Людмила Буторина
Просто скажи: «Привет!»
А может быть, подойти к нему и предложить, например, участвовать в нашем спектакле. Как раз ведь не хватает актёров на роли стражников и гостей. Но как начинаю думать об этом, так понимаю, что не смогу. Опять же ни с того ни с сего…, да ещё из другого класса…
Тётя мне сказала:
– Но всё-таки это не твоё, если ты так напряжена и взбудоражена. Настоящее твоё – это когда легко, а раз с ним трудно, то это не твоё.
Как разобраться? Я не могу себе представить, что будет, если окажусь рядом с ним. Смогу ли тогда выстоять? Выдержат ли нервы, если я даже смотреть на него боюсь? Просто убегу и буду мечтать о нём наедине с собой.
Репетиции спектакля продолжались. Каждый раз мы что-нибудь придумывали, какие-нибудь новые шутки, то кривляния сестриц, то их драку друг с другом. А мачеха всех рассмешила, когда сказала Золушке:
– Нет, не такую прическу надо было сделать, а вот такую, – и безобразно разлохматила свои волосы. Люда похвалила её. Ей нравилось, когда придумывали что-то новое и, если репетиция шла вяло, она говорила:
– Не забывайте, что мы играем. Просто играйте. И получайте от этого удовольствие.
И, действительно, мы веселились вовсю. А однажды, когда Золушка, убегая, забыла оставить туфельку, то Коля Кузьмин не растерялся (отличник же!), сделал вид, что поднимает туфельку и сказал:
– Хрустальная туфелька! Какая прозрачная! Её даже почти не видно.
И в сцене примерки протягивал невидимую туфельку. Сестрицы тоже подхватили игру. Это было даже интереснее: мы примеряли невидимую туфельку, изображали, как трудно надеть её и потом в ярости отбрасывали. Тогда Люда сказала:
– Как здорово вы придумали сделать её
невидимой. Так и будем играть в спектакле.
Восьмая глава
Один раз выходя из класса после репетиции и находясь в радостно-возбуждённом состоянии, я вдруг увидела Его.
И в каком-то порыве неожиданно для себя решила, что сейчас подойду и приглашу его участвовать в нашем спектакле.
А что? И не надо придумывать причину для разговора. Я же просто предложу роль и ничего больше. А если откажется, тогда скажу: приходи, посмотри, может захочешь. Сейчас поговорю с ним. И решительно направилась в его сторону. Но вдруг увидела, что он подошёл к Злате и весело заговорил с ней. Ну конечно. Куда мне тягаться с «самой шикарной девочкой»? Хорошее настроение мигом прошло. Я упала духом и почувствовала себя подавленной. И как пришибленная снова отправилась на свою пыльную Дорогу. Я никуда не годная, не общительная, не могу осмелиться заговорить с ним. Конечно, Злата во всех отношениях лучше меня. Я посмотрела на небо, оно было серое, всё в тучах, ни одного синего просвета. Хотя с другой стороны, они же из одного класса, почему бы им не общаться и не дружить, и не улыбаться друг другу. Почему надо сразу сходить с ума и думать, что всё ужасно?
Английский я запустила из-за подготовки спектакля. А
англичанка назначила контрольную. Я столько
времени ничего не учила: ни грамматику, ни новые
слова. Ужас. Что делать? Теперь англичанка съест
меня, ведь я всегда чем-то недовольна на её уроках.
У меня впереди три дня, включая субботу и
воскресенье. Ничего. Выучу. Я просмотрела
страницы, по которым будет контрольная. Да,
многовато. Разделила их на три части. Каждый день буду учить одну часть.
Я читала и выписывала с утра до вечера, отрываясь лишь на еду. И так все три дня.
На уроке, пока мы писали, англичанка вызывала каждого к себе и задавала по одному вопросу, чтобы проверить устную речь. Вопрос оказался нетрудный, с контрольной я тоже справилась легко.
С биологией тоже всё было в порядке. И не только у меня. Весь наш класс, даже двоечник Шишкин, работали вовсю, с лёгкостью выполняя все задания.
С репетициями не всегда всё шло гладко. Часто чтобы заставить прийти на репетицию, надо было потратить много усилий. То они забыли, то у них день рождения, то футбол, то трам-тара-рам, чёрт возьми. Особенно пропускали те, кто играл маленькие роли. А Толя Чунаев сказал, что он всё понял и в спектакле сыграет, а тратить время на репетиции не будет. А я, как староста, за всеми бегала и уговаривала, напоминала, звонила или приходила к ним домой. Потом Чунаев совсем отказался участвовать и пришлось долго его уговаривать. Но ведь именно мне больше всех было надо. Вот я и бегала без устали и даже забыла, что я необщительная и не уверенная в себе,– только бы ничего не сорвалось.
И наконец! В школе повесили объявление: 25 декабря состоится спектакль «Золушка». Вокруг собралась толпа. Все с интересом читали. И Он тоже подошёл. И так как я была такая вся радостная, на подъёме и не было никакой боязни, поэтому я неожиданно решилась. Подошла к нему и сказала:
– Приходи на спектакль. Наш класс поставил.
– Это что, личное приглашение?
Я сначала как-то смутилась, не нашлась, что ответить, но потом осмелела:
– Да. личное приглашение, – сказала я весело и
и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ну ладно, приду.
Он с улыбкой смотрел на меня. Это было просто блаженство. Невозможно описать. Я стояла и смотрела на него. Всё во мне пело. Я была сама не своя от счастья.
Спектакль начался. Всё шло как по маслу. И что удивительно, на сцене ребята тоже продолжали придумывать что-то новое, чего на репетициях и не было. Вот молодцы! Не зря Люда учила нас.
Конечно, уже по реакции зрителей можно было понять, что всё идёт великолепно, но такой овации после спектакля нельзя было и предположить. Это надо было видеть. И слышать. Весь зал хором кричал: «Молодцы!» Нас вызывали снова и снова. Малышня подбежала прямо к сцене, они трогали наши костюмы, просили то веер, то шляпу, то корону. И потом ещё долго в зале не хотели расходиться. Нас окружили, восторгались, повторяли смешные реплики. И не переставая хвалили и учителя, и родители, которых пригласили многие из участников.
Мы все были в каком-то возбуждённом состоянии, ошалели от комплиментов и похвал. Такого триумфа мы не ожидали. Я как будто летала. И вдруг увидела Его.
Девятая глава
Воодушевлённая успехом, я была в таком взбудораженном состоянии, что совсем осмелела и подошла к нему.
– Ну как спектакль?
– Суперкласс. Молодцы.
– Да! Спасибо.
Не зная, что ещё сказать я спросила:
– Не хочешь в следующий раз участвовать с нами в спектакле?
– Я? Не знаю. Ну, посмотрим.
Я едва слышала, что он отвечал. Я с ним разговаривала! Немыслимо! Ещё месяц назад я не могла даже мечтать об этом. Тут меня отвлекли, набросились с поздравлениями, стали что-то говорить, куда-то звать, но я была как будто не в себе, плохо понимала, что мне говорят.
Домой я не шла, а летела. Получилось! Мы сыграли спектакль. Я спокойно с Ним разговаривала. И не боялась. И совсем он не страшный. Доброжелательный, приветливый. Сегодня вечером собираемся у Коли Кузьмина праздновать наш триумф. Никак не могу успокоиться, всё вспоминаю, то как мы играли, то как нам аплодировали, то как я с Ним разговаривала. Не знаю, от чего больше сносит крышу, что перевешивает? Что ни вспомню, так словно мурашки по коже…
