Любовь Воробьева
Закат Нефертити
-Ты и в правду богиня, Баст, – улыбалась успокоенная Нефертити. А кошка, величественно подняв хвост, удалялась из комнаты, показывая своим видом, что у нее есть дела поважнее.
Следом за Баст вошел слуга, чернокожий раб, и доложил царице, что пришел Эйе, великий визирь.
Нефертити уже заканчивала свое облачение. Девушка служанка одела ее в белое платье из тончайшего прозрачного белого льна, застегнула широкое нагрудное украшение усыпанное самоцветами. На голову надела пышный парик, завитый мелкими волнами. В своем любимом синем головном уборе с красными лентами и золотым уреем она давно уже не выходила.
Вошел Эйе, старый сановник, бывший писец при дворе Аменхотепа III. Он был Носителем опахала по правую руку царя, Главным из друзей царя и Отцом бога, так величали его в письмах. Эхнатон и Нефертити росли во дворце на его глазах. Он учил Эхнатона грамоте. Его жена в свое время была кормилицей принцессы. И Нефертити была ему как родная дочь.
При виде Нефертити морщинистое лицо Эйе расплылось в нежной улыбке:
– Здравствуй, девочка моя! Как ты?
– Не спрашивай, Эйе. Хорошего мало. Ты слышал, Эхнатон подарил этой выскочке Кийе, наложнице из Митанни, дворец Мару-Атон. Всюду появляется с ней. Эта тварь уже осмеливается надевать корону.
Эйе нахмурился и вздохнул. Девушка из гарема родила царю двух сыновей. Все только и шептались о наследных принцах Сменхкаре и Тутанхатоне, не стесняясь Нефертити.
Принцы были еще маленькими детьми, но их судьба уже была решена: они станут мужьями старших дочерей Эхнатона. Царский род должен продолжаться. Кровь фараонов XVIII династии от самого великого Яхмеса текла в их жилах.
-Ну, а что нового в Фивах? Что пишут из провинций? – царица мужественно приготовилась слушать тяжелые вести.
– Ничего хорошего, царица. Фивы гудят, как пчелиный рой. Жрецы добились того, что имя Эхнатона проклинают на каждом углу. Тут еще эта засуха. Все к одному. Царь Митанни Душратта требует опять золота. Из северных провинций просят прислать войско для защиты от кочевников. А царь велел всем отказать.– Эйе пожал плечами.– Обидно смотреть. С таким трудом мы добивались влияния в этих землях, а теперь так легко их теряем. Всюду недовольство. Я говорил об этом Эхнатону, но он и слышать ничего не хочет о войне. Он досадует только на то, что срываются сроки поставки мрамора и черного дерева. И еще, царица, опасайтесь Хоремхеба. Уж очень он быстро находит общий язык с вашими влиятельными врагами, знает с кем дружить.
После ухода Эйе, царица долго сидела одна. Солнце склонилось к закату. Нифертити вышла на балкон дворца. Огромный безоблачный купол неба на горизонте пылал белым пламенем, окружавшим огненный диск. Теплые лучи окрашивали охряные вершины гор на горизонте в мягко-оранжевые цвета и отражались в водах Нила. В пышной зелени тамарисков, сикомор и финиковых пальм, которыми был обсажен дворец, пели вечерние птицы. Из пустыни тянуло вечерней прохладой и тревогой.