Любовь Огненная
Дикий танец Жасмин
Пролог
Когда-то Всевышний спустился на землю и создал пять королевств да заселил их людьми и магами, чтобы те почитали его, как отца своего.
Однажды появился в этих королевствах молодой художник. Он всегда и везде носил с собой палитру ярких красок. В ту пору абсолютно все цветы были белыми, и художник предложил окрасить их в разные цвета, предлагая растениям самим сделать выбор.
Жасмин первым попался на пути художнику. Он хотел, чтобы цветки его были окрашены в золотистый цвет, подобно яркому солнцу. Но художник посчитал, что первой достойна быть роза – холодная королева всех цветов.
Взявшись за окрашивание, художник совсем позабыл про жасмин, желая наказать тот за горделивый нрав. А когда вспомнил, золотистая краска уже закончилась, доставшись веселым одуванчикам.
Жасмин не стал снова просить художника раскрасить его, а в ответ на приказ поклониться ответил:
– Я предпочитаю сломаться, но не согнуться.
Так и остался жасмин хрупким белым цветком. Цветком чувственности, женственности, элегантности, внутренней силы и привлекательности. Цветком, чей дикий танец в ночи искрится лунным светом любви…
Глава 1: О том, что не ценили, мы сожалеем слишком поздно
Аврора
До Шагдараха мы добирались почти четыре полных дня. Несколько раз кучер останавливался, чтобы сменить коней и принести мне еды и воды, но есть я не хотела. Кусок в горло не лез.
Первые сутки нашего пути я в основном только спала и плакала. Во снах часто видела Драйяна. Его грустную улыбку, его понимающий взгляд и поцелуй, что горящим клеймом ложился на губы.
Иногда он приходил ко мне настоящим чудовищем. Я снова летела на Белокуром Демоне, а он гнался за мной по лесу, желая, во что бы то ни стало убить. На его губах виднелась беспощадная дьявольская улыбка, а взгляд горел азартом охотника, но каждый раз в этом сне я останавливалась. Останавливалась, покорно принимая свою участь, а он пронзал меня моим же стилетом.
На второй день меня настигла апатия. Бесцельно лежала на тюках, глядя в одну точку. Не жалела себя, нет. Просто не понимала, что дальше. Зачем дальше. Почему.
На третий день у меня появилось стойкое желание вернуться. Упрашивала кучера отправиться в обратный путь, но мужчина меня не слушал. Лишь твердил о том, что у него четкий приказ, нарушать который он не собирается.
Правда, к вечеру третьего дня ко мне все-таки возвратился разум. Понимала: если вернусь, меня тут же убьют без суда и следствия. У свекромонстра рука не дрогнет. Навряд ли хотя бы до тюремной камеры доживу, а уж до площади и казни и подавно.
Утром четвертого дня я окончательно пришла в себя. Остановившись рядом с какой-то таверной, кучер занимался лошадьми, а я привела себя в порядок, переоделась в черный мужской костюм для верховой езды и впервые нормально поела.
Я откровенно злилась. Ненавидела Драйяна всем сердцем за то, что он позволил себя убить. Более того, именно он сделал тот решающий шаг, который стал роковым. Наверняка мужчина видел мои чувства, знал о них, но зачем-то поступил со мной так жестоко. Ведь я не смогла бы. Теперь точно понимала, что не смогла бы убить его.
Слишком противоречивые чувства жили во мне. Я так и не приняла окончательное решение, но Драйян лишил меня выбора, и за это я ненавидела его. Ненависть помогала жить дальше.
Собиралась идти вперед – всем назло, ему назло. Была уверена, я еще смогу стать счастливой. Смогу сделать правильный выбор.
В дормезе среди тюков с сеном я нашла красивый бархатный мешочек из темно-синей ткани. В нем лежала, наверное, сотня золотых. Действительно золотых монет, а не те подделки, что были в ходу в Герхтаре. Кроме того, там внутри прятались документы. Чужое имя – Рэйора Арокос – резало слух, как и титул леди, который в нашем королевстве приравнивался к титулу учтивости. Но просящий не выбирает.
Переложив в этот мешочек драгоценности, которые успела зацепить в особняке лерга, привязала его к внутренней стороне плаща. Опасалась воришек. Неизвестно, что там творится в Шагдарахе и какие у них там нравы, но красть умеют во всех королевствах.
Колкая шпага грела душу. В случае чего я могла запросто постоять за себя, если противник будет не слишком силен. Страх накатывал волнами. Никогда не выбиралась за пределы королевства. Да что там! Даже за пределы пирства до недавнего времени не выезжала. Только знала, что нужно держаться уверенно, будто я вообще ничего не боюсь и путешествую не впервые.
Очень, конечно, смущал меня вопрос с сопровождением. Молодую девушку по всем правилам нашего королевства должен сопровождать супруг или старший родственник. В крайнем случае, один-два человека из свободных наемных слуг. Я же путешествовала одна, если не считать кучера. Он-то со мной в Шагдарахе не останется.
За новыми переживаниями и волнениями на землю неспешно опустился вечер. В город мы заезжали уже в сгущающихся сумерках. Немного отодвинув в сторону бархатную штору, пыталась разглядеть дома и людей. Ничего необычного не замечала. Разве что женщины вполне себе ходили без сопровождения, а дома были выкрашены в яркие цвета, что хорошо просматривались под светом высоких кованых фонарей.
И люди говорили. Действительно говорили на русском. В первые минуты даже поверить не могла собственным ушам. Думала, что уже никогда не услышу родную речь, а теперь пребывала в шоке. Будто и не перемещалась никуда. Разве что антураж походил на какую-нибудь солнечную зарубежную страну.
Стало легче. Душа пустилась в пляс, но я все еще не знала, куда мы едем.
– Милейший, мне нужна таверна, где я могла бы остановиться на долгий период, – обратилась я к кучеру, окликая его.
– Так туда и направляемся, леди, – тихо буркнул мужчина, а я села обратно на лавку.
Улицы постепенно пустели, а ночь накрывала плотным одеялом. Мы неспешно петляли по городу, а я начинала нервничать. Сейчас выкинет меня где-нибудь на отшибе, а там иди куда хочешь по такой темени.
Вскоре показались высокие ворота. Двое рослых мужчин распахнули их, и дормез въехал внутрь в просторный двор, остановившись у большого двухэтажного дома, расположенного буквой п. Как-то не походило это место на таверну. Я будто во внутреннем дворике особняка была. Слишком объемное и, судя по всему, хорошо защищенное строение.
Ворота закрылись, а я выбралась из кареты и ловко развязала поводья Белокурого Демона. Конь ощущал мое волнение и нервничал. Оглядывалась по сторонам, а к нам быстрой, но уверенной походкой направлялись с десяток мужчин. Радушными хозяевами они точно не были. Скорее уж бандитами или разбойниками.
Единственным выходом, который я видела, являлись ворота, но их уже заперли, положив на железные крюки объемную доску. Я такую сама точно не подниму.
– Ты куда меня привез? – крикнула я кучеру, который уже слез с козел и направился навстречу мужчинам.
Он даже не оглянулся, полностью проигнорировав меня, а я запрыгнула на коня, пытаясь отыскать глазами выход из этой ситуации. Паника захлестывала, уничтожала. Белокурый Демон топтался на месте, не понимая, в какую сторону скакать.
Вытащив шпагу наизготовку, я ударила коня пятками по бокам, направляя в сторону ворот. Там на посту стояли трое с самодельными дубинами. Они замахнулись в нашу сторону, и Демон встал на дыбы, резко разворачиваясь.
Мы скакали по прямоугольной площади, пытаясь найти слабое место в строении. Краем глаза видела, как кучеру передают объемный мешочек – наверняка с деньгами. Почти на сто процентов была уверена, что он продал меня, но кому, зачем, почему? Ответов на эти вопросы не знала.
Нас загоняли. Окружали со всех сторон. Остановив Демона, я поднялась в седле и, прыгнув, зацепилась за деревянную балюстраду балкона. Подтягивалась на руках, а ко мне по узкому коридору с двух сторон уже бежали разбойники.
Оборачивалась то влево, то вправо, понимая, что меня сейчас просто растопчут. О, Всевышний, неужели расплата за совершенное преступление так быстро настигла меня?
Я успела пронзить одного, ранить второго, ударить третьего, но меня просто задавили количеством.
– Не трогать! Не трогать! – слышала я крик откуда-то снизу.
Мужчина небольшого роста вопил во все горло. По комплекции он походил на бочку в халате. Смешно бежал по двору, еле переставляя свои короткие ноги. Руками цеплялся за широкий пояс, который, видимо, удерживал его живот на месте. Боги, куда я попала?
Меня держали со всех сторон, не давая вырваться. Шпагу отобрали, а тело мое и вовсе подняли вверх. Пыталась отбиваться, но тщетно. Разбойники несли меня по длинному балкону, чтобы уже через несколько минут втолкнуть в широкое полутемное помещение, где меня встречал тот самый запыхавшийся мужчина ростом метра в полтора.
Он широко улыбался, довольно потирая пухлые ладошки.
– Какая красавица! А нрав-то, нрав! – бегал он вокруг меня, осматривая со всех сторон, словно редкую зверушку.
– По какому праву ваши люди схватили меня и удерживают здесь? – выпрямившись, холодно спросила я на герхтарском.
Представляла, как повел бы себя в такой ситуации Драйян и пыталась копировать его интонации и уничтожающий взгляд.
– Ох, какая! – произнес он на шагдарахском, но потом добавил на герхтарском: – Я рекомендую тебе молчать. За молчаливую… – он задумался на минуту, оценивая меня, – суку дадут гораздо больше.
– Вас повесят! – пригрозила я, пытаясь вырваться из захвата двух амбалов, чья ширина плеч могла поспорить с дверным проемом. – Я лергия де Нието из Герхтара! Мой супруг уничтожит вас!
Нагло врала прямо в глаза, но страх клокотал в душе, вынуждая идти на все что угодно, лишь бы меня отпустили. Пыталась призвать свою силу, но, как и всегда, она не отзывалась.
– Не смеши меня, дочь разврата. Твоя ложь может стоить тебе языка, – ухмыльнулся мужчина и кивнул своему помощнику.
Молодой паренек лет двадцати был облачен только в темные штаны. Железная цепь тянулась от черного ошейника к руке хозяина. Босой, с взъерошенным черными волосами и пустым взглядом – он выглядел несчастным, безликим.
Дернулась, когда он подошел ко мне. В глаза не смотрел, но руки его проходились по моей груди, талии, бедрам, ногам. Сопротивлялась изо всех сил, не желая терпеть такое обращение, но один тычок под ребра от охранников быстро лишил меня сил.
Отыскав под плащом мешок, паренек подошел к своему хозяину и, подобострастно присев перед ним на колени, протянул свою находку. Маленькие глазки мужчины жадно заблестели. Пухлые пальцы с усердием и явным нетерпением доставали побрякушки и пересчитывали монеты, но когда он наткнулся на документы, то поменялся в лице.
– Мой господин, с вами все хорошо? – спросил на шагдарахском один из тех, кто удерживал меня.
Они не были рабами, судя по всему. Скорее уж наемными работниками. Свободными и имеющими право голоса.
– Кто ты такая? – мигом подлетел ко мне мужчина, зло глядя на меня снизу вверх.
– Аврора Дебуа, Лергия де Нието из Герхтара, – расправив плечи, твердо произнесла я на герхтарском.
Звонкая хлесткая пощечина обожгла лицо, а из носа хлынула кровь, скатываясь тяжелыми каплями по губам и подбородку.
– Отвечай правду! – крикнул он на шагдарахском.
– Леди Рэйора Аракос, – сделала я вторую попытку на его языке, оставаясь внешне невозмутимой.
– Мой господин… – хотел вмешаться тот, что стоял слева от меня. Хватка слегка ослабла.
Вывернувшись, я толкнула охранника и побежала прямиком к дверям, но меня схватили за косу и больно дернули. Ударившись головой о пол, я потеряла сознание.
Глава 2: Молчание – золото, непослушание – гибель
Аврора
Просыпалась тяжело. Ощущала дикий холод, сковывающий тело. Зубы отбивали дробный ритм, а я с трудом открывала веки, чтобы оглядеться.
В просторной комнате с высоким округлым потолком нас было пятеро. На светлых стенах играли устрашающие тени и блики от огня, что горел в железных чанах, закрепленных на кованых подставках. Беззвучными статуями у арок, закрытых решетками, стояли два охранника.
Только один человек в этой комнате двигался. Тот самый раб, который обыскивал меня. Его цепь негромко звенела, скользя по каменному полу, а его руки бережно обтирали мокрой тряпкой безвольное обнаженное девичье тело, окутанное копной густых черных волос.
Взглянув на себя, я попыталась свернуться калачиком, как-то прикрыться. Лежала на полу, будучи полностью нагой. Раб отчетливо заметил движение и посмотрел на меня, отвлекшись, а я увидела кровь. Едва не закричала, рассматривая окровавленное тело девушки.
С трудом сев, попыталась отползти подальше, но не могла найти взглядом место, где бы могла спрятаться.
– Непослушание стоит очень дорого, – тихо шепнул на шагдарахском паренек, стараясь смотреть в пол. – Слушайте и делайте все, что вам говорят.
Он как раз успел договорить фразу целиком, когда одна из решеток с диким скрипом поехала вверх, открывая арку прохода. Красивая женщина лет сорока вплыла в помещение вместе с двумя охранниками. Кивнув в мою сторону, она отвернулась, рассматривая вторую девушку и раба, что застыл при ее появлении недвижимо.
– Не смейте трогать меня! – выкрикнула я на герхтарском, мигом поднимаясь на ноги.
Рванув к ближайшему чану с огнем, я схватилась за изящную кованую ножку и потянула ее в сторону. Железо обжигало руки, но я действовала быстро, не обращая внимания на адскую боль и страх. Первый чан упал прямо перед спешащими ко мне охранниками. Жидкий огонь лавой разлился по полу, вспыхнув куда ярче прежнего, а я уже бралась за второй, отрезая себя от остальной комнаты.
Стояла, плотно вжавшись в угол, и в какой-то зловещей тишине наблюдала за тем, как жидкое пламя расползается во все стороны, возвышаясь между нами огромной стеной. Ничего не слышала – только бешеный стук собственного сердца.
Там – по ту сторону – кричали, пытались затушить пожар магией, но танцующие языки уже гладили деревянные перекрытия на потолке. Видела, как раб спешно поднимает на руки вторую девушку и выносит ее из помещения. Видела, как живое кострище покидает охрана, и с безумным спокойствием понимала, что мне отсюда не выбраться. Только смотрела на женщину, что по-прежнему стояла за пламенем. Подмечала острые хищные черты, пугающие тени и злой блеск в глазах. Она будто и не собиралась уходить. Хотела насладиться моей собственной глупостью.
Жар волнами обжигал тело. Жидкий огонь неспешно подкатывался к моим ногам, а я прикрыла веки, из последних сил призывая магию, что никак не желала стать частью меня. Темные потоки дернулись, будто насмешливо. Сейчас бы перенестись куда-нибудь далеко-далеко, где тихая ночь встречает яркий рассвет, где есть чашка кофе, чей аромат пьянит, будоражит. Туда, где мир радушно открывает свои двери, потому что ты – его часть. Его дочь, его жизнь…
Я не кричала. До страшного скрежета стиснув зубы, заживо горела, всем телом вжимаясь в угол, чьи стены холодили кожу. Ногти царапали камень, ломаясь до крови. Отвратительный запах паленой свинины проникал в нос, в легкие, отравляя. Боль была невыносимой. Наверное, именно так выглядит агония, когда хочется кричать, плакать, кататься по полу, биться головой о стену, лишь бы все прекратилось. Лишь бы не чувствовать, не ощущать.
Еще была в сознании, когда обессилено съехала вниз, наблюдая за тем, как огонь пожирает тело, но не выронила ни звука. Только балки трещали да падали, разрушая здание. Наверное, хотела бы, чтобы за мной пришел Драйян. Даже во второй раз умирать страшно, но спасительная темнота не являлась слишком долго.
* * *
Открыв глаза, я мигом взлетела на постели, но чьи-то руки с силой вжали меня в матрас. Видела женщину – ту самую, что спокойно наблюдала за тем, как я сгораю заживо. Она с видом исследователя изучала мое тело, накладывая поверх ран белые ткани, насквозь пропитанные каким-то отваром, пока мужчины-прислужники удерживали меня.
– Как ты могла такое допустить? – истерично бегал по комнате бочонок в халате, то и дело хватаясь за голову.
Я извивалась всем телом. Раны болели и без того, но еще и повязки причиняли дикую боль, будто меня резали ножом. Искусала все губы, но в конце концов мне в рот вставили черный брусок, больше похожий по плотности на резину.
– Не нервничай. Уже через час на ноги подниму, будет как новенькая. Только проку-то? Не заработаем столько, сколько потрачу, – ответила ему женщина хриплым голосом, оборачивая последней повязкой мою ногу.
– Да ты знаешь, сколько за нее предварительно предложили? Да ты знаешь, кто в этот раз будет среди покупателей? – натурально кричал на всю спальню мужчина, от злости подпрыгивая на месте.
Очень хотелось его заткнуть. Жмурилась от слишком яркого солнца, заглядывающего через высокое окно, а голова казалась чугунной, не моей.
– Неужели настолько редкая штучка? – дама занялась остатками моих волос, обрабатывая их пахучей мазью и оборачивая полотенцем.
– Имя рода Арокос тебе о чем-нибудь говорит?!
Ясно почувствовала, как женщина вздрогнула всем телом, а руки ее, прижимающиеся к моим щекам, мелко затряслись. Порывисто взглянув на своего хозяина или подельника, она пыталась уличить его во лжи, но мужчина был непоколебим.
– Я все сделаю в лучшем виде, – коротко ответила она, покорно кивнув, будто растеряла все краски и эмоции.
– И второй займись побыстрее! – сурово воззрился он на нее, а я почувствовала, как боль медленно, тягуче отступает. – Если мы успеем продать их обеих, то нам больше никогда не придется думать о том, откуда брать золото. К сегодняшнему аукциону ты будешь готовить еще одну принцессу Реверонга.
– Но как? – искренне удивилась женщина, а лицо ее изумленно вытянулось.
– Особый заказ, – не без гордости произнес хозяин этой богадельни, тяжело направляясь к выходу.
Разум мой уже прояснился, но тело все еще оставалось ослабленным. Навряд ли смогла бы подняться и устоять на ногах. Даже руками пошевелить не могла, что уж скрывать, но все слышала, видела и самое главное – я могла думать.
– А кого выставим к столбу? – окликнула его женщина, будто вспомнила о важном.
– Так эту и поставим, – глянул он на меня уничтожающе. – Чтобы неповадно было…
Понятия не имела, что меня ждет. Спрашивать не было сил, да и знать, если честно, не желала. Просто хотелось, чтобы все это поскорее закончилось как страшный сон. Угораздило же меня влипнуть в Шагдарахе по самое не могу. Теперь ясно понимала, где я и зачем. Только одного никак уяснить не могла – ведь на моем месте должна была быть Камила, а значит, Драйян заготовил такую судьбу именно ей.
Быть проданной на живом аукционе, словно бесправная вещь. Никогда не слышала о таком в Герхтаре. Даже не подозревала, что такое существует в этом мире и, судя по всему, этот бизнес процветает. Даже умерев, Драйян преподал мне еще один урок. Он был прав: враги есть у всех, и сломать тебя они попытаются тогда, когда ты ждешь этого меньше всего. Так стало со мной…
Тело плохо слушалось, когда меня облачали в длинный белоснежный халат, перевязанный широким поясом. Юбка при каждом повороте раскрывалась, словно бутон цветка. Наверняка красивое зрелище, но думала я не о том.
Я шла по каменным плитам босиком, а под халатом была абсолютно нагой. Больше не вырывалась, не спорила, вообще ничего не говорила, молчаливо следуя вперед, окруженная охраной.
Впереди статно шествовала та самая женщина – она была здесь что-то вроде смотрительницей, насколько я поняла, но и у нее имелись подчиненные – девушки, что бережно омывали мое полностью зажившее тело, сушили восстановленные волосы, которые словно стали еще длиннее, и облачали в наряд.
Миновав несколько коридоров, мы вышли в небольшой квадратный внутренний дворик, окруженный стенами. Не представляла, какой здесь выстроен лабиринт, но делали его явно неспроста.
Прямо на земле, укутанные разноцветными платками, сидели девушки – наверное, человек пятнадцать. Среди них я заметила и ту, которую видела перед пожаром. Ее раны тоже зажили, а сама она была наряжена в такой же халат, как и у меня, только насыщенного черного цвета. В отличие от остальных, она взгляд не прятала и смотрела прямо, как-то горделиво, будто показывала, что ее не запугать и не сломать.
Меня остановили прямо перед позорным столбом. Не знала, что именно собирались делать. Может, разденут и прикуют, может, камнями забросают или помидорами. Мне было абсолютно наплевать на то, что будет дальше, потому что моей главной целью было вырваться отсюда. Целью же коротышки-рабовладельца, вышедшего из арки вместе с охраной, являлась моя продажа, а значит, они меня точно не убьют, как бы ни желали.
– Смотрите все! – громогласно объявил коротышка, сверкая маленькими злыми глазками. – Так будет с каждой, кто не станет повиноваться! Вы – бесправные рабыни, и ваша жизнь отныне посвящена тому, чтобы служить своему хозяину!
Взяв под локти, охранники приковали меня за руки к столбу, подвесив железные цепи с браслетами на крюк, что был закреплен на самом верху. Пальцы ног едва доставали до земли, когда одним ловким движением один из них распорол кинжалом ткань на моей спине.
Зажмурившись, покорно ждала, что будет дальше. Меня трясло от страха, а услышав свист, я вздрогнула, но спину обожгло лишь через секунду. Совсем не больно – едва-едва. Предполагала, что на меня до сих пор действует та настойка, которой меня обтирали и которую затем вливали в рот.
Запястья немного тянуло, а я спокойно смотрела на коротышку, слегка улыбаясь. Даже не вздрагивала. Запоминала его лицо, чтобы когда-нибудь расплатиться по всем счетам. Нет, больше не клялась – такую ошибку во второй раз не совершу, но запомню.
– Еще сильнее! Почему она не кричит? – взбунтовался работорговец, нетерпеливо подпрыгивая на месте.
– Я боюсь, что это из-за трав… – попыталась объяснить смотрительница, но ее не слушали.
– Еще сильнее!
Боль была терпимой, будто отголосками ложилась на тело. Ощущала, как по спине стекает что-то липкое. Наверное, кровь. Охранник старался и злился, что ничего не получалось. Девушки рыдали, прижимаясь друг к другу. А коротышка никак не унимался.
– Прекратите немедленно! – воскликнула та самая черноволосая, облаченная в темный халат. Она мигом вскочила на ноги, словно ураган направляясь ко мне и моему мучителю, но хлесткая плеть коротышки ударила ее по лицу, вырывая крик.
Он вымещал на ней свою злость, а ткань моего халата насквозь пропиталась кровью. Девушка стонала, прикрывая руками лицо. Я пыталась вырваться, желая ей помочь, но получила новый удар. Вскоре рабынь разогнали, хозяина с трудом уговорили остановиться, а меня и мою защитницу отнесли обратно в спальни.
Все повторялось с точностью до действия, будто кошмар, который приходит каждую ночь. Меня снова лечили, мыли, занимались моими волосами, укладывая их в высокую прическу. Разве что в этот раз боли от компрессов я не ощущала, а так все по-старому. Правда, халат мне все же принесли другой.
Белоснежная ткань была расшита серебристыми нитками и украшена небольшими драгоценными камешками. Не поскупился хозяин богадельни, наверняка собираясь выручить во много раз больше. Даже на обувку разорился – мягкие тканевые тапочки, от которых проку никакого.
Под конвоем следовала вниз по ступеням, чтобы очутиться в просторном помещении наподобие того, которое сожгла. Безэмоционально осматривала девушек, чьи наряды были куда откровеннее, чем мой. Кто-то тихо плакал, кто-то бился в настоящей истерике, но всех их поочередно забирали и выводили через широкие двери, за которыми слышались голоса и громкий крик рабовладельца, озвучивающего ставки.
Правда, во всем этом сумасшествии был один человек, которого, как и меня, совсем не интересовало происходящее. Она сидела прямо на полу, ожидая своей очереди. Я разместилась рядом.
– Жасмин, – коротко представилась она, не глядя на меня.
– Аврора, – также спокойно ответила я ей.
– Мы последние. Он всегда оставляет самое дорогое напоследок.
– Откуда ты знаешь?
– Я приехала в Шагдарах, чтобы спасти сестру.
– И?
– И ее продали на моих глазах, а меня к тому времени схватили, перебив всех моих людей.
– Глупо.
– И не говори. Наша очередь, – кивнула она на раскрывшиеся двери.
– Тогда я первая…
