Москва: место встречи (сборник) – Дмитрий Глуховский

После прочтения сборника «Москва: место встречи» (на самом деле это антология, но мне удобнее его так называть, пожалуйста, не сердитесь, что я дальше кривовато употребляю термины) у меня осталось какое-то горькое впечатление, что Москва – нелюбимое дитя, особенно на фоне расфуфырившего перья винишкового Петербурга. Сборник должен был стать гимном любви к этому городу, а на деле получилось почти полностью сплошное нытьё о том, что раньше трава была зеленее, деревья выше, люди добрее, а теперь в городе только тлен и бездуховность. Между тем, как раз сама-то Москва хоть и не такая как прежде, но отстаивает свой исторический облик, а вот москвичи изменились сильно. Вот я Москву люблю (москвичей – куда меньше), поэтому даже как-то стало немного обидно, хоть мой опыт проживания в столице совсем ничегошный, что-то около года, а потом, как водится, я записалась в книжный клуб, пошла по кривой дорожке и очутилась в Болотограде, но это совсем другая история.Мне даже показалось, что целый год сборник лежал никому не нужный, а все стали его докупать в пару после удачно выстрелившего «В Питере – жить». Изданы, кстати, обе книги просто отлично, одно удовольствие держать их на полке. Правда, Петербургу досталось ляссе, а Москву приходится закладывать трамвайным билетиком. Зато иллюстрации восхитительны, обложка тоже – и вот из-за них в первую очередь понимаешь, почему бумажные книги для многих всё ещё намного круче электронок.И вот читаешь про бедную нелюбимую всеми Москву и огорчаешься. Не тому, что там всё ох и ах, а раньше было огого. А тому, как странно сложилась такая тенденция. Некоторые рассказы были написаны не для антологии (например, у уже почивших авторов), но подавляющее большинство писались специально, и, наверное, это и стало причиной появления некоего «шаблона». Как если бы всем задали писать сочинение на одну тему. Тема достаточно узкая: родной город. Поэтому все выбирают беспроигрышный для любой советской училки вариант – ностальгия, детство, слёзы, туманный взор в прошлое и вздохи, а потом для контраста немножко современной реальности (впрочем, этот пункт некоторые пропускают). Авторы молодцы, авторы получают пятёрки. У кого-то вышло действительно хорошо, у кого-то скучно и не так талантливо, но не подкопаешься. Москва – 1 шт., ностальжи – 1 шт., детские воспоминания про колготки и плюшечки – 1000 шт. Все условия выполнены, хвалите.Дальше…

Получается, надо было называть сборник антологию не «Место встречи», а «Время встречи» – и это время в далёком прошлом. Кстати, все авторы достаточно взрослые товарищи, так что вспоминают, по большей части, действительно совсем уже далёкий совок. Кто там хотя бы про девяностые что-то написал? С ходу только Шаргунова вспоминаю, который из авторского ряда самый молодой – 37 лет. Даже Глуховский, которого часто представляют эдаким пацаном, старше его на год. Он, кстати, прилежно пишет по лекалу: вот раньше ВДНХ было ух, а теперь мы выросли, собака умерла и солнце светит как-то не по-таковски. Ещё временами раздражал неймдропинг (когда кто-то хвастается своим знакомством или иной близостью к любого рода известным людям). Во многих рассказах это было органично, тем более, что в центре Москвы есть с кем интересным пососедствовать и о нём рассказать. Но вот Москвина (иронично, что это самая подходящая к антологии фамилия), к примеру, действительно зашкалила с этими именами, как будто просто читаешь опись известных людей, которых видела она, её мама, бабушка, собака, сосед, сосед собаки, сосед бабушки маминой собаки. И никак это не играет в рассказе о знаменитом доме, кто захочет, тот и так может посмотреть список известных жильцов, незачем упоминать каждого без интересной истории, зато с припиской «А вот я его ви-и-идела!»Может показаться, что антология мне не понравилась, потому я тут сама разнылась, что вот раньше-то антологии были хорошие, а сейчас фуфуфу, но нет. Это особенности восприятия и пересказа: о том, что не понравилось, всегда можно сказать конкретнее и понятнее, чем о том, что хорошо. О хорошем будут неизбежно общие слова, потому что антологию не проанализируешь в целом, это достаточно разные тексты, разного уровня, и нет никакого желания разбирать каждый рассказ по косточкам, тем более, что и читать такой разбор вряд ли кто захочет. В целом получился любопытный эксперимент, и я уверена, что второй питерский блинчик из этой серии будет уже лучше (скоро буду в этом убеждаться или разубеждаться). Для любителей и знатоков Москвы – хорошее чтение, для тех, кто в ней родился, тем более, потому что узнавание старого времени прекрасно. К тому же не такое уж оно и старое. Отъедь сейчас куда-нибудь на пару тысяч километров вглубь страны, и будут там всё те же и ванные посреди кухни (кстати, видела такие и в питерских коммуналках до сих пор), и деревянные рассыпающиеся форточки, и пользующиеся спросом общественные бани. Не нужно никакой машины времени, достаточно высунуть голову из МКАДа, вдохнуть то, о чём так вдохновенно плачется во всех этих рассказах, а потом стремглав вернуться в эту фуфуфу бездуховную столицу, чтобы снова сыто предаваться воспоминаниям о детских лакомствах и потрясениях.Отдельно хочу отметить хорошую редакторскую работу по построению текстов. Они достаточно плавно вытекают друг из друга географически и логически, так что даже будучи написанными разными авторами, всё равно формируют практически маршрут для прогулки или литературной экскурсии. Если когда-нибудь поймаете одновременно много хорошей погоды и много свободного времени, то «пройдитесь» по отдельным страничкам. Я бы прошлась, если бы была такая возможность.

Казалось бы, тема беспроигрышная – рассказы московских писателей о Москве, о Москве своего детства, все пропитано ностальгическим духом, немного умильно, сладковато, трогательно… Но не получилось. Очень много абсолютно похожих и одинаковых историй о том, как мы жили в Гнездниковском, на Патриках, в доме Нирнзее, в Спасоглинищевском или Кривоколенном, а мимо шел знаменитый композитор Богословский или писатель Серафимович или актер Жаров или певец Собинов, он же троюродный кузен второй жены моего деда. Я рада, что авторы так удачно жили, но Москва отнюдь не заканчивалась в пределах Бульварного кольца и в ней были и окраины, и рабочие кварталы. И эти истории для меня были гораздо привлекательнее, чем написанные словно под копирку истории о домах исторического центра. Или рассказ о горячих бубликах Дениса Драгунского, тех самых, о которых писал его отец – «они, небось, чай с бубликами попили и легли спать» Или «Сретенские стихи» Вероники Долиной (тут я, возможно, необъективна).И злил неумолчный стон, разлитый по страницам книги – «Москва, которую мы потеряли»

Да не Москву мы потеряли! Детство наше мы потеряли, ушло, неумолимо и навсегда. И не в снесенном доме было это детство, а в тех воспоминаниях, что отзываются в сердце. И говорите что хотите, но Арбат для меня не был моим Арбатом, я не жила там, у меня не было друзей в Арбатских переулках, и перестроенный Арбат для меня так же отстранен, как и старый Арбат. А трепетать потому что «Здесь когда-то Пушкин жил, Пушкин с Вяземским дружил» я не умею. А вот двор моего детства скоро рухнет под ковшом экскаватора в рамках проводимой реновации и то сказать, странно, что до сих пор уцелела эта крупнопанельная малогабаритная шлакоблочная хрущевка–двушка с четырехметровой кухней, в которой мы вчетвером прекрасно размещались…. Но кто будет страдать по облезлой пятиэтажке в Узком переулке? Даже жильцы покинут его с удовольствием. Впрочем, это я очень здорово отвлекласьХотя не исключаю, что восторженным почитателям жанра городского романса все это очень понравится. Да еще и иллюстрации замечательные. С мелкими деталями, тщательно проработанные, с подробностями, такой эффект узнавания, как в детских книгах. Спасибо Алене Дергилевой за еще одну отсылку к детству

Перед нами сборник эссе разных авторов, которых связывает одно – московское детство. Все авторы в разное время родились в Москве и, как я поняла, специально для этого проекта записали свои воспоминания о городе своего детства, а точнее – о конкретных районах, улицах, домах, которые в детстве составляли целый мир.Так из кусочков складывается неполная карта Москвы. Дополняется она чудесными иллюстрациями – акварелями Алены Дергилевой. Пожалуй, именно иллюстрации понравились мне больше всего. На них Москва – абсолютно непарадная и очень живая. Каждый рисунок – сценка из жизни города, в которой не только красивые старинные стены или резные двери, но и яркие вывески, которые завтра сменятся другими, куда-то спешащие люди в характерных или странных нарядах, снежные сугробы, какой-то мусор, который еще не успели убрать, уличные коты, автомобили. И в каждой иллюстрации есть какая-то история, какая-то суета, кто-то торопится, кто-то просто занят своим делом – в общем, есть жизнь, очень московская жизнь.Что же касается текста, эссе получились разными. Это непростой жанр, я думаю, сложнее обычного рассказа. Нужно рассказать о городе и о своем детстве, не опираясь на сюжет или обычную композицию рассказа, но рассказать интересно для незнакомых людей. Одни авторы с задачей хорошо справились, других читать было трудновато из-за специфического стиля, третьи и вовсе сбились на какие-то бессвязные перечисления знаменитых людей, которые жили с ними в одном доме, а также своих родственников и соседей, перемежая родню сетованиями о том, что солнце раньше было ярче. Лучшие эссе получились у тех авторов, которые отвлеклись от полуабстрактных воспоминаний и не пытались объять необъятное, а вспомнили какой-то характерный случай, ритуал, явление, соответствующее эпохе. Например, горячие бублики с маслом у Драгунского или поход с отцом в баню у Гаврилова. Вообще у сборника есть общее настроение, внутренняя связь, и это хорошо. Но с моим мировоззрением это связующее звено как раз совсем не совпадает. Практически у всех авторов звучит мысль, что Москва уже не та, Москву уничтожают, город теряет индивидуальность, и так далее и тому подобное. Мне как раз кажется, что в последнее время Москва преображается в лучшую сторону – есть, разумеется, и минусы, причем серьезные, но в целом вот такое позитивное ощущение. И более того, мне никогда не были понятны стремления сохранить в неприкосновенности каждый дом и каждый камень, рядом с которым когда-то стоял, например, А.С. Пушкин в течение пяти минут. Город живет, меняется, обновляется, в нем должно быть место как наследию, так и наследникам. Иначе он развалится и превратится в пыль.Сборник в целом неплохой, хоть и не все эссе я бы назвала удачными, но видимо, я не попадаю в аудиторию, которой он адресован. Мне видится скорее читатель старше меня, который не будет пытаться узнать о старой Москве, а скорее мысленно дополнит сборник собственными воспоминаниями и чувством ностальгии.