Сергей Лукьяненко
Геном
От автора
Самая первая и самая трудная задача писателя-фантаста, решившего описать мир будущего, – придумать этот самый мир. Конечно, существуют испытанные и проверенные декорации, которые переходят от романа к роману – как в западном кинематографе декорации какого-нибудь «Чужого» еще двадцать раз используются в фантастических фильмах категории «Б». Декорации эти – Звездолеты, Планеты, Бластеры, Император Галактики, Прекрасная Принцесса, Отважный Герой и Мировое Зло. Причем на роль Мирового Зла можно привлечь любую другую декорацию – хоть Планету, хоть Звездолет, хоть Императора. Наверное, любой опытный читатель сразу назовет несколько романов, сконструированных по этому принципу. Эти романы не обязательно будут плохи – ведь, кроме декораций, существует еще и игра актеров, и талант режиссера, и увлекательность самой пьесы.
Гораздо труднее придумать декорацию, в мировой фантастике не использовавшуюся. В «Геноме» я пытался сделать именно это – добавить к привычным атрибутам космической оперы и киберпанка неожиданную и все меняющую деталь. В итоге этой деталью стала генетическая модификация людей, разделившая цивилизацию на «спецов» – людей, приспособленных к какой-либо профессии, и «натуралов» – людей, генетически не измененных. Самое печальное состоит в том, что именно по этому пути человечество упрямо движется уже сегодня. Глупые дети президентов становятся президентами, не умеющие играть дети актеров – актерами, не умеющие петь дети певцов – певцами. И если завтра (а это завтра настанет) вам предложат улучшить своих детей, приспособить их к той или иной профессии – неужели вы откажетесь? Средневековая европейская цеховая традиция, индийские касты – все это вот-вот может вернуться – пусть и в измененной, технологичной форме. То, на чем держится современная европейско-американская цивилизация – свобода выбора, «мой ребенок может стать кем угодно… даже президентом Соединенных Штатов!», исчезнет. Обернется старым русским анекдотом – «дети полковников не становятся генералами, потому что у генералов есть свои дети».
«Геном» – это роман о предопределенности. Роман о заданной судьбе, роман о людях, пожертвовавших не только свободой выбора, но и свободой чувств – ради профессионального успеха, ради гарантированного «места в жизни». Все это есть и сейчас, я лишь воспользовался тем инструментарием, что доступен писателю-фантасту, и довел ситуацию до крайности.
Пожалуй, это все, что я хотел бы сказать о «Геноме», за исключением маленького предупреждения. «Геном» – это роман-фарс, роман-пародия. Почему именно фарс? «История повторяется дважды – вначале в виде трагедии, потом в виде фарса», сказал когда-то Карл Маркс. Знаете, будущий гуру мирового пролетариата говорил очень много дельного. Ему просто не везло с толкователями и учениками…
«Танцы на снегу» – это, выражаясь языком романистов, «приквел» к «Геному». Тот же мир – но на двести лет раньше. Уже начались генетические модификации людей, но человечество еще мнит себя единым. Свобода уже утрачена, но этого еще никто не замечает. Каждая победа становится пирровой, но звон литавр заглушает голоса сомневающихся. А ведь, казалось бы, ничего особенного не произошло – просто цель стала оправдывать средства. Просто человечество попыталось жить разумно и правильно.
«Геном» – роман «взрослый», порой даже нарочито. «Танцы на снегу» – «роман воспитания», роман о подростке, открывающем для себя мир, ищущем в нем место под солнцем (и выбор солнц у него достаточно велик). Это было задумано сознательно – мы видим юность этого мира, и мы видим его зрелость. Открою маленькую тайну – я планирую написать и третий роман о мире «Генома». Пройдет еще двести лет, и… впрочем, не стану забегать вперед.
И один совет перед тем, как Вы станете читать эту книгу. Если Вы любите читать в хронологическом порядке – начинать надо с «Танцев на снегу». Но я все-таки посоветовал бы вам в первую очередь прочитать «Геном». Именно в таком порядке эти романы были написаны, и мне кажется, что происходящие в книге события станут и понятнее, и интереснее именно при таком порядке чтения.
Впрочем, выбор в любом случае за вами. Моя власть над этими книгами закончилась, когда я написал слово
Конец.
Сергей Лукьяненко
Автор сознает, что многие сочтут роман циничным и аморальным.
Но все же, с трепетным уважением, он посвящает его людям, умеющим Любить, Дружить и Работать.
Оперон первый, рецессивный
Спецы
Глава 1
Алекс смотрел в небо.
Небо было странным. Неправильным. Небывалым.
Таким оно бывает над мирами, еще не испорченными цивилизацией. Такое небо – над Землей, родиной человечества, трижды загаженной и трижды вычищенной планетой.
А вот над Ртутным Донцем, промышленным центром сектора, на планете, где размещены три верфи и вся необходимая инфраструктура, такого неба быть не должно.
Алекс смотрел в небо.
Чистая, светящаяся голубизна. Растрепанные нити облаков. Розовый отсвет заходящего солнца. Кувыркающийся в высоте флаер – словно глупый, резвящийся на снегу щенок. Никогда еще, ни глядя в окно палаты, ни проглядывая планетарные новости, Алекс не видел на Ртутном Донце такого неба.
И весь город сегодня был необычный. Закат окрасил стены домов в теплый розовый свет. Последние остатки грязного снега притаились вокруг опор старой монорельсовой дороги, тянувшихся вдоль шоссе. Машины проносились редко-редко, будто боялись порвать тишину, и так быстро, словно старались побыстрее выскользнуть из непривычно розового мира.
А может быть, таким и должен видеть мир человек, вышедший из больничных стен после пятимесячного заточения?
– Никто не встречает?
Алекс обернулся на охранника, скучающего в стеклянной будочке. Охранник был бравый. Щеки – кровь с молоком, плечи в метр, на поясе станнер, поверх формы – бронежилет. Как будто кто-то собирается брать больницу штурмом.
– Некому меня встречать, – ответил Алекс.
– Издалека?
– Угу. – Алекс потянулся за сигаретами. Затянулся крепким местным табаком.
– Такси тебе вызвать? Одет ты не по погоде…
Охранник явно хотел помочь.
– Нет, спасибо. Я монором.
– Ходит раз в час, – предупредил охранник. – Это же бесплатный транспорт, для натуралов…
Говоря откровенно, он и сам походил на натурала. Впрочем, всякое бывает. Внешность еще не показатель.
– Я потому монором и еду, что он бесплатный.
Охранник с любопытством осмотрел Алекса. Потом бросил взгляд на здания больничного комплекса за спиной.
– Да нет, я-то – спец, – объяснил Алекс. – Просто денег нет. Служебная страховка. Сам бы я лечения не оплатил. Сюда меня можно было в корзинке доставить. Может, в ней и доставили… не помню.
Он чиркнул себя по поясу, по той невидимой линии, что пять месяцев назад разделила его тело и его жизнь на две части. Жажда общения была слишком велика, хотелось поговорить с кем-то, кто не видел его истории болезни, кто мог оценить, выслушать, поцокать языком…
– Угораздило же тебя, – вздохнул охранник. – Ну… все нормально? Главное восстановили?
Алекс затоптал окурок и кивнул в ответ на заговорщицкую улыбку.
– Восстановили. Ладно, спасибо тебе.
– За что? – удивился охранник.
Но Алекс уже шел к дороге. Шел быстро, не оглядываясь. Его действительно починили прекрасно, лучшего лечения нельзя было и желать… тем более в его положении. Но после того как полчаса назад он, поставив последнюю подпись в документах страховки, подтвердил, что не имеет никаких претензий к медицинскому персоналу и признает свое состояние «идентичным прежнему», с больницей его ничего не связывало. Абсолютно ничего.
С планетой, если говорить честно, тоже. Но покинуть Ртутное Донце будет куда труднее.
Он пропустил несущуюся по автостраде машину, роскошный спортивный «Кайман» ярко-алого цвета. Дошел до опоры монора, поднялся по винтовой лестнице – лифт, конечно же, не работал.
– Снова вольное плавание. Правда, Бес? – сказал он в пространство. И покосился на плечо.
Алекс действительно был одет не по погоде. Даже в эту неожиданную оттепель, обрушившуюся на город накануне Дня Независимости. Джинсы и ботинки, купленные на какие-то гроши, пожертвованные местным благотворительным фондом, еще годились. А вот кожаный жилет, надетый поверх футболки, смотрелся странно.
Зато Бесу было интересно.
Он жил на его левом плече. Маленькая, сантиметров в десять, цветная татуировка. Бесенок с вилами в руках, хмуро и придирчиво всматривающийся куда-то вдаль. Длинный хвост Беса был обмотан вокруг пояса, наверное, чтобы не путался под ногами. Короткая серая шерстка походила на мохнатый обтягивающий комбинезон.
Некоторое время Алекс придирчиво всматривался в мордочку Беса. Мордочка была любопытная и довольно-таки спокойная. Самоуверенная.
– Пробьемся, старик, – сказал Алекс. Оперся о перила остановки, перегнулся, сплюнул на блестящий стальной рельс.
Кроме него и Беса, здесь никого не было. То ли бесплатный муниципальный транспорт и впрямь не пользовался популярностью, то ли просто день такой выпал. День голубого неба, розового заката, окончания праздника. Вчера гуляла вся больница… даже Алексу, формально еще больному, налили сдобренного глюкозой и витаминами спирта.
На десятиметровой высоте властвовал ветер. Алекс даже подумал, не стоит ли спуститься и подождать монор внизу, укрывшись за опорой. Но тут все-таки было интереснее. Открывался вид на город – ровные ряды небоскребов, уже укутанные всполохами реклам, линейки дорог. Очень геометрически правильный город. С другой стороны, за голыми, заброшенными давным-давно полями, угадывались строения космопорта. По мнению Алекса, космопорт был расположен слишком близко к городу… впрочем, возможно, это и спасло ему жизнь. Врач как-то обмолвился, что реанимационный блок, подключенный к Алексу, выработал ресурс и отключился, едва того положили на операционный стол.
Нет, ну кто мог подумать, что полная страховка однажды пригодится? Кто-то в офисе «Третьей грузопассажирской» будет скрипеть зубами, подписывая счета за лечение. Впрочем, выхода у них нет.
– Пробьемся, – еще раз пообещал Алекс Бесу. Снова сплюнул на рельс. И услышал легкую дрожь – приближался вагончик монора.
Двигался он неспешно – Алекс определил скорость приблизительно в сорок восемь с половиной километров в час. Зато разрисован был от души, словно пытался затейливостью окраски компенсировать медлительность. Уже начинало темнеть, и часть рисунков и надписей слабо светилась, остальные поблескивали, переливались, меняли цвет.
– Вот ты еще не остановись… – озабоченно сказал Алекс. Но монор затормозил. С шипением открылась широкая дверь, украшенная небесталанным шаржем на президента Ртутного Донца, господина Сон Ли. Алекс даже ухмыльнулся, подумав, что предпочел бы видеть этот рисунок на месте обязательного в каждой палате портрета, и вошел в вагончик.
Внутри монор не выглядел приличнее. Жесткие пластиковые кресла, неработающий экран на глухой перегородке, отделяющей водителя от пассажиров.
И публика оказалась вполне соответствующая.
Десяток молодых парней, развалившихся в креслах в конце салона. Типичные натуралы, из тех, что перебиваются грязной работой. Все были пьяны. Все курили травку. Все разглядывали Алекса с ленивым полусонным любопытством. Чуть в сторонке от них дремала в кресле у окна девочка лет пятнадцати, такая же замызганная, плохо одетая, с темными кругами под глазами.
Алекс сел в голове вагончика. Монор рывком тронулся.
– Как нам аборигены, Бес? – спросил Алекс. Покосился на татуировку.
Мордочка бесенка кривилась в брезгливой гримасе.
– Совершенно согласен, – шепнул Алекс. Попытался устроиться поудобнее, хотя и понимал всю тщетность попытки.
Что ж… по крайней мере здесь теплее…
Он даже подумал, что сумеет подремать четверть часа, пока монор будет ползти по окраине.
– Уйди!
Алекс обернулся.
Ну вот. Как по заказу. Повод проявить героизм. Сразу по выходу из больницы…
Один из парней сидел теперь рядом с девочкой. И медленно, неспешно расстегивал ей куртку.
– Говорю – отвали! – резко сказала девочка.
Остальные натуралы просто наблюдали. И за своим товарищем, и за Алексом.
Черт, интересно, хватило бы у них наглости на такое, будь сейчас Алекс в форме мастер-пилота?
Сомнительно…
Но кто сейчас признает в нем спеца?
Девочка посмотрела на Алекса. Усмехнулась. Перевела взгляд на парня.
Взгляд у нее был хороший. Не соответствовал внешнему виду.
– Бес, ну ты скажи, нам это надо? – спросил Алекс.
Татуировка на плече не ответила, она не умела говорить. Губы бесенка были плотно сжаты, кулачки слегка разжались, выпуская когти. Прищуренные глаза налились красным огнем.
– Уверен? – со вздохом произнес Алекс. Встал и пошел к девчонке.
Парень сразу же развернулся, подобрался – он был не настолько пьян, как изображал. И вся компания притихла.
– Она не хочет, – сказал Алекс.
Парень облизнул губы, встал. Алекс отметил, что под грубым свитером прокатились бугры мышц. Похоже, моделированное тело. Похоже, с усилением физических возможностей. Ай как плохо… а еще говорят, что муниципальный транспорт для натуралов.
– Она хочет, – сообщил парень. – Просто ломается. У нас принято так. Понял? Двое развлекаются, третий не мешай. Понял? Да?
Резкий акцент делал его речь почти неразборчивой. Похоже, в погоне за мускульной силой все остальные функции организма свели к минимуму.
Алекс посмотрел на девчонку.
– Все нормально, – сказала она. – Спасибо, все нормально.
Бес на его плече недоумевал.
– Во! – торжествующе произнес парень. Наклонился над смирившейся жертвой.
– Я же сказала – отвали, гнусь, – резко сказала девчонка. – Не понимаешь?
Алекс оперся о свободное кресло. Происходящее становилось интересным.
Парень глухо зарычал – в его простое сознание не укладывалась необходимость отступить. Протянул руку, по-хозяйски запустил ее в расстегнутую куртку.
– Я предупреждала, – сказала девчонка.
Первый ее удар согнул лженатурала пополам. Второй, растопыренными пальцами, пробил свитер, мгновенно окрасившийся кровью. Третий вбил парня головой в стекло. Стекло захрустело, покрылось сетью трещин, но выдержало.
Через миг девчонка уже стояла рядом с Алексом. Очумевшая компания замолкла.
– Кто дернется – получит больше, – тихо сказала девочка.
Парень медленно сполз на пол. Застонал, обхватив голову руками.
Алекс покосился на бесенка.
Бес ухмылялся, Бес пригнулся, будто собирался соскочить с плеча и азартно кинуться в драку.
– Мне тоже понравилось, – сказал Алекс.
Монор сбросил ход, зашипела открывающаяся дверь.
– Лучше выйти, – бросил Алекс девчонке.
– Справлюсь! – коротко ответила та.
– Почти верю. А с полицией тоже разберешься? Пошли.
Он взял ее за руку с некоторой опаской. Но девчонка послушалась.
Они выскочили на площадку, и двери монора закрылись. Ради них, что ли, водитель остановил? Натуралы уже опомнились. Кто-то поднимал моделированного товарища, слабо трясущего головой и пытающегося идти, кто-то грозил сквозь стекло.
– Я же их не трогала! – сказала девчонка. – Ну я же их не трогала!
Она взмахнула рукой, с пальцев сорвались бусинки крови.
– А этого и не нужно. – Алекс проводил взглядом монор. Тот уже набрал скорость в шестьдесят километров, наверное, предельную на этой старой дороге. Точно водитель решил от беды подальше развести драчунов. – Ты заметила, что парень тоже был спец?
– Спец? – с ноткой интереса спросила девочка. «Тоже» она проглотила… то ли решила не отрицать очевидного, то ли не обратила внимания. Шмыгнула носом, достала мятый носовой платок, вытерла руку. – Да… наверное. Он слишком быстро встал.
Алекс изучал девчонку со все большим и большим любопытством. Ей и впрямь не могло быть больше пятнадцати лет… а если учитывать явную переделку тела…
– Как тебя зовут?
Девчонка посмотрела на него так, будто он поинтересовался ее банковским кодом.
– Меня зовут Алекс. Спец.
– Ким… – После короткой паузы она все-таки добавила: – Спец.
– А это Бес, – Алекс слегка повернулся, показывая девочке татуировку на плече. – Просто Бес.
Бес заискивающе улыбался, заложив ногу за ногу, спрятав хвост за спину и опершись на вилы так, будто это была изысканная трость. Ким сразу посерьезнела.
– Она… он был не такой. Я видела.
– Конечно. Бес бывает разным.
В темных глазах девчонки появилась настороженность. Да… все-таки Ртутное Донце – дыра дырой. Несмотря на статус промышленного центра сектора.
– Не бойся, – сказал Алекс. – Это эмоциональный сканер. Понимаешь?
Притворяться Ким не стала и покачала головой.
– Все очень просто. Жидкокристаллический экран вводится прямо в кожу. Если посмотреть на Беса, то сразу видно, какие эмоции я испытываю. Боюсь, злюсь, размышляю, мечтаю… все как на ладони.
– Как здорово… – Девочка протянула руку, вопросительно взглянула на Алекса, потом осторожно коснулась Беса.
Чертенок едва заметно улыбнулся.
– Мне нравится, – сказала Ким. – А тебя не смущает, что ты для всех открыт?
– Когда смущает, я выключаю свет.
Улыбка Беса стала явственнее.
– Понятно. – Девчонка кивнула. – Спасибо, что помог, спец Алекс. Удачи.
Она скользнула на лестницу – легко, без всякого страха перед десятиметровой высотой и хилыми перильцами. Алекс перегнулся, глядя, как она сбегает вниз, едва различимая в полумраке. Они были где-то на самой окраине города – вокруг тянулись темные, кажущиеся заброшенными строения. То ли склады, то ли законсервированные заводы… то ли жилые кварталы, настолько уродливые, что в них никто не стал селиться.
– Эй… подруга-спец, – крикнул Алекс, когда девчонка ступила на землю. – А ты есть хочешь?
– Очень! – просто ответила Ким. – Но я на нуле!
– Подожди!
Алекс глянул на Беса – тот пожимал плечами.
– Да, отвыкли мы… – согласился Алекс и перепрыгнул через перила.
Десять метров. Ускорение свободного падения на Ртутном Донце составляло восемь целых три десятых метра в секунду за секунду.
Он кувыркнулся в воздухе, принял правильную позу, встретил удар полусогнутыми ногами, приседая и гася инерцию. Для натурала прыжок стоил бы сломанного позвоночника. Организм Алекса отреагировал именно так, как был спроектирован.
Мягкая, приглушенная волна боли прошла по телу, пока перестроенные ткани поглощали удар. Алекс выпрямился, посмотрел на девчонку.
Ким стояла в боевой стойке – странной, невозможной для натурала позе борьбы ю-дао. Ноги – впереди, будто сломанные и выкрученные в коленях, корпус оттянут назад, левая рука у лица, открытой ладонью к Алексу, правая – вытянута вперед.
Оборонительная стойка шестого разряда.
– Я не нападаю, – быстро сказал Алекс. – Подруга-спец, я не нападаю. Я проверял собственное тело.
Ким плавно выпрямилась. Алексу показалось, что он слышит легкий шорох, с которым ее суставы выходили из боевого режима.
– Ты кто, Алекс-спец?
– Мастер-пилот.
Девчонка смерила взглядом высоту, с которой он прыгнул.
– Девять метров шестьдесят семь сантиметров, – сказал Алекс. – Моя посадочная скорость составляла…
– Ты модифицирован для перегрузок?
– Именно. Я сохраняю подвижность при шестикратных перегрузках, работоспособность – при двенадцати.
– Еще расстояние меришь, как радар…
– И расстояние, и скорость.
Алекс протянул ей руку.
– Подруга-спец, у меня найдутся деньги, чтобы поужинать вдвоем. Примешь ли ты мое предложение, не содержащее в себе скрытых претензий и обязательств?
Девочка сразу расслабилась. Алекс лишь надеялся, что она не глянет на Беса, не заметит его шкодливую улыбку. Он обратился к Ким нарочито церемонно, по всем правилам этикета, не как к девочке, которой она, несмотря на качества спеца, все-таки являлась, а как к взрослой женщине.
– Принимаю твое предложение, друг-спец, – быстро ответила она. – Не вижу в нем плохого.
Поужинать вдвоем – это он сказал чересчур громко. Вдвоем они могли лишь перекусить, да и то в самой дешевой забегаловке. Но Алекс не упустил случая плотно пообедать, пока еще находился на полном обеспечении госпиталя.
А Ким, похоже, давно испытывала проблемы с финансами.
Выбор в закусочной «Мак-Робинс» небольшой и прекрасно известный даже ребенку. Но Алекс все-таки протянул девушке меню.
Ким выбрала сливочную пенку, протеиновый коктейль, витаминизированное мороженое и два стакана минеральной воды. Ни секунды не колеблясь над меню. Провела пальцем по строчкам, коснулась нарисованной кнопки «ввод». Вопросительно посмотрела на Алекса.
– Кофе, – сказал он. – Просто кофе.
– Я истратила все твои деньги? – прямо спросила Ким.
– Да. Но это не беда. Я вполне сформирован, а ты… – Алекс понизил голос, – нимфа.
Лицо девочки вспыхнуло.
– Спокойно, – негромко продолжил Алекс. – Спокойно, пожалуйста. Все проходят через эту стадию. Ничего зазорного в происходящем нет.
– Как ты понял?
– Пища. Ты заказала очень характерные продукты. Жиры, белки, углеводы, витамины, минералы, вода… Ничего лишнего. Сколько тебе остается до куколки?
– Не знаю.
– Ким, я тебе не враг.
– Да не знаю я! – громко крикнула девчонка. Семья за соседним столиком – родители-натуралы и мальчик-спец – с любопытством уставилась на них. У мальчика неестественно блестели глаза – узкие, слишком широко расставленные. Алекс мимолетно подумал, что не может даже приблизительно угадать направление его трансформации.
– Ким…
– Я не знаю, – уже спокойнее ответила девочка. – У меня сбит метаморфоз. По графику – стадия куколки должна была пройти месяц назад.
Алекс покачал головой. Скверно. Ох, как скверно. Сбитый метаморфоз – это не шутка. От девчонки следует держаться подальше, но… но он, похоже, уже сделал лишний шаг.
– У тебя есть медицинский полис?
– Нет.
– Про деньги и не спрашиваю. А родители? Друзья?
Ким молчала, плотно сжимая губы. Злится, похоже, на дурацкие вопросы.
– Понятно.
Алекс достал сигареты, закурил. Покосился на Беса.
Чертенок держался за голову, мордочка была испуганная и растерянная.
– Я пойду, – тихо сказала Ким. – Извини.
– Сиди, – бросил Алекс. – Твой заказ уже несут.
Паренек в ярко-оранжевых шортах и белой футболке с эмблемой «Мак-Робинса» с улыбкой стал выставлять на стол стаканы и вазочки. Явный натурал, он счел девочку сладкоежкой, ему ничего не говорил странный выбор продуктов.
– Друг, где поблизости можно остановиться? Подешевле? – Алекс протянул кредитную карточку, держа ее за активирующий центр. Парень провел над кредиткой рукой, кассовый браслет тихонько звякнул, списывая со счета деньги.
– «Хилтон», конечно же, – ответил он. – Ближайший – по бульвару в сторону центра, минут пять пешком.
Ни удивления, ни пренебрежения. Иные клиенты в «Мак-Робинс» и не ходят. Лишь те, кто ночует в сети самых дешевых отелей и предпочитает муниципальный транспорт.
– Спасибо, друг.
Парень удалился, явно не рассчитывая на чаевые. И правильно. Чаевые давать было просто нечем.
Алекс отхлебнул кофе – на удивление приличный, посмотрел на девочку.
Ким ела.
Она начала с мороженого, и это было плохо. Все плохо, конечно, но вот усиленная потребность в углеводах – особенно. Это признак близящегося закукливания, иначе нимфа предпочла бы протеиновый коктейль. Времени почти не оставалось.
На Беса Алексу даже смотреть не хотелось.
Ким тряхнула головой, будто мягкое, уже подтаявшее мороженое с трудом проходило ей в горло. Темные волосы рассыпались по плечам. Девочка жадно выпила полстакана воды, выскребла вазочку с мороженым и не останавливаясь, той же ложкой, принялась есть сливочную пенку.
Совсем погано. Организм девочки уже сформировал запас белков для метаморфоза. Точнее – ему кажется, что запас сформирован. Кожа да кости… грудь едва проступает сквозь свитер. Да что же это такое? Создание бойца-спец – одна из самых дорогих генных операций, она затрагивает абсолютно все тело. Сбить подобный метаморфоз плохим питанием, недосыпанием, стрессом – все равно что не суметь огранить редкой величины алмаз.
– Спасибо тебе, Алекс. – Ким наконец оторвалась от еды. Протеиновый коктейль она пила словно через силу. Глаза были осоловелыми, полусонными. – Мне это надо было… наверное…
Алекс кивнул. Он еще ничего не решил… или боялся признаться себе в принятом решении.
– А почему Бес отвернулся?
Татуировка на плече и впрямь изменилась разительно. Чертенок сидел на корточках, глядя в сторону. Краешек уха нервно подергивался.
– Как мультик, – не дождавшись ответа, произнесла Ким. – А он часть твоей трансформации, или потом можно сделать?
– Потом.
– Я тоже… сделаю. Такого же…
Она начинала засыпать.
– Пошли. – Алекс встал. Крепко схватил Ким за руку. Боец-спец должна была отреагировать на слишком резкое движение, но Ким даже не вздрогнула. – Пошли, живо!
Девочка как загипнотизированная двинулась за ним.
Прозрачные двери забегаловки открылись, выпуская Алекса и девочку. Холодный ветер слегка привел ее в чувство.
– Неуютно, – со смешком сказала Ким. – Да? Что ты меня держишь?
– Мы идем в гостиницу, – не останавливаясь, ответил Алекс. – Тебе надо поспать.
– Надо, – согласилась девочка. Она казалась пьяной или под наркотиком. В какой-то мере так оно и было – организм начинал выбрасывать в кровь эндорфины. – Только здесь неуютно.
Алекс ее прекрасно понимал. Стадия куколки – самый опасный момент в жизни спеца. Когда она близится, человеком овладевает агорафобия. Оставаться на открытом пространстве не просто неуютно, а безумно страшно.
– Мы пойдем очень быстро, – сказал Алекс. – Мы придем в отель «Хилтон», нам дадут маленькую-маленькую комнатку, уютную и тихую. Я уложу тебя в кровать, укрою одеялом, выключу свет, и ты поспишь. Когда проснешься, все уже будет хорошо.
– Ладно, – согласилась Ким. – Только мы быстро пойдем. Хорошо?
Она рассмеялась легким, запинающимся смехом, который знаком любому мужчине, чья подруга перебрала спиртного. Через мгновение ее тон сменился.
– Ты меня не обидишь? А?
Рука девочки легла на плечо Алекса. Рост не позволял ей толком обнять взрослого человека, но Алекс прекрасно понимал – даже эти тонкие пальцы, едва касающиеся шеи, способны за мгновение сломать его позвоночник.
Подозрительность, порой совершенно немотивированная, тоже признак близкого закукливания. А они, что ни говори, практически незнакомы.
– Я тебя не обижу, – сказал Алекс. – Пойдем быстрее, тут холодно.
– Пойдем…
Бульвар был пуст – любителей ночных прогулок в Ртутном Донце водилось немного, – пуст и совершенно не освещен. Алекс быстро шагал по темной аллее, чувствуя, как подрагивает рука девочки на плече. Подрагивает, становясь все горячее и суше.
Проклятие… что же он делает…
Официант не обманул – «Хилтон» и впрямь был рядом. Алекс знал, что когда-то, давным-давно, еще в докосмическую эру, сеть отелей «Хилтон» считалась престижной и дорогой. Но с началом звездной экспансии владельцы сделали ставку на дешевое и массовое жилье. Ставка оказалась удачной.
Снаружи, впрочем, приземистый трехэтажный корпус отеля выглядел вполне прилично. Покрытые пластиковой крошкой стены сохраняли сочный оранжевый цвет на протяжении десятков лет, парящая в воздухе световая реклама обещала чистую правду – «Максимальный комфорт за минимальные деньги».
С Ким, уже повисшей на нем и едва перебирающей ногами, Алекс ввалился в холл отеля.
Ночной портье – мужчина-натурал лет сорока, оценивающе глянул на них. Приветливо улыбнулся. Разумеется, на его взгляд все выглядело очень просто – развлекающийся спец подцепил молоденькую пьяную натуралку. Разубеждать его Алекс не собирался.
– Номер в минимальной конфигурации… на три часа, – бросив взгляд на прейскурант, сказал Алекс. Это были все его деньги, подчистую.
– Второй этаж, номер двадцать шесть, – произнес портье, протягивая кассовый сканер. Алекс достал кредитку, разрешая снятие денег. – Эй, дочка, ты идешь с ним?
– Иду, – довольно твердо подтвердила Ким. – Я лягу в кровать, укроюсь одеялом, и мы выключим свет.
Портье едва заметно подмигнул Алексу.
– Пошли. – Алекс чувствовал, что девчонка может упасть в любую секунду. – Пошли, там темно и тихо…
Видимо, это обещание возымело действие. Держась за него, Ким подошла к лифту.
…Насчет тишины Алекс ее не обманул. Владельцы «Хилтона» знали, как раздражает постояльцев дешевых отелей шум – все равно, с улицы или из соседних номеров. Разумеется, звукоподавителей никто не ставил, но перегородки между номерами заполняла вакуумная пена.
А вот свет включился с беспощадной яркостью, открывая убогий интерьер крошечного номера – двуспальная, но узкая кровать, застеленная синтетическим бельем немыслимо пестрой расцветки, два пластиковых кресла, пластиковый стол, дешевый экран на стене, полуоткрытая дверь в ванную с гордой наклейкой «Стерильно» над ручкой.
Ким слабо пискнула, закрывая глаза правой рукой. Левая по-прежнему цеплялась за Алекса.
– Убрать яркость! – забыв, где находится, приказал Алекс. Чертыхнулся, провел пальцем по сенсору, уменьшая свет. Лампы под потолком поблекли, на миг приобрели мертвенный синеватый оттенок, замерцали в веселом дискотечном ритме. Наконец ему удалось добиться приглушенного розового света, слащавого, но не режущего глаз.
– Больно, – тихонько пожаловалась Ким.
Ее рецепторы наверняка имели повышенный болевой порог, а сейчас она находилась под метаморфозным обезболиванием. Но боль прорвала все заслоны.
– Сейчас. Потерпи, – подхватывая девочку на руки, сказал Алекс. – У тебя началась стадия куколки. Понимаешь?
Она не ответила – только слабо кивнула.
Алекс положил ее на кровать, стал расстегивать куртку.
– Ты же обещал… что не обидишь… – сказала Ким.
Вот дурочка.
– Не бойся. Я хочу тебе помочь.
Он стащил с девочки куртку, джинсы, свитер. Ким осталась в одних тонких трусиках, промокших от свежей крови. Наверное, она чувствовала кровотечение, потому что попробовала закрыться рукой.
– У тебя месячные? – спросил Алекс.
– Нет… рано.
– Понятно.
Алекс не колеблясь стащил с нее грязное белье, откинул одеяло, уложил девочку поудобнее. Ким ничем не помогала ему, но и не сопротивлялась. Уже хорошо. Наверное, она оттягивала метаморфоз сколько могла. Неосознанно – этот процесс рассудку не подчиняется, – а просто понимая свою незащищенность. Появление Алекса сломало хрупкое равновесие между заложенной в генах программой и сдерживающими закукливание гормонами. Девочка доверилась ему – и сжатая пружина начала раскручиваться.
– Свет мешает? – спросил он.
– Нет…
У нее менялся голос. Начинала перестраиваться гортань.
– Ким, постарайся меня выслушать. Это очень важно, понимаешь?
– Да…
– Ты входишь в метаморфозный транс. Сейчас у тебя начнутся видения… всякие. Твое тело изменится в соответствии с вложенной программой. Все пройдет хорошо, я уверен. Но будет немножко больно. Ты потерпишь?
Девочка слабо кивнула. Из ноздрей скатились капельки крови.
– Хочешь пить?
– Нет… пока.
Алекс вздохнул. Он знал о стадии куколки ровно столько, сколько любой спец, прошедший этот этап и получивший базовое образование. Но в принципе достаточно было помнить одно – стадия куколки должна проходить под надзором специалиста. В случае сбитого метаморфоза – в госпитале.
