Любовь Блонд
В Кольце
Как только Колька увидел бутылку в руке Алексея, так сразу замахал руками.
– Даже не думай!
– Ну че ты, это на потом. С собой прихватим.
– Нафига с собой эту бурду брать? Водочка или коньячок еще куда не шло.
Колька уже набрал полные легкие воздуха, чтобы прочитать длинную лекцию о спиртных напитках, но его прервал громкий хлопок за окном. Не сговариваясь, все трое выбежали в гостиную и прилипли к панорамному окну.
Буквально в пяти сотнях метрах от дома черный вертолет волчком вертелся в воздухе и неминуемо падал на землю. Из несущего винта вырывался густой дым, окутывая аппарат черной завесой. Лопасти еще вертелись по инерции, но уже не могли его удержать. Буквально пару мгновений – и вертолет рухнул за деревней в лесу.
– Вам тут намазано, что ли? – возмутился Колька, но тут же машинально отпрянул от окна, потому что на месте упавшего вертолета образовался огненный шар, и через доли секунды оглушающий звук взрыва добрался до стен дома, сотрясая пыль на дорогих обоях.
– Охренеть не встать… – пробормотал Витька и пригнулся.
– И че стоим? Пошли, может, кто живой.
– Да я за километр не подойду, вдруг опять бабахнет!
Витька совершенно точно не собирался идти в лес и смотреть, что там полыхает яркими языками пламени и черным дымом.
Алексей не разделял его пессимизма:
– Дурак что ли? Может, кто остался. Может, они нас отсюда вывезут.
4
1 сентября
Я тут вчера вечером подумала: несмотря на все ужасы, обрушившиеся в последнюю неделю, все сложилось очень даже и неплохо для меня. Ну, смотрите: жирная Нина меня прогнала и тем самым спасла жизнь. Огонь подобрался вплотную к дому, но дождь помешал. Теперь люди (кем бы они ни были – ищущие спасения или те странные личности в черных плащах на вертолете) до меня не дойдут. Идти они будут, скорее всего, по дороге. Не по лесу же, когда дорога есть? Ну, хорошо: в крайнем случае, где-то рядом с дорогой. Получается, проходя наш район, они увидят только последствия пожара. И даже если пойдут в мою сторону, то ничего, кроме тлеющих углей, не обнаружат. И кто решится что-то искать на месте пожарища? Дураку понятно, что искать тут нечего.
Утром я побродила по округе, нашла пару тлеющих бревен. Залила водой из колодца. Так измазалась сажей, что пришлось одежду выкинуть. И нужно что-то придумать с обувью. Ходить по пепелищу в кроссовках – не лучшее решение.
***
Сергей с трудом открыл глаза, щурясь от яркого света. Возможно, если бы хоть кто-то задернул занавески на окнах, он бы так и продолжал мирно спать.
Мерзкие сигналы приборов, головокружение, прыжок и боль во всем теле…
Мужчина открыл глаза во второй раз и уставился на белый потолок. Он же выпал из вертолета! Он умер или в больнице?
Издалека послышался незнакомый мужской голос:
– Ну наконец-то! Уж и не думали, что очухаешься.
Сергей с трудом повернул голову и попытался разглядеть незнакомца, залитого ярким летним солнцем. Увы, зрение подводило, и человек больше походил на бесформенное пятно с белым верхом и синим низом.
– Ты как? – спросило оно.
– Что произошло? – вырвался хрип из пересохшего горла.
– Ты родился с серебряной ложкой в заднице. Единственный выживший после катастрофы с вертолетом. Помнишь?
– Смутно. Есть вода?
Бесформенное говорящее пятно крикнуло, что было сил, какой-то Свете принести воды больному. От крика у Сергея заложило уши, и тошнота подступила к горлу. Кое-как совладав с позывами, он снова попытался разглядеть незнакомца.
– Вы врач?
– Да уж, Серег, ты как всегда – попадешь в самую жопу, но единственным выберешься сухим из воды.
Сознание и так до конца не вернулось, а тут какое-то говорящее пятно называет по имени и косвенно заявляет, что они знакомы. Ну уж нет, Сергея не проведешь. На новом месте его практически никто не знает. Это вообще не та работа, где заводишь друзей. Специфика и задачи не те, чтобы после рабочего дня за кружкой пива поболтать о том, какой начальник мудак.
– Ты, мать твою, кто?
– Ну как же, не узнаешь? Беляшок-беляшок, пришел в школу без порток… Помнишь?
Из глубин памяти сначала возник образ пухленького белокурого мальчугана, а вслед и насмешливые прозвища одноклассника Лешки Беляшова. Беляшок-беляшок… Это было тысячи лет назад, в то беззаботное школьное время, когда родители еще пытались заставлять делать домашнее задание, лук в супе казался настоящей отравой, а девчонки ценились за длинные хвосты и косы, за которые очень весело дергать.
– Беляшов? Лешка? – Сергей попытался приподняться с кровати, чтобы лучше разглядеть пятно. – Быть не может! Ты стал врачом?
В ответ пятно, которое стало приобретать человеческие черты, громко рассмеялось:
– Ну конечно, врачом.
– Надо же, а поговаривали ты крутой бизнесмен.
– Несколько месяцев назад еще был. А теперь… Даже не знаю. Теперь, получается, стал сельским жителем в таком месте, в котором совершенно точно не хотел бы оказаться.
Сергей, прищурившись, попытался осмотреть незнакомое помещение. Это был обычный деревенский дом с пестрыми занавесками на окнах, не менее пестренькими обоями и старым ковром на стене. Теперь и говорящее пятно приобрело вполне различимые формы: чуть осунувшийся мужчина, все еще немного полноватый и с первыми признаками облысения, но совершенно точно повзрослевший Лешка.
– Это не больница, – вздохнул Сергей, переведя взгляд на перебинтованные руки. – Что случилось?
– Твой вертолет разбился. Тебя, по всей видимости, выкинуло чуть раньше, чем он рухнул и взорвался. Тормозил ты руками. Столько заноз Светка из тебя вытащила, жуть.
– Кто-нибудь выжил?
Алексей отрицательно покачал головой.
Не то, что Сергею было жаль людей, которые летели с ним в вертолете. Он их знал всего пару дней. Пугала обстановка. Мужчина оказался там, откуда просто так не выбраться. И летел он в Кольцо не из-за гуманитарных целей.
– Слушай, Серег, понимаю, что ты сейчас не в том состоянии, но все же… Что за дерьмо творится? Нас что, тут бросили?
Сергей устало плюхнулся на подушку, прикрыв глаза перебинтованной рукой. От яркого солнца слезились глаза.
– Не думаю, что смогу ответить тебе.
– Ну, а ты чего сюда летел-то? С какой целью почти каждый день мимо летают вертушки?
– Я не знаю, какие у них цели.
– А что насчет эвакуации?
– Я не знаю, Лех, не пытай. И так слабо соображаю. Дай воды попить для начала, а то сдохну от обезвоживания.
2 сентября
Я тут все описываю, что происходит сейчас, и совсем забросила писать о том, что было тогда, в мае. Отчасти из-за того, что сперва, после моего выздоровления, ничего впечатляющего не происходило.
12 мая я решила во что бы то ни стало добраться до Москвы. Других мыслей в голове не было. Даже рука болеть перестала, так я хотела вернуться домой.
В этот же день сказала деду Леше, что он может оставаться у меня и я вернусь, как только найду семью. Деда пытался меня отговорить, но понимал, что бесполезно. Впрочем, за домом обещал следить.
До города шла пешком. На дороге стояли все те же брошенные машины. Их никто не собирался убирать. Сначала запертые, но чем ближе к городу, тем больше попадалось машин и автобусов с открытыми дверьми и окнами. Люди бросали свои средства передвижения и… И я не знаю, куда они делись. Может, добрались до КПП, может, разбрелись по округе. До самого города я не встретила ни одной живой души.
Один раз забралась в автобус передохнуть. В салоне были разбросаны вещи, обувь и распотрошены рюкзаки. То ли пассажиры в спешке покидали автобус, то ли мародеры постарались.
В городе встретила молодую пару, пыталась с ними познакомиться, спросить, что произошло, как там Москва, но они посмотрели на меня как на безумную и, ни слова не произнеся, убежали в подъезд.
В городе были люди, мало, но были. Я иногда замечала какие-то движения в окнах домов и тени в закоулках. Вот только зачем они прячутся? К слову, в тот момент я уже поняла – произошло что-то экстраординарное, но пока не знала масштабов.
И все-таки я тогда была тупая и наивная. Оделась поудобнее, потащилась за шестьдесят километров от теплого дома и не взяла с собой ничего. Ни еды, ни воды, ни спальника. Вот случись чего, что бы я стала делать? Где спать, что есть? Сейчас такие ошибки исключены. А тогда эти мысли даже не посетили мою пустую голову.
Ближе к вечеру добралась до окраины города и, наконец, встретила цивилизацию. Точнее, несколько БТР и кучку солдат, курящих посреди дороги. Завидя меня, они заметно оживились, побросали сигареты и молча стали следить за приближением.
– Всем привет! – максимально непринужденно крикнула я. А в ответ тишина. – Меня зовут Саша… Александра. Я из Максимово.
– И чего тебе надо? – наконец произнес один из мужчин после сдавленных смешков.
– В Москву попасть.
На этой фразе солдаты дружно рассмеялись.
– Так нельзя в Москву, Александра из Максимово. Видишь, мы тут стоим и никого не пускаем.
– А почему не пускаете?
– Приказ выполняем.
– Чей приказ?
– Командования.
Ребят очень забавляла эта беседа, а меня злила. Впервые за черт знает сколько времени я встретила людей, а они стоят и ржут над простыми вопросами.
– Слушайте, я немного выпала из жизни. Там взрыв был недавно, – я махнула рукой назад, в сторону города, – меня немного ранило и пришлось отлеживаться дома. Я просто хочу найти свою семью, они в Москве.
Ребята прекратили ржать и переглянулись между собой.
– И сильно ранило? – спросил один из них, уводя тему разговора от Москвы.
– Ну так, прилично, – в доказательство своих слов я сняла куртку и задрала рукав толстовки почти до подмышки, оголяя белоснежный бинт. – Арматура насквозь прошла. К сожалению, до больницы не дошла, так что заживает хреново.
– Больницу эвакуировали, бесполезно до нее идти.
– А у вас ничего нет? Может, какой укол от столбняка?
– Не, нету, – ответил другой солдат, – у нас все под отчет.
– Ну так, тогда главный вопрос. Что произошло?
– Да нам особо никто ничего не говорил.
– То есть вы тут стоите, никого не пропускаете и не знаете почему? Я похожа на идиотку?
– Мы приказ выполняем. Лишние вопросы не задаем.
– Что случилось в Москве?
– Послушайте, гражданочка…
– Что произошло? – максимально спокойно продолжила я. – Это простой вопрос, на который я хочу получить простой ответ. Я не прошу ничего больше. Не хотите оказывать медицинскую помощь? Хорошо, не беда. Не хотите пускать? Да, я могу это понять, приказ и все такое. Но неужто так сложно объяснить девушке, которая чуть не сдохла под завалами после взрыва, что, мать вашу, произошло? Я выезжала из Москвы, и все было в порядке. На следующий день решила вернуться, а тут толпы, пропускные пункты, взрывы и полная неразбериха. А потом еще две недели между жизнью и смертью под присмотром восьмидесятилетнего старика. И что, я не имею права знать, что же произошло?
– Послушайте, Александра, – один из солдат подошел ко мне совсем близко и положил руку на плечо, – нас привезли хрен знает откуда, и мы сами знаем ситуацию только по слухам. Там, в Москве, больше никого нет. Упала бомба, возможно, не совсем простая. Отсюда до безопасного расстояния семь или восемь постов. Даже если мы тебя пропустим, то тебя поймают на следующем или через один. У всех единственный приказ: ни под каким предлогом не пускать гражданских. Вплоть до… – он кивнул в сторону автомата, висящего за спиной.
– То есть как бомба? Какая еще не совсем простая бомба? Откуда?
– Вот этого мы точно не знаем. Честное слово. Тебе лучше вернуться в свое Морозово, или как там его, и отсидеться там. Уверен, очень скоро во всем разберутся.
– Там вся моя семья.
– Их скорее всего вывезли в безопасное место. За пределы Московской области. Поэтому еще раз советую вернуться домой. Я бы мог предложить отправиться на другой пропускной пункт, но ты пешком точно не дойдешь, это в сорока километрах отсюда. Наверняка видела, что на дорогах творится. Так что дай властям и нам, военным, немного времени. Все образумится, и ты встретишься со своей семьей.
– Но там нет ни света, ни еды, ничего. Только я и старый дед.
– Там есть крыша над головой. Собери побольше теплых вещей, запасись водой. Сделай все, что надо сделать в экстренных ситуациях. У тебя в школе уроки ОБЖ были?
– Школу закончила сто лет назад.
– Ну так вот, слушай. Необходимы теплые вещи, вода и какая-нибудь еда, которая не портится. Походи по соседям, наверняка у кого-нибудь консервы есть.
– Вы предлагаете заняться грабежом?
– Нет, ни в коем случае! – солдат даже вскинул руки от возмущения. – Запасись продуктами на недельку, уверен, скоро все разрешится.
И почему-то я тогда ему поверила. Ну и правда же – вечно подобное продолжаться не будет.
Неплохой вышел рассказ на первое сентября с темой «Как я провела это лето». Уже темнеет, и завтра много дел.
3 сентября
Потом напишу, что было сегодня. Надо, наконец, закончить историю.
После разговора с солдатами я направилась обратно к деду. На шоссе, ведущее к даче, добралась почти в темноте. Вы вообще представляете, что такое настоящая темнота? Ни лампочек, ни фар, ни фонарика. Я думала по дороге домой хоть машину свою отыщу. Куда там! В итоге заночевала в первом же открытом автомобиле. Замерзла как собака.
Кстати, о собаках. Когда люди повально спасались, то многие бросали животных на произвол судьбы. Теперь когда-то любимые кошечки и собачки гуляют на воле. Иногда они порядочные, иногда не очень. Я собак никогда особо не боялась. А теперь боюсь. Не знаю, чем все эти животные питаются, но очень бы не хотелось пополнить их рацион своей задницей.
Опять отвлеклась. Это я к тому, что в ту ночь мимо машины пробегало много собак. Я замерзла, поэтому никак не могла уснуть, да и рука болела. И вообще, спать на заднем сидении чужой машины – не очень комфортно. Сначала думала, что пробегают люди. Испугалась почти до икоты. Но потом поняла, что собаки.
Как только стало светать, побрела дальше. И снова никого не встретила. Может люди и были, может даже следили за мной, но на глаза не показывались.
Вернувшись, рассказала историю деду Леше. Тот долго расхаживал по дому из угла в угол, погрузившись в глубокие раздумья.
А потом неожиданно выпалил:
– Никто нас спасать не будет.
– Это еще почему?
– Ну вот потому.
– Говори, деда Леша, по-хорошему прошу.
И дед раскололся. Оказывается, после взрыва у пропускного пункта, военные всех разогнали, сказав, что сами найдут всех пострадавших и окажут необходимую помощь. Дед поверил и побрел домой – искать свою семью. Тогда в городе было еще много народу, кто бежал, кто дома отсиживался, а кто-то и мародерствовать потихоньку начинал. От людей дед и узнал, что в Москве взорвалась бомба, и не одна, а несколько.
Молодая женщина, которую дед остановил недалеко от дома, поведала, что своими глазами видела минимум два гриба, возвышающихся над городом, и трясло так, словно землетрясение произошло. Но наверняка, по ее словам, взрывов было больше. Когда это произошло, они с мужем были недалеко от Москвы, кое-как успели запрыгнуть в машину и помчаться прочь. Женщина очень переживала, что могла подвергнуться опасному облучению, и все время повторяла: военные и полиция не хотят ее обследовать.
– Теперь понятно зачем посты, – заключила я. – И приказ не пускать в сторону города гражданских. Но как такое вообще могло случиться? Кто на такое способен?
Этими вопросами я задаюсь до сих пор.
***
– Я так и знал! – воскликнул Алексей, и его голос эхом взмыл над крышей сарая.
– Да тише ты, дурак. Мало ли чего ты знал.
Сергей сидел на копне сена в углу сарая, краем глаза поглядывая на любопытную курицу, которая пыталась подойти поближе, но от каждого движения отпрыгивала в сторону, размахивая бесполезными крыльями. Алексей ходил вокруг: то погружаясь в свои мысли, то, остановившись, поднимая руки.
– Много кто об этом знает?
– Думаю, не больше тысячи на всем белом свете.
– Много.
– Половина из них – это ребята как я. Мы знаем, что обречены и, вероятнее всего, останемся в Кольце. Вторая половина – люди высокого полета, начиная от… – он многозначительно посмотрел на потолок, – и заканчивая нашим руководством.
– На кой ты-то согласился? Тебе заняться больше нечем?
– А кто я есть-то, Лех? Солдат, вояка. Мне на гражданке через месяц тошно становится.
– Жена, детишки, жить как все не пробовал?
– Жену и детишек надо содержать. И выслушивать вечное нытье про опасную работу. А я привык быть все время на острие. Без этого чувства хоть волком вой.
Алексей остановился и внимательно посмотрел на старого школьного друга.
– Одно дело где-то на краю света мочить террористов, и совсем другое – уничтожать простых людей, которые просто не успели выбраться.
– Это тебе отсюда так видно. А там, за Кольцом, все выглядит немного иначе. До конца мая еще планировали секретные операции по вызволению оставшихся здесь жителей. Но потом начались странные случаи лучевой болезни у людей, которые даже в Кольце не были. Почему? Потому что особо смекалистые стали пробираться сюда и тащить на волю все, что можно за дорого продать. Украшения, дорогую одежду, даже машины на заказ умудрялись вывезти. Тогда границу никто особо не защищал. Пропускные пункты вроде закрыли, автоматы у ворот поставили, а про километры хлюпкого забора просто забыли. Знаешь, какая у него протяженность? Больше трехсот километров, и всего пятьдесят пропускных пунктов. А что между пунктами? Да ни черта, пару солдатиков на десять километров. Так вот, заболел один, трое, сотня… Начались вопросы, люди стали нервничать. И вот, чтобы успокоить народ, который и так охреневал от всего происходящего, сначала согнали тысячи работяг, которые построили второй контур забора, а потом толпы вояк, которые натыкали АЗУ. Они открывают огонь по всему живому, по всему, что движется. А Кольцо закрыли лет так на сто.
– То есть все беды из-за барыг? – Алексей скривил недовольную ухмылку, прикидывая, сколько добра осталось в Кольце.
– Не только. Понятное дело, что проблемы с заболевшими и второй контур ограждения не афишировали. Просто отчитались, что проблему решили, и остановили поток загрязненных предметов из Кольца. А тут как раз из-за границы стали доходить слухи, как мир немного обалдел от наших действий по спасению людей. После нашей ответки Китаю за их якобы случайные запуски, до сих пор страну из пепла собрать не могут. Китая, считай, на карте больше нет. А мы, такие красавчики, за пару недель спасли всех. Ну, всех – значит всех. Больше за Кольцом никого не осталось.
– Да как же так? Да полно тут народу. Я своими глазами у пункта видел человек пятьдесят, не меньше. И это только те, кто до последнего надеялся прорваться.
– Это погрешность, Леш. Было полмиллиона, осталось пятьдесят или пятьсот. Неважно. Официально все погибли от радиационного заражения.
– Но ведь все это вранье.
– Это политика. И не нам с тобой в нее лезть.
– Мы говорим о жизнях. О людях, которые не умерли, а до сих пор пытаются выжить и выбраться отсюда.
– Это ты пытаешься выжить. А другие собираются в группы. Одни пытаются пробиться за Кольцо и тем самым сообщить миру, что мы спасли не всех. Другие и тут себя не так плохо чувствуют, расправляясь с остатками населения, грабя, убивая и уничтожая исторические ценности. Вот поэтому появились мы – ребятки в черном, каратели. Наша задача – ликвидировать вот такие компании вредителей. Проблема только в том, что нас всего две сотни человек. И никто не ждет, что мы вернемся домой.
– За это хорошо платят?
– Очень хорошо. Сестре на жизнь хватит. После катастрофы она никак не может найти работу, а чертов Яшка алименты платить не хочет. Ну, это муж ее бывший.
– Значит, всем будет хорошо, но не тебе?
Сергей отрицательно покачал головой.
– Я знаю, что не вернусь. Это сейчас мы летаем по окраинам, где относительно безопасно. А закончим мы в самом эпицентре. Разведка, наблюдение, составление планов зачистки. Сама зачистка. Это все на нас. Когда-нибудь Кольцо откроют. И когда это случится, все ценности должны быть на своих местах. Тогда уже ребятки в белых халатах будут решать, что можно вернуть человечеству, а что будет еще тысячу лет фонить и убивать.
– У вас, на той стороне, все так просто.
– Да. Просто и безопасно для всех граждан. Чудовищно и несправедливо для тех, кто в Кольце. Мне жаль, Лех, твой самолет совсем немного не долетел до границы.
– Дерьмо случается, – под нос усмехнулся Алексей. – Значит ты, по-хорошему, должен нас всех убить?
– Верно.
– И убьешь?
– А у меня есть выбор?
– Выбор есть всегда.
– Есть видимость выбора. Но все уже предопределено. Я рад, что ты встретил хороших людей, которые не желают смерти, пытаются выжить и оптимистично смотрят на жизнь в этом аду. Но мы все обречены. Разница лишь в том, что вы умрете быстро, а я помучаюсь чуть подольше. Согласись, в сложившейся ситуации, не самый хреновый исход.
Алексей внимательно посмотрел на Сергея, пытаясь понять, врет он или совершенно честен. В голове не укладывалась мысль, что кто-то может сказать прямо в глаза, что сейчас будет всех убивать. И не просто незнакомый человек, а Сережка – хулиган и раздолбай, которого побаивались даже старшеклассники, ибо он был не по годам крепок, и наглости у него не занимать.
– Если я заплачу твоей сестре больше, чем тебе обещают твои боссы, сможешь меня вытащить?
Сергей в голос рассмеялся.
– Ты думаешь все так просто?
– Я думаю, что ты не дурак и знаешь варианты.
– Я знаю миллион вариантов, как мы можем сдохнуть вместе или врозь.
– Мне достаточно одного, в котором я окажусь за Кольцом, а твоя сестра, племянники, их дети и внуки будут обеспечены до седьмого колена и никогда не будут знать нужды.
Сергей заинтересованно посмотрел на Алексея, на лице которого не было и намека на шутку. Наоборот: он смотрел на бывшего одноклассника почти стальным взглядом, даже не моргал.
– У тебя прям так много денег?
– Дохренища и еще немного.
– Они разве не в Москве остались?
– Они в безопасности, не переживай. Если очень сильно постараться, может, и тебя смогу вытащить. Кто бы что не говорил, а бабло правит миром даже после ядерной катастрофы. Поверь, я найду тех, кто вернет тебя на гражданку, а там делай что хочешь. Убивайся в военных конфликтах, трахайся в лучших борделях мира или от чего у тебя еще хрен встает. Я все оплачу, если вытащишь меня.
***
Сергей несколько дней раздумывал над предложением Лешки. Заманчиво, смертельно опасно и прибыльно. Все, как он любит. Вот только сейчас на кону чуть больше, чем его жизнь. Если при попытке спасти богатенького одноклассника что-то пойдет не так, то погибнут оба. А еще сестра останется с двумя детьми без какой-либо поддержки.
Сестру Сергей любил безмерно, а ее детей так и вовсе до умопомрачения. Он искренне верил, что если не найдет спутницу жизни, то племянники будут его наследниками. Правда наследовать особо нечего – небольшая квартира да машина в отцовском гараже. Львиная доля гонораров обычно прогуливалась в течение месяца. Но даже такой расклад совсем неплох, если учитывать, что бывший муженек сестры с радаров пропал. Сестра подала в суд за неуплату алиментов, вот только события в Москве перевернули все с ног на голову.
События последних месяцев вообще сказались на обществе не в лучшую сторону. Оно и понятно: бомбы над Москвой – такое можно увидеть только в фантастических фильмах или страшных снах. Что бы там политики с экранов не бубнили, какими бы ядерными палками не угрожали, никто не верил, что когда-нибудь настоящие бомбы упадут на самый густонаселенный город.
Теперь никто не чувствовал себя в безопасности. Из-за огромного потока беженцев с зараженных территорий, полной неразберихи и всепоглощающего страха, общество превратилось в натянутый комок нервов, готовый в любой момент сотворить какую-нибудь глупость.
Сергей со стороны отлично видел ситуацию и понимал, зачем правительству нужно всеми доступными средствами обезопасить огромную территорию. В сложившейся ситуации не до нежностей. Мир пристально наблюдает, как страна лихо разбирается с навалившимися проблемами, граждане внутри страны ждут, что за них все решат и помогут. Сейчас никому не нужны мародеры с радиоактивными побрякушками; или информация о том, что кто-то из родственников, оставшихся в Кольце, смог выжить. Может, методы выбраны и не самые гуманные, но правильные.
– «В живых никого не оставлять», – простой приказ, которые услышали всего две сотни специально отобранных человек.
Потом пошли мутные объяснения, что, мол, часть из них заражена, и пуля лишь облегчит страдания, а другие занимаются ужасными делами, из-за чего гибнут неповинные люди за Кольцом. И про культурные ценности что-то говорили, которые вероломно жгут и разворовывают. Солдату подробности не интересны, ему важно выполнить поставленную задачу. А Сергею было достаточно знать, что он делает благое дело и его сестренка не пропадет в новом мире.
Своя жизнь его немного волновала, но не так сильно, как удостоиться чести быть среди избранных, которые фактически спасают страну. Про шанс схватить дозу облучения тоже предупреждали, но угроза казалась не такой уж и серьезной. На дворе двадцать первый век, врачи что-нибудь придумают.
Полный решимости Сергей выполнил пять вылазок, четко выполняя приказ. А на шестую вертолет потерпел крушение, и он встретил Лешку с его друзьями. У них совершенно точно не было лучевой болезни – за столько времени они бы уже стали ходячими трупами. Они помогают друг другу, налаживают скудный быт, ужинают за общим столом и чуть подворовывают у соседей, которые успели вовремя сбежать. В чем винить этих людей? В чем винить Лешку? Что его самолет не долетел километр до границы и рухнул не там, где надо?
Несомненно, где-то по огромной территории бродят сбившиеся в группы головорезы, где-то умирают в мучениях, хватанув несовместимую с жизнью дозу. Но ведь среди них есть и такие, как Лешка. Маленькая погрешность, на которую никто не обратит внимания в масштабах целой страны.
А еще у Леши есть деньги. Огромные деньги и связи. О том, что он выбился в большие люди, знали все бывшие одноклассники. Его физиономия даже мелькала по телевизору, только Сергей особо не слушал, о чем вещает его одноклассник. Он в это время разглядывал его довольную, упитанную физиономию и не узнавал того забитого парнишку, которого когда-то дразнили Беляшиком.
Деньги и связи бывшего одноклассника если и не помогут выбраться самому Сергею, то сделают его сестру неимоверно богатым человеком, она и в самом деле не будет ни в чем нуждаться. Жизнь брата – великая цена за такую возможность? Ни она, ни племяшки ни о чем не узнают. Они до конца жизни будут жить в безопасном месте и помнить о чудаковатом дядьке, который сгинул в Кольце.
4 сентября
Сегодня утром поймала курицу! Я понятия не имею, как она сюда забрела. Вся в саже, за слоем которой видно: когда-то та была блондинкой. Расхаживала важно недалеко от дома, что-то кудахча себе под нос. Ловила ее минут двадцать, теперь сидит в сарае, и что с ней делать – ума не приложу.
Как же я мечтала о свежей курочке в чесноке и с хрустящей корочкой. Сейчас посмотрела на эту измазанную бедолагу и поняла, что съесть ее не смогу. Не представляю, как буду ее ощипывать и потрошить. Может, подождать открытия магазинов? Там курочки выглядят намного аппетитнее.
Кстати, о еде. До поселка я пока не добралась, поэтому устроила ревизию по своим запасам. Пока меня настораживают только рыбные консервы. У них хоть и большой срок годности, но это рыба и, в отличие от мяса, отравиться ею намного проще. Один раз в детстве отравилась шпротами и с тех пор к рыбным консервам отношусь настороженно. Вообще на них деда Леша настоял, говорил, что полезные. Но что может быть полезного в консервированной рыбе?
Самая большая проблема зимой – отсутствие свежих овощей и фруктов. Я почти придумала как с этим бороться. Во-первых, посажу какую-нибудь траву на подоконниках, типа укропа и лука. Во-вторых, у меня есть немного витаминов в одном пакете. А во втором, секретном пакете, антибиотики и жизненно важные лекарства. До знакомства с жирной Ниной я успела наведаться в поселок и не попасться им на глаза. Правда не так много тогда забрала. Не было даже мысли выносить всю аптеку. Пакет я спрятала в укромном месте, чтобы в случае грабежа его не нашли. Уверена: в самое ближайшее время лекарства станут очень ценным товаром. И еще у меня много зубной пасты и всяких полоскалок. Стоматолог теперь тоже в дефиците, поэтому за зубами надо следить. И меньше курить. Но этого я перебороть не могу.
Сегодня на улице пасмурно, так что самое время не только проверить запасы, но и пересчитать. Примерно. Итак, у меня 2 коробки разных консервов. Там и тушенка, и рыба, и фасоль, и горошек с кукурузой. Еще одна коробка со всякими сухими закусками и супами. Тут и любимые всеми студентами бомж-пакеты и супы, которые достаточно заварить в кружке, и такие, которые надо немного поварить в кастрюле. А еще сушеная рыбка, сухарики и орешки.
Это все, что я смогла стащить в магазинах того поселка. Магазины в округе еще есть, но они далеко, и меня пугает не столько путь туда, сколько дорога обратно с мешками и рюкзаками. Или, может, сразу садовую тачку взять? Три коробки продуктов не так уж и много, если ориентироваться на долгосрочную перспективу.
Ах, да, совсем забыла. Помимо готовых продуктов, мы с дедом Лешей время летом зря не теряли. Рассады у нас не было, но мы нашли разные семена и бережно выращивали их в двух садах – моем и его. К соседям лезть не стали, деда Леша был категорически против незаконного захвата соседских грядок. Так что у меня есть соленые огурцы и помидоры, правда зеленые, соленые кабачки и соленые перцы. И море соли. У деда Леши был целый мешок. А вот с сахаром проблемы, поэтому мы кое-как закрутили много баночек с вареной вишней, смородиной и малиной без сахара вообще. Не знаю, что из этого получится, но пока стоят.
Деда Леша вообще ни разу не показал паники или страха. Он в свои восемьдесят держался бодрячком, вставал в шесть утра и что-то весь день делал. Он и меня подбадривал, когда дурные мысли лезли в голову. А еще не давал сидеть на месте. Теперь понимаю, что не просто так. Он всеми силами старался отвлечь меня от беды. Поэтому мы сажали, ухаживали за огородами, консервировали, сушили, варили и, хоть не говорили об этом вслух, но готовились к зиме.
Меня только что озарило осознание, что я думаю только о еде. Нет, я не голодная в данный момент, но, глядя в окно на мерзкий дождик и яркие желтые листочки на деревьях, начинаю переживать за будущее. Вдруг ничего не изменится? Вдруг никто не придет на помощь? Мне кажется… Нет, я уверена, что застряла здесь надолго.
