Любовь Дмитриевна Бурнашева
Мне не страшно теперь умирать
– Вот и хорошо, – Роман засмеялся, – Хоть трезвым немного побудешь.
На улице буран не переставая выл, ревел, свистел по трубам, закидывая дом снегом, наметая сугробы под самую крышу здания.
Девятая глава
Солнечный, морозный полдень. К гостинице подъехала машина, из неё, смеясь выпрыгнула девушка:
– Степаныч, привет, – Она радостно помахала рукой старику, лопатой убирающему снег, – Помоги мне вещи занести.
– Света, а ты почему не со своими приехала? – Старый дворник поспешил навстречу, – Куда парней своих девала?
– Они по домам разъехались, после праздника к нам приедут, а я на попутке добралась, – Света посмотрев по сторонам, глубоко вдохнула, – Как хорошо дома, воздух свежий, не то, что в городе. Дома все в порядке? – Спросила старика, – Все здоровы?
– Всё хорошо. Мы тебя завтра ждали, – Степаныч открыл двери, – Заходи дочка, – Поставив сумки на пол, снова вышел на улицу.
Оглядев украшенный гирляндами холл, Света подошла к ёлке, стоявшей посередине, и спрятала под неё большую сумку, прикрыла её лежавшей на полу ватой, изображающей снег. Из коридора, ведущего в кафе, вышла листая на ходу толстую тетрадь Татьяна. Света смеясь, выскочила из-за ёлки и напугала тётю.
– Ты хочешь чтобы у меня сердце остановилось? – Вырываясь из объятий племянницы, закричала Татьяна, – Оно сейчас выпрыгнет.
– Я приехала, я дома, – Радостно обнимая и целуя тётю, – Я так люблю вас.
– Ладно, успокойся, коза, запрыгала, – Обнимая племянницу, украдкой стерла слёзы, – Мы тебя завтра ждали. Ничего не случилось?
– Нет, все хорошо. Там ураган обещали, мы и уехали, – Света оглянулась, – А Лиля где?
– У себя, приболела она, второй день лежит. И доктор наш куда-то запропастился. То звонил каждый день, а сейчас я ему дозвониться не могу. Приехал бы посмотрел, что с ней случилось, – Татьяна схватила за рукав, рванувшую по лестнице Свету, – Ты куда? Переоденься сначала. Да захвати ей бульон. Я там на кухне оставила.
Комната, набирая обороты кружилась все быстрее и быстрее. Пытаясь остановить это вращение, Лиля ухватилась взглядом за горевшую люстру, висевшую по середине потолка. Усилием воли, стиснув зубы, заставила себя не отводить глаза от красного пятна.
Стены качнулись несколько раз в разные стороны и встали на место. Она поднялась с кровати и держась рукой за стену, шатаясь дошла до окна. Из последних сил дернув за ручку, и задыхаясь упала на пол.
– Куда ты опять меня ведешь? – Спросила она у летевшей с ней рядом черной тени.
– Смотри, – Она указала крылом вниз, где под ураганным, метущим снег, ветром, виднелось здание, – Смотри внимательнее. – Махнула крылом и сквозь ставшие прозрачными стены она увидела мужа. Тень приблизила его лицо к глазам Лили, и глядя в его родные глаза, в которых было так много тоски у неё перехватило дыхание, сердце забилось быстрее. – Теперь туда посмотри, – Махнула снова, на другом конце здания в комнате сидел мужчина. Приблизив его лицо, она тихо прохрипела, – Этого ты тоже знаешь. Выбор за тобой.
– О чем ты говоришь? Причем здесь доктор? Ты сама ему прошлое показала. Что ты задумала? – Закричала, громким голосом заглушая вой ветра, – Что ты хочешь?
– Выбор за тобой, – Хриплый смех раздавался со всех сторон, заглушая вой ветра, – Один должен со мной уйти.
– Почему ты меня не заберешь? Я одна виновата, – Она схватила тень за крыло, сжала острые перья, которые резали её руки как острой бритвой, – Меня забирай.
– Тебя на этот раз нельзя, – Она показала куда-то за себя, – Они не дают. Да и помни про договор. Еще не время, а вдруг он исполнит предначертанное.
Лиля заглянула за неё, там махая крыльями зависла в воздухе белая птица, она грозно смотрела на тень.
– Они? Но тут одна, – Лиля оглянулась по сторонам.
– Вторая, – Крылом раздвинула пространство. Маленькая девочка, сложив ручки смотрела на небо, – Эта за тебя молиться. Её слышат там. – Показала крылом наверх. – Выбор делай! – Резко вырвала крыло из рук Лили, разрезав ей ладони. – Или я сама сделаю так что один узнает о втором, и я не могу сказать на чьей стороне я буду. А может всех заберу кто тут есть, я тоже умею выбирать, – И рассыпавшись на стаю ворон, улетела смеясь и этот смех эхом растекся по горам. Сквозь вой и свист ветра прилетели слова:
– Чью свечу позволишь погасить?
– Что делать? – Она обратилась к птице, севшей ей на плечо, – Как мне спасти их? – Она опустилась на колени, смотря сверху вниз на заметающий снегом, дом. Капли крови с разрезанных ладоней стекали вниз и смешиваясь со снегом летели на землю. Издалека прилетел со свистом ветра чей-то тихий голос:
– Только настоящая любовь поможет тебе. Кто искренне любит тебя, тот останется в живых и поможет спастись.
Лиля вглядывалась в силуэты мужчин. Один пылал жарким огнем, второй был окутан черной тоской, закрывающей сердце. Слезы замершими льдинками катились по щекам.
Дверь в комнату тихо открылась. Света с подносом в руках зашла и застыла на пороге. Лиля лежала на полу, забрызганном кровью. В полуоткрытое окно ветром задувало снежинки, они таяли, превращаясь в капли воды.
– Лиля, Лиля! – Закричала Света, отбросив поднос в сторону, подбежала, закрыла окно и наклонилась над ней, – Лиля, очнись. Что же это такое? – Растерянно посмотрела по сторонам, – Тётя, тётя!
– Тише, не надо её звать, – Еле слышно прошептала Лиля, – Помоги встать.
– Что с тобой случилось, – Света помогла подняться, проводила до кровати, – Почему кровь на полу? Где у тебя болит?
– Я упала, руки поранила, – Она протянула ладони Свете, – Посмотри, сильно порезала?
– Тут нет ничего, только шрамы. Откуда они? Их же не было у тебя – Она, держа её руки разглядывала ладони, – А кровь откуда?
– Я не знаю, не помню, мне показалось руки разрезала.
– Ты ложись, я приберу тут. Не будем тёте рассказывать, а то волноваться будет, – Света подняв разбросанную посуду, села рядом, – Лиля, что с тобой? Чем ты заболела?
– Просто слабость, это пройдет. Как вы съездили?
– Мы видели его. – Света внимательно смотрела на Лилю, – Он услышал нашу песню и сразу узнал, что это ты написала стихи. Накричал на нас, что мы тебя прячем. У него глаза такие, – Света задумалась, – Вроде злые, но в них так много боли. Это видно, – Она взяла Лилю за руку, и еле сдерживая слезы сказала, – Он тебя очень любит, и ты его тоже. Так почему вы не можете быть вместе, я не пойму.
– Света, не будем пока об этом. Всему своё время, – Лиля приподнялась, села на кровать, – Ты мне обед принеси, пожалуйста, и швабру. Надо убрать тут всё что мы натворили, пока Татьяна не пришла. Света, ты перед парнями извинись за него, – Она улыбнулась, наклонив голову, посмотрела куда-то в угол. – Он не прав. Вы не бездарности, со зла так сказал.
– А откуда, – Света замерла, держась за ручку двери, и удивленно посмотрела на Лилю, – Я тебе не рассказывала, – Увидев, что Лиля улыбается, – Я поняла, опять колдовство.
«Доброе новогодние утро, моя таинственная, моя любимая звезда. В новый год вхожу без тебя, но очень надеюсь на нашу скорую встречу. Я вчера немного руки свои повредил, ты не бойся, совсем немного, но пришлось их перемотать бинтом, поэтому пишу одним пальцем. Очень неудобно. Мысли бегут впереди, не успевает мой палец за ними. Погода не изменилась, все так же идёт снег, а ветер только сильнее стал. Уже домой хочу. Представляю – приезжаю домой, а там ты, моя девочка, ждешь меня. Ругаешься, что где-то шляюсь, оставил на праздник тебя одну. Все отдал бы за это. На коленях прощение просил бы. Пойду спать. Приснись мне, очень прошу. Спокойного дня, моя красавица. Жаль, что писем моих ты сейчас не видишь. Как появиться интернет, сразу все отправлю. Их накопилось много. Ты читаешь их, я это знаю.»
Из сна, глубокого как яма, он вынырнул на усилившийся шум и вой ветра. Несколько минут лежал не понимая, где он и что происходит. Было темно. Присмотревшись, он увидел за окном большие черные тени, летающие в разные стороны, даже против ветра, с трудом поднялся с кровати и подошел, протер рукой немного запотевшее стекло, и за ним он увидел небольшую белую тень, она металась между черными, пытаясь не подпустить их к дому. Чем дольше всматривался, тем больше у него появлялась уверенность, что это Лиля. Он попытался открыть окно, но повязки мешали и сорвав их, рванул ручку, но она сломалась и оторвалась. Он стал стучать кулаками по стеклу пытаясь разбить его. Тень подлетела, сквозь стекло в брызгах крови с его рук и пелену снега были видны её сверкающие зеленые глаза. Она, протянув руки, оставила отпечатки раскрытых ладоней на стекле с другой стороны окна. Слава поставил так же свои, окровавленные руки на эти отпечатки и вдруг тень начала расти, растягиваться, закрывая собой дом сверху. Сквозь туманный прозрачный купол бились тысячи черных огромных теней, разбиваясь на стаи ворон и снова собираясь в тени. Купол истончался, на нём появились дыры от клювов птиц. Сердце у него сжалось от боли, от своего бессилия, он не знал, как и чем ей помочь. Огонь злости и любви кипел в нем и закрыв глаза он представил, что вся эта лава, кипевшего в нем вулкана, выходит из его ладоней, из кровоточащих на них ранах. Он чувствовал это движение из его сердца в руки, и мысленно представлял, что она бьет огненными лучами в черные тени. Сквозь закрытые глаза он видел красное зарево и собрав все свои силы, продолжил представлять извержение вулкана. Грохот, вой ветра смешался с хриплым смехом. Слава открыл глаза. За окном стоял розовый туман, и он постепенно таял. Ветер уносил в даль огромные стаи ворон. Сверху медленно спустилась белая тень и снова поставив ладони на стекло, заглянула невидящими зелеными глазами в его глаза. Стекло под её холодными руками растаяло и ладони коснулись ладоней Славы. Из тени вышла она. Живая. Слава пытался сжать пальцы, чтобы удержать её руки в своих, но не смог пошевелить ими, не мог произнести ни одного слова, только жадно смотрел на неё, в его глазах были и его огромная любовь к ней и такая же тоска и боль за неё. Она, не отводя от него взгляд устало улыбнулась, потом прошептала – «Прощай,» и стала таять, утекая вниз. Стекло затянулось, и только тогда он смог отлепить ладони от него, оглянулся думая, чем можно разбить стекло и в эту минуту в комнату забежал Роман:
– Ты слышал какой грохот на улице, – Заметив кровь на стекле, спросил, – Что тут случилось?
– Лиля там, – Слава показал рукой на улицу, – Помоги мне окно разбить, оно не открывается.
Роман оглянулся, увидел лежавшую на полу сломанную ручку, поднял и вставив на место, открыл окно. Слава вылез наружу, насколько позволили решетки, пытаясь разглядеть что там внизу, но ветер продолжал мести снег, и из-за поземки ничего не было видно.
– Она умерла, – Слава медленно опустился на пол, закрыв голову руками, беззвучно заплакал, повторяя, – Умерла, умерла.
Роман сел напротив, не зная, что сказать и как успокаивать. В открытое окно влетела белая птица, сделав круг по комнате, села на люстру и тихо запела. Слава поднял голову, услышав в песне знакомые, вопросительные нотки. Туман опустился на его глаза, в пении птицы услышал:
Любовь сильнее всех преград,
Когда она взаимна и чиста,
Она дается только тем в награду,
Кто следует за нею до конца.
Иди, Герой, дороги все открыты,
Напрасно вам мела метель,
Сердцами и душою не забыла,
Любовь – февральская капель.
Птица, сделав несколько кругов по комнате, вылетела на улицу. Слава поднялся, и проводив её взглядом, снова высунулся из окна и посмотрел вниз. Продолжая летать кругами, птица пела, звала, закружилась на одном месте, летая все быстрее по кругу, подняла снег, завернула его коконом и полетела, унося за собой тень, завернутую в снежный покрывало. Слава улыбнулся.
– Она жива, ты слышал слова, что пела птица? Она жива, – Провожая взглядом птицу.
– Слава с тобой все в порядке? Какие слова, она просто чирикала, – Роман подошел и заглянул в его глаза, – Ты уже с ума сходишь. Пойдем хоть кофе выпьешь, – Он закрыл окно, – Почему тут крови столько? Ты повязки сорвал? Зачем? Дай я взгляну, доктора надо позвать, перевязать их, – Но, взяв руки Славы в свои он замер, – А где порезы на них, где кровь?
Слава взглянул на ладони. Они были чистые, без малейшего намека на недавние раны.
– Это моя девочка меня вылечила, – Он радостно улыбался, – Она жива, – Облегченно вздохнул, – Она, Рома жива и была тут. Ты мне можешь не верить, и считать меня сумасшедшим, но моя колдунья спасла нас от чего-то страшного. Увидишь, что уже сегодня нас спасатели начнут откапывать.
– Я всегда знал, что она не такая как все, – Роман тоже посмотрел в окно, – Но не думал, что она ведьма.
– Не ведьма, Рома, а волшебница, – Слава обнял друга, – Она инопланетянка, или лесная фея. Не знаю точно. Но прошу тебя никому ничего не говорить. Люди не поймут, а меня и так больным на всю голову считают.
– Можешь не переживать. Я могила, сам знаешь, – Роман снова взял руки Славы в свои, – Чудеса. Надо замотать их бинтом, а то замучаешься всем объяснять куда твои раны девались.
– Ты посмотри, ураган тише стал. Я говорил, что теперь все хорошо будет.
Они стояли молча, наблюдая как ветер разгонял тучи над горизонтом и оттуда появились, пробивавшиеся сквозь рваные облака, лучи солнца.
– Нашёл у них в запасе бутылку коньяка, – Роман поставил на стол четыре бокала, – Разливайте парни. Будем отмечать наше спасение. Слышите шум машин? Говорят, к утру откапают нас. Слушай Слава. Я сейчас доктора встретил. Он хотел перевязку тебе сделать, – Роман переглянулся с засмеявшимся Славой, – Я сказал, что сам тебе перевязал.
– Интернет не появился?
– Нет, и связи тоже пока нет. Обещали к утру все сделать. Завтра дома уже будем, – Роман обернулся, и увидев проходившего мимо доктора, позвал его, – Идите к нам, посидите с нами.
Но тот, отводя глаза, махнул рукой и быстро скрылся за углом.
– Что это с нашим лекарем? – Спросил Роман у администратора, ставившего на их столик пепельницу, – Кто-то заболел?
– Вроде всё в порядке. Он сейчас рассматривал листовки с портретом вашей жены. – Администратор повернулся к Славе, – Спросил кто она. Я ему всё рассказал. А он побледнел, схватил одну и убежал. – И уже уходя добавил, – Непонятно как-то он себя повел. Я пойду, если что-нибудь нужно будет, зовите.
– Не кажется это тебе странным? – Прошептал Слава, наклонившись к Роману, – Не нравиться мне это. Надо с ним поговорить. История с его невестой мне покоя не дает.
– Разберемся. Ты с ним сам не разговаривай, не сдержишься, покалечишь ненароком. Мы лучше проследим за ним, – Роман оглянулся, добавил шепотом, – Я адрес его попрошу, скажу, что хотим отблагодарить.
Слава закрыл глаза, и мысленно представив Лилю, стал окутывать её своей любовью и нежностью. Теперь он знал, что его мысли имеют силу и помогают ей.
Проснулся Слава от топота, кто-то бежал мимо по коридору. Оглянувшись, понял, что уснул в кресле в холле. Напротив, так же в кресле, придвинутому к горящему камину, спал Роман. По коридору к открытой входной двери спешили люди, многие были с вещами.
– Рома, проснись, – Он растолкал друга, – Проспали мы наше спасение. Надо собираться. Не забудь про доктора узнать. Я пойду в номер, а ты парней буди.
Слава, собирая вещи, улыбался. Он мысленно благодарил этот номер, Лилю, птицу. От нетерпения узнать хоть какую информацию его трясло внутри.
– Собрался? – Зашел Роман, – Парни пошли машину из гаража забирать.
– Что по доктору?
– Его нет. Он первым уехал, как только открыли двери. Насчет его адреса, – Роман замолчал, – Короче, администратор его так поселил. Решил заработать. Думал, что только на ночь. Как его фамилия и где живет не знает.
– Опять? Да что за хрень? – Слава со злости швырнул чемодан, – Только малейшая надежда появляется и раз, как топором отрубит, – Он сел на кровать, опустив руки, – А что по парням, которые пели?
– Интернета еще нет и связи тоже, – Роман сел рядом, – Ты не переживай, я заплатил охраннику, он мне всю информацию перешлет. Собирай вещи, поехали домой, там нас заждались.
Она стояла на первой ступеньке лестницы и обводила невидящими глазами холл гостиницы. Внизу были только два силуэта. Продолжая спускаться, Лиля поглядывала на входную дверь, боясь увидеть огонь.
– Лиля, дочка, тебе лучше? – Татьяна поспешила навстречу и взяв за руку, помогла спуститься со ступенек, – Осторожнее. Света, освобождай кресло. Как же ты нас напугала, – Причитала она, – Два дня тебя не видели, думали совсем тебе плохо, а ты нам даже двери не открываешь. Как ты? Лучше тебе?
– Все хорошо, я здорова, – Лиля обняла Татьяну, – Вы простите, что на праздник вам настроение испортила. Мне правда было плохо.
– Не оправдывайся, дочка, – Она вытерла слезы, – Лишь бы ты была здорова. Водители спрашивали о тебе, беспокоились. Подарков тебе столько оставили. Света, – Татьяна обратилась к племяннице, – Ты уснула что ли?
– Что? – Света открыла глаза, недовольно повернувшись к тёте, – О, Лиля! Ты как? – Она подбежала, – Что с тобой было? Как ты себя чувствуешь?
– Можно мне шампанского? – Лиля обратилась к Татьяне, садясь в свое кресло, – Праздника хочется, музыки и вина, – Радостно улыбаясь, взяла в руки гитару.
– Вот теперь я вижу, что ты здорова. Света неси всё сюда, – Татьяна подвинула стол к креслу, – Будем праздновать здесь. Никто нам сегодня мешать не будет. Гостей нет никого. И доктор куда-то запропастился. То не выгонишь его отсюда, то не дозвонишься до него, – Татьяна дождалась пока Света выйдет, продолжила, – Лиля, он хотел тебе предложение сделать, меня просил подготовить тебя. Вот я думаю, хорошо, что не стала тебе говорить, он наверно испугался или передумал. Господь с ним. Всё что не делается всё к лучшему.
Лиля промолчала, она вглядывалась в огонь свечей на подсвечнике, поставленном Татьяной на стол. Там пытаясь задуть свечи, над ними кружилась и сбивала крыльями огоньки черная тень. Лиля попыталась её отогнать, собрала все силы, но отвлеклась на волну, пришедшую сверху, волну, посланную любимым и задохнулось от его любви и нежности, закуталась в неё как в его объятья. Открыв глаза увидела, что тень улетает, забрав один огонек с собой.
– Света, хватит бегать, – Татьяна, поставив очередное блюдо на стол, села за него, – Сейчас шампанское откроем и встретим новый год. Света, смотри от твоего беганья уже свечи гаснут, садись, устали ждать тебя. А спички где, зажечь надо свечку.
– Не нужно зажигать, поздно уже, – Грустно сказала Лиля. – Пусть она так стоит.
– Никак не могу привыкнуть к твоим загадкам, – Татьяна подала ей бокал, – Как скажешь, не надо, так не надо. Выпьем, дочки за всё хорошее.
Хозяйка, опьянев, стала рассказывать о прошлом, о сестре умершей так рано, о своей жизни. Лиля со Светой её внимательно слушали.
– Тётя, а почему наша гостиница называется «Три свечи?» Кто её назвал так? Странное какое название для гостиницы.
– Не знаю. Всегда так называлась. – Татьяна задумалась, – Даже в старых записях нет ничего об этом.
– Когда-то давно на этом месте был постоялый двор, – Лиля задумчиво смотрела в окно, – Ямщики на тройках, развозя почту, военные, купцы останавливались здесь. А у хозяина двора была жена, говорят красивая была, такая что на неё все засматривались, ревновал он её ко всем проезжающим. Как-то увидев, что офицер дарит ей цветы, он не сдержался убил её. А название, – Лиля всмотрелась в огни свечей, – Песню она всё время пела о трех свечах. После её смерти все стали этот двор только так и называть, забывая старое название.
– А ведь точно, эту историю мне дед рассказывал, когда я ещё маленькой была. И что-то и про песню говорил. Но её вряд ли кто-то помнит. А ты, Лиля откуда про это знаешь?
Лиля, пристально невидящим взглядом посмотрела в глаза Татьяне, та кивнула и прикрыла на секунду глаза. Лиля отвела взгляд и взяла гитару:
Странницы милые, божие странницы,
В каждой душе огоньком,
Вы зажигаете, благословляете
Веру, надежду, любовь.
Путник уставший, в дальней дороге
Веру в судьбу не роняй,
Ты обретешь свой покой за порогом,
Свет трех свечей не теряй.
Пусть и надежда тебя не оставит,
В чужие края залетев,
Печали твои все по дому убавит,
Свет трех свечей в темноте.
Жарче огня и солнца небесного,
Пусть в твоем сердце горит,
Вера в любовь и вера в надежду,
Ты при свечах помолись.
Они молча сидели, смотрели на оставшиеся гореть две свечи. Шум возле входной двери отвлек их от раздумий и в холл, отряхиваясь от снега, вошёл водитель.
– А ты чего вернулся, случилось что? – Татьяна поспешила к нему на встречу, – Ты же два часа назад уехал.
– Авария там, фура дорогу перегородила. Вылетел из-за поворота на огромной скорости какой-то дурак. Машину занесло, и он влетел прямо под прицеп. Сейчас вытаскивают его. Надолго всё это. Я пережду тут.
– Живые? – Татьяна села опять на стул, и посмотрела на него со страхом.
– С нашим водителем все хорошо. А тот сразу насмерть. Да вы знаете его, он у вас тут часто в последнее время бывал. Доктор вроде. Пойду я чай попью, – Добавил он уходя.
– Ой, – Татьяна прижала руки к груди, испуганно посмотрев на Лилю, – Это что ж такое? Как же это? – Она, привстав, задула свечи, – Вот так и получается. Живем и не знаем где наш путь закончиться. Выпьем, дочки. Начали мы с вами за здравие, а закончили за упокой. Помянем его, хороший человек был.
Луна светила кровавым светом, казалось она впитала в себя кровь, растекшуюся по дороге, и красные капли. переливаясь в лунном свете сверкали. Лиля открыла окно, всматривалась в видение, принесенное ветром. Сердце сжималось от жалости к человеку пусть ненадолго вошедшему в её жизнь. Тихий шепот окутал, закружил вокруг и открыв глаза она увидела огромную черную тень, стоявшую заслонив собой лунный свет. Вслушиваясь в шепот, она не испытала страха.
– Зачем ты сейчас пришла? Зачем забрала его, нарушила договор.
– Он первый нарушил, – Хриплый шепот слышался со всех сторон, – Он обманул. Соврал. Не сказал о ребенке. Хотел сбежать, украсть, увезти тебя. Договор наш был о том, что только любовь победит.
– Что вам ещё от меня надо, зачем преследуете меня столько лет, веков? – Глаза Лили сверкнули зелеными огоньками, – Рассказывайте.
– Теперь можно тайну открыть, – Из темноты появились ещё тени и окружили, зашептали все сразу, – Эту память мы у тебя забрали. Но не получилось у нас полностью из тебя всё забрать. Возвращаем твою память. Ты сестра наша. Мы Ангелы Смерти. Тебя отправили за душой, а ты влюбилась в её человека. Сама стала человеком. Любовь сделала тебя человеком, дала тебе душу как у людей. Мы тебя пытались вернуть. Всё делали, чтобы ты недолго жила в таком облике. Меняли тебе жизнь и смерть человеческую как можно чаще, но ты не хочешь к нам возвращаться. Каждый раз, в каждой новой жизни ты ищешь его и возвращаешься к нему. Мы составили договор с тобой, что только истинная любовь тебя спасет. Договор мы исполнили. – Шепот то журчал внизу ручьем, то шелестел сухими ветками в кронах деревьев, разливаясь в лунном свете – Теперь мы тебя отпускаем. Но мы встретимся ещё раз. Сама знаешь.
– Подождите, мой муж, это моя любовь. А кто тогда Владимир? Кто из них? К кому я возвращаюсь? – Она крикнула им вослед, – Вы мне не всю память вернули. А дочь его? Она тоже наша сестра?
– Не всё сразу, может когда-нибудь, – Хрипло смеясь над ней, улетая, тени растворились в кровавом мёртвом лунном свете.
Дорожка к дому была припорошена свежевыпавшим снегом. Слава открыл калитку, прижался плечом к столбу, оглядел дом и его тёмные окна. Фрем выбежав из машины, радостно побежал обнюхивать двор.
– Я приехал домой, – Разговаривая сам с собой, он прошел по двору, оставляя следы на снегу, – А дома никого нет, – Он бросил чемодан на веранду, взяв метлу пошел разметать дорожки по всему двору, разговаривая с собакой, – Что Фремка соскучился по дому? Не нравиться тебе у чужих жить пока нас нету дома? Не мешай мне разметать снег, – Он отодвинул Фрема и продолжил дальше мести, – Лиля приедет и не сможет по сугробам в беседку пройти, – Продолжая тихо говорить, он дошел до неё, – Вот, девочка моя, твоя беседка, когда же ты приедешь домой? Никто мне на этот вопрос не даёт ответа. Везде препятствия. Дай мне сил и надежду, душа моя, чтобы найти тебя, – Он сел на крыльцо и закурил.
Снова пошел снег, тихо ложась на землю, засыпал разметенные дорожки. Слава посидел немного, докурил сигарету, ещё раз размёл снег возле дома, бросил метлу и вошёл в дом, встретивший тишиной и гулким эхом от его шагов. Фрем тихо прошел по дому, и лег на свое место возле дивана. Не включая свет, Слава сел в кресло, напротив портрета. Свет из окна падал на лицо Лили, на её глаза, смотревшие на него и вспоминал, всё что у них было. Из этого состояния его не смог вывести даже звонок телефона. Незаметно уснул под снова и снова звонивший телефон.
-Ты живой? – Утром в дом ворвался Роман, и увидев сидевшего в кресле Славу, сел, чтобы отдышаться, – Что случилось? Я тебе звоню со вчерашнего вечера, пишу, ты не отвечаешь. В интернет не выходишь. Напился опять?
– Нет, не пил, – Слава отрешенно смотрел в окно, – Что всем вам от меня надо? Я не хочу никого видеть и слышать.
– Сейчас захочешь, – Роман поставил перед ним ноутбук, – Сейчас я верну тебя к жизни. Вот смотри, это видео с того кафе, где Лиля села в машину с девушкой. Узнаешь её? Эта та же девушка, что пела с парнями. И парней хоть немного, но все равно можно разглядеть. И машина та же, на которой уехала с ними Лиля. Я домой вчера приехал и вспомнил, где её видел.
– Я же говорил, что она знает и меня и Лилю, это было видно, – Слава оживился, в глазах появился блеск, – Где искать будем? Охранник ещё не ответил?
– Я ему звонил. Он сказал интернет только появился. Подождем до вечера. Ты почему письма, которые написал, не скинул для Лили? Зайди на свою страницу, фанаты спрашивают, что случилось. Я успокоил их, объяснил ситуацию. Скидывай, заждались все.
– Я не понял тебя, я что письма для них писал? – Слава мрачно смотрел на Романа, – Я их своей жене писал, а то что их посторонние читали и теперь требуют продолжение, это их проблемы. Больше не будет никаких писем. Не нужны они ей. Я теперь точно знаю, они Лиле боль приносили, я как дурак, строчил поэмы по несколько штук в день, а она страдала от них. Да что я объясняю, – Слава махнул рукой и поднялся с кресла.
– Слава, так тоже нельзя, ты сейчас на виду, за тобой много людей следят, – Роман встал перед ним, – Там уже пишут, что ты сдался, искать перестал. Напиши им сам, объясни. Что хочешь напиши, только успокой своих поклонников.
– Ладно, придумаю что-нибудь, – Устало сказал Слава, – Мне всю ночь Лиля снилась. Сидит на какой-то лестнице, там всё в снегу и подсвечник с тремя свечами держит. Никак понять не могу. Уже который раз мне она говорит, про свечи и февраль. Как понять её, мою колдунью?
– Я не знаю. Но ты не отчаивайся, – Роман приобнял друга, – Мы тебя не бросим, все вместе найдем её. Ты завтракал? Я смотрю, что нет. И собаку тоже не кормил. Сейчас кормить вас буду, и тебе и Фрему силы нужны. А Лиля найдется, я её немного поругаю, что муж голодный у неё, и собака тоже – Он грустно улыбнулся, и поставил сковороду на плитку.
Слава снова сел в кресло. Он смотрел видео с Лилей, перекручивая его по несколько раз.
«Доброй ночи, звезда моя. Я не знаю, что это, моё самовнушение, или на самом деле, но после той ночи я научился своей душой, а может сердцем прикасаться к твоей душе. Я чувствую твоё тепло и твою любовь. Может просто с ума схожу, но мне так легче. Я перестал писать тебе письма в интернете, мне стало казаться, что они доставляют тебе боль, будто каждое слово моё втыкается в тебя иглами. Милая, прости за боль, которую я тебе причинял, но нет мне прощения. Девочка моя, любовь моя к тебе кипит в моем сердце вулканом. Почему-то вспомнил рассказ доктора, где его невеста говорил, что у него внутри огонь. Надеюсь не ты его невеста? Я от ревности готов его убить. Найти бы только и узнать кто он. Прости, не туда мысли ушли. Спокойной ночи, приснись мне. Надеюсь я тоже к тебе прихожу во сне, и даже знаю, как меня ты видишь, я ругаюсь на тебя, кричу. Когда я тебя найду, то сначала буду ругаться, а только потом целовать.»
– Опять он в этом кресле сидит, ты приклеился к нему? – Роман сел напротив Славы, – Ты на улицу выходишь? Нет, не выходишь. К дому невозможно пройти, все снегом замело. Просыпайся, я новость принес. Вот название группы, – Он положил на стол перед Славой, вырванный листок из блокнота, – Я посмотрел их сайт в интернете. Из какого города неясно. Путешествуют, на улицах поют. Есть записи их песен, ты их послушай, может узнаешь тексты, – Роман помолчал немного, потом добавил, – Ты прав, что чертовщина какая-то происходит. Эта группа жила в отдельном домике, их записали по названию группы. Ни имен, ни фамилий никто не знает. Номер машины тоже не узнали. Там после урагана не сохранились записи с камер.
Но Слава его уже не слушал, он, надев наушники стал слушать их песни и записывать в тетрадь слова этих песен.
«Девочка моя. Второй день слушаю песни, после каждой строчки останавливаю запись и переписываю её на листок. Голова раскалывается. Рома по возможности мне тоже помогает. Не думал, что у них такой богатый репертуар. Поют всякую ерунду и музыка у них так себе. Дорабатывать надо. Но сейчас не об этом, моя родная. Я в их песнях ищу твои стихи и мне кажется, что я нашёл. А, вот я дурак! Только сейчас до меня дошло, зачем я все их песни слушаю. Мне надо в последних искать. Поругай меня, бестолкового. Это я без тебя совсем соображать перестал. Мысли мои заняты только твоими поисками. Всё, моя девочка, пойду с другого конца их песни слушать.»
– Нашел что-нибудь? Я сколько мог, записал, – Роман протянул ему несколько листков с текстами. – Не знаю есть там её стихи или нет. Но некоторые я бы даже слушать не стал.
– Нашел, одно, – Слава поднял глаза на Романа, – Мне кажется, это то что я искал. Её та девушка поет, одна, без парней. Там есть всё, что я видел во сне. Вот, послушай.
Я на ступеньках февраля
С тобою встречусь.
Зима-разлука пролетит,
Ты не заметишь.
Обида, ревность, боль пройдет,
Весной растают,
Любовь подснежником взойдет,
Нас не оставит.
Я в доме у дороги три свечи,
Зажгу, поставлю.
Ты только мимо не пройди,
Я след оставлю.
Там на ступеньках февраля,
Уже под вечер.
С тобой мы будем песни петь,
Про нашу встречу.
– Тут всё и февраль, и сон я видел про ступеньки и опять эти три свечи. Рома, это подсказка, я уверен, – Слава устало улыбнулся, – Я понял, что наша встреча будет в феврале. Но мне не понятно где эта встреча должна быть? Какой дом у дороги? Где его искать? И как? В каждое окно заглядывать и искать в каком горят эти три свечи? Ничего не понятно.
