Лупандина Елизавета
Истории о любви
А если он останется совсем один, ситуация может стать ещё страшнее. Я знаю, как это бывает. В одно время ты абсолютно нормальный человек и никто не догадывается, что происходит с тобой, а когда ты остаешься наедине с собой, то эти мысли просто съедают тебя изнутри и это настолько невыносимо, что кажется до избавления всего один шаг и станет легче. Ты ничего не можешь с этим сделать, тебя просто "накрывает" и все. И ничего не помогает снова почувствовать жизнь и найти в ней смысл. Это очень страшно.
К чему это все? Нужно разговаривать со своими детьми не как с человеком, который не успел вырасти, а уже всем должен, а как с близким человеком, который важен для вас; как с тем, кого вы любите, несмотря на то какой он и что делает. Это очень важно. У многих людей самокритика и так хорошо работает, даже если вы и не скажите им, что они не правы. Потому что криком и наказаниями ничего не изменить, если от вас уже закрыли душу.
Всю свою жизнь я выпрашиваю любовь…
Всю свою жизнь я выпрашиваю любовь. Только теперь я это осознала. Все люди, которые были в моей жизни и просто прохожие, у всех я выпрашиваю внимание, хотя бы какое-то; и ради горстки этого внимания я готова терпеть все лишения, предательства, измены, чувство ревности. Только чтобы знать, что я хоть кому-то нужна – родителям, любимому человеку, хоть кому-то. Да, любовь нельзя заслужить, но сочувствие и жалость можно. И дело не в ответственности. Наоборот, я готова сама все сделать, все что от меня требуются: стану такой, какой нужно, чтобы меня любили.
До этого момента, как только мне казалось, что я выпросила, что навязалась, я сразу уходила, просто вычёркивала человека из своей жизни до той поры, пока он снова не обратит на меня внимание. И тогда находится тысяча оправданий, что это не я человеку не нужна, а просто обстоятельства так сложились. И это относится не только к противоположному полу, а ко всем, абсолютно ко всем.
Из-за этого я очень ревнивая, хотя можно ли это назвать ревностью, скорее страх потери, сильный и навязчивый. Не знаю, есть ли люди, которые вообще не ревнуют? Не так – как будто игра, а как будто ты каждый раз теряешь человека и каждый раз тебя разрывает изнутри. Я никогда не дружила компаниями. Не умею общаться с большим количеством людей, сразу чувствую себя лишней и в итоге сама замыкаюсь и ухожу.
Я тот самый человек, который истерит без повода и никогда ни в чем не уверен. Я и сама понимаю, что так нельзя. Если человек захочет уйти, все равно уйдет. Но управлять таким состоянием очень сложно. Потому что эти мысли просто съедают тебя изнутри. И свой собственный опыт сразу вспоминается. Я не думала, что стану так себя вести, но, видимо, когда встретила человека, который действительно важен для меня, все это вскрылось. Это очень тяжело. Так что человек обычно не истерит просто так, просто не умеет по-другому донести свои чувства и переживания.
Человек, который устал бороться
Мне кажется, что-то подобное чувствуют люди, находящиеся на грани…
Вот и наступил день, когда я окончательно сдалась. Я проиграла эту жизнь и у меня больше нет сил бороться за своё существование. Наверное, я слабая. Пусть так. Но я больше не хочу так мучиться. Мы рождаемся, чтобы умирать – кто-то раньше, кто-то позже. А я уже мертва. От меня ничего не осталось, и единственное мое желание, чтобы все закончилось, чтобы ничего не было – ни жизни вокруг, ни меня самой.
Я давно потеряла связь с реальностью. Теперь меня ничего не останавливает. Я никогда не думала, что самоубийство – это трусость, потому что никто не знает через что прошли эти люди и у всех разная степень выносливости. Мне все равно на всеобщее непонимание, меня не будет, и я этого уже не узнаю. У меня больше нет сил терпеть эту боль, она просто "выжирает" тебя изнутри. И ты уже не узнаешь сам себя. Как будто это какая-то призрачная тень, а тебя давно нет и никогда не было. Я по- прежнему хожу на работу, разговариваю с людьми, улыбаюсь; никто не знает, и я не хочу, чтобы меня жалели, хотя, наверное, больше не хочу, чтобы осуждали и потому считали себя причастными. Я уйду тихо. Никто не заметит. Может быть, тогда я стану свободной. В конце концов мне не нужно будет что-то решать. Не нужно будет соответствовать кому-то и подстраиваться. Хотя где-то внутри меня пугает мысль, что меня больше совсем не будет. Но это смотря с чем сравнивать. А меня итак уже нет. Меньше всего на свете я хотела бы, чтобы кто-то помнил обо мне и чувствовал вину, особенно мои родители и близкие люди. Лучше бы они не знали меня совсем. Я не хочу расстраивать Бога не хочу причинять ему боль. Но, кажется, у меня опускаются руки.
