Любовь Сушко
Последний герой. Князья и воины

Глава 17 Победа

Бес перемещался от одного костра к другому. Он легко мог перепутать имена воинов и воевод, убеждал себя в том, что русичи по-прежнему сильны, почти неодолимы, никакие литовцы и даже татары им не страшны.

Как прекрасно хотя бы ненадолго вернуться к славным временам. Чувствовалось небывалое давно вдохновение. И оно необходимо в том беспросветном ужасе, который на них надвигался.

Сам же он, втиснулся в тело одного из воинов и веселился с княжичами от всей души.

Они носились по полю так, что все сотрясалось вокруг.

Ярослав следил за ними, радовался тому, что творилось вокруг, и отдыхал от трудов и забот тяжких.

Но волна грусти захлестнула его в один миг, как резко менялось у князя настроение. Но татарская тьма вдруг в видении его надвигалась и все заполоняла собой.

Мечтания и видения эти смогли сбить с толку любого, а когда столько пережил и неведомо, что впереди.

А ведь еще в детстве воевода убедил его в том, что не стоит требовать то, чего нет и взять негде, надо радоваться тому, что пока еще есть у тебя, ведь и эту малость тоже могут отнять.

Тогда и жизнь покажется прекрасной и неповторимой.

А еще не стоит заглядывать далеко вперед, как легко и просто радоваться дню нынешнему, и солнцу, и тому, что дети шумят рядом.

Хорошо, если тебе помогает сам черт, но и самому не надо останавливаться, просто идти вперед, а там будет видно, что и как должно твориться в этом мире.

Такое смирение сначала даже обидело Мефи, но потом горечь прошла, он понял, что есть что-то разумное в этих княжеских помыслах. Он не теряет сила духа, хотя и не кажется могучим, как был когда-то Олег.

Вот и победа над литовцами не могла не радовать, это еще один шаг его если не к вершине, то все-таки вперед и вверх.

Да не такая уж это и большая победа, чтобы о ней долго думать, – осадил себя бес, ему не хотелось обольщаться и заблуждаться по этому поводу.

№№№№№№№№№

Если кто-то и был удивлен, узнав о победе Ярослава,, так это хан Батый. Он долго не мог поверить в то, что тот самый князь, град которого они недавно сравняли с землей, что это он теперь поднялся из развалин и снова пошел сражаться.

Да не просто сражаться, а победил в какой-то битве. Может ли быть такое? Возможно, это другой кто-то появился, для него все русичи были на одно лицо, да и как их отличить одного от другого?

Он призвал к себе чародеев и шаманов, кто-то из них прежде видел Ярослава, и спросил их о том, могло ли быть такое в том мире.

Молчали волхвы, не зная, как же объяснить хану, что у славян может быть все, даже то, чего не может быть в другом мире.

Молчание их он понял, как согласие с тем, о чем пытался узнать, и отправил их подальше, понимая, что справиться с такими воинами и князьями ему будет сложно.

– Бывает такое, – говорил пленный воевода русичей, которому хан почему-то доверял, хотя и сам не ведал почему.

Но надо было забыть об этом и готовить новый поход на Киев, не сиделось на месте молодому да горячему Батыю.

№№№№№№

Дружина вместе с князем возвращалась в полуразрушенный град. Жители его ждали их возвращения, ни живы и ни мертвы от страха. После нападения татар не было им покоя.

Да и жизнь на развалинах не придавала им уверенности. Но что если литовцы поганые добили русичей, как быть им тогда, что делать?

Никогда прежде у женщин и видевших стариков не болели так души, не было такой тревоги. Подолгу стояли они в храмах и молились, прося о спасении своего мира.

Но после бессонной ночи радость разнеслась по всему миру, когда заговорили об одержанной русичами победе.

Оставалось только ждать возвращения домой.

А к полдню появились и сам дружинники. Все взоры были обращены к Ярославу, он оправдал их ожидания на этот раз, потому и казался настоящим героем.

Князь оставался спокойным и невозмутимым, словно ничего особенного не случилось, они просто вышли в чистое поле погулять.

Странным он был человеком, как недавно горевал меньше остальных, так теперь почти и не радовался победе.

Он оставался фигурой загадочной и очень странной, даже для тех, кто жили с ним рядом.

Они пытались к нему приблизиться, но только все дальше уходили от князя.

В Софийском соборе в то время отслужили молебен по убитым, а к вечеру готовился торжественный княжеский пир, кто-то говорил о том, что это будет пир на развалинах града, но Ярослав такие речи быстро писек и ничего о том слышать не хотел.

– Быть пиру, – произнес он сурово, и все вокруг смолкли.

Глава 18 Предатльство

Ярослав узнал о том, что этот пир будет прощальным, потому через несколько дней он отправился в орду. Победа толкнула его к Батыю, предала уверенности.

Хан, конечно, знал о случившемся, наступило время договориться с ним полюбовно, чтобы не трогал он города, не сравнял с землей того, что еще осталось, что только предстояло отстроить.

О своем решении князь сообщил на вечернем пиру.

Странно заволновались люди за столами, то ли гадая о том, на кого тяжкая участь княжить падет, пока сам Ярослав будет в отлучке, да и сопровождать князя к татарам никому не хотелось, там ведь голову так легко потерять, страшно даже подумать, как это просто может быть.

Кто-то боялся, что ничего князь не добьется, тогда еще хуже им всем станет.

Еще в памяти у всех оставалась расправа над Михаилом Черниговским, припоминались и менее знаменитые князья.

И хотя все понимали, что решение мудрое, но никак не хотели мириться с тем, что придется от слов переходить к делу.

И в тот момент, когда всех своих слуг верных, начиная от воевод, обвел князь своим суровым взглядом, стараясь понять, что с ним, кто против него, а кого и в погреб бросить мало, они как-то притихли, кому же хотелось попасть в немилость к великому князю. Но ведь и милость ханская не лучше была, еще неведомо, чем этот басурманин их угостить может, да так, что потом ног оттуда не унести. Ну а те, кто не волновался о том, что может вдруг у Батыя оказаться, они сожалели о том, что погибнет Ярослав в ханском стане.

Что же тогда с ними и с Киевом станет? Ведь наши удельные князья похуже татар будут, особенно, когда столицу между собой делить захотят. Но никто так и не решился обо всем этом князю поведать Они будут поступать так, как им совесть подскажет, да что о страхах толковать, если князь разумен, все без них знает.

Да и ему труднее, чем им всем вместе взятым будет.

№№№№№№№№№

Не напрасно тревожились бояре, потому что через несколько дней после отъезда князя объявился уже новый приемник – его брат Михаил в Киеве появился.

Прибыл он не как обычно тихо и незаметно, а шумно въехал, по-хозяйски в княжеском дворце расположился.

И хотя на пиру он помалкивал о своих намерениях, видно ждал известия о смерти Ярослава, чтобы никто потом не смог его опередить.

И не беспокоили его косые взгляды воевод, которые так и не осмелились ему что-то сказать. Они понимали, что не случайно этот черный ворон тут появился, возможно все так и будет, как ему того хочется.

Тогда он припомнит все, не забудет с ними за строптивость рассчитаться.

Правда, поглощённый мечтаниями и высокими планами, он и не подумал о защите города, а дружина до смешного оказалась мала. А Ярославовы дружины, те, что в городе остались, тут же отвергли этих воинов, такой им разгон устроили, что покинув свои палаты, те отправились на княжеский двор.

Увидев в окно, что его воинство встревожено и требует его появления, он и появился в тот же миг. Слушал внимательно, но суть стала скоро ясна. Они говорили, что их не принимают, назад отправили, Ярославовы воины своим князем его не считают.

Бояре скрывали свои чувства, вояки, недавно побившие литовцев с Ярославом, ему подчиняться не собирались, что-то надо было делать. Не слишком умному Михаилу было ясно, что ему без них не обойтись.

Он отправился вместе с горсткой своих бояр, других он с собой не позвал, не желая, чтобы они видели, как он будет унижен, в случае, если они не покорятся, будут упорствовать. Нет, не следовало их против себя настраивать, – решил он, наконец.

Михаилу показалось, что дружинников много, больше, чем он встретил. Они стояли перед ним, взирали на него спокойно и непримиримо.

Противостояние и молчание затянулось. Наконец воевода шагнул к нему навстречу и произнес решительно. Рядом с самозванцем он казался огромным.

– Мы не станем служить тебе, у нас есть свой князь, только он указ нам, обходись без нас, княже.

Дружины ропотом подтвердили его слова, ту бесполезно было с ними разговаривать.

Он не стал никого уговаривать, повернулся и удалился.

Но на этом столкновение не закончилось, через час к нему пожаловал один из дружинников, странный и неказистый, и предстал перед князем.

– Что ты хотел от меня? – удивленно спросил Михаил.

– Я не верю, что Ярослав вернется от татар, потому стану тебе служить, а пока пришел тебе сказать, что я не с ними, на меня ты можешь надеяться.

– Хорошо, – усмехнулся князь и поспешил отправить его подальше. Пока он никак не выражал своих чувств, но это была насмешка судьбы, из сотен с ним был только один, самый никудышный, неясно по каким соображениям он собирался служить. Почему же так несправедлива была к нему судьба. Чем же тот так очаровал Ярослав? – не мог понять Михаил.

Ему хватило силы войти в город, но хватит ли удержаться там?

Во сне Ярослав хохотал над ним, он спрашивал его дерзко:

– Ну и как, предательства и коварства твоего хватит тебе, чтобы захватить то, что тебе не принадлежало. Слабо тебе остаться в моем городе? А может литовцы тебя послали, так знай, как и прежде ничего у тебя не вышло, так и теперь не выйдет, а тот единственный мой дружинник, который к тебе переметнулся, это был бес, настоящий черт. Разве ты его не узнал?

Не ожидая ответа, он пробудился.

Нет, нелегка доля рвущегося к власти, но было еще время и надежды. Он не собирался отступать.

Глава 19 В Новгороде

Александр знал о том, что творится, но оставался пока в своем Новгороде. Он уже слышал о победе отца над литвинами, доложили и о том, что он к Батыю в стан направился, всякий страх потеряв. Это так на него было похоже, когда беда на пороге, великий князь собирался и двигался вперед.

Знал, что дядька его пошел в Киев, с тревогой ожидал он вестей из татарского стана. Он чувствовал, что должен занять великокняжеский трон.

Наверное, так всегда было, кто-то рискует жизнью, а кто-то не забывает воспользоваться такими жертвами. Ладно, были бы это какие чужаки-печенеги, там нет же свои, близкие и родными считавшиеся.

Александр преклонялся пред отцом, понимал, сколько труда ему стоило, отправиться туда, и невредимым, а то и просто живым вернуться домой.

Сам же он пока хотел защитить свой Новгород. Здесь все начиналось, и сюда он после всех столичных неудач неизменно возвращался.

И в этом граде он продержался дольше всех своих предшественников, как-то мог договориться со строптивыми Новгородцами.

Конечно, были и у него стычки и ссоры, и уезжать в ярости ему отсюда приходилось. Но он забывал об обидах, как только граду беда грозила. Да и новгородцы чувствовали, что хотя и несговорчив князь, но без него им никак не обойтись, особенно в эти трудные дни.

Вот и теперь известие о разорении Киева, о путешествии великого князя в орду, восприняли Новгородцы, как личное горе, с замиранием сердца следили они за тем, что там должно было происходить.

И хотя у них уже был Александр, и любили они его, и верили ему, но того, что было пережито с Ярославом, забывать они не собирались. Они умели быть справедливыми и благодарными для того, кто живота своего для них не жалел.

Они знали, что в случае смерти Ярослава, Александр отправится в Киев и его стол займет. А где же им тогда такого князя найти?

И как бы хорошо не было им вольными, но понимали, что не прожить в этом мире без князя.

Старики вспоминали, как прибыл к ним Ярослав несколько лет назад, когда Киев захватил Михаил. Они приняли его с радостью, но отказались идти против Киева. Они устали от вечной вражды между братьями и не понимали с кем и за что им биться придется.

Даже в случае победы они ничего не получат от стольного града, а потому не было нужды туда отправляться.

Но вот все повторилось, Михаил снова явился в Киев и собирается там оставаться навсегда.

Они сожалели о том, что так вышло, но не сомневались, что со временем все наладится и без их вмешательства.

В первый раз Ярослав обошелся без них, со своей малой дружиной Михаила изгнал, доказал, что на многое он способен, но Батый не трусливый Михаил, за его плечами столько земель и столько побед, он так сумасброден и зол на русичей, что не резон на верную погибель им отправляться.

Но князь мнения их спрашивать не стал, вот теперь и гадай, что ждет их в дальнейшем.

Оставалось только ждать и вспоминать, как славно и все было когда-то.

№№№№№№№

Александр в те дни видел дурные сны. Полчища татар рвались на их земли.

Радостный Батый вел свою тьму, и не сомневался в том, что победит.

И на той стороне были и отец, и он сам, такие усталые и несчастные, что им впору было валиться с ног.

Он отступал, уносился куда-то, когда наступали татары со всех сторон. Но он ничего не понимал, или боялся понять смысл этих странных снов. А потом вспоминал себя мальцом, когда вместе с братом Федором и отцом в Новгород отправлялся, там были какие-то схватки, но он только смотрел на все со стороны. Ощущал странное сиротство и одиночество.

– Зачем ему это, почему он не вспомнил, как это может быть опасно. Как Новгород может оставаться без его твердой руки, власти, непреклонности, да еще в татарские времена.

Никто не обвинит его в трусости, если бы он не отправился туда. Он уже все и всем оказал. Но снова Александр попрекал себя за те жалобы т стенания, которые в Новгороде были так слабы и забавны. Хорошо, что никто из этих безумцев, рвущихся к власти, не слышат его, а то бы давно ворвались в град и прогнали прочь.

Юноша чувствовал, что ведет его какая-то сила, ничего дурного с ним приключиться не может, и все-таки было страшно и горько порой. И хорошо, что она не оставила его, ведь сам по себе человек слаб и беззащитен, даже если он рожден князем.

Бес с радостью принял это откровение, о котором, как казалось князю, не знает никто, кроме него самого. Но как же он заблуждался.

Глава 20 У Колдуна

Александр был нетерпелив. Устав от неопределенности и неведения, он отправился к колдуну, не боясь того, что его может там поджидать.

Старик показался ему гордым и сердитым. Хотя волхв знал, что перед ним молодой, но уже знаменитый Александр, и известно ему о князе было больше, чем он пытался рассказать.

Но Александр не собирался пасовать перед мудрецом, не княжеское это дело, страх показывать.

Он многое знал о колдунах, и не боялся их, хотя и должен был бы испугаться.

– Я должен знать об Отце, где он и что с ним, – просто говорил юноша, – ты же знаешь, как это важно для нас всех.

– Ведаю, – согласился волхв.

Князь уселся к огню, который был разожжен перед его приходом.

Здесь пахло какими-то таинственными травами и настойками, наверное, здесь еще тайно готовилась сурья и медовуха.

Здесь хотелось жить и прикасаться к иному миру, дорога, куда для князя была закрыта.

Александр пожалел о том, что не появлялся здесь прежде.

Можно было просто заглянуть и расспросить старика о делах. То, что у других вызывало страх, переходящий в ужас, у него только любопытство.

Но он все-таки почувствовал, как тревожно и прохладно становилось на душе, хотя огонь разгорался все сильнее.

Старик же наоборот немного потеплел душой, и во взгляде появилось что-то отеческое.

Хорошо, что парень не глуп и не пуглив, а ведь сколько ему легко всего на плечи с самого начала, взрослые мужи такого бы не выдержали, а он ничего, держится молодцом.

А ведь его дед великий князь Всеволод ни разу тут не появился, всегда стороной обходил его жилище. Панический страх охватывал его душу, как только кто-то начинал о волхвах говорить.

Он же только посмеивался, когда о князе вспоминал, понимая, что тот слаб духовно, несмотря на свою силу и власть внешнюю.

– Пусть он воеводам своим показывает, как подкову сгибает, но хуже другое, то, что он мне в глаза взглянуть не может, – размышлял волхв, после случайного столкновения с князем.

А вот этот юный сосем на того не похож, и как только у такого уродиться мог, наверное, кто-то иной повлиял на его душу.

Но метался огонь, князь казался больше и краше в этом свете, жаль, что они не встретились раньше, хотя тогда он совсем младенцем еще был, да и при его-то затворничестве, часто ли он с кем-то встречался.

Сейчас он и волхву годился во внуки, а уже столько всего сделать успел.

– Почему ты молчишь, старик, ты не любишь меня и весь мой род? —спросил он, немного растрогавшись, и не привыкший к такому обращению.

– А что тебе моя любовь? Тебя будет любить вся Русь-матушка, да и не только она одна, сам рогатый к тебе милостив, а это много стоит. Мои дни сочтены, это у тебя вся впереди.

Он не шутил, говорил серьезно, то, о чем думал, но в его словах был особый смысл. Вот князь и не мог успокоиться.

– Но я пришел к тебе, ведь только ты ведаешь, такое, что никому больше не ведомо. Бес хитер и своенравен, я не всегда могу ему доверять, а любовь его еще менее постоянна, чем женская, – невесело усмехнулся князь, – вот и теперь он мне все о Данииле говорит, тот ему симпатичнее видно.

– Даниила не стоит ревновать, – погрозил ему пальцем старик, – тебе он не соперник, дорога его крива и ухабиста, а твоя прямее и героиченее будет. Нет, Даниил тебе не соперник, хотя к нашему властелину он может быть ближе, потому тот ему столько испытаний посылает, а с тобой удача все время рядом идет.

– Но я не о себе выведать пришел, не могу я успокоиться, пока отец туда отправился, ни слуху от него ни духу.

– Да помню я, зачем ты явился, – помню.

Было понятно, что не хотелось ему о том говорить. Но юный князь стоял на своем и никак не отступался.

– Князь отважен и мудр, – снова заговорил волхв, – но большие перемены ждут вас всех скоро, а его тяжкие испытания, хотя ему не привыкать, с самого начала все у него так и было, и дальше будет.

Александр не удивился, не расстроился даже он догадывался о печальном, старик только подтвердил его догадки.

– Видно, домой он не вернется

Старик вздрогнул и взглянул на него.

– Живым не вернется, ведь я о том говорю.

– Может и так, – уклончиво отвечал он.

– Все так, недаром Андрей уже в Киеве расположился, чувствует себя словно хозяин.

Он снял перстень и положил перед стариком.

Ему казалось, что если какая-то вещь будет у волхва, то тот сможет ему помочь.

Но волхв стал противиться:

– Забери его, подари своей девице любимой.

– Какой девице, – удивился Александр. Он даже и не понял, о чем говорит старик.

– Той, которая дорога тебе будет, пусть ей он и напоминает о тебе, а мне на том свете такие украшения не нужны, да и дарить его некому, стар я и никто мне больше не нужен ни в этом мире, ни в том.

– А много их будет, тех девиц?

– Достаточно, одних будешь любить ты, другие тебя, а все одно сердца разбиты, вот только перстни и останутся, как напоминания о том, что было да прошло.

Наверное, в другое время такое пророчество бы позабавило князя, но сейчас он думал об отце, что будет, если Ярослав не вернется назад из татарского стана, что будет вообще со всеми с ними.

Нет, любовь, отношения, это было так далеко, почти не реально, есть более важные дела, и ему давно пора ими заняться.

Огонь внезапно погас, в избушке стало темно. Князь вздрогнул, поднимаясь со своего места. Он должен приготовиться к большим переменам. От вольной и яркой прошлой жизни им больше ничего не остается.

Надо помнить, что он никогда больше не увидит отца. Он возвращался и боялся не чудовищ, которые могли напасть во мраке, а своих тревог и дум.

Почувствовав, что бес шагает рядом, он обратился к нему:

– Почему ты не сказал мне, что он ухолит навсегда?

– А зачем множить печали раньше срока? – неопределенно ответил тот.

Луна вырвалась из-за туч и осветила лесную поляну

Глава 21 Бесовы забавы

– Великий князь жив, ничего не потеряно, – словно заклятие, повторял бес, – боясь, что Александр его не расслышал.

– Я не понимаю тебя, – говорил сердито, и кажется точно не понимал.

– Все очень просто, появился мой старый приятель Дракон, – если ты не убоишься по воздуху, как посуху нестись, то он тебя перенесет туда.

Князь боялся, что этот тип шутит, и потом только посмеется над ним, но он на все готов был, чтобы еще раз увидеться с отцом

Но, кажется, на этот раз обманывать он не собирался, свистнул так, что Соловей Разбойник мог бы позавидовать, не успел Александр опомниться, а Дракон уже сидел перед ними.

В темноте трудно было разглядеть чудовище, но судя по его дыханию, он был громаден, как в старых сказках. Бес указал на его спину, и князь без лишних слов бросился туда.

Как он смог так быстро подняться в небеса, князь так никогда и не узнает, но пока это его только радовало.

Бес мог бы лететь и сам, но он уцепился за хвост, чтобы не терять время и силы зря.

Князь устремился вперед, он должен был успеть, он успеет туда, на край свет, Александр почувствовал себя настоящим героем древней сказки, вот если бы не печали и тревоги, то радости бы его вовсе не было предела.

Дракон уже плавно приземлился на поляне, где горел костер, сверху казавшийся маленькой свечкой.

Александр спрыгнул и почти сразу у костра увидел отца.

Тот сидел неподвижно и смотрел на огонь. Он был так погружен в свои раздумья, так печален, что не заметил вторжения Дракона, до той поры, пока Александр не окликнул его.

– Отец, князь, здравствуй.

Оторвавшись от своих раздумий, он резко повернулся на голос, все еще не понимая, что же могло случиться, откуда тут его сын и чудище взялись, словно им можно было запретить летать в небесах.

– Ты забыл попрощаться, когда уходил к татарам, отец, – напомнил ему Александр, они тут же обнялись.

И только тогда великий князь понял, что это не призрак, а его сын стоит перед ним.

– Ты забыл попрощаться со мной, отец, – говорил он.

Князю Ярославу трудно было понять, кто стоит перед ним, человек или призрак.

– Да, мы спешили тогда, нельзя было мешкать, хотя тогда я ошибался.

– Там ничего не решится, вернись назад, будешь цел и невредим, я все видел, поверь мне, отец.

– Нет, не говори о том, – просил великий князь, – мы все должны испробовать, прежде чем отступить. Я должен договориться обо всем с Батыем.

– Ты его видел прежде, разве можно с ним о чем-то договориться?

– Но это и мое дело, значит, я так и останусь никем, если даже этого сделать не смогу, – отвечал ему Ярослав.

– Я знал, что ты не отступишь, но нам ты нужен живым и невредимым.

Александр стремительно приблизился к отцу, обнял его. Странный этот порыв во тьме никто не заметил, но великий князь был потрясен.

Теперь он поверил, что сможет сделать все, что от него требуется, но Александр, обнимавший отца, чувствовал, что они прощаются навсегда. Вот уж точно, знания умножают печали. А потом он смотрел на него так, словно старался запомнить навсегда, но больше никак не мог улыбнуться, даже если от судьбы не уйдешь, то надо было хотя бы еще раз его увидеть.

Он вспомнил вдруг старую примету, что при прощании нельзя оглядываться, а если так будет, то они снова встретятся в своем Киеве.

– Не заблуждайся, его ничто уже не спасет, – услышал он голос беса рядом, хотя самого нигде видно не было, да и трудно искать беса во тьме, если его там может и не быть вовсе.

Дракон оставался на том же самом месте, готов был к полету. Но князя больше ничто не радовало, хотя он был благодарен им обоим.

– Я подарил его Ярославу когда-то, – говорил бес, – но по наследству он достанется со временем тебе, и обязательно пригодится.

Князь Александр не сразу понял, что речь идет о драконе. Наверное, он должен был радоваться и благодарить беса, но совсем этого не хотелось.

Бес, как и обычно, поступал жестоко, но мог ли он по-другому?

№№№№№№№

Никто не заметил того, что князь отсутствовал несколько часов, но сразу было видно, что он переменился, стал другим, и все гадали, что с ним такое могло произойти.

Многие слышали о том, что он наведывался к колдуну, и не решались спрашивать, что же такое он там узнал. Он думали, что князь призовет их идти на Киев, но он пока молчал. Наверное, надеялся, что все не так скверно, как кажется.

Князь ждал, он еще не верил в то, что ночной полет и встреча с отцом – это все была, а не приснилось. Но как быть и что ему делать дальше?