Любовь Александровна Винк
Летела мимо птица, обронила перо
На третий год созвала Джинка песней к нему дикого зверя. Зверь рычал так, что тряслись поджилки у самого храброго из охотников – Бог вздохнул внутри и погрузился только глубже в сон.
На пятый год спустила Джинка к нему Величайшего. Величайший крутил сферу жизни над спящим Богом, Величайший менял правила. Но и он не смог помочь Джинке. Спал Бог – Джинка возле него.
На седьмой год призвала она к нему живого Бога, тот осмотрел окаменелости, глянул в сон. «Сладок сон, слишком сладок, плохи дела твои, Джинка».
Села тогда Джинка и заплакала. И только она потеряла надежду, кости ее тут же начали тлеть. Волосы седели и сыпались, пальцы скрючивались, платье становилось лохмотьями. Вот уже и клубок жизни стало не удержать. Выпал из рук Джинки клубок. Легла Джинка на землю. Земля холодная ее принимает. Земля принимает, а Бог спит, Джинка поет для него. Поет свою тихую песню надтреснувшим голосом. Таков порядок.
Умерла тогда наша Джинка, умолкла песня, укрыла палая листва джинкины косточки, укрыл метель ее снегом, а Бог с каждым годом все глубже проседал в землю, пока не скрыло его с головой. И только ветер, что живет всегда и никогда не умирает, помнит эту историю. Он мне ее и на шептал. Он мне, я тебе, и больше никому.
Сказка о жизни.
Годы шли. Времена менялись. А Джинка все лежала в земле мертвее мертвого рядом с просевшим на много метров вглубь мирно спящим богом-валуном.
Но вот прознали про Джинкины кости зоркие птицы и понесли вести на весь свет. А весь свет собрался в одно и стал Таттой. Татта была велика и светла, и не было никого светлее ее. Татта подсвечивала этот мир. И если вы когда-либо видели как красиво ложится свет, или замечали вдруг в себе и в людях невиданное раньше сияние, знайте, это Татта вам подсветила.
Пришла Татта на Джинкино погребение, взяла свое волшебное зеркальце в форме зайца в длинном его прыжке и давай ловить солнечные лучи самые яркие и направлять на то место, где под землей лежали джинкины косточки. Земля задымилась, иссохла, треснула и показались наружу белесые плечики, позвонки, ключицы и скулы, и вот, наконец, свет пал в пустоты джинкиных глазниц. Ярко стало Джинке, ох, ярко, что и мертвой не удержалась она и прикрыла глаза свои от света. Так Джинка и ожила.
