Людмила Коптева
Тайны Лошицкого парка
«Малый похож на медведя, крепкий, сбитый, такой свою добычу не отдаст, сбежит и поминай как звали. Тут надо хитростью брать…» Барин обманчиво-ласково разглядывал мальца.
– Да чего смущаешься, подойди, обнимемся. Совсем меня забыл, да? – Евстафий Андреевич сграбастал слугу в объятия и похлопал того дружески по спине, после чего облапал его всего и опять крепко обнял. – Вона как вымахал, совсем большой стал!
Парень весь покраснел и мог только мычать, не зная, как реагировать на такую ситуацию.
– Ты мне лучше скажи, отчего все зеркала в доме черной краской измазаны?
– Дык, эта, привидение повадилось через них приходить…
Просипел он, после чего бочком стал пробираться к выходу.
– Да ты заходи, ежели что понадобится, подсоблю, чем смогу, – кричал уже вдогонку Евстафий, еле сдерживая смех.
Как только парень скрылся из виду, достал из рукава предмет, который малец пытался стащить и стал его рассматривать: гребешок, завернутый в белый ажурный платочек. Гребешок был костяной, искусной резьбы, очень красивый. Вряд ли парень себе его брал, скорее всего заказ выполнял, значит, важная вещица, ее предназначение выяснится позже. Хорошо, что в свое время он научился прятать в рукав игральные карты. Вот и пригодилось: пока обнимались, вытащил незаметно вещицу, да спрятал. А тут не вещица, а сюрприз оказался.
Надобно убрать его к другим странным находкам: фотографии и ножу, с которым не расставался после случая со старцем. Фотографию аккуратно завернул в ажурный беленький платочек, в который был завернут гребешок. Все-таки странное это фото: наполовину как живое, наполовину как из загробного мира. Надо будет у Н. спросить, отчего она такая стала, вон через два дня тот обещался заглянуть на новоселье.
Тут его размышления прервала супруга, вышедшая из своей комнаты и направляющаяся гулять. Зонтик от солнца, ажурные перчатки и мечтательная улыбка тому доказательством. Красивая у него все-таки Ядзя.
– Ты на занятия? Как дела с учебой?
– Прогуляюсь перед уроками. Тяжело им дается, но мы справимся. Чай им не пять лет. Думают, что барыня поиграть в учителя захотела, а барин добрый, вот и потакает мне.
– Ты и правда лучшая учительница, – нежно улыбнулся Евстах.
– Да, но то было в пансионе благородных девиц, а эти – словно дети малые.
– Ты справишься. Мы справимся. – Евстафий нежно сжал ее тонкую руку и поцеловал.
В ночь перед приездом своего старшего друга, Евстафию не спалось. Он долго ворочался на кровати, однако на сердце было тревожно. Интересно, почему? Накормим, напоим, спать уложим, разговорами обеспечим. Почему же так маятно?
Евстах, накинув сюртук, прямо в исподнем вышел на крыльцо со стаканом молока в руках. Говорят, оно успокаивает. Ночь была тихая, теплая и звездная – миллиарды огоньков рассыпались по небу, словно обрамляя полную луну. Отставив стакан на перила, Евстафий Андреевич просунул руки в рукава сюртука и побрел по тропинке, ведущей на реку, словно что-то манило его туда. Вскоре послышался девичий смех, не иначе как те четыре девушки купаются в реке.
В свете полной луны девушки действительно были прекрасны: молоды, веселы, стройны… Евстафий Андреевич стоял, прислонившись плечом к березе и с улыбкой наблюдал за играющими в воде в лунном свете девушками. Нет, они не влекли его, может, только своей беззаботностью, свойственной только юности. Во всем остальном его абсолютно прельщала лишь его супруга. Но девушки этого не знали. В один момент, когда луна на секунду скрылась за облаками, неизвестно как подобравшаяся к нему одна из девушек страстно прильнула к его губам. Вмиг стих звонкий смех, ощерившиеся девушки медленно и неотвратимо приближались к ним. Выглянула луна и удивленный Евстафий увидел перед собой уж не девушку, а существо со множеством острых зубов, впалыми глазами и синюшны цветом лица, которое стало бугриться и местами чернеть. Только что целовавшая его прелестница превратилась далеко не в миловидную русалку. Остальные шипели, показывали зубы, стучали хвостом по воде, но выходить не смели.
– Так это ты у них главная? – спросил барин, усмехаясь. – Почему остановилась? Или не люб я тебе?
Русалка зашипела и попятилась:
– Наш-ш-ши чары дейс-с-ствуют только на тех, кто хоть малос-с-сть желает нас-с-с. У тебя же с-с-сердце занято. Гаденыш-ш-ш! С-с-столько времени на тебя потратили!
Барин ловко ухватил русалку за волосы и теперь стоял около извивающейся твари и думал, что предпринять. За руку ее он хватать не стал, ибо всем известно, как рыбы изворотливы – вмиг выскользнет. Ножом резать волосы стало жалко, при свете солнца они выглядели очень красиво. Значит, отдаст ей гребень, в благодарность за то, что не утащила к себе и отпустит на все четыре стороны.
Однако такого поворота не ожидал никто: как только он вдел в волосы русалки гребень, так она начала светиться. Сначала слегка, потом все ярче и ярче. Кожа, волосы, глаза – все сияло почище солнечного света. Когда же она закричала, схватившись за голову, там появилась небольшая золотая сияющая корона, а сама она вернула облик обычной девушки, только слегка сияющей.
