Людмила Геннадьевна Иванова
Не идеальна Я

Глава 3. Сестра

После пережитого утреннего стресса Лариса решила, что забежит к Лильке. Она скучала по своей благоразумной сестре, которая верила в сказочные небылицы и всем людям, стараясь всех помирить. Но в последнее время, выйдя замуж и родив дочь, Лилька очень изменилась. Очень. И эти перемены совсем не радовали Ларису. И, к тому же, она не очень стремилась к общению с пупсами, поэтому выбирала время, когда Лиля укладывала дочурку спать или когда та, уже спала. В этот раз ей не очень повезло – Дарья хныкала и никак не хотела засыпать, поэтому Лилия была уставшей и немного раздраженной.

Лариса оглядела комнату, вокруг были разбросанные вещи, игрушки, которые она непроизвольно начала складывать в корзину, стараясь не запачкаться. Потому что у Дарьи начался возраст познания, поэтому она лезла во все щели и хватала всё, что ей было интересно.

«Опять моя племяшка постаралась», – подумала про себя Лариса, предчувствуя Лилькины причитания.

После рождения долгожданной дочки Лилька очень изменилась, стала сердитой, раздраженной, нервной и какой-то неухоженной.

«Вот я буду делать все по-другому! – решила про себя Лариса. – У меня будет идеальная чистота и ребенок во всем белом», – она мечтательно устремила взгляд в потолок, не видя настоящего, грезя о будущем, представляя ребеночка во всем белом, хохочущего и всегда довольного. Вообще-то Дарья сначала такой и была, пока лежала поперек кроватки, а со временем стало все меняться.

– Подержи, пожалуйста! – прервала полет ее мыслей младшая сестра, вручив ей пакет со всякими штучками-дрючками для детей.

Лариса, взяв пакет, почувствовала легкое раздражение:

– А где Олег?

– Где-где? На работе! – удивленно раскинула руки, чуть не уронив рядом стоящий стул.

Она прошла на кухню, там был приготовлен тайский супчик. Лилька скучала по странам Востока и стремилась хоть как-то заглушить свою тоску, готовя эти супчики, которые никто-то толком и не ел. Они с Олегом много где побывали, пока жили там.² Лилия так хотела вернуться домой, но вот парадокс, когда они переехали и Олег перевел свой бизнес в Россию, почему-то Лилия стала скучать по тем странам, еще больше, чем по Родине.

Все сочувственно молчали, и Олег, и Лариса, и все окружающие Лилию люди, понимая, в чем дело. Только Лиля не понимала, что происходит и никто не торопился ей объяснить. Даже Лариса, потому что она не понимала ее грусти и недовольства. Она думала, что Лиля должна цвести и пахнуть, ведь у неё всё есть! Но почему-то сказка начала превращаться в какую-то быль или быт?

* * *

Лариса вспомнила, как стремилась скорее закончить университет, чтобы начать работать. Ей так хотелось много зарабатывать, а еще расти и развиваться по карьерной лестнице. Так и было, до Марка, а потом все Ларисины желания крутились только вокруг него. И Лилька тоже стремилась работать, она ведь закончила медицинский, с отличием, и прекрасно работала, постепенно становясь незаменимым работником.

Но сейчас, когда её муж Олег перевел свой бизнес в Россию, ему приходилось много работать. А Лиля, как жена, как мама, как врач, была неумолимо строга, ведь ее жизнь тоже поменялась. Теперь она не принадлежала себе, а всё время крутилась вокруг дочурки, перестала ухаживать за собой, превращаясь в какую-то взрослую тетку и, очень скучала по своей работе.

Ларисе очень хотелось помочь своей сестре, она вообще привыкла ей во всем помогать с малых лет, но Лилька всегда была своенравной и независимой тихоней, которая всё делала втихаря. Нет, она не пакостила, не совершала ничего противоправного, а делала то, что ей нравится, но втихушку. И сейчас глядя на неё, на Олега ей очень-очень хотелось ей чем-нибудь помочь, но пока она сама не знала как. Она только понимала, что Олегу очень нравилась та Лилька, веселая, умная, рассудительная, а теперь они наблюдали хнычущую, не очень опрятную женщину.

«Да, теперь я поняла, почему вдруг решила никогда не выходить замуж», – вдруг вспомнилось ей, как она, слушая жалобы тетушек и различных маминых подруг, решила, что у неё всё будет по-другому.

Потом, она посмотрела на современную кухню, которую Лиля с такой любовью оборудовала всем необходимым: посуду, которая уже дня два стояла в посудомоечной машине; постиранное белье в стиральной машине, которое тухло; мультиварку, стоящую без дела; белый кафель на полу, который желал, чтобы его протерли, и вдруг, перед глазами встала ее давняя подруга Вероничка, которую Лариса посетила несколько лет назад.

От этих воспоминаний ей сделалось нехорошо, перед глазами стояла молодая и статная Вероничка…и она таскала уголь.

* * *

«Тяжелый, черт!», – ругнулась Вероника, закидывая большой черный булыжник в ведро. – «Надо еще воды натаскать, а то стемнеет», – переживала Вероничка, стараясь все успеть до темноты.

– Вера! На дворе 21 век, попроси мужа поставить насосную станцию, чтобы воду не таскать из колонки, – сочувствовала ей соседка, видя какие тяжести она поднимает.

«Попроси мужа», – усмехнулась она про себя, а вслух ответила, – А то я не просила! Мне ясно дали понять, что все делается не для меня.

– А для кого? – удивилась она.

Вероника пожала плечами:

– Не знаю, для себя, наверное…, – устало ответила она.

Во дворе хлопнула калитка.

«Кто-то пришел. Он, наверное», – обреченно подумала она, ощущая неустроенность, обиду и разочарование. «Все как-то шатко валко, – с грустью появлялись невеселые мысли, – к этому я, что ли стремилась?», – вспоминая его ухаживания, красивые слова, а потом свадьбу, и его истерики, ссоры, провокации, беременность…

Говорят, что после свадьбы девушки меняются, превращаясь в мегер, пилящих бедненьких мужей, Вероника наблюдала в своей жизни все наоборот. Роман издевался морально, стараясь подавить, чаще обзывал, особенно после родов, когда она поправилась и очень нуждалась в ласке и помощи, он уходил к друзьям и, приходя, бросал ей такие не ласковые слова, совершенно не думая, что они никуда не улетают, словно камни складываются за пазуху, чтобы вылететь оттуда в нужный момент.

Она натаскала уголь в дом, чтобы затопить печь, приготовить еду и накормить сына. Думать о жизни было некогда, так как многое требовало её внимания и отвлекало от невеселых мыслей. Вероника вообще старалась не думать обо всем этом, в памяти возникали образы прошлого, рассказы отцовой бабушки, навеянные грустью о жизни, надломленные войной и голодом. Вероника была вообще очень рада тому, что у нее было, если вспоминать бабушкины рассказы, то она как сыр в масле каталась по сравнению с ней. Ей-то вообще очень досталось от жизни, поэтому Вероника терпела, многое терпела, вот только почему-то жизнь казалась бесцельной и нисколечко не манящей.

– Смотришь со спины, такие плечи широкие у тебя, как у мужика! – услышала она за спиной и противный смешок. Обида наполнила ее душу, в глазах стояли злые слезы.

– Ну, конечно, воду ведь таскать кроме меня некому, чтобы плечи тренировать! – ответила она, чувствуя, как назревает огромный скандал.

– А ты и не заслужила, радуйся, что я вообще сюда прихожу. Вот матушке помогать надо, а ты так…все под каблук меня посадить хочешь, тиран.

– Я? Тиран?

– Да. И ребенка как попало воспитываешь, вырастит не мужик, а баба.

Вероника промолчала, не желая поддаваться на провокацию, не хотелось ввязываться в скандал при свидетелях. С подругой Ларисой они не виделись почти год.

– Короче, я завтра уезжаю с матушкой…

– А огород? – Вероничка почувствовала, что у нее внутри все закипает.

– Сама сделаешь, ты же дома сидишь, не работаешь, а мне матушка говорит, что я отдыхать должен, поедем завтра с ней отдыхать…

– Ты же обещал, что на этих выходных уберем картошку, на следующей неделе ведь снег обещают и так дождались холодов, у тебя то друзья, то работа, то дела…

– Задолбала со своей картошкой, – процедил он сквозь зубы, – сама убирай, дурной бабец! Никогда не понимаешь, когда тебе говорят!

– Все ясно, – тяжело и обреченно вздохнула Вероника, – посадить помогал брат, полола и окучивала я сама с Димкой, видимо убирать ее придется тоже самой…

Роман выскочил из дома, хлопнув дверью. А Лариса пораженно уставилась на Вероничку, совсем не узнавая подругу.

Они копали в огороде картошку, они старались, как могли, нужно было успеть убрать ее до холодов. Здесь в степи вроде тепло, только ветер напоминал, что на улице осень и зима совсем рядом подкрадывается. Вероника иногда с тревогой и горечью вглядывалась вдаль, словно надеялась увидеть там мужа. По огороду бегал маленький сынишка, который совсем недавно научился ходить.

– Вер, да не придет он, – устало бросила Лариса. – Давай я попробую воды принести, а? – робко предложила она, зная характер подруги, которая привыкла все тащить на себе, ни на кого не надеясь.

– Сможешь? – криво ухмыльнулась Вероника и с горечью в голосе добавила, – может, подождем? Поди, придет… – с надеждой в голосе проговорила она.

Лариса покачала головой.

– Я пошла, – и, отложив копалку, отряхнув свои руки, вымаранные в земле, пошла в сторону дома.

Её представления о замужестве, почему-то совсем отличались от того, что она видела здесь. И не только здесь. Среди своих сестер, теток, подруг, она как-то наблюдала одно и то же. Поэтому, посмотрев на семейную жизнь подруги, сестер и других женщин, поняла, что замуж не собирается совсем. И так, в самом начале зарождающихся отношений, она дала зарок – никогда не выходить замуж.

С такими мыслями она схватила ведро, плеснув туда несколько ковшей воды, пошла, закачивать колонку.

«Странно, наступил Миллениум, а у них здесь колонка в огороде, в которую нужно заливать воду и быстро-быстро закачивать, пока она не ушла, чтобы помочь другой, новой и свежей подняться из-под земли, а еще огород, хозяйство и туалет на улице…», – невесело селились мысли у Ларисы в голове. После нескольких попыток вода в ведре вся кончилась, а она, вся мокрая от пота несмотря на прохладный вечер, и злая от отсутствия результата, пинала колонку, словно та специально «глотала» воду и никак не хотела давать новой свежей водицы. Так и не закачав воды, истратив принесенную, Лариса отправилась туда, где от нее точно толку будет больше – в огород, копать картошку. И до самого вечера, Лариса, Вероника и ее маленький сын Димка орудовали копалками, ведрами, а потом холодные, голодные, все в мелкой пыли пришли в дом. А там… жуткий холод и совсем нет воды и, лишь, уныло на них глядел со стола электрический чайник.

«А у него красивый дом со всеми удобствами», – почему-то в этот момент Ларисе вспомнился тот молодой человек, который самозабвенно ухаживал за той тоненькой и милой Вероничкой, которую они любили всем курсом, но она выбрала Романа. Она задумалась и перед глазами предстал образ замужней женщины, как рисовали его современные молодые девушки – бигуди, старый рванный халат, кастрюльки, сопливые носы и вечно замученная женщина, Лариса обернулась на Вероничку. – «Рванного халата и бигудей не хватает…».

Глава 4. Разные ситуации

– Лилька, ну чего ты все страдаешь?! – примирительно начала Лариса. – Ты же такая счастливая! С дочкой поиграй! Чего все время на Олега ругаешься, как бабка старая!

– Я-а?! – взвизгнула Лиля, – ты что?! Совсем! – она помотала пальцем у виска, – вот выходи сама замуж и детей роди, и играй себе на здоровье, а я посмотрю, какая ты красавица будешь, счастливая-пресчастливая!!!

Лилия возмущенная вышла из комнаты, бормоча себе под нос всякие ругательства.

– И вообще! – послышался из комнаты враждебный голос, – ты даже замуж не смогла выйти, тебя бросили, а тут ходишь и советы раздаешь, а еще сестра старшая называется, вместо помощи советы раздает! Что? Кандидатскую защитила, так всё? Можешь командовать и советы раздавать?! – Лилия театрально вскинула руки вверх, саркастически ухмыляясь. – Лучше бы помогла, а то подойти боишься к своей племяннице… Ходишь, идеальную из себя строишь, а ты совсем НЕ ИДЕАЛЬНАЯ! Ты как фантик ненастоящей конфетки, который разверни, а он пустой. Потому что твой мир не живой. Даже твои проекты не взяли, потому что в них жизни нет, не настоящие они. Ты хочешь дать то, чего у тебя нет, а так не бывает! ПОНЯЛА?! Не бывает! Мир под тебя не подстроится! НИКОГДА! И твои кумиры, которые считают себя просветленными, на самом деле обычные инфантильные лентяи, которые мечтают грести бабло лопатой ничего не делая!

Лариса почувствовала, как у нее внутри все ухнуло вниз от боли, неожиданности и возмущения.

«А я её еще защищать собиралась!» – сердито подумала она, вспыхивая гневом, чего раньше за ней не замечалось. Но после скандала с Марком и разбитой жизни, Лариса начала меняться.

«К кризису среднего возраста подхожу что ли? Все к 45 подходят, а вот я видимо ранняя, в 31 уже…» – на этом ее мысли прервались, потому что Лиля продолжала ругаться.

И Лариса решила, что все, хватит! И, повернулась, чтобы наговорить всякого, то, что она думает обо всем этом. Как вдруг она увидела открытку, которую держала в руках племяшка и протягивала её Ларисе. Она вспомнила, что эту открытку ей подарила Лилька, когда они летом гуляли по берегу реки.

Она взяла открытку в руки, поблагодарив Дарью, и стала рассматривать её, не обращая внимания на Лилькины ругательства. Там была изображена яркая девчонка, которая стояла вверх ногами, а подпись внутри гласила: «Как хорошо, что на свете есть люди, которые смотрят на этот мир также как и ты!» И что-то теплое стало разливаться в душе Ларисы, и она передумала ругаться и ссориться.

«Ладно, – решила она про себя, – пойду заниматься собой! А ведь Лилька права, я даже прокричаться в безлюдном месте не могу нормально, не то, что замуж…»

Она чмокнула Дарью в щечку и направилась к входной двери и, когда выходила, то сказала на прощание:

– Всего хорошего, Лиля!

А потом добавила:

– Не сердись на меня!

– Я тебя всегда люблю! – прошептала она, подавив комок в горле, и вышла за дверь.

* * *

Попадать во всякие разные ситуации – это было Ларисино кредо. Вернее она не хотела, но всегда их притягивала. И Лилька, обидевшись на Ларису, специально надавила на больные места.

«Только близкие и знают эти больные места» – невеселые мысли посетили Ларису.

«Лилька, конечно, права, меня действительно бросил Марк, меня – мисс Идеальность!» – грустно она думала, вспоминая, как к ней прицепилось это прозвище.

«И с собеседованием права», – вдруг вспомнилось ей, как все было, и красной краской зарделись щеки. Это собеседование было последней каплей на её состояние, после которого она согласилась с Татьяной Васильевной и пошла в группу психотерапевта Камиллы Александровны, преподававшей в университете дисциплину «Семейную психологию и психотерапию».

Она вспомнила, как защитив успешно диссертацию, посвятила себя проекту, создавая квесты, научной направленности, а после защиты она занялась ими вплотную, лишь бы не думать о Марке. Работа над ними началась давно, много лет назад, а вот закончить его удалось совсем недавно.

Когда Лариса поняла (после сессий с Татьяной Васильевной), что Марк ее бросил и уже никогда не вернется, она с головой окунулась в работу, а затем и завершила то, на что у нее никогда не хватало времени.

Затем она нашла самую знаменитую контору организации квестов, увидев, что у них проходит конкурс, записалась на собеседование и отправила туда свой проект.

Направляясь на собеседование в назначенное время, она взяла свой проект, собрав все бумаги в аккуратно сложенную стопку, она еще раз порепетировала перед зеркалом свою речь-выступление и, окинув себя критическим взглядом, направилась к выходу. Волнение было в каждой клеточке, казалось, что ее тело стало деревянным и неповоротливым, а лицо застыло в непробиваемой маске.

«Лара, дыши, все получится. Ты все подготовила идеально! Все с тобой в порядке» – успокаивала она себя, а в голове крутился голос Насти Полевой: «Не бойся, ты смелый, это голоса…»

Когда она зашла в огромный бизнес-центр, то поняла, что голос Насти Полевой уже не в голове, а она сама напевает голосом Насти Полевой, песню «Голоса», а волнение зашкаливало за самые высокие показатели.

Маленькая, в бордовой юбке и черной водолазке, волосы собраны в пучок, подмышкой проект. Так выглядела внешне Лариса, а внутри бушевал океан чувств.

Зайдя она немного растерялась. Но потом, собрав всю свою волю в кулак, она пошла, искать нужный этаж.

* * *

– Войдите!

– Здравствуйте, я – Лариса…, – неуверенно начала она.

– Не продолжайте, проходите, пожалуйста, – прервал ее мужской голос.

«Ну и ладно», – мелькнуло внутренне недовольство, но она промолчала и пошла вглубь офиса, присев на предложенное место – у края огромного стола.

– Валера, я пойду, а ты побеседуй, – сказал один из мужчин.

Лариса вздохнула с облегчением. Защищать проект перед кучей народа было бы трудновато. Она вспомнила, как защищала свою диссертацию, ее передернуло от воспоминаний, и она не заметила, как вслух произнесла:

– Слава Богу!

Услышав ее вздох облегчения и эти слова, мужчина, который собирался уходить, вдруг передумал:

– Пожалуй, я послушаю, – и с этими словами он вернулся обратно, взял близстоящий стул, сел на него и с повышенным вниманием посмотрел на нее.

«Ой-ё, ой-ё…», – пела теперь уже группа Чайф в голове, а Лариса заерзала на стуле. Ей почему-то очень захотелось убежать отсюда или раствориться в воздухе. Она вдруг сделалась еще меньше и вжалась в стул. И в этот момент второй мужчина вежливо отчеканил:

– Мы получили Ваш проект, рассмотрели его и считаем, что для нашей фирмы он не подходит, данное направление будет слишком бесперспективным и непонятным для наших клиентов.

Лариса вскинула брови, волнение как рукой сняло, на лице появилась кривая блуждающая улыбка. Еще бы! Она столько готовилась, а он даже не посмотрел! Лариса была уверена, что он даже не смотрел.

«Не посмотрел! 100% даже не посмотрел!», – роились мысли в голове, отключая слух. Лариса видела, как шевелятся его губы, повторяя дежурные слова, а ей вдруг вспомнился диалог из произведения братьев Стругацких «Сказка о тройке»:

«Я открыл было рот, но тут представил себе, в какие дебри нам придется забираться, как трудно будет объяснить, что такое метафоры, иносказания, гиперболы и просто ругань, и зачем все это нужно, и какую роль здесь играют воспитание, привычки, степень развитости языка, эмоции, вкус к слову, начитанность и общий культурный уровень, чувство юмора, такт, и что такое юмор, и что такое такт, и представив себе все это, я ужаснулся и горячо сказал: – Вы совершенно правы, Федя»³

Лариса посмотрела на другого мужчину и ее вдруг охватила такая сильная злость. Она схватила свой проект и, повернувшись к мужчине, который сидел за столом, совершенно не обращая на того, который говорил, внезапно спросила:

– Дайте ножницы, пожалуйста!

– Что? – переспросил рассуждающий мужчина.

– Я не Вам! – отрезала Лариса. – Продолжайте, пожалуйста, – а сама взяла из рук другого мужчины ножницы и стала разрезать листочки, на которых был ее проект.

Наступила пауза и тишина, а Лариса, воспользовавшись ей, произнесла:

– Вы совершенно правы, Федя!

Изумление на лицах мужчин.

– Я не – Федя!

– Конечно, нет, я просто взяла цитату из «Сказки о тройке» братьев Стругацких, но такие произведения, наверное, не в Вашем вкусе, – затем она встала и пошла к выходу.

Увидев мусорное ведро у двери, она выбросила проект в него и тихо пробормотала:

– Зануды, – и стремительно вылетела из двери, не слыша, как ей вслед летят слова:

– Подождите…

Спускалась, как ужаленная, ничего не слыша и не видя, кроме маячившего выхода.

«Девушкам из высшего общества, трудно избежать одино-о-очества..», – звучал откуда-то голос Валерия Меладзе.

– Подождите, – услышала она, проходя мимо охранника.

Она остановилась.

– Мне приказано Вас задержать…

– К-как? За что?

– Пройдемте, может что-то украли?

Лариса поняла, что еще немного, и она взорвется:

«Десять, девять, восемь, семь…» – считала она про себя.

– Я звоню в полицию, – смотря в глаза опешившему охраннику, она набрала номер.

Полиция приехала на удивление очень быстро.

– Меня обвиняют в воровстве, – начала рассказывать Лариса, – и не выпускает на улицу этот человек…

– По просьбе руководителя фирмы, – он сказал название фирмы и добавил, – вдруг она у них украла что-то…

– Ничего я не крала!!! Обыщите меня!!! – взвизгнула она, как поросенок.

– Нет, украли, – послышался голос за спиной.

Лариса обернулась и обомлела. За ее спиной стоял тот самый мужчина из офиса, который слушал ее перепалку с менеджером проектов.

– Вы точно можете утверждать, что эта дама у Вас что-то украла? – спросил представитель полиции.

«Зря вызвала» – мелькнула мысль у Ларисы.

– Да!

Лариса почувствовала, как земля уходит под ногами, а вокруг уже стали собираться зеваки.

– Она украла мое сердце.

Повисла пауза. И только молодой полицейский заполнял протокол.

– Простите, как Ваше имя, фамилия, отчество? Для протокола, – пояснил он.

– Никитин Михаил Дмитриевич.

– Так, Лариса Владимировна украла у Вас сердце, а куда положила?

Лариса смотрела во все глаза то на одного, то на другого, не веря, что это происходит наяву.

– Ну и цирк! – она покачала головой и пошла к выходу.

– Девушка! Постойте, мы еще не закончили…

– Спросите у него, – она ткнула пальцем в мужчину, – бессердечного! Сердце у него украли! – она покрутила пальцем у виска и вышла на улицу. Теперь ее никто задерживать не стал.

Когда Лариса решилась рассказать об этом собеседовании своей сестре, Лилька хохотала во весь голос, слушая возмущенный Ларисин рассказ. Сгорая от стыда, она пыталась оправдаться под гнетом нахлынувших воспоминаний, но потом, поняв, что ничего не получается, махнула рукой на это гиблое дело. И пошла страдать в одиночестве.