Людмила Лапина
Мелинда, жена рейнджера. Исторический роман
– Спасибо, я люблю твой салат, положи мне, – ответила миссис Марш. – А вы с Майклом попробуйте моих слоеных пирожков с мясом и кукурузой.
– Восхитительно, – сказала Мэри-Энн и попросила мужа: – Разлей пунш, дорогой!
Мелинда болезненно вздрогнула, завидуя тихому счастью Бэрстоунов. Почему же у нее с Тедом все так не просто? Струйка пота предательски ползла между грудей молодой женщины, и непрошенные воспоминания окрасили ее щеки багровым румянцем: горячие губы Теда на ее груди, неистовые поцелуи по всему телу, жаждущему любви, момент, которого она ждала и боялась так долго, и… ничего – ни боли, ни наслаждения, только черное беспамятство. Мелинда застонала в душе – почему она лишилась сознания, что с ней не так? И с кем можно посоветоваться, с кем поделиться своими сомнениями?
– Твой любимый десерт, Мелинда, – прощебетала Мэри-Энн и всунула подруге чашку взбитых с вином сливок. – И еще у нас есть персики в сиропе!
– Меня тошнит от персиков, – расстроено сказала миссис Марш.
– О, Милли, дорогая, ты уже чувствуешь признаки? – радостно спросила Мэри-Энн.
– Не знаю, просто нет аппетита, – промямлила Мелинда. – Думаю, это от жары.
– Вы меня простите, леди, если я вас покину, – сказал покрасневший Майкл. – Начинаются соревнования по стрельбе, и я хотел бы их посмотреть!
– Да, дорогой, мы скоро подойдем, только соберем посуду, – ответила Мэри-Энн. Мелинда машинально принялась складывать в корзину несъеденные продукты.
– Мелинда, расскажи мне обо всем, – потребовала миссис Бэрстоун. – Ты выглядишь такой потрясенной, твой муж показал тебе что-то новенькое? Как все было?
Миссис Марш истерически рассмеялась и закрыла рот рукой.
– Ничего нового, все было как обычно, – выдохнула она, почти рыдая.
– Не поверю, чтобы твой муж не был изощрен в любви, он три года провел в Чайн-Тауне во Фриско! – вскричала Мэри-Энн.
Мелинде захотелось вцепиться ногтями в лицо дорогой подруги.
– Почему тебя так интересует то, что происходит между нами? – надменно произнесла она.
– Хочу видеть тебя счастливой и узнать что-то новенькое, чтобы порадовать моего супруга, – искренне ответила Мэри-Энн. Мелинде стало стыдно.
– О, прости меня, – пролепетала она. – Я так раздражаюсь от жары.
Мэри-Энн оценивающим взглядом окинула высокую фигуру Теодора Марша и выдохнула:
– Такой мужчина может поддать жару!
Мелинда беззвучно разрыдалась, склонившись над корзиной и кляня себя за глупость. После маленьких изящных китаянок, их золотистой кожи и черных волос, она, наверное, кажется Теду глупой уродливой верзилой. А кому могут понравиться ее миндалевидные зеленые, как у кошки, глаза?
– Пойдем уже посмотрим соревнования стрелков. Остались самые искусные, – сказала Мэри-Энн.
Мелинда аккуратно промокнула глаза батистовым платочком, и дамы пошли к импровизированному стрельбищу. Его окружили возбужденные мужчины, они заключали пари, делали ставки. Мишени были отодвинуты уже на сто ярдов, и стрелков осталось только пять человек. Тед курил длинную сигару и покачивался на каблуках. Он еще не принимал участие в соревнованиях – ему не хотелось лишний раз привлекать внимание к своему дару – метко попадать в цель. После серии выстрелов победителем остался банкир, приехавший из Филадельфии, мистер Смит. Он появился в Пуэбло около трех лет назад, год поработал клерком в местном банке и, наконец, приобрел его. Видимо, жизнь на Западе пошла ему на пользу, и теперь он ничем не отличался от жителей этих мест – десятиведерный стетсон, калифорнийские вышитые сапоги с огромными шпорами и колокольчиками. Да и стрелять он научился очень неплохо. Дамы приблизились к стрелкам, когда гордый Смит принимал поздравления. Он обводил толпу горящим взглядом, как бы приглашая смельчаков бросить ему вызов. Тед отказался еле уловимым движением головы, но Смит нагло усмехнулся:
– Неужели доблестный рейнджер боится проиграть?
– Боюсь омрачить ваш триумф. Для новичка вы стреляете очень неплохо, – ответил Тед с приятной улыбкой.
– Я настаиваю! – вскричал Смит.
– Напрасно, – мягко ответил Тед. – Я уже не стреляю для забавы, – он повернулся на каблуках, чтобы положить конец этому разговору и почти столкнулся с Мелиндой. Она опустила глаза и робко улыбнулась мужу, боясь встретиться с ним взглядом. На мгновение окружающий мир исчез для них. Тед протянул руку, чтобы обнять и успокоить дрожащую жену, но в этот момент Смит еле слышно процедил:
– Трус!
Толпа испуганно стихла, и короткое слово прозвучало, как удар грома. Мелинда ахнула. Тед быстро обернулся к банкиру и мягко произнес:
– Я не буду стреляться с вами, мистер Смит, не хочу убивать без причины.
Но Смит уже разозлился до такой степени, что доводы рассудка были над ним не властны. Рыча от ярости, он выхватил свой кольт и направил на Теда. Марш усмехнулся и пошел на противника, не притрагиваясь к оружию. Спиной он прикрывал Мелинду. Она застыла, умоляюще глядя вслед мужу. Жители Пуэбло разбегались с линии возможного огня. Майкл Бэрстоун взял за руку миссис Марш и отвел ее в безопасное место. Кольт запрыгал в руках потрясенного Смита: рейнджер надвигался на него, холодно улыбаясь. Прежде чем банкир успел нажать курок, Тед ударом ноги выбил у него оружие. Смит зарычал от ярости и бросился на Теда. Марш ловко увернулся один раз и еще один. Пена бешенства выступила на губах Смита, но Тед коротко и страшно ударил его в грудь, и банкир рухнул к его ногам.
– Чистая победа, Тедди, – сказал шериф Далтон, опускаясь на одно колено у тела поверженного банкира.
– Он жив, – уверенно сказал Тед. – Я не хотел его убивать.
Решительно раздвинув толпу, он подобрал пистолет Смита, разрядил его, смял ударом о камень и забросил в Арканзас. Друзья банкира подняли его и унесли. Инцидент был исчерпан. Тед подошел к Мелинде и обнял ее за талию.
– Любовь моя, прости за гнусную сцену, – выдохнул он, прижимаясь губами к ее виску. Мелинда задрожала, глаза ее блеснули, и она резко ответила:
– Жаль, что ты не пристрелил его. Он сошел с ума, он опасен!
– Он когда-нибудь оскорбил тебя? – обманчиво-лениво поинтересовался Тед. Милли прикусила язык – ей совсем не хотелось втягивать мужа в новую ссору, рассказывая ему о неприятном случае, произошедшем год назад. Обычно на Западе мужчины вели себя учтиво друг с другом и дамами (если не были пьяны), но Смит успел нахвататься самых дурных ковбойских привычек.
– Выпьем пунша, – ласково попросила она, подводя мужа к столу с напитками. Тед попросил налить два стакана, и супруги присели на скамейку, наблюдая за танцующими парами. Оркестр играл вальс, и музыка мягко лилась в вечерних сумерках.
– Хочешь потанцевать? – нежно спросил Тед, забирая у Мелинды пустой стакан. Она охотно скользнула в его объятия, и Марши присоединились к танцующим. Мелинде очень многое нужно было сказать Теду, а для начала извиниться за резкие слова, сказанные ему после их близости. Тогда она чувствовала себя обиженной, но сейчас, пережив страх за жизнь мужа, она готова была забыть их разногласия и начать все сначала. Тед нежно поддерживал жену и кружил ее в быстром танце, а у нее подгибались колени от близости его крепкого тела, его запаха. Мелинда не могла сказать ни слова, она прикрыла глаза и отдалась во власть музыки и своего желания, влекущего ее к мужу. Не сознавая, что делает, она обвила рукой его талию, чтобы теснее к нему прижаться. Тед застонал и напрягся, но танец кончился, и Мелинда подняла голову с плеча мужа.
– Пойдем, я провожу тебя домой, – хрипло выдохнул Тед. Мелинда молча кивнула и взяла мужа под руку. Тед подобрал корзину и плед, почтенные леди присоединились к супругам, и Тед проводил дам домой. Мисс Зеппелин открыла дверь своим ключом, пропустила в дом подругу и свою племянницу, потом вошла сама. Тед поставил корзину на крыльцо и посмотрел на Мелинду.
– Входи, – выдохнула она, заливаясь румянцем при мысли, что совсем скоро окажется в объятиях супруга. Он приподнял бровь и ответил с легкой усмешкой:
– Прости, дорогая, не могу!
– Ты не хочешь остаться со мной? – спросила Мелинда, не веря своим ушам.
– Я приглашен на карточную игру в «Континенталь». Будут судья, доктор, пастор, банкир, но он, наверное, теперь не сможет, шериф… – протянул Тед, покачиваясь на каблуках.
– О… – Мелинда задохнулась, не зная, что и сказать, боясь, что ее влечение к мужу будет жестоко высмеяно. Разве он уже не смеется над ней?
– Спокойной ночи, моя радость, – мурлыкнул Тед и приподнял шляпу.
– Береги свои деньги, – ласково ответила Мелинда и продолжала: – Завтра утром мы с тетушкой возвращаемся на ранчо. Пожалуйста, проводи нас!
– Тебе достаточно только попросить, – любезно сказал Тед. Глаза его жены вспыхнули недобрым светом, она процедила:
– Играй осторожно, – и вошла в дом, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тед присвистнул, глядя на забытую корзину, но побоялся еще больше разозлить Мелинду. Он сделал ей больно и уже жалел об этом, но собирался довести наказание до конца – пусть не думает, что может безнаказанно играть им: приблизить к себе на мгновение, дать вкусить сладость рая, а потом оттолкнуть обидными словами. Губы Теда растянулись в невеселой усмешке – пора идти играть в карты.
И он обещал супруге купить ей дюжину платьев…
Он повернулся, сбежал с крыльца и пошел к «Континенталю», где его ждали партнеры, сигары и виски. Обещания надо выполнять!
Мелинда мучилась всю ночь. Она не могла заснуть, лежа в своей кровати на чистых простынях, сменивших смятые короткой, но бурной любовной игрой. Ее тело горело, грудь волновалась, но глаза были сухи. Беспокойно вертясь на постели, она вспоминала миг своего позора. Почему она ничего не почувствовала? В шесть часов утра бледная, невыспавшаяся женщина была уже на ногах. Она торопливо умылась, замазала синяки под глазами, припудрилась и, накинув халат, спустилась на кухню ставить чайник. Привычно двигаясь, Мелинда разожгла плиту и зажгла лампу одной спичкой. Потянувшись за банкой с мукой, она внезапно застыла – ее напугал легкий стук в оконное стекло. Тысяча мыслей пронеслась в ее голове, и она осталась стоять неподвижно.
– Открой мне, Мелинда, – раздался голос Теда, и она вышла из своего оцепенения. Пробежав по коридору, она откинула засов и впустила мужа в дом.
– Доброе утро, дорогая, – сказал он, шагая через порог. Она молча кивнула и вернулась в кухню. Тед опустился на табурет и мягко спросил:
– Плохо спала?
Мелинда опять застыла – ей хотелось визжать от боли и унижения, расцарапать ногтями красивое, гладко выбритое лицо мужа, и в то же время прижаться к нему и в горьких слезах излить свою обиду на него. Презирая себя, она из-под ресниц украдкой рассматривала его. Он казался свежим и вполне отдохнувшим. Он сменил свою городскую одежду на джинсы, серую рубашку и жилет, а черную плоскую шляпу небрежно бросил на стол. Приподняв бровь – робкий взгляд Милли не укрылся от его внимания – он поинтересовался сладким голосом:
– Как насчет кофе?
– Сам вари, – не менее сладко ответила Мелинда и убежала одеваться, пряча улыбку – от Теда пахло только одеколоном и дорогими сигарами. Она не учуяла ни запаха виски, ни женских духов, и огромная тяжесть упала с ее души – Тед не изменял ей этой ночью.
Мелинда быстро надела любимый костюм для верховой езды: замшевую юбку с высоким разрезом и куртку с бахромой. Быстро закрутив волосы в низкий узел, она сбрызнулась розовой водой, взяла шляпу, перчатки и спустилась вниз в гораздо лучшем настроении, чем десять минут назад. В кухне витал аромат кофе, и молодая женщина улыбнулась мужу.
– Выпьешь со мной кофе? – спросил он, подавая ей стул.
– Спасибо, дорогой, – ласково ответила она. Тед налил кофе и подал жене. Они мирно пили кофе, когда в кухню вошла Джина. Она была уже в дорожном платье и шляпке. Тед встал, приветствуя леди.
– Доброе утро, мэм!
– Доброе утро, мои дорогие, – сказала леди и по-родственному поцеловала племянницу и зятя.
– Выпьете с нами чаю или кофе, тетя Джина? – спросила Мелинда, вставая.
– Пожалуйста, завари мне чай, дорогая, – милостиво ответила леди, опускаясь на поданный Тедом стул. Мелинда заварила чай в тонкой фарфоровой чашке и подала тете.
– Ваши вещи уже собраны, дамы? – спросил Тед.
– У меня с собой только винчестер, – усмехнулась Мелинда. – И здесь, и на ранчо у нас есть все необходимое.
– Но нам надо пополнить запасы продуктов, – сказала Джина. – Придется заехать в лавку мистера Гибсона.
– Отлично, я тоже куплю себе кое-что в дорогу, – лениво сказал Тед.
– Какую дорогу? – быстро спросила Мелинда.
– Я уезжаю в Крипл-Крик на месяц-полтора, – спокойно ответил Марш.
– Зачем? – удивилась Мелинда.
– Хочу поискать золото.
– Золото! – вскрикнула она. – Ты проиграл… Сколько ты проиграл ночью?
– Успокойся, дорогая, я выиграл, – ответил он. – В банке была тысяча долларов.
– Тогда тебе незачем ехать! – вскрикнула Мнлинда.
– Я отдал их на благотворительность, – протянул Тед. – Школу надо покрасить, церковь…
Мелинда задохнулась и поставила чашку на стол, борясь со слезами.
– Я вернусь, – мягко сказал Тед.
– О, значит, нам нужно поторопиться с отъездом, – сказала Джина, ставя на стол пустую чашку. – Спасибо, за чай, милая.
Мелинда вскочила, дрожащими руками надвинула шляпу на лоб, натянула перчатки. Тед отодвинул стул Джины. Леди встала, взяла под руку племянницу и повела к выходу. Мисс Зеппелин вышла проводить гостей. Дамы расцеловались. Тед почтительно помог Джине подняться в фургон и отвязал от крыльца поводья верховых лошадей. Он подсадил Мелинду в седло Луиса, вскочил в фургон, взял вожжи и тронул повозку. Вьючная лошадь была привязана к задку фургона, гордый Дьюс шел сам, повинуясь свисту хозяина. Мелинда ехала рядом с повозкой, борясь с подступающими слезами. Тед бросает ее на месяц. Она не могла не думать, что это означает, и будущее рисовалось ей сплошной черной краской. У лавки Гибсонов Тед помог дамам сойти на землю и проводил их в магазин. Джина вынула из ридикюля список и подала его хозяину. Мелинда стиснула руки и остановилась посреди магазина, невидящим взглядом обводя полки с товарами.
– Что же ты не смотришь каталог, дорогая? – нежно сказал Тед, взял жену под руку и подвел к хозяйке. – Покажите нам каталог готового дамского платья, миссис Гибсон, – попросил он.
– Я не хочу тебя разорить, – тихо сказала Мелинда, когда хозяйка отвернулась за каталогом.
– Тебе придется очень постараться, – протянул Тед. – Заказывай все самое красивое, модное и дорогое, доставь себе это удовольствие.
Мелинда вздрогнула, невысказанный упрек почудился ей в словах мужа, но она покорно раскрыла каталог, а Тед отошел и подал хозяину свой список. Пока мистер Гибсон выполнял его заказ, он грузил в повозку продукты, заказанные Джиной: мешки сахара, муки, фасоли, риса, сушеные фрукты, чай, кофе, ящик консервированных персиков, бочонок оливкового масла, спички и соль. Потом Тед погрузил свои продукты и расплатился наличными за оба заказа. Джина подошла к племяннице, с совершенно несчастным лицом выбиравшей себе платья.
– Твой супруг очень щедр, – сказала она, рассматривая выбранные Мелиндой модели. Молодая женщина пожала плечами и заказала еще по дюжине пар шерстяных, нитяных и шелковых чулок.
– Это все, миссис Марш? – почтительно спросила хозяйка. Поколебавшись, Мелинда заказала еще рисовую пудру, розовую воду, миндальное мыло и губную помаду. Миссис Гибсон подсчитала общую стоимость, выписала чек и позвала Теда, чтобы он подписал его. Марш быстро просмотрел квитанцию и, согласившись со стоимостью заказа, спокойно подписал чек. Обернулся к жене.
– Хочешь еще что-нибудь, дорогая? – ласково спросил он.
– Хочу домой, – грустно ответила Милли.
– Ты забыла дорогу? – усмехнулся он, и от его кривой усмешки Мелинде захотелось плакать. Тед вывел дам на улицу и помог им разместиться – Джине в фургоне, Мелинде в седле, сел сам, подобрал вожжи, слегка шлепнул по крупу старика Атоса и свистнул Дьюсу. Кавалькада тронулась. За городом Мелинда обогнала фургон и уже хотела сжать коленями бока Луиса, чтобы насладиться бешеной скачкой, но Тед властно скомандовал:
– Стой, Мелинда!
Она натянула поводья и обиженно сказала:
– Мне так хочется проехаться галопом!
– Займи свое место, – спокойно сказал Тед.
– Не смей мне приказывать, – процедила Мелинда, прожигая мужа ненавидящим взглядом.
– Право, дорогая, не стоит капризничать, – спокойно сказала Джина. – Ты задерживаешь нас.
Мелинда всхлипнула, но покорно поехала позади фургона.
Вскоре они добрались до ранчо «Заросли роз». Тед остановил фургон и, держа винчестер под рукой, распахнул ворота, но его опасения оказались напрасны – во дворе все оставалось так же аккуратно, как и до отъезда леди, а на двери дома висит большой замок. Маленькая кавалькада спокойно въехала во двор, Тед помог Джине спуститься и поставил ее на ступеньки крыльца. Леди достала из ридикюля ключ и отперла дверь. Мелинда, не дожидаясь помощи мужа, соскользнула на землю. Тед начал разгружать повозки. Он легко поднимал стофунтовые мешки с мукой и сахаром.
– Дорогая, растопи плиту, нам надо позавтракать, надеюсь, вы проголодались так же, как и я, – спокойно сказала Джина. Мелинда, обрадовавшись возможности ускользнуть, юркнула в дом. Тед выпрямился, пропуская жену, но она, даже не обернувшись, скользнула мимо, обдав его запахом розовой воды и своего гнева. Разведя огонь, Мелинда поставила чайник и ушла к себе в комнату переодеться в домашнее платье. Быстро накинув простое зеленое ситцевое платье, она вышла на кухню, где Джина, тоже успевшая переодеться в домашнее платье, замешивала тесто.
– Что ты хочешь к завтраку, дорогая, блины или бисквиты? – спросила она племянницу.
– Об этом надо спросить моего мужа, ведь теперь он у нас – глава семьи, – ядовито ответила Мелинда.
– Не серди своего мужа, дорогая, и не дерзи мне, – спокойно сказала Джина.
– Простите, тетушка, – ответила Милли и вышла во двор, оглядываясь в поисках мужа. Ей пришлось дойти до конюшни. Тед разгрузил повозку и занимался лошадьми – расседлывал их и обтирал. Он снял с себя рубашку, жилет и шляпу и работал в одних джинсах.
– Тед, Тедди, – позвала Мелинда, и он появился в дверях конюшни со скребницей в левой руке, а ладонь правой опустилась на рукоять кольта-сандерса. У его жены перехватило дыхание, она не могла отвести взгляд от его стройного гибкого тела и от струек пота, стекающих по его широкой груди.
– Милли, что случилось? – удивленно спросил Тед, снимая руку с кольта, и она очнулась от своего оцепенения.
– Тетя Джина спрашивает, что ты хочешь к завтраку – блинчики или бисквиты?
Тед расслабился (жена стоит перед ним живая, здоровая, красивая, никакая опасность ей не угрожает) и сглотнул голодную слюну.
– Блинчики – это было бы чудесно, – медленно ответил он.
– Я так и передам, – сладким голосом произнесла Мелинда и скользнула обратно в дом. Тед прислонился к двери конюшни, чувствуя слабость в коленях – так на него подействовал нежный голос жены. Когда она позвала его, он на минуту вообразил, что нужен ей… Чертыхнувшись, он продолжил свою работу.
Мелинда быстро накрыла стол, пока Джина пекла блинчики. Они работали быстро и слажено, и вскоре все было готово. На столе, застеленном простой клетчатой бело-синей скатертью, стояло большое блюдо тонких, золотистых, истекающих маслом блинов.
– Зови своего мужа, детка, – сказала Джина. Мелинда мимоходом стащила блинчик, взяла полотенце, мыло и вышла во двор, зовя Теда. Он появился в дверях конюшни, мокрый от пота.
– Завтрак готов, – сообщила Мелинда, кладя полотенце и мыло на скамейку у бассейна.
– Дай мне пять минут, – растягивая слова, ответил Тед. Его жена передернула плечами, молчаливо демонстрируя свое раздражение, и скрылась в доме. Нервно теребя в руках салфетку, она представила, как Тед стягивает сапоги, джинсы, входит в бассейн, и вода ласково обнимает его стройное тело. От этой мысленной картины рот Мелинды пересох, она судорожно сглотнула. Ах, если бы вчера все сложилось иначе, может быть, сегодня она бы могла радостно присоединиться к мужу, и вода омывала бы сейчас их разгоряченные тела, сплетенные…
Тут ее горячечные мечты были прерваны – Тед вошел на кухню и помог дамам разместиться за столом. Наливая ему кофе, Мелинда из-под ресниц жадно разглядывала мужа. Его влажные волосы завивались в колечки на лбу и на шее, но рубашка была строго застегнута на все пуговицы и препятствовала горячим тайным взглядам Мелинды. Она прошептала молитву пересохшими губами. Все принялись за еду. Тед поддерживал легкий разговор, но Мелинда упрямо молчала, злясь на себя и на судьбу.
– Дорогая, неужели сегодня блинчики мне не удались? – спросила Джина.
– О!… нет… О! простите, я задумалась, – пролепетала Мелинда и с удивлением обнаружила, что гоняет по тарелке неразрезанный блинчик. Сделав над собой усилие, молодая женщина принялась за еду.
Наконец Тед положил салфетку на стол и поблагодарил Джину:
– Благодарю вас, мэм, все было очень вкусно!
– А сейчас мне нужны ягоды для варенья, – ласково сказала леди. – Сходите в горы с Мелиндой и наберите ежевики, а я пока сварю сахарный сироп.
– А посуда? – встрепенулась Мелинда.
– Я помою посуду и приготовлю обед к вашему возвращению, – сказала Джина. Мелинда покорно пошла в свою спальню за шляпой и перчатками – кусты ежевики очень колючи. Застегнув на бедрах оружейный пояс, она вышла на кухню. Джина упаковала корзину с ленчем и приготовила пустые корзины. Через минуту вошел Тед, он сменил ковбойские сапоги на мокасины, на его плече дулом вниз висел винчестер. Взяв корзины и скатку с одеялом, он кивнул Мелинде:
– Веди меня, дорогая!
– Мы уже собирали ягоды в горах, помнишь? – сказала она и покраснела, вспомнив, чем это кончилось восемь лет назад и совсем недавно.
– Кажется, это была земляника? – сладким голосом спросил Тед.
– Да, – кивнула Мелинда. – Пойдем, – и она, не оглядываясь, вышла из дома. Взбираясь в гору по знакомой тропинке, она игнорировала помощь мужа. Обсыпанные ягодами кусты щетинились острыми колючками. Мелинда надела длинные кожаные перчатки, чтобы не оцарапаться. Супруги собирали ягоды, не отвлекаясь на разговоры. Наконец корзины наполнились, и довольная Мелинда разогнулась с радостным возгласом:
– Мы заслужили небольшой отдых!
– Пойдем съедим наш ленч на берегу ручья, – предложил Тед, радуясь, что к его жене вернулось хорошее настроение, и помог ей спуститься к ручью. Она уже не отшатывалась от мужа. Они расстелили одеяло в тени кленов на берегу звонкого прохладного ручья, и Мелинда вынула из корзины заботливо упакованные сэндвичи. Запив еду лимонадом, Тед расстегнул рубашку и спросил:
– Не возражаешь, дорогая, если я закурю?
– Пожалуйста, – ответила Мелинда, сильно покраснев.
Тед лежал, опираясь на локоть, лениво покуривая тонкую черную сигару. Его рубашка была небрежно распахнута, обнажая крепкую мускулистую грудь, и Мелинда вдруг с удивлением поняла, что ей жарко и не хватает воздуха. Она злилась на себя, но ничего не могла поделать – ее глаза все время возвращались к его груди, а разговор было невозможно поддержать. Мелинда задыхалась и не могла связать двух слов.
– Ты не заболела, дорогая? – спросил Тед. – Ты вся горишь.
– Мне очень жарко, – пролепетала она, опуская глаза.
– Ручей рядом, – сказал Тед, следя за дымом сигары. Мелинда тихо всхлипнула, собрала посуду в корзину и решительно встала.
– Пожалуй, я искупаюсь, – сказала она и пошла по берегу, выбирая место для уединения.
– Милли, – окликнул ее Тед негромко, но властно в тот момент, когда она была готова скрыться под развесистыми ветвями ивы.
– Что? – отозвалась она, поворачиваясь к мужу всем телом.
– Будь у меня на глазах, – лениво проговорил он, скрывая приказ за мягкостью тона.
– Почему? – вспыхнула она. – Разве мне нельзя уединиться?
– Хочешь уединиться, даю тебе две минуты, – продолжал он. – А если ты продолжаешь стесняться меня, хочу напомнить, что ничего нового я уже не увижу.
Мелинда залилась краской гнева, подавила рыдания и расстегнула корсаж платья. Тед сменил позу и сел, по-индейски скрестив ноги. Его винчестер был под рукой, а взгляд лениво блуждал по окрестностям, останавливаясь на дальних вершинах гор. Он не хотел смущать жену пристальным разглядыванием, но не мог остаться равнодушным к обнажающемуся прелестному телу. Из его груди вырвался резкий вздох, когда ее платье упало к ногам, едва прикрытым тоненькой нижней юбкой.
– Ты не надела сегодня корсет, милая? – выдохнул он. Мелинда только передернула плечами.
– Мне казалось, ты родилась в нем, – продолжал он. Она засмеялась, скинула все, что еще оставалось на ней, и скользнула в холодную воду горного ручья. Живительная прохлада омыла ее, унося остатки плохого настроения. К берегу Мелинда подплыла уже почти замерзшая. Встав на ноги, она протянула руку, чтобы ухватиться за ветку ивы, и вдруг горячая рука охватила ее запястье.
– Тед, – выдохнула Мелинда, поднимая глаза. Он стоял на берегу, как тогда, восемь лет назад, когда зародилась их любовь, и его глаза сияли. Не говоря ни слова, он помог жене выйти из воды. Она не могла отвести взгляда от его лица, словно завороженная чувственным призывом, исходившим от него. Тед, не отпуская руку Мелинды, притянул ее ближе. Ручейки вода стекали по ее плечам, капельки воды дрожали на упругих грудях. Молодая женщина прерывисто вздохнула и запрокинула голову. Тед не выдержал и осторожно, боясь испугать жену, коснулся ее губ своими. Мелинда закрыла глаза и приоткрыла губы, ее колени ослабели, и она обвила руками талию мужа. Но он тоже плохо держался на ногах и, пошатнувшись, увлек ее вниз. Они упали на одеяло, Тед осыпал поцелуями лицо и грудь жены. Она чувствовала себя странно расслабленной и покорной. Не в силах шевельнуться, Мелинда отдалась умелым ласкам и поцелуям мужа. Ее глаза закрылись сами собой, стон вырвался из ее пересохших губ, когда руки Теда развели ее колени, и нежные груди оказались смяты его грудью, твердой и мускулистой. Тед отчаянно желал свою жену. Воспоминания о вчерашнем блаженстве туманили ему голову, а покорность жены еще больше возбуждала. Не в силах больше сдерживаться, он застонал и второй раз овладел Мелиндой. Она молча приняла его. Уронив голову ей на грудь, он замер на несколько мгновений, и только прикосновение к его плечам нежных ладоней Мелинды привело его в чувство. Он открыл глаза и откатился, давая ей свободу. Она встала, пошатнулась и, не говоря ни слова, бросилась обратно в ручей. Холодная вода смыла ее странную сонливость и покорность, на берег вышла уже совершенно владеющая собой женщина. Она быстро оделась, не оглядываясь на мужа. Он был уже полностью одет, но не сделал попытки помочь жене – от нее исходили волны такой холодной ярости, что он побоялся скандала. Не говоря ни слова, супруги взяли вещи и пошли домой, Мелинда несла корзину ягод, остальное нес Тед. Он тоскливо смотрел в спину решительно шагающей жены. Она ловко и проворно шла, а иногда и бежала по тропинке, не оглядываясь на мужа. Они быстро добрались до дома.
Джина на кухне варила сахарный сироп в большом медном тазу. Она жестом попросила поставить корзины с ягодами на стол и окинула внимательным взглядом племянницу и зятя. На их лицах просматривалось плохо скрытое раздражение.
– Прогулка была приятной? – ласково спросила Джина.
– Да, мэм, – ответил Тед. – Я мог бы еще наловить форели к ужину.
– Было бы чудесно, – ответила Джина. Марш взял удочку, притронулся к шляпе и исчез. Мелинда придвинула табурет к столу и начала перебирать ягоды.
– Что случилось, дорогая? – мягко спросила мисс Келли, подходя к племяннице.
– Вы же знаете, тетя, мой муж завтра уезжает в Крипл-Крик, – глотая слезы, ответила Мелинда.
– Поэтому ты так расстроена? – спросила Джина. – Слава Богу, что он едет не в Мексику!
Мелинда вздрогнула и перекрестилась.
– Но я не хочу, чтобы он уезжал, – добавила она жалобно.
– Мужчина должен быть занят, – сказала Джина. – Молись о том, чтобы твой супруг вернулся невредимым!
Мелинда прошептала краткую молитву Пресвятой Деве. Тетя ласково погладила ее по плечу и занялась ягодами. Через два часа варенье было готово и отставлено остывать, а дамы занялись обедом. Еще через час обильный, но легкий обед был приготовлен: овощной суп, молодой картофель в сметане, фасоль в белом соусе, разнообразные салаты, тортильи и пышный золотистый бисквит. Мелинда накрыла стол и пошла переодеваться к обеду. Скинув домашнее платье, она протерла тело розовой водой и, открыв шкаф, стянула с вешалки первое попавшееся платье. Это оказалось голубое шелковое платье для визитов, купленное в Денвере во время свадебного путешествия. Надевая скромное, но элегантное платье, Мелинда услышала, как хлопнула дверь в кухне. Молодая женщина поспешно застегнула платье и схватила винчестер. Но ее тревога оказалась напрасной – она услышала приветствие Джины и ответ Теда. Мелинда отставила оружие и закончила туалет. Выйдя из спальни, она увидела Джину, вносившую в столовую блюдо с жареной форелью. Через минуту в комнату вошел Тед. Он сменил рубашку с серой на темно-красную, и Мелинда, опустив глаза, подавила досадливый вздох – Марш выглядел великолепно. Он помог дамам устроиться за столом. Джина открыла крышку супницы веджвудского фарфора и наполнила тарелки от этого же сервиза. Обед начался, легкий застольный разговор поддерживали Джина и Тед. Она расспрашивала его о последней поездке в Техас, о матери, о Клейтоне и его семье. Тед охотно отвечал:
– Моя невестка Уилли родила третьего ребенка, девочку.
– Как окрестили малышку? – поинтересовалась Джина.
– Мирандой, – ответил Тед. – Я был ее крестным отцом.
– Вы расправились со скваттерами, угрожавшими вашему ранчо? – продолжала Джина.
– Да, и стерли с лица земли их поселок, – рассказывал Марш.
– Как жестоко, – вздохнула Мелинда и, задрожав, уронила вилку на стол.
– Прошу прощения, дамы, что говорю за обедом о таких печальных вещах, – продолжал Тед. – Но это была вынужденная мера. Скваттеры вступили в союз с команчеро и похитили нашу племянницу Долорес.
Дамы испуганно вскрикнули, переглянулись и положили столовые приборы – аппетит пропал у всех.
– Она жива? – дрожащим голосом спросила Мелинда.
– Да, нам удалось вернуть бедняжку домой, – ответил Тед. – Но она никогда не будет прежней. Прошу прощения, леди, – с этими словами он встал из-за стола и вышел на крыльцо. Закуривая длинную черную сигару, он пытался отогнать тяжелые воспоминания, но бледное лицо Долорес, застывшее от пережитых потрясений, со стеклянными глазами, утратившими связь с душой, стояло перед его мысленным взором. Бедняжке всего тринадцать лет! Выкурив подряд две сигары, Тед немного успокоился. Хуже всего было чувство собственного бессилия, невозможности предотвратить уже свершившееся зло. Аккуратно загасив последний окурок, Тед вернулся в дом. Дамы убрали со стола – аппетит пропал у всей семьи, но кофе, горячему и крепкому, все отдали должное.
