Любовь Сушко
Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любимая богиня Ареса. Лабиринт войны и любви

Сколько камней брошено в бога войны Ареса, а почему мы все забываем о том, что Эрот и Гармония были рождены с его участием.

Нелюбимый сын яростной Геры, который доставлял столько хлопот Зевсу, Арес так похож на сыновей наших благополучных и успешных отцов, которые не понимают, что с ними делать и как быть. А они отчаянно воюют с целым миром, вот бы еще в итоге Эрос и Гармония родились снова, как у Ареса с Афродитой.

Не эта ли огромная любовь и ее плоды – оправдание для грозного и яростного Ареса на все времена?

 
1.
На Олимпе молнии сверкали,
Гром готов богов всех оглушить.
Там в тумане тени возникли,
Сотрясался свод, и вот спешит
Бог войны на этот свет родиться.
– Что ж ты, Гера, так удивлена?
Ты должна бы сыном тем гордиться, —
Молвила Афина. Но она
То ли издевалась, как обычно,
То ли правда в тишине ждала
Брата, ведь священное величье,
Без него явить нам не могла.
 
 
2.
Кто еще о мудрости расскажет,
Если в схватку не пойдет Арес?
Кто потом и свяжет и накажет
Забияку в ярости, сердец
Стук опять пугает и смущает,
Пусть Гермес смеется над судьбой,
Только он воителя спасает,
И опять ведет в неравный бой.
– Надо же Аресом уродиться, —
Афродита, шепчет в тишине.
Но пройдет мгновенье и влюбилась.
Вот уединились там оне.
 
 
3.
Только тех утех не понимая,
Сети приготовил им Гефест,
Будет знать, как мужу изменяя,
Издеваться. И опять Арес
Пойман, перед всеми, и скрываясь,
Он исчезнет где-то до поры,
А судьба, над парнем издеваясь,
Продолжает ужас той игры.
Вот уже Афина деловито
О войне и мире говорит,
Только нелюбимый и сердитый
Снова защищает Афродиту.
 
 
4.
Так война с любовью встали рядом,
Мается красавчик Аполлон,
А Аресу высшая награда
Афродиты запоздалый стон.
Пусть уже Троянцы все убиты
Пусть еще ахейцы спасены,
Он спешит в объятья Афродиты,
Гневный бог отчаянной войны.
Знать не хочет яростная Гера —
– Не такой наследник нужен нам.
И она от горечи и гнева,
Гонит бочку снова по волнам.
 
 
5
Но Гермес не выдержит расправы,
Отвлечет богиню и спасет,
За любовь, совсем не ради славы,
Снова он в сражение идет.
Говорит о Зевсе с Дионисом,
Всех сатиров в гневе гонит прочь.
– Что тебе до ласки Афродиты,
Ты свободен, пусть же эта ночь
Будет с девой ласковой, о, брат мой, —
Говорил Аресу Дионис,
Только он не хочет и не рад он,
Страсть с любой отчаянно делить.
 
 
6
Ласково богиня улыбнется,
Снова Афродита влюблена,
Для Ареса где-то меркнет солнца,
Пьян от гнева, словно от вина.
Только тот, кого она прогонит,
Будет так отчаянно спесив,
Верный муж от смеха где-то стонет,
Но Арес отчаянно красив.
Влюблена и старая Эрида
– Этого еще нам не хватало,
Пусть с Аресом будет Афродита, —
От бессилья Гера прошептала.
 
 
7.
Только что Аресу все запреты,
Он опять сражается в пылу,
И Гермес не отыскал Ареса,
Без него так скучно на пиру.
– Приведи его, где наш повеса?
– Там, где Афродита в этот миг.
Не хватает гордого Ареса,
Без него и Аполлон поник.
Только он любил, и был любимым,
Сыну Леты это не дано.
Артемида тенью с ним незрима.
Но ее не видит бог шальной.
 
 
8
И она останется невинной,
Ждет его отчаянно в веках,
Мстит за все коварной Афродите,
Поле в розах – мертвых женихах.
– Кто толпу убитых снова гонит, —
Спросит Персефону там Аид.
Но смеется где-то или стонет
Пред Аидом сам Арес стоит.
– Это что там снова за сраженье? —
Дядюшка Ареса вопрошает,
– Воевали… – И остались тени,
Места всем сраженным не хватает.
 
 
9
– Ты умерь свой пыл – Я не умерю.
– Ты остынь иначе вот темница.
Только прядь со лба Арес откинет,
И куда-то в темноту умчится.
И летят встревоженные кони,
Снова не заснуть без Афродиты,
И в тумане роковой погони,
Все кто смертны, в этот час убиты.
– Сына ты уйми, – сам Зевс взывает.
Молча Гера в пустоту глядит,
Только Пан Ареса защищает,
Понимает, как ужасен вид
 
 
10
Тех, кто смерть несет и мер не знает,
Ну, а боги в высоте опять
То ласкают, то в туман бросают,
Как же этот пыл его понять.
Лишь когда Гармония родится,
И замрёт от красоты Олимп
Сможет и Арес тогда гордиться,
Рядом с Афродитой он стоит.
если в бой уходят Амазонки,
если снова нет покоя всем,
Зазвучали песни где-то звонко
И Арес, пришел туда зачем?
 
 
11
Снова мы смирить могли тревоги,
снова гнев тебя не устрашит.
Гром, гроза – Арес всегда в дороге
Он явился, грозен бога вид.
И тихо улыбнется Афродита,
– Почему любила? Кто бы это знал,
Создан был для ложа и для битвы,
Все умел, о, как он воевал.
Только тень таинственной улыбки,
Только эта ярость и любовь.
И Арес идет по почве зыбкой,
Каждому и страсть его и боль,
 
 
12
Достанется, снова там, в тумане
Дионис, и радостный Гермес
Но его вовеки не обманут,
И спешит в сраженье Арес.
Тот, кто любит только Афродиту,
Всех других безжалостно отверг,
Он посмотрит в пустоту сердито,
Остается где-то среди звезд.
Ждет ее холодными ночами,
И готов отчаянно сражаться,
На ее капризы отвечает.
Чтобы победить, и возвращаться
 
 
13
Гера, этой страсти не приемля,
В след бросает: – Жаль, пошел в отца,
Смотрит снова на пустую земли.
Похожденьям нет его конца..
– Что ты говоришь опять такое,
И об Афродите – это чушь.
Так невестка с яростной свекровью
Спорят за Ареса, и ничуть.
Видят снова – он на поле битвы
Помнит ярость матери опять.
Вспыхнет и, уйдет за Афродитой,
Чтоб любить и жить, и воевать.
14
Лишь Аид Ареса понимает,
В час лихой, пусть там гремит гроза,
Сына- он Ареса защищает,
Гневно снова смотрит в небеса.
И вояка, дядюшке внимая.
Понимает, как отважен путь.
И к любви он и к войне шагает,
Чтоб на миг забыться и заснуть.
Но проснется снова он для битвы,
И вершит безжалостно ее,
И звучит проклятья и молитвы,
И о нем валькирия поет
 

Дионис – певец свободы

Некоторые по ошибке описывают меня, как бога праздников и возлияний, винограда и оргий. Ошибка и неправда. Я бог свободы. Однако в народном сознании свобода легко ассоциируется с разгулом.

Я очень древний бог, и выступаю я за свободу выражать то, что у нас есть лучшее. И тем хуже, если меня считают распущенным.

Б. Вербер «Мы, боги»

 
1
И Зевс тайком умчится на свиданье.
Ярится Гера – встречи и прощанья,
О сколько можно, сколько там Семел,
А Зевс отчаян, яростен и смел.
И тайной все окутано в том доме.
Любовный пыл, он ничего не помнит,
Но клятву произносит на прощанье.
Он явится на новое свиданье
И молнии, и громы прихватив.
Любовник этот огненный красив,
Но до беды лишь шаг, моя Семела,
Нельзя здесь быть до безрассудства смелой,
Когда к богам уходишь на свиданье,
Останется прощенье и прощанье.
 
 
2.
Все вспыхнуло, и усмехнется Гера:
– Была смела ты ветреная дева,
Но пусть теперь в дыму тебе приснится,
Как твой любовник огненный ярится.
Вот этой ночки точно не забудут,
И пламя там резвиться будет всюду.
И вздрогнет в темноте там Персефона:
– Она безумна, ничего не помнит.
– Она несчастна, – ей Аид ответит, —
И нет такой, как Гера, в целом свете.
Мой братец неуемный лишь кошмары
Подарит миру горе и пожары.
А сыновья несчастно – одиноки,
Вот до чего довел Олимп высокий.
 
 
3
Ему пожар опять во тьме приснится,
И снова Зевс спасает Диониса:
– Старушка? Отравительница Гера
Не может жить без мести и без гнева.
Зачем же ты, наивная Семела,
Там защитить младенца не сумела?
Бушует пламя этой темной ночью.
Гермес поможет, но куда уносит
Младенца он – неведомо порою.
– А ты, отец, останешься с зарею
Совсем один, и лишь Дриады песня
Да винограды гроздья, тень Гермеса,
Короткие свиданья в час заката.
Во всем всегда лишь Гера виновата.
 
 
4.
Свободным быть, какая это ноша,
Младенец снова, просыпаясь ночью,
Увидит – тень то плакала, то пела.
О, что же ты наделала, Семела.
И ужас клятвы этой вспоминая,
Она стоит пред Зевсом и не знает,
Что в пламени сгорит за миг единый,
Вот так все легкомысленным мужчины.
А жены их безжалостны порою.
Спасен младенец, Гера где-то воет,
Чтобы испугать и усмирить гордыню.
Забыв его, все возится с другими,
– Жизнь только месть – вот торжество Олимпа! —
Гермес смеется, видя Диониса.
 
 
5.
Ты видел после Ино светлый лик,
Но ласка тетки – только краткий миг.
Безумие – опять явилась Гера
И уничтожить этот мир посмела.
Погибли все, лишь Дионис спасен,
Но слышится в веках той бури стон.
Причина смерти близких, тень нависнет,
Опять не спится где-то Дионису.
И остров дальний станет вдруг приютом,
Дриады там и нимфы так смеются.
Туда Тезей привозит Ариадну
И для тебя оставит, о, не надо.
Погибнет и она, какая сила,
Всех дев прекрасных в пропасть уносила.
 
 
6.
– Дочь Миноса не любит Диониса, —
Гермес смеется, вновь беда нависла.
Что остается? Лишь сатиров пенье,
Сквозь слезы и похмелье и веселье.
Как заглушить ту боль, о, бедный мальчик,
И знают все, что он не мог иначе.
И даже Зевс забыл про Диониса,
Когда над ним опять беда нависла.
А нимфы рядом и поют и плачут:
– Ты яблоко раздора, бедный мальчик.
И в опьяненье прелесть есть такая,
Что кажется все грустное растает
За пеленой нелепого веселья,
Но кто же знал, как тягостно похмелье.
 
 
7.
– О, сын мой милый, – снова тень Семелы.
Он слышал – мать и плакала и пела.
И не посмеет женщины коснуться,
Дриады, нимфы рядом лишь смеются.
Твой дар они воспримут как проклятье,
И снова тают матери объятья.
И снова Гера ищет Диониса,
И тень ее над юношей нависла.
Но тут из моря вышла Амфитрита:
– Остановись, еще не все убиты?
И снова снится страшный поединок,
На море буря, только миг единый.
– Повинен я. – Ни в чем ты не виновен.
А Дионис и мрачен и взволнован.
 
 
8
И только тень печального Тезея
Над Дионисом, он прогнать не смеет.
А на пути опять царят пираты,
О выкупе кричат, и ждут расплаты.
Но в море все летят. И там дельфины
На Диониса смотрят из пучины.
Лишь кормчий приведет корабль на берег.
Да что вы все, от страха обалдели.
Встречает их Гермес, дельфинов ловит.
Катается по морю и злословит.
Потом они еще спасут поэта,
Но помня Диониса, до рассвета
В бескрайнем море бывшие пираты
Резвятся и галдят так виновато.
 
 
9.
И где-то там, в садах он затерялся,
Но одиноким навсегда остался.
На виноград глядит с досадой Гера,
И не скрывает яростного гнева.
Поют вакханки, и шумят сатиры.
Там снова праздник, все мы нынче живы,
И тени тех, кто был когда-то рядом
Приводят в круг, беспечен и наряден
Выходит он, чтобы забыть печали.
И снова с ним в тумане повстречались
Геракл безумный и Тезей печальный,
О нем богини говорят ночами.
Но кто найдет в тумане Диониса,
Когда беда над миром вдруг нависла,
 
 
10
То тянутся они за виноградом,
Шумят, гуляют, опьяненью рады.
И с ним мила сегодня Афродита,
Арес сердит, да только лишь для вида,
Сатиры там комедию устроят,
В огне пожара снова ветры воют.
Театр возникает из тумана,
Служением и вере и обману.
Все лучшее, что в душах, снах таится
Опять подвластно воле Диониса.
И вырвется на свет земной до срока,
И полотно художника, и локон
Прекрасной танцовщицы на закате,
И всем талантам в мире места хватит.
 

 
11.
А Дионис решил в Аид спуститься,
Ведь на земле ему опять не спится,
И снится мать, и рядом Персефона.
– Верни ее, богиня, я не помню.
Какой она была, я жил без ласки,
Без дивных песен, только тень с опаской
Тогда порой в пещеры приходила.
– Ее верну, о, мальчик мой красивый.
И та, что век в тумане и печали
Ждала его холодными ночами,
Рванулась, обняла победно сына,
И были в этот миг они едины.
И Люцифер обнимет Диониса,
Лишь тень Аида в грозный час нависла
 
 
11.
Харон расскажет снова про Орфея,
Как Эвридика шла за ним, немея.
– И что же он? – Не верил, оглянулся,
Тогда один на землю он вернулся.
И клял меня, просил вернуть обратно,
Но мир такой печальный, вероятно
Уже не примет тех, кто нам не верит.
И снова мы смирились там с потерей.
Мудрец Харон, он Диониса знает,
Не подведет, он ад одолевает.
И вот стоит Семела на закате.
– Пошли со мной, и сил и воли хватит.
Впервые сына обнимает нежно.
О, как они милы, и безмятежны.
12
 
 
В Аиде нынче души их и тени
Живут в сомненье, горести, смятенье.
И слушала с улыбкой Персефона,
Как шел он к солнцу дерзкий и влюбленный,
Как одинок был в этот час заката
И говорил: – Она не виновата.
– Пусть с именем другим вернется смело
Твоя бедняжка, дивная Семела.
Чудовища им путь не преградили,
Они так дивно, так прекрасно жили.
И Дионис на свет ее выводит.
Достойный сын, он сил еще находит,
Чтобы ошибки дерзкого отца
Исправить, и пройти с ней до конца
 
 
13
Из тьмы к рассвету. И молчит Семела
И Диониса обнимает смело.
Кисть винограда, песня птиц несется.
Она еще в тот мир к нему вернется.
Свобода – эта вольность и награда.
И Дионис в сиянье звездопада,
Опять приходит, праздничен и светел,
О, как порой прекрасны наши дети.
Готовые исправить все ошибки.
А Зевс молчит, как холодно и зыбко
Там, на Олимпе в зареве пожара,
И снится то безумие кошмара.
Он женщин не оставит, и расплата
В безумье Геры все спешит куда-то.
 
 
14.
Страдают и любовницы и дети.
Как много бед приписывают Зевсу.
Лишь Дионис корить его не станет,
Огонь вдали. Из пламени восстанет,
И ад пройдя, душа стремится к свету,
Свободы или вольности отведав.
Театр жизни страшен так порою,
Но в мир приходят дивные герои,
Им остается только нас спасать.
И там Персей с Данаею опять.
А Дионис с Семелой на рассвете.
Беспечный Зевс, твои прекрасны дети.
Познавшие и горечь и страданье
Они – за эти страсти оправданье…
 

Гермес. Он правил миром и богами

Лабиринт вестника богов

 
В то утро Майя Зевса не ждала,
Но он явился в этот мир внезапно.
Плеяда очарована была,
И уступила. Нежно и азартно
Предался страсти вечно знавший власть
И в женщине желавший раствориться,
Когда звезда на небесах зажглась,
Гермес на этом свете появился.
 
 
Сын Зевса рос по дням, нет, по часам,
Успела только Майя оглянуться,
Уже он Аполлона обокрал,
И до Ареса смог он дотянуться.
Все примирились, видя странный знак,
А в мир пришел бродяга и поэт.
Носился он в неведомых мирах,
Для Зевса расторопней сына нет.
 

 
2.
Его и Гера не хотела знать,
Но и пытать не стала, как Геракла,
Всегда он смог соврать ей и сбежать,
Но приходил в объятия внезапно.
Он вести нес, устраивал дела,
Незаменим в постели или в драке,
В нем правда безнадежно умерла,
Но дружен, весел, все его узнали.
 
 
Столкнулась у Семелы с ним она.
– Откуда эта вздорная старуха?
Оставь их, Гера, дева влюблена,
Пожар мне снился, ты несешь разруху.
– Но разве я устроила пожар?
Смотри, Гермес, там твой отец с другою.
– К тебе вернется он, от всех устав,
И сколько же ему играть с любовью?
 
 
3
Он лгал опять, но верила она,
С улыбкою смотрела на Гермеса,
Когда и кем бывала рождена
Отчаянная плутовская пьеса.
И, правда, радость омрачил пожар,
О, как они спасали Диониса,
– Опомнись, Гера, ты сплошной кошмар.
Она молчит, не хочет примириться,
 
 
Он на Олимп запрыгнул без труда
И там остался пировать с богами.
Была Афина так тогда горда
И одинока, буря за словами,
И лишь Гермес остался у черты.
Он снова там спасает Диониса,
– Гермес, сегодня отличился ты.
Над миром ярость и тоска нависла.
 
 
4.
Он первым в лабиринт во тьме уйдет,
Ведь надо душам указать дорогу,
Аид Гермеса там, в печали ждет.
– О, дядюшка, побудь еще немного,
Сорвет она тот огненный цветок,
И Персефона станет здесь твоею.
– Ее не отпущу я ни за что,
И плен любви свободы мне милее.
 
 
– Меня же ждет в пещере Дионис.
– Откуда этот парень? – Я не знаю.
– Гермес, Гермес, вы все там заврались,
А здесь давно Семелу вспоминают.
Смутился вестник в самый первый раз,
Как страшен был с Аидом поединок,
Но Цербера для дядюшки припас,
– Вот пес тебе, теперь вы с ним едины.
 
 
5.
Но скоро Персефону приведу,
– Я жду тебя, о, плут ты мой лукавый.
Но с Герою накличешь там беду,
Зевс так ревнив. – Но где не пропадала
Душа моя, – Гермес ему твердит,
И с Цербером у врат его резвится.
Пожал плечами в тишине Аид.
– Он бесподобен, Гере ль не влюбиться? —
 
 
Останься у меня, – просил Аид.
– Я не могу, влюблен ты в Персефону,
Она страдает там, она молчит.
– Тогда иди, но страшен Зевс влюбленный.
И снова где-то звезды в небесах,
И путь во тьме жестоко и спесиво
Повергнут мир, Гермес не знает страх,
Но отчего он бродит сиротливо.
 
 
6
А просто милость, радость и любовь,
И как ему от Геры отказаться?
И пусть сам Зевс несется за тобой,
Он украдет, и за любовь сражался.
– Так не бывает, счастье и любовь,
Они всегда средь зависти и злобы.
– Но что случилось, что, Гермес, с тобой?
Счастливым и любимым быть попробуй.
 
 
Все знают, что имеет он в виду,
И только Зевс о том не догадался.
И снова с Герой ночку проведут,
Пусть так, и счет бы равным оказался.
Но вот Эрида, как же без Эрид!
Любовника и мужа там столкнула,
И яблоко пред Герою лежит.
– Прекраснейшей, – Афине подмигнула.
 
 
7
А Афродита плечиком вела:
– Спасибо за подарок, о Эрида.
Раздор посеяв, молча отошла.
Гермес смущен, но только лишь для вида.
Зевс в ярости, начнут извечный спор,
К нему богини гневные рванулись.
Кому отдать тот плод? Потупил взор,
Но вот к Гермесу все вдруг повернулись.
 
 
– Не знаю, – медлил он, – но есть Парис.
Он вас получше, чем и Зевс рассудит.
Богини улыбнулись, поднялись,
В войну ввязались, что еще там будет.
– Так началась Троянская война, —
Рассказывал он после Дионису.
– А что же Гера? – Вроде влюблена,
– Но Зевс узнает, по его капризу,
 
 
8
Тебя к Аиду сбросят в тот же миг.
А как же мы, мы без тебя бессильны.
– Ну, сбросят пусть, и что же мне Аид?
Но Зевс вернет назад, они бесились,
И прогоняли столько раз, потом,
Я возвращался – снова победитель.
А яблочко, налитое огнем,
Пастух Парис отдал там Афродите.
 
 
Но ты не видел Герины глаза,
Хотя я знал, зачем она Парису,
Но ревновал, там страшная гроза,
Как молнии сверкают на Олимпе.
– Елену? А тебе ее не жаль?
Бросаете, как мячик, эту деву.
– Красавица, но мне лишь отказав,
Она познает боль и страсть. И гневу
 
 
9.
Отвергнутого не было конца.
А Дионис сочувствовал Елене,
Так с яблока раздора начался
Путь и к войне, и яростной измене.
Он Персефону отведет к цветку,
И что ей скажет? Этого не знаю.
Но только грезы деву увлекут
Туда, где без нее Аид страдает.
 
 
– Он будет счастлив. – Но земля сгорит, —
Напомнил Дионис ему Деметру, —
Она страдает, как она молчит,
Нет Персефоны, даже свет померкнет.
И снова Зевс к Гермесу посылал:
– Скажи, что делать, я не понимаю,
Не ты ли Персефону воровал,
– Но дядя счастлив с ней. – Я это знаю.
 
 
10
Теперь скажи, как землю нам спасти,
– О, грозный Зевс, все это очень просто,
Ты в гости к ним со мной теперь сходи,
И вместе мы его потом упросим,
Чтоб отпускал на землю дочь твою.
Полгода там и здесь, и что разлука?
Она любовь скрепила и семью.
– Ты в это веришь? – Это все разумно.
 
 
Не ведал Зевс, его ли упрекал,
Его ль корил Гермес непостоянство.
Но только там, во тьме страстей накал
Утих немного, и один остался
Аид во тьме, когда ее вели
И Цербер им рычал во след сердито.
– Она вернется, этот пыл любви,
Не потушить, продолжится там битва.
 
 
11
И вдруг мелькнул прикованный Тезей,
– А это кто? Не сын ли Посейдона? —
Зевс вопрошал – Да он, пошли скорей,
Так мстят порой, а все чужие жены.
– Но в чем он виноват? – пытал опять.
– Хотел жену наглец отнять Аида,
Вот и сидит. – И сколько воли ждать?
– Придет Алкид, теперь он ждет Алкида.
 
 
– Вот и с тобой, такое может быть,
Шептала в полумраке Персефона.
Гермес кричал:– Ты так не смей шутить,
Нам это все и ясно и знакомо.
Зевс их не слышал в этой темноте,
Он думал о какой-то дивной птице,
И Лебедем он к Леде улетел,
Чтобы у прекрасных ног опять забыться.
 
 
12.
Вот так всегда, есть вестники у нас,
Без них и боги обошлись едва ли.
За эту легкость все теперь отдаст
И Посейдон, и Зевс в немой печали.
Зевс правит миром, Зевсом лишь Гермес,
Он без него почти совсем бессилен,
Комета в урагане бурь и звезд,
Они нам снова вести приносили.
 
 
Ждет Гера в тишине, Афина ждет,
Наш вестник снова всюду успевает.
Порой огонь в душе, но чаще лед.
И шанса своего не упускает.
Пусть в море где-то тонет Одиссей,
Наказаны за бунт всегда герои.
И лишь Гермес, во всей своей красе,
Нам мир прекрасный радостно откроет.
 
 
13
Любовь и власть всегда в его плену,
Он Зевса, Посейдона и Аида
Столкнул и ждет, и слышит тишину,
И усмехнувшись, снова звезды видит.
Пусть Гера улыбается с небес,
И ждет в Аду устало Персефона.
Он с Амфитритой, пировал и весть
Несет опять Афине, и влюбленный,
 
 
Он всех героев скоро навестит,
Безжалостен, как ангел в поднебесье,
Что там случилось, раз Гермес летит?
И слышится то плач вдали то песня,
Нам вестники бесстрастные нужны,
И мы без них с богами так бессильны,
Рожденные для мира и войны,
Кометы среди звезд опять носились.
 

Великолепный Феб Лабиринт Аполлона

 
1.
Там, в океане уплывает остров,
Его лишь Зевс сумел остановить.
Любовникам всегда прожить непросто,
От страха Лето в пустоте молчит.
В ее утробе двое пробудились,
Там дети Зевса просятся на свет.
И первой Артемида появилась,
А Аполлона ждут, его все нет.
И вдруг малыш, его великолепье
Зажмуриться заставило отца.
Тот дивный свет весь темный мир осветит,
Сиятельным он будет до конца.
 
 
2.
– Ты в море поживи еще немного,
Здесь Геры нет, хотя кругом вода.
И просит Амфитриту Зевс наш строгий:
– О, помоги им так же, как всегда.
Могла ли отказаться Амфитрита?
Лишь тихо покачала головой.
И растворится где-то Зевс сердито,
Измучился он с верною женой.
Там подрастали в неге и покое,
Хранила их богиня всех морей.
Но что теперь, мой Аполлон, с тобою?
– Я вырасти хочу скорей, скорей.
3
Слетелись музы в лес его, щебечут,
Тот блеск любую музу привлечет.
И мальчик слышал в детстве столько песен,
И знает, только музыка спасет.
Но почему и нимфы и богини
Его обходят, Феб не увлечет.
Он видел, как нежны они с другими.
Гермес любимым потеряет счет.
Да и Тезей поймет его едва ли,
И хорошо, что рядом Дионис,
– Им радость страсти, нам же лишь печали,
Сиятельный, и с этим ты смирись.
 
 
4.
У сына Посейдона есть Елена,
И Ариадна до сих пор верна,
А нам разлука, горечь и измена,
И песня музы, и бокал вина.
Их слушал Пан. Он в чаще затаился.
– О чем опять красавчики грустят?
О чем рыдать – прекрасным уродился,
Возьму свирель, раз музы все молчат.
Их Пан хотел утешить, только песню
Так Аполлон на флейте заиграл,
Что и погибший с музыкой воскреснет.
Гермес воскликнул: – Этот Пан нахал.
 
 
5.
Вот так и утешай. И боги плачут,
Он развернулся и ушел от них.
Пан пошутил однажды неудачно,
И прячется он в зарослях своих.
– Что ж Аполлон? – смеется Афродита.
Она еще в Ареса влюблена,
Елена отвергает так сердито,
Тезей сбежал, но любит так она.
Забыв богинь, к царевне он несется.
И пусть Кассандра для него растет.
О, Лучезарный, пусть погаснет солнце
Кассандра к Агамемнону уйдет.
 
 
6.
Он не поверил, девочка простая,
В его сиянье будет всем светлей.
И только вдаль душа его влетает,
Она одна, да нет царя царей.
Когда война закончилась для Трои,
И в храме Аполлона ты одна,
Насилие отвергнутый устроит,
Но не любила все равно она.
И что еще осталось Аполлону?
Средь милых муз метаться до зари.
Он вдохновит любимых и влюбленных,
И сам, как дальний остров там парит..
 
 
7.
– Но отчего такое, Артемида? —
Он только с ней об этом говорит.
Она ответит: – Нас не ждет Фемида,
Она всегда другим благоволит.
И только Зевс все слушает устало.
И в муз во всех он как всегда влюблен,
Для Аполлона целой жизни мало.
Куда летит в мечтах усталый он?
Отвергнут всеми, только свет искусства,
Но что его и страсть и высота.
Когда сгорают без остатка чувства.
Когда Ниоба, да, царица та
8.
 
 
Готова оскорбить его презреньем,
И пусть ее убиты сыновья.
Но победивший чудные мгновенья
Он испытал сегодня видно зря.
Лишь тенью пронесется Афродита,
И почему с ней как всегда Арес?
И красота погубит деловито,
Стихает обреченно стук сердце.
В мечтах он снова в прошлое уходит
И где-то остров, и коварный змей,
Его убить, и бед лишишься вроде,
Он снится, он несется все быстрей.
Часть 2
1
И снится Пифон ему снова ночами,
И где-то в тумане, где рушатся горы,
Со змеем коварным он бьется отчаянно.
Сиятельный, он и прекрасен и молод.
И вечно влюблен никогда не любимый,
Он снова уходит к подножью Парнаса,
А девы, как годы проносятся мимо,
И что остается, с тенями лишь драться.
Но нет, Афродита его не полюбит,
И словно бы тень там, в тумане Нарцисс,
Она Аполлона спокойно погубит.
Исчез, растворился, и больше не слышно.
 
 
2.
И впору завидовать жуткому Пану,
Тот мил и растерян, а он не отступит,
И стрелы летят, и так пусто там стало,
И храм его в Дельфах порой неприступен.
Но тот, кто другим все дороги укажет,
Помедлит и снова идет к Артемиде,
– Скажи мне, счастливым я буду однажды?
Отводит глаза, чтоб его не обидеть.
Он сам это знает, но хочется снова
Услышать коварные милые речи.
Блистательный, как он сегодня взволнован,
Печальные встречи, нелепые встречи.
 
 
3.
Все войны проиграны были когда-то
И только та схватка с коварным Пифоном
Запомнится всем, о шальная утрата,
Парнас, только в Дельфах там храм Аполлона.
Идут к нему снова и духи и боги,
И музы у дивного Феба во власти,
А что же любовь? Он не сладит с любовью,
Погасли, как звезды сгоревшие, страсти.
И песня о том, кому вновь отказали,
Уносится снова к вершинам Олимпа,
И Гера смеется, а Лето в печали,
И вновь с Афродитой проиграна битва.
 
 
4.
Его понимает в пылу лишь Афина,
Она примирилась с нелепой судьбою,
Но коль без любви остается мужчина,
Такой несравненный, о, бедные боги.
С сатиром разделаться проще, чем девой,
Он снова тот остров потерянный видит.
Но как отказаться от страшного гнева,
В любви отказали, и он ненавидит.
А что это снова там? Хохот Пифона,
И где-то в сиянии яростной власти
Мы видим печаль на челе Аполлона.
– О как безобразны без нежности страсти, —
 
 
5
Твердит Афродита, и в этой пучине,
Где пролита кровь и не будет пощады,
Молчала Ниоба, о, музы, молчите,
Почто Аполлона никто не прощает?
И если он снова появится рядом
Сиятельный, только навек несчастливый,
Оставьте влюбленные, боль и отрада
Услышать, какой он как прежде красивый.
Когда красота пострашней, чем проклятье,
Когда улыбнется легко Афродита,
Он даже Кассандры не знает объятья.
Оставьте его и скорей уходите.
 
 
6.
Там просит Дриада у Пана защиты:
– Спаси меня, милый, я слышала ныне,
Что брату подарит меня Артемиды.
– Но он так прекрасен. – Я словно в пустыне.
И Пан, своей шкурой как прежде рискуя,
И видя и ужас, и горечь, и слезы,
Укроет от стрел, и так мило воркует.
А гнев Артемиды, он ранен серьезно.
Но что этот гнев и кровавые раны,
К нему прибежала в тумане Дриада
– Мир странно устроен, вот именно странно-
От Феба спасти эту девицу надо.
 
 
7.
– А ты бы оставил, пустая затея, —
Ему Дионис говорит обреченно.
– Но просит защиты она, не посмею.
И снова растаял там Феб наш влюбленный.
Пан долго прощенье просил, бичевался,
Потом улыбнулась во тьме Артемида,
– Откуда такой ты нелепейший взялся?
Да ладно, забыты былые обиды.
Чудовище ведь, а красавец надменный,
Тебе позавидует, точно я знаю.
Но что же такой он несчастный и бедный,
– Не стоит, в любви все затея пустая.
 
 
8.
Он к музам от мира опять убегает,
И тот, кто такие таланты получит,
Уже не полюбит, уже не узнает,
Как в страсти ответной сгорать ему лучше,
Как с девою милой гулять до рассвета,
И знать, что она тебя тоже полюбит.
Красиво и пусто там, в храме у Феба.
С восторгом взирают наивные люди.
Завидует снова печально и немо,
Светлейший опять пастуху Ориону,
И звезды сияют, и черное небо
Слепцу показалось девицей влюбленной
 
 
9
А он не обманется в этой стихии.
В бессмертии быть тяжело нелюбимым,
Но музыки звуки и музы парили,
Эпохи и судьбы проносятся мимо.
А в поле он снова столкнется с Аресом,
О, как же насмешлив вояка жестокий,
Влюблен в Афродиту, богиня конечно
Его не оставит, но светлый, высокий
Ей Феб посвящает прекрасные песни,
Она их не слышит в печали и неге.
И страсти и чувства в тех песнях воскреснут
– А ты б с Артемидой так холоден не был.
 
 
10
И только сверкнули глазищи Ареса,
– При чем здесь охотница, не понимаю.
Детей нелюбимых не видит повеса,
И чувств их растоптанных не замечает.
– За что ему это? – он к Пану вернулся,
Но тот обнимает спокойно Дриаду,
И кто же поймет, эти странные чувства,
Прильнула к чудовищу, богу не рада.
– Ты снова у Пана? – Но с кем говорить мне,
Он страшный и добрый, как это понятно,
И где-то в тумане все снится Олимп им,
– Не надо туда, там темно и невнятно.
 
 
11.
Плетутся у Геры с Афиной интриги,
Впервые не слышит он речь Артемиды
Уходит и тает, назад не зовите,
О как пережить Аполлона капризы.
И с жалостью смотрит на бога Фетида,
Ахилла она в тишине вспоминает,
Обоих сынов не коснулась Фемида,
Он где-то Аида игрой развлекает,
Тебе же и это теперь не знакомо,
Останешься там, в тишине на Олимпе.
И только душа, что любовью влекома
Способна с счастливым азартом творит здесь
 
 
12.
Он в море бескрайнем придет к Одиссею,
Осветит упрямца легко и жестоко,
– О, Феб, и спросить тебя я не посмею.
– Плыви же в Итаку, там ждет Пенелопа.
От слов этих больно, и гнев Посейдона
Покажется просто нелепой забавой,
– Скажи, мне дойти до любимого дома?
– Вернешься однажды на пир ты кровавый,
О чем он? – спросил Одиссей у Гермеса,
А тот не ответил, хотя все известно,
– Да так, там для муз сочиняется пьеса, —
Слукавил посланник ему интересно
 

 
12.
Зачем Аполлон приходил к Одиссею,
И что он искал в этой водной стихии?
Но с этим безумцем и плыть веселее,
А волны шипели. А волны бесились.
– Наверно, Кассандру заблудшую ищет, —
Подумал Гермес, да и в ночь устремился
И снова по морю бескрайнему рыщет,
На борт корабля Аполлон приземлился.
– Проснись, стала пленницей тихой царевна,
Тебя я спасу от любви и от смерти.
Но смотрит из дали немой Агамемнон.
– Останусь я с ним. И ушел на рассвете.
 
 
13
Но как она может рабыней героя
Остаться, и бога любовь отвергая,
И снова уносится он за волною.
В пучины Гермеса небрежно бросая.
И тот с Посейдоном сидит до рассвета,
Они не оставят опять Аполлона,
– Какой же глупец уродился у Лето,
Несется опять за царевной влюбленной.
– Оставь его, -снова твердит Амфитрита, —
Тебе не понять, мой наивный и дерзкий,
– Куда мне, – Гермес отвечает сердито,
По-моему это капризы и детство.
 
 
14
И там, где растаяли звезды в тумане,
Кометой проносится бог нелюбимый,
Никто его в сети уже не заманит,
Последнюю песню зовут лебединой…
Вот так и его эти лебеди где-то,
Последней печальною песней встречают,
И снова с отчаяньем смотрит на Зевса,
А тот красоты его не замечает,
Стремится он к женщине ночью ненастной,
Чтоб гибкое тело в тиши обнимая,
Опять убедиться, какою прекрасной
Останется Леда, Семела и Мая.
 
 
15
А Гера пирует теперь с Аполлоном,
И чтоб отомстить ему, странная дева,
Прикинется юной опять и влюбленной
Добьется в измене и Зевсова гнева.
Лишь он ничего никогда не добьется,
Душа в этой стае парит лебединой,
Поведает повесть ослепшее солнце,
Как трудно быть богом всегда нелюбимым,
Отвергнутым всем, и вечно прекрасным,
Тоской на Олимпе опять упиваться,
Стремится к любимой всегда он напрасно.
А время приходит прощать и прощаться.