Любава Вокс
Невинная ведьма для босса демонов

Часть 1. Избранная

Моя первая встреча с боссом демонов произошла год назад, когда я, болтая загорелыми ногами в белых кроссовках, сидела на автобусной остановке «Портовая». Тогда мне было семнадцать, и я, как практически любая девчонка из небогатой семьи, уже работала официанткой в одной из многочисленных забегаловок возле городского порта.

Так вот, в тот вечер, убегавшись до изнеможения – клиентов было чертовски много, – привычно ждала последний рейсовый автобус, что отвозил меня из портовой зоны в родной Демпшир. Сидела, откинувшись на спинку жесткой скамьи, когда рядом затормозила огромная алая «Привилегия» (автомобилей дороже я не знаю), и черное, скрытое тонировкой окно ее пассажирского места медленно поехало вниз.

За ним была темнота, из которой – я не увидела, но почувствовала – на меня глянули два заинтересованных глаза. Я кожей ощутила волнение их владельца. Меня осмотрели с ног до головы, оценили, отметили и, вернув стекло на прежнее место, покинули. «Привилегия» сорвалась с места, вмиг пропав за поворотом.

Я поежилась. Каждая девчонка в моем родном Демпшире – да что там, в Демпшире, во всей столице! – прекрасно знала, что на таких дорогущих тачках простые люди не катаются. Катаются непростые и вообще не люди.

Город Лилитаун, столица огромного и процветающего государства Лимерии, принадлежал людям лишь на словах. На деле тут всем заправляли существа совсем иной природы.

Демоны.

Они всегда жили рядом с людьми, были неотъемлемой частью общества. Мы привыкли к ним, хоть и предпочитали не пересекаться лишний раз.

Я поежилась, проводив взглядом растекающийся в воздухе синеватый выхлоп. Демон заинтересовался мной? Дурной знак, но мачехе рассказывать не буду, боюсь лишний раз ее разволновать. Характер у миссис Лоуренс взрывной, может и оплеуху отвесить сгоряча, а разбираться только потом станет.

Эмилия Лоуренс – моя мачеха и глава южного ковена ведьм Лилитауна. Я тоже ведьма – будущая, правда. Чтобы обрести колдовскую силу, мне нужно пройти инициацию, до которой я сперва должна дорасти. Инициация – дело совсем непростое, я знала о ней лишь понаслышке, ведь, если сказать честно, миссис Лоуренс больших ставок на меня не делала. Дар у меня имелся хиленький – до сих пор даже не было понятно, с какой стихией я близка.

Моя сводная сестрица Лея уже в пять умела укрощать огонь и воду. Мачеха гордилась ее двойственным даром (большая редкость!) и прочила любимой дочке свое место в будущем.

А я не парилась. Меня устраивала скромная роль официантки в дешевой кафешке со смешным названием «Лорд Бекон». Мне нравилось там работать – можно было пахать в две смены, и за дополнительный выход в свой выходной давали двойную премию.

Красота! Я почти уже накопила на годовое обучение в кулинарном колледже. Буду учиться там и параллельно работать помощницей повара в «Лорде». Попрактикуюсь несколько лет, а там уже и до элитных ресторанов недалеко. Я уверена, что у меня все получится – моя магия, хоть и почти незаметная, но все же я ощущаю ее, когда недовольные клиенты, словно по мановению волшебной палочки, успокаиваются в моем присутствии и растекаются в счастливых улыбках. Девчонки-официантки давно подметили эту мою особенность и теперь постоянно просят помочь с проблемными гостями…

И это был очередной трудный день, и очередная помощь очередной попавшей в трудную ситуацию сотруднице. Очередной «успокоительный» разговор с нервным посетителем закончился извинениями последнего. Гость, накричавший на мою коллегу Кайну, подобрел на глазах и, желая восстановить свое доброе имя, щедро раздал на чай всем официанткам (в «Лорде» их было три) и бармену.

Все были рады, я же просто устала.

А потом была остановка, дорогущая машина и таинственный взгляд из тьмы за тонированным стеклом.

Не буду мачехе рассказывать. Ну ее…

***

Когда мне стукнуло восемнадцать, миссис Лоуренс объявила о скорой инициации Леи.

Мне было жутко любопытно узнать, что же это такое? Попыталась расспросить сестру, с которой находилась в дружеских, весьма близких отношениях, но та представления не имела о предмете моего вопроса. Суть обряда держалась в строжайшем секрете.

– Ты совсем ничего не знаешь? – шепотом спрашивала я, когда мы с Леей сидели на кухне.

– Нет, – виновато пожала плечами сестра. – Мама все держит в огромной тайне. Уж не знаю, почему. А еще она торопится. Раньше говорила, что инициация пройдет не раньше, чем мне исполнится двадцать один, а теперь…

Кухонная дверь с громким шорохом отъехала в сторону. Вошла мачеха. Окинув меня задумчивым взглядом, потребовала кофе. А голос такой тихий, как шипение змеи. Опасный.

Мы с Леей прекрасно знали, что означает этот тихий, сдержанный голос, поэтому наперегонки бросились к кофемашине, желая угодить, не разгневать сильнее.

Нас остановило оглушительное: «Нет!».

– Не из машины. Сварить в турке, вручную, – короткий, ледяной приказ. – Ты сваришь, – слова адресованы Лее. – А ты, – это уже мне, – оставь нас наедине.

Я спорить не стала – послушно покинула кухню и направилась на второй этаж нашего небольшого, уютного дома. Там находилась моя крохотная комнатушка с тусклой лампой и скошенным потолком. Зато окно было большим, почти до пола, и за ним открывался невероятный вид на промышленный район с его полосатыми трубами, кранами и ажурными опорами линий электропередачи.

Закутавшись в старенький шерстяной плед, я подтянула к груди колени и задержала дыхание. В тихие ночи этот прием помогал услышать голоса, доносящиеся с первого этажа, но на этот раз не получилось. До меня доносился лишь едва различимый гул, похожий на шум прибоя. О чем они там говорят? Мысль в голову пришла одна – инициация. Повезет же скоро Лее, станет полноценной ведьмой, способной уверенно и мощно управляться со стихиями. А я…

А что я! Я даже со стихией своей еще не познакомилась. Не представляю – какова она. Думаю, не вода. И не огонь. С ними обычно все предельно понятно. Те, кому должна покориться вода, – синеокие, бледнокожие. Даже волосы их отдают синевой. Огненная стихия, напротив, любит рыжих. Золотистых, сияющих, с веснушками, с пламенной зеленью в глазах. Подкормленный медью огонь любит зеленый цвет… Так что у Леи все, как говорится, на лице написано – черные волосы «водницы», зеленые глаза на веснушчатом лице. Несовместимо, как огонь и вода. А вот у воздуха и земли телесные метки не такие выразительные. Говорят, «воздушницы» обычно смуглы, светловолосы и светлооки. Земля красит своих в сочные фруктовые цвета, поэтому они всегда румяны, и кожа их цветом своим подобна персику, либо липовому меду, глаза их тоже часто по-лиственному зелены, а иногда баклажанно-сини.

Я же по внешности не подходила ни к одному типажу. Глаза мои и кожа были совершенно обычными. Радужки имели невнятный темно-серый цвет. Кожа была не румяна, не смугла, не фарфорово-бела. Она была обычной, городской, с усталой синевой под глазами и привычным для мегаполиса налетом уличной пыльной серости. Мои волосы были красны не тепло-рыжим, а каким-то холодным, морозным оттенком. Мой дар так еще и не проклюнулся, но все же он был – я знала! – совершенно точно жил где-то внутри. Дремал.

О чем же все-таки они там внизу говорят?

Внизу было тихо-тихо. Я стала думать о том, что тоже хочу узнать, что такое инициация. А еще узнать, с какой стихией связан мой магический дар. Наверное, стоило спросить у миссис Лоуренс, хотя в этом заключался немалый риск. Опасный вопрос. Озвучишь и получишь… Мне кажется, мачеха вообще не хочет видеть во мне ведьму. Она против моего дара. Или все же спросить?

Я снова прислушалась. Разговор на кухне закончился. На лестнице раздались легкие шаги. Это Лея поднялась на второй этаж нашего городского домика и, едва слышно скрипнув дверью, зашла в комнату напротив. Не заглянула ко мне? Всегда ведь перед сном заглядывает? Наверняка решила, что я уже сплю. Не хочет беспокоить.

Сбросив на пол плед, я скинула платье. Оставшись в одних только хлопковых трусиках, нырнула под одеяло. Мачеха еще не легла спать. Из кухни доносился звон посуды. Хлопнула дверь холодильника. Миссис Лоуренс собралась есть. Она всегда ест, когда нервничает. Да что же там у них такое произошло?

Сквозь темноту до меня дошел еще один звук. Он был тут, совсем рядом, за парой тонких перегородок. Это были всхлипы. Лея плакала. Или мне показалось? Нужно было проверить.

Бесшумно соскочив с кровати, я, как кошка, прошла в маленький коридорчик, разделяющий наши с сестрой комнаты, и столкнулась нос к носу с мачехой.

– Даже не думай к ней заходить, – глаза миссис Лоуренс светились во мраке недобрым светом. – Поняла?

Я промолчала.

– Поняла, я спрашиваю?

– Да.

– Тогда марш к себе, и чтобы я тебя не видела и не слышала.

Пришлось подчиниться. Как бы мне ни хотелось немедленно ворваться в каморку Леи и выяснить причину ее слез, я понимала, что ослушание будет жестоко караться. Мачеха открутит мне голову, если сейчас к сестре сунусь. Значит, попробую завтра, или…

Скрывшись у себя, я плотно притворила дверь – как жаль, что мне не разрешалось иметь внутри запор – и, припав к железной батарее, настучала азбукой Морзе: «Привет, слышишь меня?» Точка-тире-тире-точка. Точка-тире-точка. Точка-точка. Точка-тире-тире. Точка. Тире… Снова тире и точки…

В ответ – ничего. Никаких звуков, как будто тишина стала еще острее, а темнота чернее, непрогляднее. Я подняла карандаш, которым производила «переписку», но опустить его на металл батареи не успела – ко мне заглянула мачеха. Ее глаза сверкнули во мраке злобно, желто.

– Я что, недостаточно ясно все объяснила? Ты непонятливая совсем?

Мой ответ никому не был нужен. Миссис Лоуренс нарочито громко хлопнула дверью и медленно – чтобы прослушивался и почти физически ощущался каждый звук – повернула снаружи ключ. Повернула и убрала в карман черных джинсов. Я не слышала, но знала наверняка. Она всегда так делает.

Пришлось лечь спать. Только сон не шел. Мысли о ночном разговоре все лезли и лезли в голову. Любопытство и тревога раздирали меня пополам. И все же тревоги было больше. Что там задумала мачеха? Что… Ладно, сейчас мне этого все равно не узнать, лучше завтра спрошу у Леи.

***

Сделать этого мне не удалось. После той ночи Лею я не видела три дня. А потом еще три дня миссис Лоуренс прятала ее от меня, всячески разделяя нас, не позволяя переговорить.

Даже есть приходилось отдельно. Лея питалась на кухне, а я… Завтракала и обедала я в кафе, а вечером меня мачеха запирала в комнате. Я подставляла к окну колченогий стул, садилась на него, закинув ногу на ногу и, уперев в коленку плошку с едой, ужинала, наслаждаясь закатом над промзоной. Огромное алое солнце, перечеркнутое высоковольтной линией, умиротворяло, и нежно дымили высокие трубы, черные, в ярких красках вечерних контрастов.

Как мачеха ни старалась, с сестрой мне все же удалось поговорить.

Это произошло вечером, в пятницу, тринадцатого августа. Весь вечер наш домашний телефон разрывался от многочисленных звонков. Миссис Лоуренс отвечала на них с серьезным лицом, а потом, одна за одной, начали подъезжать машины.

Я, как прежде, сидела взаперти, но рев моторов, скрип тормозов и голоса доносились до меня отчетливо. К мачехе приехали ведьмы южного ковена. Похоже, намечался какой-то серьезный разговор.

Миссис Лоуренс встречала их на пороге строгая и нарядная. На ней было черное платье-футляр до колен, черные же туфли-лодочки. Ее пламенные волосы стягивала костяная заколка в форме розы, а на лицо ниспадала тонкая, как паутина, вуаль – я видела из окна.

Гостьи прошли в дом и расселись в зале. Знакомый скрип диванов обозначил их движения. Заговорили. Нет… Не разобрать ничего. Когда говорят в зале – мне не слышно. Были бы на кухне… Но их так много. Весь ковен, кажется.

Отворилась соседняя дверь на моем этаже. Лея вышла. Подкралась на цыпочках – едва различимый, мягкий звук – к моей комнате. Хрустнул в скважине ключ. Миссис Лоуренс что, его не вытащила?

– Хелен, – тихий шепот проник в мою уютную тюрьму. – Хелен…

– Заходи, – я рванулась к двери и, схватив сестру за руку, быстро затянула ее на кровать.

Сама села рядом.

– Хелен, ты не представляешь, что она придумала…

– Кто, мачеха? – меня терзало любопытство.

– Да… – Лея тяжко вздохнула, – она… инициация…

– Кстати, как прошла твоя инициация? – мои глаза блеснули любопытством. На тот момент вопрос о том, как она прошла у Леи, волновал меня более всего.

– Ох, Хелен, – сестра опустила глаза и покраснела. – Ты даже не представляешь, что там произошло.

– И что же? Не томи, Лея!

– Дай слово, что никому не расскажешь, Хелен… Я была… Я была с мужчиной.

– Что? – мои глаза округлились. – С мужчиной? С каким еще мужчиной?

– Я не знаю.

– Как это не знаешь?

– Я видела его впервые… и он был очень красив и… Ах, Хелен, он делал со мной такое… Такое… И мама смотрела на это, и другие ведьмы тоже. А я… А мне… – она уткнулась носом в мое ухо и зашептала горячо. – Мне все это нравилось. Я чувствовала себя безумной и дикой, свободной, сила будто переполнила меня до краев…

– И тебе не было больно?

Конечно! Конечно, я хотела это выяснить! Ведь сама я еще не познала великого таинства, что происходит между женщинами и мужчинами. Вернее, не познала до конца. Да, признаюсь, у меня был… друг… парень. Джордж. Он доставлял продукты в «Лорд Бекон» на маленьком ржавом пикапе. Мы встречались уже почти год, но так и не дошли до главного. Джордж всегда был сдержан и, как я подозревала, не слишком-то опытен, а, точнее сказать, так же невинен, как и я. Хороший, милый парень. Я, правда, так до сих пор и не разобралась в своих чувствах к нему. И все равно, пока что он являлся единственным представителем мужского рода, с кем я могла бы представить себя в постели…

– Было, – Лея вытянула меня из мыслей о Джордже, – было немного сначала, а потом… Ты не представляешь, что было потом…

Снизу, из-под пола донесся отчетливый возглас мачехи. Недовольный и громкий. Мы с сестренкой испуганно прижались друг к дружке. Замолчали. Спустя пару минут, удостоверившись в том, что опасности нет, продолжили разговор.

– Значит, это и была инициация?

– Да.

Вот тебе на! Выходит, если бы мы с Джорджем… Или Джордж не подходит и нужен какой-то другой мужчина?

Я не успела уточнить. Сделав страшные глаза, Лея вцепилась в мою руку.

– Я не сказала тебе самого главного. Моя инициация прошла раньше, потому что случилось нечто опасное для ковена. Маме пришлось поторопиться…

– Опасное? И что же? – я нахмурилась, вся в нехороших предчувствиях.

– Босс демонов потребовал дань силы.

Дань силы. Знаю. Демоны собирают ее каждые тринадцать лет. Ведьмы всех четырех ковенов – южного, северного, западного и восточного – должны отдать им по одной из своих сестер, юных и неинициированных. У инициированной ведьмы силу не заберешь, а вот у той, что еще не прошла важный обряд – вполне возможно.

Тогда понятно, к чему эта спешка с инициацией Леи. Миссис Лоуренс просто хочет спасти ее от демонического плена. Интересно, демоны об этом знают? Ведают ли они о том, что, возможно, сильнейшая в будущем ведьма южного ковена не отдаст им свою силу? Вопреки древнему договору…

– Понятно, – я зацепилась взглядом за узоры на цветастом шерстяном коврике, что лежал перед моей кроватью. – Миссис Лоуренс… мама… говорила тебе, что ранняя инициация может быть опасна?

Лея не любит, когда я зову мачеху по фамилии. Ее можно понять. И я стараюсь сестру лишний раз не расстраивать.

– Да. Но она считает, будет лучше, если я потеряю половину волшебной силы из-за ранней инициации, чем если ковен потеряет сильную ведьму насовсем.

– Все верно, – мне пришлось согласиться, но происходящее мне абсолютно не нравилось. – Как ты себя чувствуешь, Лея?

– Не знаю, не поняла еще, – виновато ответила сестра.

Мы слишком заговорились и пропустили шаги. Дверь в мою комнату резко отворилась, явив нашим с Леей взглядам недовольное лицо мачехи.

– Ослушалась? – сухо бросила она Лее. – Потом поговорим. А ты – за мной!

Это было адресовано мне. Не желая нервировать миссис Лоуренс, я быстро встала и пошла за ней в зал. Там в безмолвном полумраке ждали ведьмы. Основной свет не горел – лишь пара тусклых ночников на стенах освещала пространство. Темнота придавала происходящему максимум таинственности.

– Моя вторая дочь, Хелен, – представила мачеха, а мне было странно и боязно, зачем она назвала меня дочерью, никогда прежде ведь не называла! – Она тоже ведьма. Будущая. Жаль, не такая сильная и перспективная, как Лея. Хелен заменит ее.

По рядам ведьм пробежал ропот.

– Заменит?

– Слабая ведьма?

– Подмена!

– Демоны не простят нам этого!

– Почему же? – миссис Лоуренс коварно растянула в улыбке губы. – Когда мы говорили с боссом демонов, он сказал, что возьмет мою дочь. Не какую-нибудь другую ведьму ковена – только мою дочь, единственную из всех предложенных кандидатур. – Среди гостей прошелестели выдохи облегчения. Конечно, теперь они уверены, что их собственным дочерям ничто не грозит. – Так вот, – продолжила миссис Лоуренс, – босс демонов захотел взять мою дочь. Дочь самой сильной огненной ведьмы Лилитауна, а, может, и всей страны. Вы ведь понимаете, что это значит?

– Понимаем…

Я тоже понимала. Забирая себе самых могучих ведьм, демоны ослабляют нас. Делают все более зависимыми и контролируемыми. Это опасно для южного ковена. Для всех ковенов…

– Именно поэтому, не желая отдавать врагам наши силовые ресурсы, нашу мощную магию, нашу будущую надежду, я решилась на рискованный шаг и вышла замуж за отца Хелен. Теперь она тоже моя дочь. Официально. Я удочерила ее. И демоны получат ее. И придраться им будет не к чему. Сами виноваты, что просчитались.

Мачеха победоносно оглядела собравшихся. Ведьмы притихли и смотрели на свою предводительницу с восхищением. Да, миссис Лоуренс крута и умна. А еще, она никому не позволит загнать себя в угол – обхитрит, обведет вокруг пальца, оставит с носом.

Жаль, что в этой великолепной игре я – всего лишь разменная монетка. Просто пешка, пожертвованная на благо партии.

– Подойди сюда, – это уже мне адресовалось.

Я не видела смысла противиться. Покорно подошла к мачехе и склонила голову, чтобы не смотреть ей в глаза. Знаете этот метод, чтобы не разозлить злую собаку?

Миссис Лоуренс взглянула на меня холодно и, вынув что-то из крошечной шкатулки-кольца, что сияло тусклым золотом на ее безымянном пальце, приложила к моему лбу. Я дернулась. Кожу неприятно обожгло, а по залу пронесся изумленный ропот.

– Теперь моя дочь – официальная избранница.

Ведьмы зашептались, зашушукались. Они, по всей видимости, до конца не верили в серьезность намерений моей мачехи, а теперь поняли, что она не шутила. И я это поняла, отчего по спине моей поползли предательские капельки холодного пота.

***

Когда все было ясно и решено, меня вновь заперли в комнате. Оказавшись у себя, я села на кровать и стиснула от злости кулаки. Не хочу. Не хочу быть отданной демонам вместо Леи. И Лее такой судьбы не желаю. Вообще никому. Интересно, после того, как у меня заберут силу, я останусь в живых? Особенно, учитывая то, что я – вовсе не сверхсильная породистая ведьма, надежда ковена, а так… Простая девчонка с каплей магической силы…

Дерзкое решение пришло в голову само собой. Нет! Не стану я жертвенной овцою мачехи. Я сама устрою себе «инициацию». Сегодня же ночью.

За стеклом разливался масляный свет полной желтой луны. Огромная, по-августовски отяжелевшая, она висела на небе низко, подобная спелой сырной голове. Я тихо встала и подошла к окну. Ведьмы разъехались. Последняя машина, разворачиваясь, зацепила газон, оставила на нем полосы вздыбленной, черной земли и исчезла за поворотом.

Накинув рваную куртку-джинсовку поверх черной футболки и джинсовых шорт, я сунула в карман кошелек и, осторожно открыв форточку, мастерски выскользнула на крышу. Прокравшись к железной лестнице, что спускается на задний двор, я слезла в сад. Знакомая прореха в ограде вела на тонкую тропку между моим и соседским домом… и дальше, на свободу.

Первым делом я отправилась на поиски Джорджа. Вчера он вернулся с ночной смены, значит, сегодня будет дома. Хватит оттягивать то, что должно было давно произойти…

Метро Лилитауна встретило меня привычным гулом и смрадом. Запах сигарет, пота, машинного масла и сырых, холодных камней мешался с ароматом чьих-то едких духов. Народа было немного – кто-то возвращался с ночной смены, кто-то, наоборот, только выехал из дома на работу.

На мраморном перроне – узор, в нем угадываются тайные знаки моего ковена. Южный крест и голова дракона. Говорят, когда-то давно этот город принадлежал ведьмам. Давно. В те времена, когда только начали строить метро, когда демоны еще не заявили тут свои права…

Выйдя из поезда на нужной остановке, я поднялась на эскалаторе ввысь, к освещенному городскими огнями куполу с надписью «Миррэ-парк». Взгляду открылась дорога – широченный проспект в лавинах автомобильных огней. За ним – окруженные трущобами небоскребы делового квартала. Привычная картина.

За спиной угадывалось движение. Оно почему-то обеспокоило меня. Кто-то следит за мной? Обернулась. Никого подозрительного вроде бы. Вон таксисты спорят на остановке рядом со своими оранжевыми машинами. Вон семейная пара, что поднималась по эскалатору следом за мной, заворачивает под козырек стоящего возле станции метро супермаркета.

Успокойся, Хелен, все хорошо.

До дома Джорджа остался один переулок, длинный и темный, без единого огонька. Все стены без окон – голые кирпичи. На редкость неприятное место.

Когда я почти миновала опасный участок дороги, за спиной раздалось громкое сопение и кряхтение. Обернулась. Луна удачно выглянула из-за туч, и ее серебряный луч осветил огромного нетрезвого мужика, который с вожделением разглядывал меня красными, пьяными глазами.

– Иди сюда, крошка, – проворковал он, сообразив, что я его «незаметное» приближение все же заметила.

– Пошел ты, – рявкнула в ответ и ускорила шаги.

Я не ожидала, что пьяный урод окажется таким быстрым. В одно мгновение он нагнал меня и схватил за руки.

– А ты хорошенькая. Хочешь, я покажу тебе свой цветочек? Он тебе понравится, малышка!

– Отвали, ублюдок! – заорала я.

Мужик лишь издевательски расхохотался, обдав меня алкогольным смрадом из вонючей пасти.

– Ты мне нравишься, девочка. Такая норовистая, прям как я люблю! – Негодяй свалил меня на землю, уселся сверху, одной своей лапищей зафиксировал мои запястья, второй стал расстегивать ширинку на штанах, приговаривая, – сейчас я покажу тебе свой цветочек!

Когда он попытался сунуть мне в лицо свой мерзкий отросток, я рванулась и выкрикнула яростно:

– Да будь ты проклят, сволочь! Ненавижу!

И тут случилось удивительное. Мужик завопил диким голосом, затрясся, словно в припадке. Его одежда начала дымиться. Он отскочил от меня, с воем закружился на месте, а потом, скуля, рухнул на землю.

– Что ты сделала, ведьма! Я горю, плавлюсь…

В тот момент я поняла, что черный дым валит вовсе не от одежды негодяя, а от его тела.

Быстро вскочив на ноги, я, не оглядываясь, побежала прочь. Гнев душил меня. Как могло, как посмело это грязное пьяное чучело до меня дотронуться? Да еще и свой гребаный «цветочек» мне в лицо тыкать? Не знаю, что там с ним произошло, что за удивительный феномен с самосожжением могла я только что наблюдать, но судьба неудавшегося насильника меня не волновала. Хотя, почему это неудавшегося? Первая ли я девушка, идущая по этому темному переулку? Подгорел, гад, и поделом.

Впереди вырос знакомый дом. Я хотела сунуть руки в карманы джинсовки, но вдруг болезненно ойкнула от неожиданности. Что это? Раскрыла ладони и вопросительно уставилась на них: на коже явственно проступали два алых ожога в форме контуров сердца. На каждой ладони по сердцу…

Под моим пристальным взглядом сердца исчезли в течение нескольких секунд.

Удивительно!

***

Я не сомневалась, что обнаружу Джорджа в его норе. Эта, с позволения сказать, квартира, находилась в огромном доме довоенной еще, царской, застройки. После мучительной и жестокой войны с соседним государством Амирией правящий режим изменился, а огромные роскошные дома, принадлежавшие раньше столичным богатеям, были отданы семьям солдат-освободителей. Огромные просторные апартаменты превратились в тесные шумные коммуналки, под завязку набитые людьми.

В одной из таких и жил мой Джордж.

Я поднялась по широкой лестнице из потемневшего мрамора, свернула в длинный коридор, позвонила в затырканный пальцами звонок. На сухое: «Кто там?» ответила: «К Джорджу». Мне открыла молчаливая женщина, кивнула, побормотала себе под нос что-то типа «опять к нему» и скрылась за серой дверью.

Дойдя до самой последней комнаты, я приоткрыла дверь и с трепетом вошла внутрь. С порога отчитала бойфренда:

– Почему не запираешься? Мало ли кто чужой зайдет?

– Привет, Хелен, – весело улыбнулся парень.

Комната, в которой он жил, не отличалась роскошью. Одно-единственное помещение и закуток с туалетом и душем в углу. Кухонный стол посредине, рядом с ним затертый диван и пара стульев. На стене большой телевизор. У окна деревянная стойка с чайником, плиткой и мультиваркой. Что еще нужно для комфорта?

– Привет, Джордж, – выдохнула я, падая на укрытый клетчатым пледом диван. – Ты не представляешь, что со мной сейчас произошло…

Я в красках пересказала все детали нападения в темном переулке. Только про «сердечки» на руках умолчала. После рассказа на душе стало немного легче. Выговорилась, как говорится.

– Это Эрл – Консервная Банка был. Опасный придурок, его полмесяца назад из тюрьмы выпустили. Он уже много дел наворотил, но снова забирать его полицейские почему-то не торопятся, – Джордж заглянул мне в глаза. – Тебе повезло, что он опять обдолбался наркотой и словил глюки, будто горит заживо. Нужно будет собраться с ребятами с района, поймать этого козла и отлупить так, чтобы имя свое забыл…

Я удивленно приподняла бровь. Мой кровожадный приятель неверно понял меня. А я ведь не в переносном, в буквальном смысле про самосожжение насильника говорила… Ладно, не буду уточнять. К чему? Джордж ведь, как любой обычный человек, рядовой житель Лилитауна, не в курсе про колдовскую сторону реальности. Значит, проехали.

– Почему ты решила приехать среди ночи? – взялся отчитывать меня Джордж. – Не могла позвонить, я бы встретил, или взять такси – оплатил бы его тебе.

Взять такси… Прости, Джордж, но у меня не имелось такой возможности. Я убегала во все лопатки, а не в гости не спеша шла.

– Мачеха забрала у меня телефон неделю назад, – напомнила то, о чем Джордж уже слышал.

– Точно, – он хлопнул себя по лбу.

Я не врала про телефон. Миссис Лоуренс всегда контролировала наши с Леей звонки, позволяя пользоваться мобильником днем. Ночью телефоны запирались в сейф. Неделю назад нас с сестрой вообще лишили возможности пользоваться связью. Так что…

– А такси? – не унимался Джордж.

Пришлось признаться.

– Я сбежала из дома.

– Опять с мачехой поссорилась? – посочувствовал бойфренд.

– Да, – не стала отпираться я.

Да и что там отпираться? Причиной моего побега, как ни крути, были амбициозные планы миссис Лоуренс.

– Все совсем плохо? – очередной вопрос.

– Совсем, Джордж.

– Оставайся у меня, Хелен. Места хватит на двоих.

Какое заманчивое предложение. Я даже глаза зажмурила, провалившись в сладкие грезы. Жить с парнем, который нравится, работать, продолжать откладывать на учебу и быть свободной. Свободной, черт побери! Никогда больше не слышать звук ключа, проворачивающегося в двери…

– Я подумаю, Джордж…

Надо взвесить все «за» и «против». Мачеха ведь не отпустит меня так просто. А после того, что я собираюсь провернуть сегодняшней ночью, она вообще будет в дикой ярости…

Мне не хотелось тратить драгоценное время на разговоры. В конце концов, я по другому поводу сюда пришла. Чтобы решить один важнейший момент моего будущего существования…

Я подошла к парню вплотную, положила руки на плечи и оседлала его бедра.

– Хелен… – только и успел произнести он, прежде, чем я поцеловала его.       Пусть не слишком умело, но искренне и страстно.

– Я не могу больше ждать, Джордж. Это ни к чему, – заявила не терпящим возражения тоном.

– Я тоже, Хелен…

Парень осмелел, наконец, и быстрым, неловким движением стащил с меня сперва куртку, а потом футболку. Грудь прикрывало лишь тонкое кружевное бюстье. Пальца Джорджа скользнули по гладкой ткани, очерчивая мои соблазнительные округлости – на внешность я не жаловалась никогда, как и подобает истинной ведьме.

Я еще немного подразнила бойфренда, а потом, игриво оттолкнув от себя, встала и пошла в душ.

– Я скоро вернусь, – предупредила, улыбаясь краешками губ. – Дождись меня, горячий парень.

Скрывшись за пластиковой перегородкой, я беззвучно хихикнула. Да уж, «горячий парень»… Это мой Джордж-то? Готова поспорить, он самый скромный парень в Лилитауне. Не удивлюсь, если во всей Лимерии!

***

Когда я вышла из душа, Джордж сидел на стуле у окна. Его худощавый силуэт отчетливо рисовался на фоне красно-желтых огней города. Он часто так сидел – ничего необычного, но вот то, что парень никак не откомментировал мой последушевой вид, удивило. А вид был весьма пикантный – я даже в полотенце специально не стала заворачиваться. Вышла, как была, полностью нагая, с блестящим на груди «колье» из стекающих с волос капелек воды.

– Джордж? – мой голос нарушил тишину, и тут же зажегся свет, яркий, слепящий.

– Привет, – ответил незнакомый женский голос.

– Привет, – вторил ему еще один.

Ведьм ковена я всех в лицо не знаю, но этих двух, неизвестно каким образом оказавшихся в квартире моего бойфренда, сразу вспомнила. Они были на собрании у мачехи. Точно!

– Что вы тут делаете? – холодно поинтересовалась я.

– Следим, чтобы ты не наделала глупостей, – прозвучало в ответ. – Глава предвидела подобное развитие событий и прислала нас.

Я вздохнула обреченно, прикрыла глаза. Ну, конечно! Кто позволит мне испортить «замечательный» план?

– Плохо вы, значит, выполняете наказы мачехи, – бросила язвительно, – меня чуть не поимели в темном переулке по дороге сюда. Где же вы были, позвольте спросить?

– Были рядом, не переживай. Мы вмешались бы, зайди ситуация слишком далеко. А так – ты пробудила ту нищенскую каплю огненной магии, что есть у тебя. Конечно, эта магия слишком жалкая и странная, но все лучше, чем ничего. Теперь ты – истинная дочь Эмилии Лоуренс. Гордись.

– Горжусь, – прошипела, стиснув зубы. Хотелось выдать им что-то угрожающее, дерзкое. – А если демон распознает подмену?

– Не должен, – холодно ответила одна из ведьм.