается на водных горках.
Оставшиеся четыре дня пребывания в Турции обещали быть весьма приятными, так что несчастная Ангелочек и бросивший ее господин Муромцев окончательно вылетели у Алисы из головы. Ей не было до них никакого дела.
Она с нескрываемым любопытством смотрела на сидящего перед ней капитана. Он так виртуозно выругался, услышав фамилию Муромцев, что Наталья аж рот раскрыла. Ругательство было многоэтажным, сложным, раскрывающим всю глубину охвативших капитана эмоций, и при этом совершенно цензурным. Повторить его Наталья не смогла бы при всем желании.
В общем-то, она даже понимала, почему известие о друге Ангелины Маркеловой вызвало такую реакцию. Сергея Муромцева в городе знала каждая собака. Знала и предпочитала обходить стороной.
Ему было чуть за пятьдесят. С младых ногтей Сергей Васильевич занимался антиквариатом, в основном иконами. И официальные власти далеко не всегда одобряли его увлечение. В студенческие годы Муромцев отсидел пять лет за скупку краденого, но от любимого дела не отказался, дав себе, правда, зарок никогда больше не попадать за решетку.
Именно поэтому вся его дальнейшая, весьма бурная деятельность проходила на грани фола. Но все-таки удерживалась на этой грани. Закон он предпочитал не нарушать, а обходить, причем делал это до того легко и красиво, что все только диву давались.
Помимо своего первого, все же законченного после тюрьмы юридического образования Муромцев получил еще и второе – экономическое. В годы перестройки его фирмы росли, как трава после прополки дождливым летом. Сфера его интересов начиналась на антиквариате и… нигде не заканчивалась. Он продавал срубы для бани, чернику и клюкву, иконы, деревенские прялки, чугун, орехи и чернобыльские яблоки, контрабандой ввозимые из Белоруссии.
Кроме того, он писал книги. Исторические труды с претензией на научность кляли историки и писатели, предавали анафеме священники и сметали с прилавков читатели. Последней любовью Муромцева стала политика. Он регулярно участвовал во всевозможных выборах и вот уже три года числился депутатом областного Законодательного собрания. К недовольству остальных депутатов, ярости губернатора и восторгу журналистов, которые на каждой сессии получали вожделенное шоу, по несколько дней не сходившее с экранов телевизоров и страниц газет.
Обо всем этом Наталья знала благодаря своей подруге Инне Полянской (творческий псевдоним Инесса Перцева). Инна работала журналистом в крупнейшей городской газете, а потому была полностью в курсе всех событий и биографий. Сергея Муромцева она характеризовала как «обаятельную сволочь», использовала как источник информации, но особо ему не доверяла, зная, что он в любой момент подставит и не задумается.
Для самой Натальи это был один из самых выгодных клиентов. По своей привычке брать лучшее Муромцев в частые заграничные поездки отправлялся только через агентство «VIP-тур». Работала с ним лично Наталья. И особым условием их договора был пункт о неразглашении как мест, в которых бывал Сергей Васильевич, так и сопровождающих его лиц.
До сегодняшнего дня Наталья свято блюла эти договоренности, и то, что ей пришлось нарушить данное слово, ее немного тревожило.
По реакции сидевшего перед ней блюстителя порядка она понимала, что персона нового фигуранта в деле ему не нравится. Личность Сергея Васильевича Муромцева гарантировала Ивану Александровичу Бунину хлопотные будни, несварение желудка и обязательный головомой от начальства. Наталья ему от души сочувствовала, но помочь ничем не могла.
В то, что Муромцев мог выбросить Маркелову из окна, Наталья не верила. Слишком осторожным он был для этого, слишком расчетливым.
Капитан, которого ее подруга Алиса прозвала Тараканом, выругался еще раз, выбрался из удобного кожаного кресла и начал прощаться. Минут через пять после его ухода в кабинет заглянул Развольский.
– Натусь, пойдем пообедаем, – предложил он, и хорошее настроение к ней вернулось.
Она обожала смотреть, как Стас ест. Как настоящий сибарит, он выбирал в меню самые изысканные блюда и тонкие вина, после чего приступал к священнодейству. Глядя, как он отправляет в рот маленькие аккуратные кусочки, Наталья иногда забывала есть сама, настолько увлекала ее эта картина.
Полюбоваться жующим шефом ей удавалось нечасто. Конечно, когда в город приезжали иногородние делегации или предстояла встреча с деловыми партнерами, Развольский всегда брал ее с собой. Но последний обед вдвоем ей выпал почти полгода назад, после их возвращения с Мальты.
Наталья накинула плащ, схватила сумку и выскочила в приемную.
– Мы с Натальей Петровной пообедаем, потом я в налоговую, – бросил Стас секретарше, во взгляде которой Наталье почудился укор. Мол, как же не ее, такую красивую и сексапильную в сетчатых колготках, этот красавец мужчина ведет в ресторан? «Лак свой облезлый смой», – зло подумала Наталья и поспешила к выходу.
– Куда сегодня едем? – спросила она у Развольского, когда машина вырулила со стоянки.
– На квартиру, – бросил он.
– Как? – удивилась Наталья. – Ты ведь сказал – на обед.
– Сегодня твой обед – это я, – самодовольно ответил Развольский. – Ты что, не понимаешь, я с утра ни о чем больше думать не могу. Такое волнение в штанах, что сидеть больно. Ты ведь не хочешь, чтобы мне было больно, а, Заяц? – и Развольский положил ее ладонь на вспученную спереди молнию.
Наталья даже вспотела от счастья, что воздействует на любимого так сильно. Но потерянного обеда ей все равно стало мимолетно жаль. Вскоре они уже парковались во дворе старого панельного дома, где Развольский снимал квартиру для любовных утех.
Они пользовались ею три-четыре раза в месяц, практически никогда не позволяя себе шалости на работе, где их могли застукать. Наталья знала, что Развольский приводит сюда и других женщин. Иногда в квартире пахло чужими духами, в прихожей валялись заколки для волос, а один раз Наталья даже обнаружила в ванной женскую прокладку.
Каждый раз она чувствовала себя так, будто ей на открытую рану вылили полстакана уксусной эссенции. Рана вспухала, вздувалась кровавыми пузырями, внутренне Наталья корчилась от нестерпимой боли, но внешне оставалась совершенно спокойной и невозмутимой. Обижаться, плакать, устраивать сцены ревности было категорически нельзя. Развольский не терпел даже малейшего посягательства на свою свободу, и Наталье приходилось насиловать себя, как монаху в веригах, чтобы соответствовать его запросам. Все, что угодно, лишь бы не бросил!
Она хорошо помнила, как где-то через год после начала их романа Стас, совершенно голый, прикурил первую послесексовую сигарету (так это у него называлось) и задумчиво сказал, глядя на лежащую на кровати Наталью:
– Ты все-таки удивительно комфортная женщина.
– Какая? – не поняла она.
– Комфортная. С тобой совершенно не нужно напрягаться. Подарил подарок – ты радуешься, как ребенок конфете. Не подарил – ты не обижаешься. Сцен не устраиваешь, губу не дуешь. Ты учти, Наташка, я в тебе это качество ценю больше всего. Мне с твоей стороны проблемы не нужны.
Наталья все поняла и хорошенько запомнила. Свою комфортность для Станислава Николаевича Развольского она пестовала и шлифовала все последующие годы. И преуспела в этом настолько, что своей жизни без обеспечиваемого ею комфорта, как в бизнесе, так и во всем остальном, он совершенно не представлял.
Войдя в маленькую тесную прихожую, Развольский захлопнул дверь, не дав Наталье снять плащ, рывком поставил ее на колени и расстегнул брюки. Доставлять Стасу удовольствие ей нравилось. В этот момент она, хоть ненадолго, чувствовала себя властелиншей, могущественной волшебницей, которая могла изменить мир, всего лишь чуть сильнее сжав зубы.
Потом они оказались в кровати, и минут через пятнадцать Развольский обессиленно откинулся на подушки и закурил:
– Слава богу, полегчало.
«И почему при взгляде на него у меня мозги плавятся? – в очередной раз думала Наталья, рассматривая его, опершись на локоть. – Красив, конечно, но ведь красивых мужиков много. Хотя о чем это я? Стасик особенный. Спасибо тебе, Господи, что ты мне подарил встречу с ним!»
Рассердившись на дурацкие мысли, которые опять полезли в голову, Наталья перевернулась на другой бок и, чтобы переключиться, сказала:
– Жалко все-таки эту деваху. Молодая еще.
– Какую деваху? – Развольский расслабленно пускал в потолок кольца сигаретного дыма.
– Да эту, которая из окна упала. Маркелову.
– Какую Маркелову? – Стас резко сел на постели и требовательно посмотрел Наталье в лицо.
– Которая с Муромцевым в Турцию летала. Ангелина Маркелова, 28 лет.
– Ты что, хочешь сказать, что это она сегодня утром выпала из окна?
– Ну да.
– Бред какой-то, – Развольский вскочил с кровати и, как был нагишом, взволнованно забегал по комнате.
– Стас, ты ее знал, что ли?
– С чего ты взяла? – Он быстро натянул трусы и взялся за брюки.
– Не знаю, ты с утра не проявил к этой истории совершенно никакого интереса, а сейчас волнуешься.
– С чего ты взяла, что я волнуюсь? – сев в кресло, шеф начал зашнуровывать ботинки. – Хотя, конечно, я волнуюсь. Не хватало нам еще влипнуть в какую-нибудь историю с Муромцевым. Сама знаешь, от него можно ждать любой гадости.
– Это точно, – Наталья вздохнула и тоже начала одеваться. Она хорошо знала своего обожаемого Стасика, поэтому могла дать на отсечение голову, равно как и любую другую часть своего тела: новость о том, что потерпевшей оказалась именно Ангелина Маркелова, ему не понравилась.
Еще через полчаса они притормозили у офиса, и Развольский деловито произнес:
– Конечная остановка, вылезай.
– Ты в налоговую? – спросила Наталья, помня, что он сказал секретарше.
– Нет, конечно, – Развольский от души расхохотался, открыв ровные белые породистые зубы. – Я обедать. Сама понимаешь, после таких упражнений аппетит волчий просыпается.
– А я как же? – удивилась Наталья.
– Заяц, ну не можем же мы оба исчезнуть больше чем на час. Так что сегодня ты сидишь на диете. Тебе, кстати, полезно.
Стоя на тротуаре, Наталья смотрела вслед удаляющемуся джипу и глотала привычные слезы.
Встреча с Муромцевым не задалась с самого начала. Это он понял уже минут через пять. Максимум через десять.
Еще вчера, докладывая ведущему дело следователю, своему другану Сашке Мехову о том, что погибшая Маркелова была дружна с Муромом (именно такую кличку в молодости носил ныне уважаемый депутат Законодательного собрания), Иван был полон счастливых иллюзий.
– Ты прикинь, – горячился он, бегая по тесному меховскому кабинету, – мы только-только Шаповалова «закрыли», а сейчас у нас этот кент на подходе! Еще парочка таких громких дел – и быть тебе, Сашка, городским прокурором. А я точно могу дырку на погонах вертеть.
«Дело Шаповалова», действительно громкое, они раскрыли около месяца назад. Известный бизнесмен, приятельствующий с губернатором, оказался замешанным в торговле наркотиками и проституции, а также в нескольких убийствах. Расследуя все это, Бунин познакомился с Алисой Стрельцовой, и эта встреча до сих пор напоминала о себе чем-то наподобие неприятной отрыжки. Уж больно занозистая оказалась баба.
Арест Шаповалова имел огромный резонанс, и Бунин с Меховым довольно долго не сходили со страниц газет. Как человек, спасший Алису Стрельцову (ни дна ей ни покрышки), Иван даже получил от начальника городского УВД полковника Травкина благодарность и именные часы. Уже с месяц он подозревал, что Травкин – тоже постоянный клиент брачного агентства Алисы Михайловны. С чего бы иначе такая прыть?
Возможность упечь за решетку Муромцева вводила Ивана в состояние сладкого восторга. Однако чурбан Мехов почему-то его эмоций не разделял.
– Да брось ты, Ванька, – сказал он, лениво наблюдая за бунинскими прыжками по кабинету. – Чтоб Муром и в тюряге? Не с нашим счастьем.
– Почему? Я печенкой чую, что эту дамочку полетать отправил именно он!
– Ешь меньше жареного на ночь, печень шалить не будет, – серьезно отвечал Мехов. – Если бы он хотел от нее избавиться, утопил бы в турецком море на хрен. Не тот человек, чтобы ни с того ни с сего потерять самообладание из-за какой-то банковской курочки. У него таких – на каждом перекрестке. Если всех убивать, в городе естественная убыль населения приключится.
– Ты что, – Иван с подозрением посмотрел на друга, – его защищать намерен?
– Да чего его защищать? Ни при чем тут он.
– Так, может, мне с ним и не разговаривать?
– Не, разговаривать, конечно, надо. Но аккуратно. А то он, Ваня, тебя с дерьмом съест и костями не подавится. Ты вспомни, у него ж депутатская неприкосновенность.
– Да положил я на его неприкосновенность!
Сегодня, глядя на сидящего в большом кресле Муромцева, Иван чувствовал, что его уверенность слегка поувяла. Этот огромный лохматый человек с тяжелым взглядом был действительно не похож на того, кто сбрасывает надоевшую любовницу с восьмого этажа.
«Такие закатывают в бетон», – думал Иван, слушая спокойный рассказ об Ангелине Маркеловой и недавнем совместном отдыхе.
– Вы вместе летели в Турцию?
– Да. В аэропорту нас встретила машина, я заказал индивидуальный трансфер.
– Какое у потерпевшей было настроение?
– Какое может быть настроение у человека, который едет отдыхать в шикарный отель? – пожал плечами собеседник. – Хорошее у нее было настроение.
– Конечно-конечно, – Иван закивал головой. – Женщины всегда радуются, когда едут на море с любимым мужчиной.
– Не ерунди, капитан, – Муромцев поморщился от этой реплики, как от перебродившего вина. – Не было у нас никакой любви. Здоровый трах был. Ну и деньги я ей давал, конечно.
– То есть Ангелина Степановна вас не любила, и вы это знали?
– Конечно знал. Меня, капитан, вообще мало кто любит. Трудно меня любить. А вот проводить со мной время, помогать мне расслабиться за вполне достойное вознаграждение – это легко. Понимаешь? Хотя куда тебе. С тобой-то бабы исключительно по любви спят.
Иван не совсем понял, считать ему эту реплику комплиментом или все-таки оскорблением, но, посмотрев на Муромцева, уточнить почему-то не решился.
– А вы ее любили?
– Нет. Не любил, – бизнесмен вздохнул, показывая, насколько нелегко дается ему разговор с умственно отсталым. – Чего в ней любить-то было? Думаешь, у нее душа была широкая или умище необыкновенный? Девка как девка. Ноги длинные, сиськи большие, волосы до попы. Ну, и п…а, конечно. Товарно-денежные отношения у нас были, капитан. Товарно-денежные.
– Когда вы прилетели на родину, Маркелову в аэропорту кто-то встречал или вы сюда на вашей машине вернулись?
– А мы с ней в разное время вернулись.
– Почему? – искренне изумился Иван.
– Она в отпуске была, могла подольше солнечные ванны попринимать. А у меня, знаешь ли, капитан, бизнес. Он моего присутствия требует. Побаловался пару дней – и хватит.
– Но в турагентстве мне не сказали, что вы должны были вернуться раньше…
– Так и правильно, что не сказали. Им вообще не с руки языками лишнее молоть. Хотя они и не знали. Путевку я купил на весь срок, а потом мне позвонили, что накопились дела, которые без меня не разрулить, я и вернулся.
– А Ангелина Степановна не обиделась на вас, что вы ее одну бросаете?
– Она? На меня? Ее мнения по этому вопросу никто не спрашивал.
– А когда она вернулась домой, вы с ней не встречались?
– Не разводи ты меня, как лоха, капитан! – Муромцев снова досадливо поморщился. – Я даже не знаю, когда она вернулась. Если я не ошибаюсь, у нас еще на сегодня дня два остается оплачено. Так что чего ей на море не сиделось, на всем-то готовом, я не знаю.
– Когда вы улетели домой?
– Неделю назад.
– И неужели за это время вы ей даже ни разу не позвонили?
– Нет, не звонил. Зачем? Я здесь, она – там. А раз так, то о чем разговаривать.
«Ей-богу, странно, – думал Иван по дороге на работу. – Может, у меня и нет опыта общения с женщинами за деньги, но одно я знаю точно: любая баба, будь она хоть трижды содержанка, все равно рано или поздно предъявляет на мужика права. И если сегодня она едет с ним на шикарный курорт, завтра он ее там бросает одну, а еще через пару дней она возвращается домой тоже раньше положенного срока, да еще при этом они даже не созваниваются, то что-то тут нечисто».
Посмотрев на часы, показывающие половину пятого вечера, он снова поехал в турагентство – появились некоторые вопросы к Наталье Петровне Удальцовой.
Сегодня она была одета в другой деловой костюм, но выглядела так же элегантно и строго, как и вчера. Иван снова отметил ненавязчивую атмосферу дорого обставленного кабинета, вдохнул приятный запах духов и оценил макияж, наложенный на лицо исполнительного директора фирмы «VIP-тур». Такой легкий и незаметный, какой может быть нанесен только очень дорогой косметикой. «Ирине такую куплю, – разозлился он про себя. – Она у меня тоже заслуживает».
Удальцова указала ему на вчерашнее кресло, а сама расположилась в соседнем, налив себе стакан минеральной воды.
– Что вы еще хотите узнать? – спросила она, и Иван неожиданно для себя отметил, что у нее довольно приятный голос. Высокий и мелодичный, как колокольчик.
– Видите ли, Наталья Петровна, я сегодня встретился с господином Муромцевым…
– И? – Удальцова слегка встревоженно посмотрела на него, и Бунин понял, что она хочет узнать, не будет ли у ее агентства неприятностей.
– Он оценил, что вы не сказали мне ничего лишнего, – поспешил он успокоить собеседницу, которая ему почему-то нравилась, хоть и дружила с Алисой Стрельцовой. – Муромцев сказал, что вернулся домой неделю назад, а Ангелина Маркелова тоже прилетела раньше срока, потому что их путевка оплачена еще на два дня.
– Я ничего про это не знала, – удивилась Наталья. – Честно говоря, разницу в два дня я просто не заметила. А про то, что Сергей Васильевич уже давно в городе, он мне, сами понимаете, не докладывал.
– Понимаю. Но мне бы хотелось знать, почему они оба не использовали до конца тур, который стоил немалых денег. Насколько я понимаю, в таких случаях стоимость путевки не возвращается?
– Конечно, нет, – подтвердила Наталья. – Но Муромцев – деловой человек, так что он вполне мог прервать поездку. А девушке просто стало скучно одной в чужой стране.
– Наталья Петровна, вы сами-то в это верите? Девушка, которую привез на море богатый «папик», остается одна в роскошном отеле, где все уже давно оплачено. Что она будет делать? Одно из двух. Либо воспользуется случаем, чтобы отдохнуть от надоевших кавалеров, либо тут же начнет искать себе другого среди отдыхающих.
– Пожалуй, вы правы, – спокойно согласилась Удальцова.
– Поэтому мне бы и хотелось узнать, какой именно вариант выбрала покойная Ангелина Степановна. Сами понимаете, командировку в Кемер мне начальство вряд ли оплатит.
– Вы хотите слетать туда за наш счет? – Удальцова надменно изогнула бровь.
– Нет, – успокоил ее Иван. – Но одна просьба у меня к вам все-таки есть. Могли бы вы связаться с этим отелем, чтобы получить у них нужную информацию?
– Во-первых, я не могу этого сделать, потому что мы не работаем с отелями напрямую. А во-вторых, сами понимаете, я бы и не стала этого делать, поскольку эта история не сделала бы чести нашей репутации. А мы, поверьте, очень ее бережем.
– Конечно, – кивнул головой Иван.
– Но я знаю человека, который сможет вам помочь.
– И кто же это?
– В том же самом отеле «Титаник», где были Муромцев с Маркеловой, отдыхает Алиса Стрельцова. Насколько я знаю мою подругу, если между Муромцевым и Маркеловой что-то произошло, она это обязательно заметила. Алиса возвращается домой через два дня.
Увидев сложную гамму чувств, сменяющихся на лице Ивана, Удальцова весело расхохоталась.
