Любовь Сушко
Внучка Велеса. Боги, духи и герои славян

Василиса Прекрасная пришла сама

Сбежать от Кащея не просто,

но быть с ним до смерти страшней.

И жизни конец наступает,

когда вас ворует Кащей.

Да только храбра Василиса,

Прекрасная дева не сдастся

Она ничего не боится.

И он ее ищет напрасно

Старик где-то в дальнем ущелье,

он стар и глаза его слабы.

– Ах, что же еще вы хотели

противные вздорные бабы.

И снова в унынье и горе,

к себе он уходит печальный.

Но что Василиса с тобою,

куда ты бежала отчаянно.

Туда где крылатые Змеи,

над синим простором паря,

Туда, где прекрасные девы,

бежала, свободу любя.

И жаль, что девица другая

в пещере его поселилась.

И жаль, что он сказки слагает,

забыв об утехах земных.

Но лучше быть третьей с Драконом,

и если окажет он милость,

То ты его снова заставишь

забыть про девиц остальных.

Премудрая злость не скрывает,

и ревность ее одолела.

Но снова она улетает,

туда, где земные пределы.

И снова все ночи с драконом,

проводят они веселясь.

И новь по заснеженным склонам,

кружилась с Стрибогом, смеясь.

Какая веселая сила,

и воля ей снова дана.

Прекрасна одна Василиса,

вторая Премудра она,

И как из них выбрать кого-то.

А Змей выбирать не хотел

И жили – земные заботы —

не их, легкокрылых удел

Замок Ния в царстве мрака

Его чертоги в Пекле дивных грез.

Там солнца нет, и там луна не светит.

Но лишь туда усталый душу нес.

Философ мрачный, тяжко жить на свете,

Когда вокруг мышиная возня.

И никого, кто был бы Нию близок.

И гибкий стан во мраке не обнять.

И снится свет луны, и звезды ближе

В такую ночь, но не проходит мрак.

Огонь пещер его чуть свет добавит.

И только жару снова не унять.

Лес заповедный дивен и забавен.

Струится тьма сквозь пальцы, как вода.

И черти где-то рядом суетятся.

И знает Ний, что больше никогда

Ему цветные сны там не приснятся.

Но чтобы им той радуги не зреть.

Он этой тьмой их землю укрывает.

И что тогда их заповедный лес.

Их духи, боги, все там исчезает,

И только он, Властителем земли

останется, и будет зол и нежен.

И тают мыши где-то там вдали.

И воет волк, поднялся он небрежно

И огляделся. Никого кругом.

А нужен кто-то – странная громада.

И черный коршун вьется над дворцом.

И Нию снится шорох снегопада.

Он видит эти белые поля,

Которым нет там ни конца ни края,

Далекая, родимая земля,

Она сквозь грезы снова проступает.,

Волк из Пекла

Волк вышел в лес, давно его оставив,

Он видит мир и небо этой ночью.

Какая боль душой заблудшей правит.

И хочет волк спасти его и хочет,

Чтобы луна по-прежнему светила.

И не кончалась эта тишина.

Он знает, в чем Ночного бога сила.

Но так прекрасна мутная луна.

И голову задрал, и воет снова.

О том, что так легко им потерять.

И вот дожив до часа рокового,

вернулся в лес свой старый волк опять.

Его здесь помнят, юные волчата.

Готовы долго слушать этот вой.

И где-то ждет Старуха и котяра.

Он к ним придет, ему-то не впервой

Но дайте подышать еще туманом.

Окутаться, как дивной пеленой.

И вольно жить тоскою и обманом,

что ты в лесу, и этот лес родной

Не канет где-то в пропасть тьмы, и завтра

ты сможешь так же по нему бродить.

Волчата спят, в бессилии азарта

лишь старый волк все продолжает выть.

– Ну, вот развылся, – кот шипит устало -.

Такого сна лишился, этот вой..

– Да ладно ты мурлыкать не пристало, —

Старуха волка ждет в тиши ночной.

И он придет туда, и как обычно

избушку к лесу задом повернет,

Шагнет в тот мир, и в этой тьме привычной

рассказ неспешно снова поведет

О том, как Ний беснуется во мраке.

И мыши снова рвутся в этот лес.

А вой его – прелюдия к той драме.

– Не паникуй, ты просто стар и слеп, —

Кот оборвет ночное завыванье.

Старуха снова цыкнет на кота.

И лишь луна осветит на прощанье

лес заповедный, волка и кота.

Пан у Яги в гостях

А на рассвете снова Пан явился.

Ведь не мог он в чаще усидеть.

– И ты туда же, – кот уже ярился,

– На вас пришел еще я посмотреть.

– А с нами, что? Наш волк не есть старушек,

да и котов не трогает пока.

– Но вой его мой старый сон нарушил.

– Всем вой мешает, – снова старика

Кот упрекает. И молчит старуха.

Вот так всегда все спорит Пан с котом.

Но как приятна их возня для слуха,

когда покой и тишина кругом.

Проснулся где-то Леший, напевает,

владенья обходит деловито.

А Водяной Омутника ругает,

и тот глядит во тьму, ворчит сердито,

Чертей зовет, да где их дозовешься,

они заснули только и храпят.

И снова Пан, повеселев, смеется.

– Пойду, пройдусь, пойду ко всем чертям.

Он вроде успокоился немного.

А если не закончится зима?

А если тьма жестока и убога,

укроет мир? Непроходима тьма,

И только мыши черные, не птицы,

их будут писком яростным встречать..

– Не может быть, такого не случится,

– Не будет так, – кот говорит опять.

Но почему теперь молчит старуха?

Она-то знает все, и так грустна.

Но песня Лешего ее коснется слуха.

Все как всегда, очнулся мир от сна.

Живет и любит, все что в мире живо,

Неужто можно это все предать.

И Пан идет по лесу сиротливо,

От солнца щурясь, прячет он глаза

Василиса Прекрасная

Дочь Морского Царя

И хмурился князь – Василису украли.

Дракона ругал и отправил Вольгу

И не было в мире сильнее печали,

чем эта, князья своих жен берегут.

И сам он не понял, как это случилось,

и сроду не верил, что дева сама

На миг оглянулась, потому отлучилась,

и где-то в горах сочиняет роман.

И ей помогает мудрец этот древний.

Премудрая князю досталась жена.

И слушают слуги усталые бредни,

о том, как дракон ее сцапал, она

Бедняжка рвалась, и металась напрасно,

а этот злодей ее все же тащил.

И молодец знал, что собрался напрасно.

Что сговор у девы с чудовищем был.

Но чтобы немного утешить владыку,

и мир посмотреть и себя показать,

Вскочил на коня, и по первому крику,

умчался, и только его и видали.

А Демон смеется: – Спасать Василису,

не много найдется в миру дураков.

Она же Премудрая. Тучи нависли.

И князь ожидал с доброй вестью гонцов

И снова Вольга устремился в просторы.

И снежные горы стоят перед ним.

И замок дракона появится скоро.

И скоро сразиться с драконом самим.

Но чем бы ни тешился воин отважный.

Кого бы ни рвался он снова спасать,

Пленительной сказки кораблик бумажный,

волна будет снова наивно качать

Кот, Грифон и Девица

И кот зарычал:– Погибает Дракон,

Вольга свой булатный сжимает

И мчится за ним, как же скверно котом

бескрылым остаться, и мается.

Он так и рычал бы, бичуясь потом,

о том, что Дракона не спас

И только явился залетный грифон,

в их лес залетел он как раз.

И кот обыграл его в кости легко,

и требует в горы нести.

– Куда ты собрался? А это на что.

– Дракона мне надо спасти.

Герои прохода ему не дают,

а сказки кому сочинять?

И вот уже цепкие крылья несут,

кота в эти горы опять.

Пока еще воин туда попадет,

а кот уже видит вершины,

И там Василиса о доме поет,

о князе высоком и сильном.

– Притворщица, нужен ей князь боевой,

сама от него убежала.

– А ты не вертись, – если хочешь живой,

остаться, -Грифон вдруг сказал

И кот замолчал, и зажмурился, вниз

Не смотрит, забилась душа

Вот так над горами во мраке неслись,

чудовище, в лапах кота

Сжимал, понимая, его уронить,

и ты потеряешь покой.

А кот задыхаясь от страха, парил

над бездной, но был он герой.

– Смотри-ка, грифон, – Змей девице сказал,

– кого это он это несет?

– Кота Баюна, – отвечала она.

– Откуда в горах этих кот?

– Умаялся с вами, – Баюн говорит, —

едва не разбился да вот

Котов в нашем мире полно, пусть летит,

Драконов поменьше того.

И должен Вольгу дожидаться ты тут.

И к схватке готовься лихой

– Да нет, уже схватки еще подождут.

И сказки не будет такой.

Напрасно о подвиге княжеский сын

мечтает, такому не быть.

И долго еще средь камней и вершин

с Драконом наш кот говорит.

Грифон улетел, дожидаясь Вольгу,

кот сказки Драконьи читал,

И странно свою вспоминал он судьбу,

и деву потом развлекал.

Кот, Дракон и Две Василисы

Кот в горах обнаружил, но двух Василис.

И глазам не поверил сперва.

А откуда здесь эта, и мысли неслись.

Снова кругом пошла голова.

Он грифона отправил в свой мир, а потом

долго он разбирался еще,

И читал ему сказки тот мудрый дракон.

И понятно вдруг стало им все

И такая веселая выдалась ночь,

но они поминали Вольгу.

– И никто уж не в силах герою помочь.

Я сражаться теперь не могу.

– Ничего, а на что нам твои миражи.

Пусть потешится княжеский сын.

Он так рвется в сраженье, короткая жизнь

хороша для стихов и былин.

И никто никогда не сумеет понять,

как он будет в пути и плену

Странных дев и ретивых котов защищать.

Мы поможем немного ему.

– Не пойму я тебя – Да и что понимать,

обойдется, – заверил Баюн.

А пока надо сказку с тобой написать,

о драконе, сгоревшем в бою.

– Но зачем это мне? – возмутился дракон.

– Отвезу ее воинам я.

Пусть узнают о подвиге этом потом.

Ведь горды и строптивы князья.

– А драконы? Так просто вам Змея убить.

– Но с тебя не убудет, боец,

Только воины больше не будут ходить,

и походам наступит конец.

Согласился дракон, и устало вздохнул.

И остался во мраке герой.

И послышался где-то призывный им гул.

Так покой нарушают порой.

Надо к схватке готовиться, -кот говорит,

А герой к ней, конечно, готов,

И луна над поляной победно горит

Для Драконов, девиц и котов.

Три пряхи

Три девы прекрасных над миром парили вдали.

Искали напрасно и счастья они и любви.

В истерзанном мире так трудно, так страшно найти,

И вот уж устали, и сбились те девы с пути.

И нити судьбы человека отдали ему.

А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.

И что ему делать с судьбою не знает с тех пор.

То бесится с жиру, то снова стреляет в упор.

То пишет доносы, то лучшие строки поэм.

О, Демон измены, измаялся бедный совсем.

И понял, что он не способен без них обойтись,

И видит, что надо вернуть, и прощенья просить.

Поди же туда, а куда? И не ясно ему.

Как больно и страшно решать это все самому.

Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.

О, только б не продал души своей он за гроши..

О только б остался собой, не транжиря дары,

Но слаб человек, и не знает он правил игры.

И нити судьбы выпускает небрежно из рук,

Ошибки свершает, страдает от диких разлук.

И снова в пустыне любовь он желает найти.

Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.

Но девы обиды не могут простить и забыть

И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.

И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,

Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.

А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.

Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..

Сон о Царевне Лягушке

Царевна лягушка покинула тайну болот.

Устала от зависти злобной и вечной тоски.

Сидит на поляне, стрелу от царевича ждет,

Но эта стрела, не летит она, нет, не летит.

Сказала ехидно Кикимора, что он женат

И любит жену свою, стоит ли ждать его снова?

И стрелы чужие к ней нынче оттуда летят.

Литовский король и влюблен, и красив, и взволнован.

Но ждет она снова того, кто дарован судьбой,

И верить не хочет, что сказки ее обманули.

Царевна, не плачь, если лес заповедный с тобой,

То спустятся боги с небес, и к Купале шагнула,

Ты в лунную ночь принеси ему белый цветок.

И пусть очарует его этот мир первозданный.

Царевна- лягушка, расцвечена звездами ночь.

Была ты такою прекрасной, такою желанной.

И бог с ней с стрелою, сам Велес срывает цветы..

Стоит очарован он этой красою чудесной.

И там хоровод, да и песня летит с высоты,

Но как же грустна и протяжна прекрасная песня.

Смотри-ка, царевич, явился, стоит и молчит.

Чего он желает, о чем он сегодня жалеет.

Цветок чародейский, стрела его снова летит.

Но ты не поймала, ты больше герою не веришь.

А сказка иная, в печали и дивной красе.

И тайна болот тебя снова во мраке хранила.

Купала шагает к тебе в этот мир по росе.

Ты юного бога, родная моя, получила…

В звездопаде несбывшихся снов. Ночная бабочка

И купалась она в звездопаде несбывшихся снов,

И искала защиты у призраков, таявших где-то.

Разноцветный и яростный мир отторгал ее вновь.

Но она танцевала, забывшись, с тобой, до рассвета.

Этой музыки бред придавал ей уверенность, но

Силы таяли вновь, ничего ей уже не осталось.

Только мальчик красивый, от спеси и славы хмельной,

Только тихая боль ее рядом и вечная жалость.

Звезды таяли там, где Ярила восходит опять.

И веселый Даждьбог заполняет собой этот мрак.

И устала она в эти страсти наивно играть.

И с другой он ушел, и не стал ничего объяснять.

Закружилась в тиши и у озера долго ждала.

Но шантаж не поможет, не терпит твой бог шантажа.

И тогда, улыбнувшись, и ты к Водяному ушла.

От рассветного холода, или от страсти дрожа.

Вот и кончилось все. И тонули осколки звезды.

И пьянящая боль так страшна, что ее не осилить.

И остались во мраке от прошлых печалей следы.

И остался Ярила прекрасный, высокий и сильный.

Этот мир остается, когда мы уходим во мрак.

Эти дали лесные не терпят тоски и уродства.

Завершается нынче одна из несыгранных драм.

Пусть уходит она, этот мир, этот свет остается.

Он не терпит истерик, отчаянья, боли, нытья.

Новых бабочек стая летит к нему радостно снова.

И все снилась чужому улыбка и песня твоя.

Этот мир изменился, а ты не сумела по-новому.

Разноцветный и яростный, мир отторгал ее вновь.

Но она танцевала, забывшись с тобой, до рассвета.

И купалась она в звездопаде несбывшихся снов,

И искала защиты у призраков, таявших где-то.

Гибель бабочки прекрасной

Круги на воде- это глупая бабочка снова

Решила на миг отдохнуть и уже не взлетает.

Вода не отпустит, а мир и красив и взволнован,

И звезды сияют, и падают в бездну и тают.

Но как тяжелы, как надежны лихие оковы.

И в полночи грозной лишь тени ложатся на лица.

А что это там, это бабочки кружатся снова.

В печали и неге недолго им, нежным, кружиться.

И черная полночь их снова и снова глотает.

Но новую стаю нам ветер небрежно приносит.

Какая беспечность, и в танце веселом порхают

Последние бабочки – близится дивная осень.

Вернется Кощей, и до срока они побелеют.

Костлявой рукой он сотрет эти дивные краски.

И вспомнив о лете, художник их мой пожалеет.

И мы остаемся у снов и мечтаний во власти.

Они замирают навеки на дивной картине

Они остаются в эскизах, совсем как живые.

И мрачную полночь украсят и будут отныне

Метаться в иллюзия наших, и чувства стихия

Их снова забросит в незримые дали романа.

И грустная женщина только на миг улыбнется.

и яркая бабочка – чуда любви и обмана

На воду опустится, в страсти своей задохнется

Власть сказки

И чтобы пыл властителя умерить,

и прекратить и ярость, и сраженье

Должна в себя сначала ты поверить,

потом в него, и этот свет ученья

И сказки вязь, она еще витала,

над городом, над миром, и над ним.

И где-то там забытая сияла

его звезда: – И вместе мы сгорим.

Ты в эти ночи, стать могла любая

для вас последней, но в тиши луна

Опять твои сомненья освещает.

И сказка лишь, когда душа больна

Ему еще поможет, это право,

должна ты нынче снова заслужить.

Соперница твоя глядит лукаво.

И ей он дарит в суматохе жизнь.

Что Аладдин, и Синий Джин и дева,

куда дорога их опять ведет.

Сначала дерзко, а потом несмело,

к тебе по углям он теперь идет.

И ждет его забытое сказанье,

которое должна ты сочинить.

И свет звезды, мигнувший на прощанье,

улыбки спесь старается хранить.

И в сумерках, и в эпоху звездопада,

властитель твой почти спокойно спит

Устав смертельно, ждет Шахерезада,

когда звезда последняя сгорит.

Время тает, как сон

 
Время тает, как снег на ладони у Доли моей.
И лютует Недоля, и шлет мне опять испытанья.
И кончается ночь, и проходит она все быстрее.
Что еще остается, лишь хмурого дня трепетанье.
Что еще нас волнует, лишь спесь и печали друзей.
Возникают они, и врываются в жизнь виновато.
Вот и кончился век, и в закате немых площадей
Остается лишь миг, а потом наступает расплата.
 
 
И стоим мы с тобой в тишине у лесного костра
Слышим песни русалок и видим незримые дали.
То ли Велес опять говорит, что собраться пора,
И мигает огонь, и вернуться в реальность едва ли.
Время тает, как сон, позабытый в момент бытия.
И в сиянии звезд он ненужная миру стихия.
Только звуки имен, и улыбка и радость твоя
В эту даль заповедную снова меня уносили.
 
 
Я боялась, что там и останется с ними душа
И уже не вернется к усталому бренному телу.
Потому подхожу я к окну в эту ночь, не дыша,
В эту черную бездну, в провал я взираю несмело.
С кем-то девочка там, то смеется, то плачет в тиши.
И спокойна старуха, как будто бы вечность в запасе.
И мой ангел кружится и требует снова: «Пиши»
Время тает как сон, есть иллюзия трепета в страсти..
 
 
Там внизу наши дети, им страсть и себя подавай
Эта ночь откровенье для них и мечта и отрада.
Я ловлю в черном небе какие-то фразы, слова.
И слетают они, словно звезды, в момент звездопад
№№№
 

Сон о птице-тройке

Тройка быстрых коней обгоняет усталое время,

И сияет на небе пустом одиноко звезда.

И иду я к костру, откровеньям печальным не внемля,

И из мира людей я опять возвращаюсь сюда.

Что еще остается – звезда, ее свет негасимый,

Даже если во мраке сгорела она без следа.

Тройка резвых коней, и куда меня боль уносила,

Но я верила твердо, не вернуться мне больше сюда.

И опять возвращалась, нарушая былые запреты,

В тихом озере грез, растворялась почти без следа.

И осталась любовь, как и творчество – все под запретом.

Тройка резвых коней уносила в тот лес навсегда.

Пусть расступится тьма, и звезда все яснее во мраке.

И усталое время сдается в порыве мечты,

Что написано нынче, какая-то вечная драма.

Заставляет на миг замереть у опасной черты.

И лететь или падать? Неведомо это до срока

И луна серебрится, над лесом повиснув опять.

И усталые кони, они улетели далеко.

Не вернуться оттуда, и тебя мне уже не обнять.

Дриада. Чарующая мир

Когда костры погасли в час рассвета,

И юноши отправились домой.

Дриада, как веселая комета,

Кружилась над уснувшею землей.

Она еще побеги чаровала

И помогала бабочкам порхать.

Она еще, забывшись, колдовала.

И так хотелось ей самой понять.

Откуда эта страсть и эта нега

Рождается, и хочется взлететь

И странный мир, где пух-подобье снега,

Ей помогал и колдовать и петь.

Какие-то незримые создания

За ней стремились в этот дивный час,

И где-то там прощенье и прощанье

Вдруг окрылено проступали в нас.

О, дивная, о чудная природа,

Своих богинь ласкает и живит

Души уснувшие радость, до восхода

Дриада над землей моей кружит.

И рыжая пленительная дева

То с Паном разговаривает вновь.

То юношу, идущего несмело, обнимет

И пленит его любовь.

И он уже не ведает какая

Иная сила может нам помочь.

Но Гелиос спокойно выступает,

И раздраженно отступает ночь.

И только там, где облако и сила

Неведомая снова нас чарует.

Дриада, так пленительно красива,

И в час рассвета, как она ликует!

Волки. Вещий сон

Этой ночью мне снились волки,

растревоженные луной.

Этот путь был в пустыне долгим,

только призрак мечты со мной.

В этой полночи маг усталый

не смыкал до рассвета глаз,

И русалка во мгле плясала,

и я слышала древний сказ,

О таких прекрасных и юных

девах в полночи, в тишине

Этой ночью мне снились волки,

и стремились они к луне,

И в глазах их таких печальных,

было много силы лихой.

И давно завладевший тайной,

чародей потерял покой.

Эти сказки и эти мифы

расскажи нам в такой тиши.

Снова где-то кружили птицы,

и любви отдавшись в глуши,

Нас не слышали те, другие,

лес все тайны от глаз укрыл,

Только волки устало выли,

и душа, лишенная сил,

Оставалась такой печальной

и такой далекой была,

И бессильная боль и тайна,

и уже лишенный тепла,

Он метался, он знал, что скоро

та стрела или острый нож

Прекратит с этой жизнью споры,

от судьбы своей не уйдешь.

И в просторе, залитом светом,

и в печали немых затей

Только волки воют об этом.

И молчит во тьме чародей.

Это сказка не будет долгой,

устремится во тьму душа

Этой ночью мне снились волки,

и лежала я, не дыша.

И куда-то спокойно даже,

Берегиня во мглу плыла.

И потом она мне расскажет,

как любила и как жила.

К миру дивному прикасаясь,

и теряясь в его глуши,

Понимаю, что мы остались

и без сказки и без души…

Но однажды она вернется, в

этом блеске ленивых лун,

И очнется, и рассмеется

чародей, он красив и юн

Белый волк вдруг шагнет навстречу,

снова скажет: – Я пригожусь.

Снова вспыхнут звезды, как свечи,

и вернется, очнувшись, Русь.

Сага о чародее Волхве

Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,

У ног твоих снова замру и растаю вдали.

Но кто-то еще приручить все пытался волков,

И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.

Я волк одиночка в просторе безбрежном степей,

Холодная влага мне лапы омоет и снова,

Я буду метаться и выть на луну – я ничей,

Меня не пугает каприз и не ранит вдруг слово.

Едва повстречав тебя, я попрощаюсь опять.

И буду в тревоге, и буду в пути я и знаю.

Не быть на цепи, нет, мне Велеса снова встречать,

И в схватку идти, эти вольные дни вспоминая.

А где-то в тумане растаяли верные псы,

Князья и девицы их снова зовут за собою.

Погладят, прогонят, свободу швырнув на весы,

Я волк, а не пес, в этой схватке не сдамся без боя.

Но если однажды мне стать суждено на пути,

Тогда берегись и молись, о, красавица злая.

Легко загрызу, пока когти и даже клыки

Мне служат исправно, я жалости больше не знаю.

Пусть пес заскулит, и заслышит мой вой вдалеке,

Пусть воин оружие снова в тумане хватает.

Я волен и зол, не вести меня на поводке.

Что гнев и ласк, я знаю, любовь убивает.

Но кто-то еще приручить все пытался волков,

И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.

Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,

У ног твоих снова замру и растаю вдали.